Машины Старого мира

Гэбриэл М. Нокс

Манис Викъянко внучка авиационного инженера, владеющего крупной компанией по созданию самолётов. В новой эре, наступившей на Земле после возникновения магии, знания в этом деле, как, впрочем, и остальная наука, становятся не нужны. Жалким протестом, в виде тайного создания древней модели самодвижущегося летательного аппарата, Манис пытается напомнить новым городам о величии Старого мира.Но так ли прост путь людей, пытающихся восстать против устоявшегося порядка?

Глава 2

Центральная башня магов была видна практически с любой точки Разнана, поскольку возвышалась даже над жилыми комплексами. Башня же магической коммуникации и энергетики существенно уступала Центральной, но только по высоте. Оба величественных здания принимали на службу в основном магов. Не-маги довольствовались должностями администраторов низшего звена или секретарей.

В Центральной башне рассматривались правительственные законы и писались комментарии к ним, а через башню коммуникации уже велась слежка за исполнением принятых нормативных документов.

На сотом этаже башни коммуникации располагался офис главного магического контролёра, следящего за распространением информации как в сети Разнана, так и в мировой сети. Обычно высокопоставленные чиновники не вникали в дела своих департаментов и отделов, но Ние Трана частенько выходил в рабочие залы, чем серьёзно нервировал подчинённых. Ние любил встать за спиной одного из них с кружкой горячего чая и наблюдать, как именно тот или иной сотрудник справляется с работой. Иногда он поправлял избранную «жертву», иногда диктовал текст сообщения или поощрял сотрудника советом. Но даже не его поведение нервировало клерков, Трана входил в число сильнейших магов Разнана, а такому статусу сопутствовали некоторые странности, а иной раз и вольности. Пользуясь своим положением, он неоднократно принуждал женщин магов ниже его по рангу делить с ним постель. И хотя Трана ухаживал за собой, красавцем его едва ли можно было назвать, да и достаточно деспотичный характер превращал подобное времяпрепровождение некоторых дам в немыслимую пытку.

Очередной рабочий день не стал исключением — главный контролёр покинул личный кабинет, чтобы пройтись мимо столов подчинённых. Стоило ему войти в отдел систематизации и зачистки информации, как дамы буквально вжались в стулья, а мужчины понурили плечи, впившись глазами в рабочие мониторы. Ние медленно переходил от одного стола к другому, пока не выбрал молоденького оператора с испуганными глазами и дрожащими пальцами.

— Ну и что там у тебя? — буквально разорвал тишину своим голосом главный контролёр.

— Появилась подробная статья о том, как сделать в домашних условиях водяной насос, — сипло ответил клерк.

— Как интересно.

Ние подошёл к юноше вплотную и наклонился к монитору, который сам собой развернулся в его сторону.

— И что ты намерен делать с ней? — громко и надменно спросил контролёр.

— Ну, — парень прочистил пересохшее горло, — изменю её немного, чтобы у тех, кто читает, ничего не вышло, а также добавлю, что подобное делать в домашних условиях очень опасно.

Воцарилось молчание. Ние Трана пилил парня острым испытующим взглядом, будто ждал продолжения, отчего клерк затрясся ещё сильнее.

— Не правильно? — робко предположил он.

Ние ещё немного выждал, казалось, получая удовольствие от страха присутствующих, потом отвернулся от парня, обращаясь к остальным.

— Такое нужно удалять из сети. Это понятно? Хочу, чтобы все это услышали. Не править, не давать пояснений, а удалять. Люди не должны получать новую научную информацию. Если они хотят научиться незапрещённым в мире знаниям, то пусть идут в школу или университет. Сеть нужна только для их развлечения. Там не должно быть статей о том, как сделать насос, солнечную батарею, самокат или долбанный катер. Только развлечения. Кино, сериалы, шоу, показы мод, бездарные романы местных поэтесс о тяготах любви. Никаких схем, никаких карт, никаких революционных лозунгов и рассуждений на тему жизни. Новости должны быть позитивными, если мы говорим о Разнане. Негативными они могут быть только в том случае, если какой-то бедолага сам сварганит насос, а он рванёт и заберёт с собой его родственников. Люди должны быть частью магии, неужели это не понятно. Магия — это благо и безопасность. Магия не портит экологию, магия не требует наличие огромного числа проводов под вашими мониторами. Поглядите!

Трана театрально подбежал к одной из дам, с которой, вероятно, уже успел позабавиться в прошлом, и резко отдёрнув её стул, указал на пустой коврик под девичьими ногами.

— Пусто. А почему? Потому что магии не нужна вся эта мишура. Ей нужна только ваша вера и самоотдача. Люди не понимают, что гробят себя и своих близких, собирая подобные примитивные штуки, вы должны защитить их. А если вы не можете, то какого… делаете здесь!

Трана вернулся к молодому пареньку, уже готовящемуся избавиться от злосчастной статьи.

— Постой, ты что творишь?! — возмутился контролёр.

— Господин Трана, вы же сказали…

— Идиот. Это только полумера. Сейчас же отследи магические вибрации. Нам нужно понять, кто этот горе-инженер, заполняющий сеть подобными статьями. Как только выяснишь, передай данные в службу магической безопасности. Пусть привлекут этого мерзавца за мошенничество и… — Трана задумчиво потёр подбородок, — и терроризм. Да, терроризм.

— Терроризм? — с округлившимися глазами переспросил клерк.

— Мда, тут перебор, ты прав. Только за мошенничество. Работай. И чтобы больше подобных глупостей не было.

Под еле слышный вздох облегчения Ние Трана покинул кабинет. В эту же секунду телефон в его кармане зазвонил. На той стороне послышался хриплый старческий голос. Говорящий явно был чем-то возмущён.

— Представляешь, эти попрошайки, маги из Бикари, снова прислали запрос на материальную помощь. Дескать, у них очередное землетрясение. Нет, ну какая наглость! Что ни день, то землетрясение. Бикари словно бездонная яма, куда уходят средства Разнана. Давно уже нужно было уничтожить этот городишко.

— Да там же миллион жителей, а высокопоставленных сколько, — заметил Ние.

