Дорога из белых лепестков

Гульнара Марселевна Ахметзянова, 2023

Июль 1967 года. После окончания педагогического института в Казани Мариам возвращается в родную деревню, отказавшись от перспектив большого города. Дома её ждут родители и молодой человек. Рамис и Мариам влюблены друг в друга, но держат в тайне встречи и свои чувства, ведь традиции и обычаи в татарской деревне того времени не приемлют отношений до заключения брака. Они же мечтают о совместном будущем, Рамис полон решимости просить руки своей возлюбленной, но у родителей девушки совсем другие планы на младшую дочь… Нина – мать Мариам, находит для дочери более достойного, по её меркам, спутника жизни из уважаемой и обеспеченной семьи в соседнем селе. Между семьями жениха и невесты заключается устный договор по заключению брака их детей – Шамиля и Мариам.Но смирится ли Рамис с решением родителей Мариам и решится ли пойти против всех, борясь за свою любимую? Смогут ли влюблённые противостоять обычаям и традициям того времени, и преодолев препятствия, быть вместе, вопреки всему?..

Глава 2

Мариам

Вторник.

Несмотря на то, что вчера мы вернулись поздно, я проснулась рано утром, чтобы успеть на поезд. На днях мы защитили дипломные работы, сдали последние экзамены. Вчера состоялось торжественное вручение дипломов об окончании Казанского государственного педагогического института.

Я собирала чемоданы, готовясь уехать к родителям домой, в родную деревню Старый Пинигерь. В последний мой приезд деревня была покрыта большими пушистыми сугробами, а сейчас — самый разгар жаркого лета. Интересно, как там всё преобразилось?

Воображение рисовало знакомые поля, родник, широкие улицы деревни, лица родителей, подруг… По телу пробежала приятная дрожь, а на глаза чуть подступили слёзы.

— Ты уверена в своем решении? — подруга — соседка по комнате пристально следила за моими сборами на поезд.

— Да, Алька. Я уверена, — который раз я повторила подруге.

— Но ты ведь с первого курса говорила, что хочешь жить и работать в Казани! Тебя уже и на работу пригласили после окончания института в школу. Они ждут тебя, помнишь?

— Да помню я, помню, — запыхавшись, устало присела я на кровати в нашей комнате общежития, где мы прожили вместе четыре года. Из настежь открытого окна не ощущалось ни малейшего намёка даже на самый лёгкий ветерок. Алька не прекращала попыток отговорить меня от принятого решения, но я была непреклонна.

— Понимаешь, сёстры уже вышли замуж и покинули родной дом. Ильмира уехала три года назад, родителей часто навещать не может. Скоро будет год, как Алия вышла замуж и живёт в другой деревне. Родители моложе не становятся: маме пятьдесят шесть, отцу шестьдесят один. Я самая младшая в семье и должна вернуться и заботиться о них, помогать в хозяйстве.

— А мечты о карьере? — сверкнула глазами Алька.

Когда она пыталась настаивать на своем, она всегда поворачивала голову чуть влево, прищуривая глаза. Пружинки кучерявых волос, похожие на антенны, игриво выскакивая из тонкой резинки и из-под невидимок, плясали при каждом движении её рыжей головы.

— Карьеру можно построить и там. Такие же школы, такие же требования к работе. Не вижу для этого никаких препятствий, — приводила я очередной аргумент в пользу отъезда.

— А как же твоя личная жизнь? Тебе тоже рано или поздно надо будет построить семью, подумать о себе, — продолжала подруга.

— Да, да, всё будет хорошо. Я уверена, — махнув рукой, с легкостью в голосе и задорной улыбкой ответила я.

— Это всё-таки Казань, здесь столько перспектив! А ты вот так хочешь уехать и лишить себя всех этих возможностей, — сокрушалась Алька

— А кто ж знает, может через пару лет я приеду вместе с Рамисом? — подмигнула я ей, застегнув, наконец, непослушный замок на чемодане и положив на него сверху шляпу, а потом произнесла, успокаивая мою неугомонную подружку, — не переживай!

— Эх, Мариам. Может, всё-таки останешься? — не унималась подруга.

— Не могу. Прости меня, — по — доброму сказала я, подошла и обняла ее, — там мой родной дом, мама с папой, там Рамис ждёт.

— Раз мне тебя не переубедить, обещай, что будешь приезжать ко мне и писать письма, — грустно произнесла она.

Её зрачки сузились, заблестели, а голос, мягкий и приглушённый, к концу фразы понизился.

— Обещаю, — понизив голос, произнесла я и в ответ попросила её, — но и ты приезжай, я хочу познакомить тебя с Рамисом. Уверена, он тебе понравится!

Стоя напротив расстроенной подруги, я смотрела на неё: тусклый взгляд, веки сужены, приподнятые брови сведены к переносице, уголки розовых губ опущены, легкое подрагивание подбородка… и вот первая слезинка скатилась по её розовой щеке.

Настроение Альки передалось и мне, на глаза навернулись слёзы: «Неужели это всё?»…

— Обязательно приеду, — через силу улыбнулась она, и мы вновь обнялись.

За время учёбы мы были не только соседками по комнате, но и самыми лучшими подругами, даже семьёй. Всегда ходили вместе на учебу, готовились к занятиям, экзаменам. В трудные минуты поддерживали друг друга, помогали, бывало, что и ругали, заменяя то ли родителей, то ли старших сестёр, не давая опустить руки. Я не представляла, как теперь буду без лучшей подруги, без наших вечерних посиделок с книжками в руках и чаем, без её озорного смеха…

Помотав головой, отгоняя грустные, и в то же время тёплые воспоминания, я подошла к зеркалу, вытерла слёзы и накрасила губы. Затем, почти на автомате, я положила помаду в маленький кармашек чемодана, перенесла его к двери и уверенно надела сандалии.

— Что ж, мне пора