— Я почти уверен, что они сами создают там колебания в земле, чтобы получить материальную помощь. Смерти бедняков им выгодны. Не то, чтобы я жалел эту челядь, но сколько ещё можно их кормить. В общем, я в расстройстве.

— Не принимай близко к сердцу, старичок. Лучше вот что мне скажи, ты идёшь на вечер к Викъянко сегодня?

— К этому жалкому промышленнику и его красавице жёнушке? Даже не знаю. Они на пару кругов ниже находятся, как бы не замараться.

— Вечера они хорошие организовывают, да и женщины туда приходят то, что надо. Глупых танцев нет, вызывающих разговоров тоже. Всё чинно. Единственный элемент, раздражающий мою натуру — это их невыносимая дочь. Хотел бы я откопать что-то на эту особу, но она, по-видимому, ни сетью, ни телефоном не пользуется. Может, сегодня как раз забреду в её скромную комнатушку и обшарю там всё.

— Ты опять о женщинах, да о работе, дружок. Пора бы подумать о себе любимом и о женитьбе, тебе сколько там стукнет? Сорок? Пятьдесят?

— Пятьдесят три в этом году.

— Ну так тем более. Правда, беда — у высокородных, смотрю, одни парни рождаются. Тут и союз толком не заключить, от брака дети же нужны. А ты бы присмотрелся к дочурке Викъянко, может, она горяча не только в своих речах.

Трана представил ухмыляющееся лицо старика и криво улыбнулся.

— Ладно-ладно, поживём — увидим, — нетерпеливо отозвался он, — так этот звонок только ради жалобы?

— Да, а ты чего ждал? Очередной сплетни? Их я берегу для личных встреч. Бывай.

Разговор завершился. Ние Трана обернулся к покинутому офису и, нацепив ядовитую улыбку, решил сделать ещё пару проходов вдоль столов.

***

У дома Манис и Правид расстались. Инженер, спеша поскорее добраться до завода, поймал первый попавшийся магомобиль и скрылся в его недрах, крикнув на прощание: «Увидимся вечером!»

Подозвав охранника, Манис попросила его помочь дотащить один из рюкзаков до лифта. На вопросительный взгляд мужчины пояснила, что несёт алкоголь по просьбе отца. Тот лишь пожал плечами — алкоголя с таким запахом он явно не встречал.

К своему разочарованию на диване в мастерской Манис ждал жуткий комплект из платья с яркими фиолетовыми цветами и множеством завязок и тонких чулок с еле различимым геометрическим узором. Захлопнув за собой дверь, Манис один за другим перетащила рюкзаки к самолёту. С трясущимися от напряжения ногами и руками она вылила содержимое цистерн в бак летуна. После, за пару рывков стянув покрывало, скрывающее самолёт от глаз посторонних, Манис заскочила на пилотское кресло, собираясь запустить двигатель. В это же мгновение в дверь громко постучали.

— Госпожа, пора готовить вас к вечеру!

Это была Асичит Куракани, экономка дома Викъянко, параллельно выполняющая роль гувернантки, по своему собственному выбору, конечно.

Раздался повторный стук, но уже с большей настойчивостью.

— Я прекрасно управлюсь без тебя. Уходи! — попытала счастье Манис.

— Ваша мать мне приказала привести вас в порядок. Если отказываетесь, я пойду и сейчас же сообщу об этом ей. Кажется, и отец ваш вернулся, он тоже будет рад помочь в сборах.

«Вот хитрая уродина, — возмутилась Манис, — ещё и угрожает».

Лишние зрители, а тем более отец, Манис были не нужны. Сопровождаемая надоедливым стуком Читы, она снова накрыла самолёт тряпицей и спрятала цистерны обратно в ящик.

— Твоя взяла, — недовольно сообщила она, открывая дверь.

Перед ней стояла низкорослая женщина пятидесяти лет с безобразной фигурой, обтянутой тонким бежевым платьем, и длинным носом, который она нередко совала туда, куда не следовало. Чита любила носить на голове красный платок, постоянно закрывающий её жидкие волосы. Этот платок никак не вязался с остальным образом, но экономка даже не собиралась что-либо менять.

Взгляд крохотных крысиных глаз быстро пробежался по комнате.

— Ну и бардак у вас тут, госпожа. А вонь какая.

Чита многое себе позволяла, пользуясь расположением матери Манис. Если бы между Манис и Читой назрел спор, то пальму первенства получила бы вторая. Чита беспрекословно выполняла всё, что ей приказывали Намрата и Ло, частенько брала на себя инициативу в спорных ситуациях, умело льстила хозяйке дома, чем и заслужила доверие. Однако больше всего ей удавалось поучать Манис на глазах её родителей, так сказать, ставить её на место. Чита являлась яростным кунаи адептом, это означало, что она выполняла все магические ритуалы и знала заклинания Манускрипта наизусть, не имея при этом предрасположенности к владению магией. Чита верила, что мир создан магией и магия ведёт его. Всё в этом мире происходит под её контролем и, если ты настроен к магии враждебно, — она покарает тебя. Следуя сомнительному знанию, Чита утверждала, что именно Манис станет причиной краха их семьи. Манис же, зная, что экономка оставляет большую часть своих сбережений в магических храмах, не имея возможности при этом нормально одеваться или покупать что-то для души, от случая к случаю оттачивала на ней мастерство сарказма.

— Вы всё что-то мастерите, госпожа. Не этим вам надо заниматься, — продолжила причитать экономка. — Семье нужно продолжение, нужны дети, а не эти ваши… макеты.

— Давай без нравоучений. Твоей семье тоже нужны были дети, ах да, погоди, у тебя же их нет. Всю свою жизнь ты положила на алтарь Манускрипта и семьи Викъянко.

— Ваша семья — моя семья. Другой мне не нужно.

— Ну да — ну да.

Чита обошла Манис и беспардонно потрогала её волосы, за что была одарена гневным взглядом.

— Я наберу воду, помоем голову, да и тело…

— С этим я сама справлюсь. Твоя задача — платье. Понятия не имею, с какой стороны в него влезать.

Манис поразилась, увидев под ногами душевой тёмную воду, неужели она так долго не ухаживала за собой. Выжав из чёрных длинных волос лишнюю влагу и накинув на тело лёгкий халат, Манис вышла к Чите, оставляя за собой мокрый след. В ступни тут же впился какой-то мусор, и девушка пожалела, что не воспользовалась тапочками.

— Вот второе полотенце, чтобы волосы быстрее подсушить. И садитесь сюда.

Чита уже организовала место для наложения косметики и натягивания платья.

— У вас славная фигура, хотя бёдра могли быть и поменьше, да и личико… — Чита запнулась, — личико немного жестковато, но косметика всё исправит. Можем воспользоваться линзами — блёклые серые глаза сейчас уже не в моде. Заменим их на зелёные.

Манис повернулась к экономке с сильным желанием стукнуть ту по голове.

— Что тебе знать о моде, дорогая? — с усмешкой спросила Манис.

Чита пропустила вопрос мимо ушей, как она всегда делала, и продолжила причитать:

— Плечи у вас, госпожа, точно как у мужчины. Такие широченные для дамы никуда не годятся…

— Так, хватит, Чита. Может, подобная «откровенность» веселит мою маму, но я сейчас выставлю тебя за дверь. Это понятно? Займись платьем, а я сделаю всё остальное.

Манис принялась неумело накладывать макияж, сначала скрыв крохотные пигментные пятна на щеках, потом подкрасив свою чуть ли не единственную гордость — большие серые глаза с длинными ресницами. Она никогда не доводила лицо до так популярной среди жителей верхнего круга маски. Не высветляла тон, оставаясь смуглой, не накладывала тени, как клоун цирка.

Вьющиеся пышные волосы, вместе с тем невероятно тонкие, быстро высохли, замерев на голове в форме разросшегося куста. Чита, расправившая к тому моменту платье, подскочила с расчёской и парой лент. К удивлению Манис она ловко справилась, соорудив массивный пучок из волос, даже не вызывающий отвращения своим нелепым видом.

С платьем всё обстояло сложнее. Заказывая его, Намрата очевидно напутала с размерами. Чите пришлось просто спрятать пару завязок, которые ни в какую не хотели сходиться на спине Манис.

— Кажется, госпожа, вы набрали пару килограммов, вам следует чаще выбираться на свежий воздух и разбавлять времяпрепровождение прогулками, — едко заметила Чита, пряча последнюю завязку.

К моменту завершения всех приготовлений за окном опустилась ночь и со стороны парка послышались звонкие голоса гостей. Манис недовольно отметила про себя, что проверить работу сооружённой конструкции ей явно не удастся.

Небрежно подхватив длинный шлейф платья, Манис направилась к лестнице, возле которой на секунду остановилась, ожидая, пока экономка последует за ней.

Нижние этажи наполнялись людьми высшего сорта, какими они считали себя сами. В основном на вечера приходили публичные личности. Политики, актёры, музыканты, художники, вроде тех, что изуродовали своим творчеством стены дома Викъянко, журналисты, писатели и парочка затесавшихся между ними учёных и инженеров — бойко переговаривались, хватали наполненные алкоголем бокалы и поглощали крохотные кусочки пищи, не представляющие энергетической ценности, но при этом купленные по цене, равной месячной зарплате школьного учителя внешнего круга. Вишенкой на торте стала парочка магов из башни, опоздавших к началу вечера.

В огромном светлом зале с низко свисающими массивными люстрами и плотными шторами благородного золотого цвета тихо играла спокойная классическая музыка. Звон бокалов разбавлял жужжание голосов, редкий сдавленный смешок врезался в монотонную атмосферу вечера. Кто-то из гостей спешил занять второй этаж, где пока ещё было мало людей, но достаточно много выпивки и угощений.

Манис старалась спускаться медленно и тихо, не желая привлекать лишнее внимание. В её план входило переговорить с парой знакомых, показаться родителям, а затем незаметно скрыться в недрах родной мастерской. К несчастью Чита, спускающаяся позади, в последний момент решила громко окликнуть Намрату.

«Вот же дура», — огорчённо подумала Манис, заметив пару десятков взглядов, обращённых к себе. План прийти и уйти незаметно провалился. К счастью, среди тех, кто к ней повернулся, был Правид в уже статном костюме и с трубкой в руке. Манис быстро миновала остаток пути и подошла к нему.

— О! Да ты на женщину похожа, — шутливо заметил он. — Какая перемена. Я в восторге!

— Прекрати, — еле заметно толкнула его в бок Манис. — Не смешно. Мне ведь даже помыться пришлось, можешь себе представить?

— Кожу не разъело?

— Нет, но вот узкое платье перекрыло доступ кислорода к мозгу.

Правид медленно втянул табачный дым, после чего выпустил изо рта едкую полупрозрачную струйку в сторону двух дам, делящихся новыми сплетнями. Те бросили в адрес Правида укоризненные взгляды и перешли в другую часть зала.

— Вот для этого я и ношу её с собой, — пошутил Правид, подмигнув Манис, а после уже тише спросил: — Так ты проверила работу аппарата?

— Не успела — наша экономка со своей косметикой и платьем испортила момент.

— Ну, я бы не сказал, что испортила, — Правид снова улыбнулся.

Манис оценила комплимент, взглянув на инженера с благодарностью.

— А вот и твои родители.

На небольшое возвышение в центре зала вышли Намрата и Ло. Они в приветствии поклонились гостям, после чего Ло заговорил:

— Мы безмерно рады видеть столь блистательную публику в нашем доме. Очень надеемся, что вы оцените вечер и снова посетите нас в будущем. Буквально через пару часов на втором этаже состоится мини-спектакль, имейте в виду. А теперь прошу всех поднять бокалы.

Намрата чувствовала, как постепенно нарастает боль в области скул — она не выдавливала из себя столько улыбок с последнего званого вечера. Ло, завершив свою речь и отпив внушительный глоток из бокала, галантно подал ей руку, помогая спуститься с возвышения.

— Приехал Мурхо с женой, пойдём поговорим с ними, — сказал Ло.

Намрата тут же потемнела.

— Ты поговори, а я просто рядом постою, хорошо?

— А в чём проблема?

— Проблема? — Намрата грустно улыбнулась, понимая, что её муж очередной раз забыл об их прошлом разговоре. — Просто разреши мне не развлекать Кали разговором. Своей отчуждённостью и концентрацией на себе любимой она погружает меня в тоску.

Ло недовольно поджал широкие губы.

— Ладно, — быстро бросил он.

Мурхо, хороший друг Ло, являлся владельцем небольшого лодочного завода и отличался странной привычкой бойко задавать вопросы посторонним людям на темы абсолютно его не касающиеся. Он вёл себя так везде, чем нередко ставил Ло в затруднительное положение. Своей манерой Мурхо часто обижал гостей дома или коллег, на рабочие встречи с которыми его приглашал Ло. Однако подобное поведение всегда сходило Мурхо с рук. Иной раз действия болтуна оправдывались воспитанием или особым свойством характера, дескать, обижаться на него не нужно, ведь он говорит, как есть. Но больше всего Намрату беспокоила беспечность Мурхо. Они с супругой жили на широкую ногу, не имея на это достаточных средств, поэтому Мурхо постоянно занимал деньги у Ло и редко их возвращал.

Щуплый Мурхо уже во всю болтал с парой чиновников, по лицам которых можно было понять, что они испытывают жуткую неловкость и даже раздражение. Увидев Ло, Мурхо оживился ещё больше. Увлекая за собой безэмоциональную жену, он подскочил к приятелю, широко раскинув руки для объятий.

— Дружище! Потрясающий вечер. Правда, закуски с каким-то странным привкусом, но не суть. Верховного мага не удалось позвать, да он вряд ли бы пришёл, даже если бы позвали. А люстры шикарные, за сколько их брал? Ой, нет, не говори, я смогу найти дешевле, — протараторил Мурхо.

Из него, как из рога изобилия, полился поток бессвязных предложений, за ходом которых сложно было уследить. Уже через минуту он переключился на одежду пришедших, а ещё через две обсуждал новый дизайн маголётов. Он успел посмеяться над костюмом посла Разнана и причёской чиновницы из башни правительства.

В какой-то момент Мурхо переключился на Намрату, отстранённо наблюдающую за людьми в зале.

— А ты неплохо выглядишь, Намрата, только волосы слишком высоко поднимаешь, моя Кали любит их распускать и украшать разными камнями. Да и вообще, столько масок у неё на столе постоянно, аж жуть, но мне нравится. А ты чего выбрала именно это платье?

Мурхо замолчал, пиля взглядом растерявшуюся женщину. Намрата посмотрела на мужа, потом снова на Мурхо.

— Потому что оно мне нравится, — ответила она.

— Да? Интересный выбор. Сейчас в моде более пышные с блестяшками всякими. Я как-то купил такое Кали. Ну и цену заломил тот торговец, с трудом уговорил его скинуть. Дочка ваша, смотрю, тоже попроще платья носит. Она так мужа не найдёт, а погодите, вы же с семьёй Феса договорились. Да, точно. С таким она поживёт, правда сложно будет, девушки за ним так и вьются, он же звезда. Этот Вирта, ну вы знаете. Показы там всякие. Мода. Мы ходили с Кали на один такой показ, на самый верх. Билеты по баснословным ценам, но я купил, один раз же живём. Слушайте, а я заметил, вы редко стали на публике появляться. Чего не ходите в рестораны, на показы, в кино? А?

Уже в середине речи Намрата почувствовала прилив гнева, поэтому, когда Мурхо задал последний вопрос, она, не церемонясь, ответила:

— Мы никуда не ходим, потому что мой муж любит часто давать друзьям в долг. Прошу меня извинить.

Намрата развернулась, оставив Ло с его друзьями. В глубине души она готовилась к долгому и нудному диалогу с мужем по поводу своего поведения.

Сделав пару кругов по залу, Правид вернулся к Манис, которая даже не собиралась заводить беседу с гостями.

— Быстро ты, — ухмыльнулась она, видя, что инженер выглядит немного расстроенным.

— Да ужас. Подошёл к одним, а они старую шарманку завели о выгоде устройств без движущихся частей, — возмущённо произнёс он. — Видите ли, такие устройства опасны, люди сами не понимают, что мы их защищаем. Глупо пытаться соорудить что-то самостоятельно, так можно жизни лишиться и навредить соседям.

— Не Трана ли это слова? — уточнила Манис.

— Его-его, голубчика. А о том, что полгода назад в океан рухнул маголёт с двумя сотнями пассажиров, он молчит. Правильно, зачем рассказывать о том, что ваш маг заснул за несением службы. Сам-то этот соня выжил, но сколько жизней унесла его оплошность.

— Так вот почему они теперь летают по двое.

— Именно. Я и твой отец об этом узнали только потому, что маголёт был нашей фирмы. В первую очередь негодяи из Центральной башни прибежали к нам с претензией. Вы, значит, сконструировали плохой маголёт, у которого разошлась обшивка в воздухе. Компании повезло, что среди выживших была дама, видевшая, как тот молодчик благополучно заснул. Она послала свою служанку его разбудить, но слишком поздно. Дама оказалась глуповатой, но честной. Глуповатой потому, что решила сообщить о ситуации журналисту. Новость быстро замяли, но нас уже ввели в курс дела и маголёт мы отстояли.

— Кошмар, я об этом не слышала, — ужаснулась Манис.

Правид убрал трубку и взял со стола позади бокал с напитком.

— Хочешь? — предложил он.

Та отрицательно покачала головой.

— Нет, я уже успела запихать в себя штук десять тарталеток, я ведь с обеда ничего не ела.

— Смотри, чтобы платье по шву не разошлось, — подшутил Правид.

— Да ну тебя.

В этот момент со стороны входа послышались восторженные возгласы. Люди столпилась перед Манис и Правидом, не давая разглядеть, что там происходит. Однако стоило одному имени прозвучать над залом, как настроение Манис опустилось ещё на один уровень ниже.

— О, надо же, твой будущий жених, — Правида всё происходящее безумно забавляло. Он не уставал подначивать подругу и всячески напоминать о незавидной участи стать женой одного из самых желанных мужчин Разнана.

— Не называй его так, вдруг мне повезёт, и наши родители рассорятся, тогда союзу придёт конец. Надежда умирает последней.

Манис короткими шажками покинула прежнее место, спрятавшись за высокой цветочной вазой в тени широкой лестницы. Правид, заметив, как девушка неловко подтягивает длинное платье к себе поближе, рассмеялся.

— Ладно тебе. Ну, знаменитость, ну красавец, что такого.

— Да какой же он красавец, взгляни на него.

Манис ткнула пальцем подошедшему ближе Правиду в щель между тощим цветком и низкими перилами лестницы.

— Волосы, как смоль, ужасно набриолинены и зализаны назад, а лицо жутко выбелено. Он же глаза себе красит, смотри. Рисует их так, чтобы больше казались, но ведь и так понятно, что его мать из другого города континента. Из-за всей этой краски он похож на старую хозяйку публичного дома, а ведь ему не больше моего. Как можно хотеть выйти замуж за такого. Да он у зеркала по утрам будет тратить больше времени, чем я. Но и это не самое ужасное. Вирта безумно самовлюблён. Я не знаю, что может быть хуже этого.

— Ммм, Ние Трана?

Манис шутка показалась не смешной.

— Я уверен, ночью он всё это смывает, — добавил Правид сомнительный плюс.

— Он даже линзы носит жуткого зелёного цвета…

— Ох уж эта мода.

–… и слишком сильно приталенные костюмы…

— Манис, — Правид взял подругу за плечи и повернул к себе. — Всё что я сейчас слышу от тебя, это лишь нытьё и слишком много слов о внешности. Ты с ним говорить пыталась? Одно дело мода, другое — личность человека.

— Однажды. Он спросил, каким парфюмом пользуется мой отец, потому что он хочет такой же.

Снисходительный взгляд Правида тронул Манис, и она быстро добавила.

— Может, ты меня в жёны возьмёшь, а?

Мужчина тяжело вздохнул, потрепал Манис по подбородку и отпустил.

— У тебя отвратительный характер, мне такая жена не нужна.

— Даже слишком честно.

Манис снова взглянула в щелку, чтобы определить, куда направится семья Феса, а затем пойти в противоположную сторону.

Вирта Феса считался одним из самых завидных женихов верхнего круга Разнана не только потому, что был безумно популярен среди молодых девушек, но и из-за матери, умело пускающей пыль в глаза людей своего круга. Многие считали, что семья Феса очень богата, в действительности же, всё обстояло не так просто. Свой статус семья получила благодаря деду магу, отцу матери Вирты. Старик успел в своё время поработать в Башне соседнего с Разнаном города, расположившегося в юго-восточной части континента, и сколотить неплохое состояние, однако теперь ничего не представляющие из себя Фесы держались лишь на популярности сына, заколачивающего неплохие деньги в модельном бизнесе. Благодаря смешению разнанской и эсийской крови внешность Вирты получилась необычной для Разнана и тем привлекательной для богатой молодёжи внутренних кругов.

Для укрепления положения выбор матери Вирты пал на Викъянко, как на семью с хорошей репутацией и постоянно множащимся состоянием. Мускиль Феса считала Ло Викъянко очень предприимчивым, отчего желала с ним породниться. Но сын, к её разочарованию, интереса к Манис не проявлял и даже сторонился девушки.

Только войдя в светлый зал, Мускиль, схватив под руку мужа, начала искать глазами главу семейства Викъянко, чтобы выказать ему должное почтение. В эту же секунду их сына обступила толпа обожательниц, желающих знать, как он себя чувствует и с удобствами ли добирался к дому.

Мускиль буквально вырвала сына из цепких рук чужих женщин, получив вслед рассерженные реплики.

— Иди, поищи Манис, поздоровайся, спроси о самочувствии и…

— Мне ведь не три года, мам. Давай я как-нибудь сам, — перебил её Вирта.

— Только постарайся её завлечь. Пойми, нам нужна эта семья, ты и сам знаешь. Всю жизнь работать моделью нельзя. Когда-то и тебя одолеет старость и тогда…

Вирта поднял ладонь с наманикюренными пальцами, чтобы остановить поток слов матери.

— Всё я понимаю, просто эта девушка… слишком странная для меня. Пугающая, я бы сказал. К тому же, совсем за собой не следит. Плохо одевается, говорит разную ерунду.

— А ты что, много болтал с ней?

— Нет, но на прошлых вечерах я слышал, как она общается. Она с Ние Трана затеяла спор, представляешь? С Трана! Представь, если она начнёт вести себя подобным образом в браке? Да мы закончим свою жизнь в тюрьме. Башня не будет долго терпеть столь своенравного представителя знати, да и семью такого человека не пощадит.

Мускиль скривилась.

— Сынок, уверена, её можно изменить, не добрым словом, так поркой.

— Поркой? Ты сама себя слышишь? — Вирта нервно хихикнул.

— Зато у неё фигура хорошая. Бёдра, груди, всё при ней.

— А толку то? Если она начнёт много есть, так и груди и бёдра расплывутся по дому. Ей совсем немного нужно, чтобы превратиться в слона.

— Хватит, сынок. Иди, поищи её и сделай всё от тебя зависящее. Очаруй девушку, уж постарайся. Не хочу, чтобы Викъянко в последний момент передумали.

Вирта, поправив новенький костюм, пробежался взглядом по залу, стараясь не замечать подмигиваний и воздушных поцелуев в свой адрес. Семья Викъянко словно испарилась. Услышав от проходящей мимо пары о мини-спектакле, Вирта отправился на второй этаж.

Манис расслабилась, заметив, как Вирта Феса скрылся за бархатным пологом коридора второго этажа. К этому моменту Правид пошёл на второй круг, заметив среди гостей местного писателя, Еку Леха, украдкой поглядывающего на барную стойку, украшенную вычурным декором в форме взмывающих птиц. Едва ли Еку интересовал декор. Сине-зелёные и чёрные бутылки в ярких тканевых обёртках манили мужчину не меньше, чем Манис подъём на самолёте в небо над Разнаном. Ека, будучи писателем, иной раз говорил умные вещи, но из-за беспробудного пьянства прослыл чудаком и выдумщиком в высоких кругах. Никто, кроме, разве что, Правида, не относился к нему серьёзно.

Из тени, словно шпион, Манис смотрела на гостей и гадала, отчего все состоятельные люди тяготеют к крайней степени вызывающего безвкусия. Почему они любят громоздкую мебель, позолоту, огромные люстры и странные картины? Кого они хотят удивить этим? Или им действительно нравится подобное? Неужели таких людей объединяет стремление к излишествам? Почему использование золота в изготовлении запонок лучше, чем его же использование в приборостроении, почему бриллиант в кольце важнее, чем сверло или нож, выполненные с использованием того же камня и приносящие очевидно бо́льшую пользу?

Эти люди в зале смотрели друг на друга свысока, даже здесь они не могли расслабиться по-настоящему, стараясь показать своё превосходство над собеседником. Председатель управления Разнаном, Каер, соединив руки за спиной и высоко вздёрнув подбородок, слушал собеседника с прикрытыми веками, всем видом демонстрируя господство. Хотя не многие знали, как сильно этот самый Каер боялся верховного мага, и каждый раз в его присутствии сжимался, словно улитка, до рожек которой дотронулись. Люди в зале — в высшей степени лицемерные существа, утопающие в богатствах и забывшие о прелестях обычной жизни и лёгкого искреннего общения, забывшие о самосовершенствовании и познании. Всё их существование заключено в рамки подобных вечеров. Сплетни, склоки и интриги — вот их стихия. Манис кожей чувствовала, как некоторые из приглашённых обсуждали и её, как чудной элемент, не вписывающийся в дом Викъянко. Они даже не догадывались, что именно она больше всех соответствовала семье промышленников.

Манис подобрала платье, решив, что пришло время покинуть надоевшее мероприятие, махнула Правиду на прощание и отправилась в мастерскую. Она не ожидала увидеть кого-то ещё на четвёртом и пятом, уверенная, что родители остались в зале, но громкие голоса Намраты и Ло заставили её остановиться. Мать с отцом ссорились.

— Почему ты не можешь просто промолчать? Это так сложно? Ты обидела Мурхо и Кали, — возмущался отец.

— Он тоже меня обидел! Сколько неприличных вопросов! — отозвалась Намрата.

— У Мурхо специфический характер, ты должна была к нему давно привыкнуть.

— В таком случае у меня тоже специфический…

— Хватит, Намрата. А тот адепт из башни? Нельзя было спокойнее изъясняться? Ты устала или чем-то встревожена?

— Со мной всё нормально.

— Нет, не нормально, раз ты не можешь вести себя на людях, как подобает. Работай над собой, дорогая.

— Да что же я такого сказала? — Намрата готовилась расплакаться, в голосе появились сдавленные нотки.

— Много чего! Ты вставляешь фразы невпопад, говоришь не по делу. А иногда слишком много болтаешь.

— Я не виновата. Если хочешь… я… я вообще не буду ничего говорить…

— Говори, но только думай, прежде, чем открыть рот. Гости моего дома должны видеть идеальную жену. Вот взгляни на Кали…

Услышав имя ненавистной женщины, Намрата окончательно расклеилась и разрыдалась. Манис оставила бессмысленную перебранку, к тому же высосанную из пальца, и продолжила подъём. Но диалог родителей, как и поведение гостей, снова отправил её мысли в далёкое путешествие, где она пыталась отыскать ответы.

Погружённая в собственные размышления Манис забыла закрыть дверь в мастерскую. Она стянула верхнюю часть платья, оставшись в светлой подкладке, и сбросив тяжёлые туфли, подошла к самолёту, снова, как и сотни раз до этого, освободив его от тряпки. Прежнее чувство благоговения вернулось. Она заскочила на пилотское сиденье, проверила приборную панель, рычаги и кресла. Пассажирское кресло, к её удивлению, немного болталось. Решив сразу устранить крохотную недоработку, девушка полезла в ящик с инструментами за подходящим ключом.

Ние Трана, вдоволь насытившись светской беседой, решил провести сам себе экскурсию по дому Викъянко. Мнение хозяев его мало волновало, к тому же, Намрата и Ло куда-то исчезли, даже не успев пообщаться со всеми гостями.

Мягко коснувшись плеча молодой особы, которую Трана уже приметил для ночных утех, главный контролёр направился к лестнице. Мини-спектакль его не интересовал, как и жмущиеся на третьем этаже парочки. Душа контролёра требовала привести в действие давно подготовленный план. Сколько ереси он выслушал от молодой особы по имени Манис, сколько сомнительных умозаключений. Она, словно кость в горле, мешала ему нормально дышать. Из уважения к её отцу, он редко третировал девушку на публике, но в глубине души ждал подходящего момента вывести её на чистую воду. Манис просто обязана что-то скрывать. Возможно, она пишет революционный дневник, подрывающий веру простого люда в магию, а может, даже успела стать членом какого-нибудь подполья. Трана подошла бы любая зацепка или малейший намёк.

Манис обнаружила ключ в самом углу ящика. Потребовалось усилие, чтобы вытащить его оттуда.

— Великая магия, что это? — раздался низкий мужской голос со стороны двери.

Сердце Манис, казалось, замерло в ужасе. Она и дышать перестала, зависнув над кучей инструментов с гаечным ключом в руке.

— Не может быть!

Манис медленно развернулась к непрошеному гостю и в ту же секунду от сердца отлегло. Перед ней стоял Вирта Феса. Считая надменного себялюбца невероятно глупым, Манис решила, что одурачить его труда не составит.

— Да, ты меня поймал. Я делаю макет старой версии маголёта, — спокойно произнесла Манис и подошла к шатающемуся пассажирскому креслу.

Не скрывая детского восхищения, Вирта прошёл мимо рабочих столов к носу самолёта. Небрежно махнув рукой по винту, он заставил деталь крутануться.

— Только трогать ничего не надо, — резко потребовала Манис, закрепляя сидение.

— Так у него движущиеся детали, разве такое можно мастерить? — удивился Вирта, а потом, заметив на своей руке что-то чёрное, брезгливо скривился.

— Это старая модель, историческое достояние. Но я буду благодарна, если твой язык останется за зубами.

Вирта поднял руки в примирении.

— Разумеется. Не хочу, чтобы мою будущую жену отправили в здание магической безопасности.

— Не зови меня так. Ещё ничего не решено.

— Мне это нравится не больше, чем тебе. Будто я мечтал иметь жену с чудинкой. А это что?

Вирта повернулся к рабочему столу, находящемуся около широкого выхода на смотровую площадку. Его заинтересовали чертежи и потрёпанный дневник. Пробежавшись глазами по непонятным ему иероглифам, Вирта открыл дневник и начал читать. Парень привык без спроса лезть к чужим вещам, привык к тому, что ему не отказывают. Манис эта беспардонность раздражала и даже злила.

— Ничего не понимаю, — бормотал Вирта, не отрываясь от дневника. — Тут идёт речь о летающем аппарате. Так он что, может взлететь? Сомневаюсь. В одиночку собрать то, что он тут описывает, невозможно, тем более женщине.

Манис открыла рот, желая возразить, но тут же вспомнила о распахнутой двери и поспешила закрыть её, пресекая инициативу очередного гипотетического гостя посетить скромную мастерскую. Воспользовавшись отвлечением хозяйки аппарата, Вирта заскочил в самолёт. Заинтересованный множеством палочек, кружков с цифрами и кнопок, он снова обратился к дневнику, который не выпускал из рук. Он сразу не заметил короткие надписи: «Сначала щёлкнуть тумблеры», «Потом запустить винт». Но после их обнаружения, не медля, провёл все описанные манипуляции. Вирта не верил, что машина рабочая, им двигало только банальное любопытство. Когда же по корпусу пошла вибрация, а винт пришёл в движение, Вирта вскрикнул от неожиданности.

Манис резко обернулась, сначала с восторгом отметив, что её творение, собранное по большей части из старого мусора, работает. Но восторг в одну секунду сменился возмущением.

— Я же сказала ничего не трогать! — попыталась она перекричать с каждой секундой усиливающийся шум.

Вирта игнорировал её, зачарованно глядя на приборную панель. Всё остальное для Манис произошло, словно в замедленном действии. Парень положил дневник на коленки, взялся за рычаг, пальцем другой руки потянулся к кнопке, которая была скрыта его телом от глаз Манис. Он повернулся к ней, и по губам читалась одна фраза: «А что если я нажму».

И Вирта нажал. Манис не использовала стопоры, потому что была уверена — кроме неё на аппарат никто не позарится. Могла ли она знать, что гостем мастерской станет полный идиот.

Самолёт покатился к смотровой площадке, вибрируя, сотрясаясь и скрипя. Правым крылом он задел декоративный тюль и поволок его за собой. Манис понеслась следом, крича угрозы и приказывая Вирте остановиться. Парень же буквально застыл. Глаза его, полные ужаса, смотрели прямо перед собой. Он с такой силой впился в рычаг, что пальцы на руке побелели. Площадка была длинной и широкой, но какое это имело значение, если ты не знаешь, что делать.

Вирта мог бы спрыгнуть, но ужас овладел им до такой степени, что он боялся пошевелиться. Ноги Манис горели, они ещё не отошли от тяжеленных цистерн, но в какой-то момент ей удалось ухватиться за поручень и заскочить на пассажирское сиденье.

— Останавливай! — кричала она.

Вирта молчал, перебегая глазами от одного прибора к другому.

— Но я не знаю как!

Манис попыталась наклониться, одна нога её соскользнула, и она чуть было не потеряла равновесие. Ей мешали тросы и перекладины, пальцы на руке предательски вспотели и тоже скользили, не давая как следует ухватиться. Испортить же собственное детище совсем не хотелось. Да, они могли бы сойти, но что тогда? Летун упадёт и разобьётся — два года усердной работы насмарку. А конец площадки подбирался всё ближе. Самолёт набрал скорость, но не достаточную, насколько понимала Манис. Выход оставался лишь один.

— Пристёгивайся! Скорее!

Вирта нащупал два ремня и дрожащими пальцами постарался их соединить. Манис протянула руку, чтобы придержать один из них и помочь незадачливому пилоту. Оставались секунды до падения.

— Я готов поклясться, что слышал какой-то странный звук сверху, — заметил Ние Трана, обращаясь к даме, наблюдавшей спектакль на втором этаже. Дама бросила на него короткий взгляд и пожала плечами, не придавая реплике значения.

Трана задержался на втором этаже, чтобы проверить на месте ли семья Викъянко, и не помешают ли ему Ло и Намрата совершить своё крохотное разоблачительное путешествие. Супружеская пара опоздала к началу, но всё же появилась и теперь сидела в первом ряду, пока на сцене пела славная молодая девица в роскошном платье, оголяющем грудь.

Ведомый странным звуком и природным чутьём на противозаконные действия, Трана поднялся к мастерской. Дверь, к его радости оказалась запертой — запертые двери часто знаменуют незаконные деяния, совершающиеся за ними. Странный звук всё больше отдалялся, рискуя и вовсе пропасть.

Не церемонясь, мужчина использовал магию, чтобы отпереть замок. Дверь с хлопком распахнулась, открывая вид на огромное помещение, заваленное мусором и деталями подозрительного вида. Звук, как он и боялся, практически исчез, и теперь сложно было понять, что или кто является источником.

Трана медленно прошёл мимо рабочих столов, заглядывая в крохотные коробочки и под скопление грязных тряпок. В дальнем конце комнаты он увидел разобранную кровать и испачканное косметикой трюмо. Он собрался выйти на смотровую площадку, как его внимание привлекли сброшенные на пол, вероятно, потоком ветра, бумаги. Множество сложенных листков с чертежами и расчётами.

— Наконец-то, — радостно выдохнул главный контролёр. — Теперь осталось только найти эту девицу.

Горизонт резко ушёл вверх, сменившись заострёнными крышами домов круга. Вирта издал сдавленный крик, Манис же не могла выдавить ни звука: восторг и ужас соединились, не давая втянуть воздух в лёгкие.

— Тяни на себя, рычаг тяни! — наконец закричала Манис, выйдя из оцепенения.

Она схватила Вирту за локоть, но парень уже и сам понял, чего от него ждут. Дома нижнего яруса увеличивались, на улицах уже можно было разглядеть людей в свете ночных фонарей. Манис готовилась к худшему. Если бы на пассажирском или пилотском кресле находился Правид, он знал бы что делать. Да она, в общем-то, так и планировала. Одно дело собрать самолёт по старым схемам, другое — научиться летать. А вдруг, рычаг установлен неверно, вдруг винт неожиданно остановится или отвалится деталь. Одни предположения и ни грамма уверенности.

Когда до пика крыши самого высокого дома, в сторону которого они летели, оставалось не более сотни метров, самолёт пошёл вверх и выровнялся, взяв курс на океан. Вирта боялся сменить позу, боялся тронуть лишний прибор, он смотрел только прямо, перестав тянуть рычаг.

— Нам нужно развернуться, — прокричала Манис, увидев, как они миновали стену внешнего круга, летя прямиком к бескрайним водам.

— Я не знаю, как это сделать, Манис! Я впервые оказался в подобной ситуации, неужели не понятно! — голос Вирты стал жёстче. Он пришёл в себя и теперь злился, то ли на девушку, не сообщившую, что машина рабочая, то ли на себя за беспечное любопытство.

— Там есть педали, внизу. Утопи правую.

Вирта последовал совету, но нажал слишком сильно, а может, проблемы были в самом механизме. Их резко повело в сторону, самолёт накренило.

— Стой! Стой! Верни в прежнюю позицию! Для это утопи левую, только чуть-чуть!

Повернуть к дому им не удалось, и летательный аппарат нёсся прочь от Разнана. Вскоре под ними исчез и внешний круг, за стенами которого через километр показался крутой обрыв.

Манис лихорадочно соображала, что им делать дальше. Однако страх поглощал её мысли всё сильнее, мешая думать. В дополнение к этому, пронизывающие ледяные потоки ветра, словно хлыст, били её по коже. Тонкая подкладка, в которой она осталась, ни капли не защищала. И спустя каких-то пару минут у Манис зуб на зуб не попадал.

— Что делать, Манис? Идеи есть? — Вирта полностью взял себя в руки и теперь тоже старался решить возникшую проблему. Он вглядывался в надписи панели, но практически ничего не видел в лунном свете.

— Ннн….ннн… не знаю, — дрожа от холода, произнесла она.

— Ты чего? Тебе плохо?

Вирта осторожно повернулся и увидел, как Манис силится обхватить себя руками, в попытках согреться. Он коснулся её колена и охнул:

— Да ты ледяная. Сейчас.

Вирта кое-как расстегнул пиджак, стараясь не делать резких движений, потом вытащил обе руки, освобождаясь от рукавов. На нём осталась рубашка, но плотнее, чем подкладка Манис.

— Держи, — Вирта протянул пиджак, проследив, чтобы девушка крепко его ухватила.

Она же, практически не чувствуя пальцев, жадно погрузилась в тепло ткани, нагревшейся от тела Вирты.

Подождав, пока девушка немного согреется, Вирта снова спросил:

— Так что нам делать?

Манис покачала головой, чего Вирта, конечно, видеть не мог.

— Подобная ситуация не входила в мои планы, — виновато произнесла Манис.

— А как ты хотела совершить полёт на этом, если даже не знаешь, как развернуться или посадить…

— Я общалась со знающим человеком, мы должны были полететь с ним! — резко перебила парня Манис. Досада и полнейшее разочарование овладели ею, ведь отчасти она была согласна с Виртой — ей следовало тщательнее расспросить о полёте Правида и записать всё, что он ей расскажет. — Но нам недолго мучиться. В баке не так много топлива, мы очень скоро упадём в океан.

— Мы… что? — Вирта обернулся, пытаясь понять, шутит ли его спутница.

— Упадём! Что непонятного? Рухнем вниз, утонем.

— То есть дело обстоит так: если я попытаюсь повернуть на этой развалюхе — мы рухнем, если будем лететь дальше — тоже рухнем. Всё верно?

— Именно так.

Вирта замолчал, Манис тоже больше не издавала ни звука. Оба гадали, как много им удастся пролететь на одном баке.

Имея плохое представление о расстоянии между материками, Вирта в тайне надеялся умудриться дотянуть до суши. Он в красках представил себе, как продаст пару перстней, чтобы купить билет на первый отходящий маголёт, при этом Манис волшебным образом испарилась из его воображения. Как бы ужасно это не было, Вирта надеялся, что доберётся до Разнана в одиночестве. О девушке позади он мечтал забыть, как о страшном сне. Хотя после того, что она натворила, свободы ей в Разнане не видать, ну, а ему жены. Родители не станут навязывать ему преступницу.

Манис же, находясь в подавленном состоянии, думала об упущенной возможности. С одной стороны она безумно радовалась полёту, всё же ей удалось собрать то, что взмыло в воздух, с другой стороны она не сможет поделиться радостью с Правидом, не сможет поделиться радостью с матерью, пусть последняя и не оценит сумасбродную попытку.

Вообще, Манис сама не знала, на что она надеялась. В её мечтах мир Разнана менялся после того, как люди видели настоящий самолёт в небе. В реальности же, чего бы она добилась? Только заключения — первый же бродяга указал бы на неё пальцем и сдал магам общественной безопасности в надежде получить вознаграждение.

Да и хотела ли она в действительности что-то изменить? Люди там, внизу, во внешнем круге живут как крысы не только из-за отвратительный политики правительства на шестьдесят процентов состоящего из магов. Никто не заставляет их кидать мусор себе под ноги, никто не заставляет обманывать себе подобных, никто не принуждает к обоюдной грубости — в этом плане выбор полностью на стороне внешнекруговцев. Так что она хочет изменить? И какой реальный смысл в её затее? А может, она хотела просто выделиться, показать себя? А может, она ошибается даже в этом? Что если все эти люди являются лишь продуктом работы множеств магических департаментов, законов и запретов, искусственно созданных условий? Если так, то её борьба кажется ещё более бессмысленной. Как один самолёт на движке выстоит против продуманной политики деградации общества?

Манис вдруг стало тошно от собственных рассуждений. Вывод напрашивался один — она сделала это только для себя любимой и потерпела неудачу, забыв закрыть долбанную дверь мастерской. Она ничем не лучше тех богатеев, что веселились в их доме.

«А чего сожалеть теперь, жить осталось не долго, о личном позоре будешь знать только ты одна, разве это не прекрасно», — горько подумала Манис, бросив взгляд на тёмные воды океана.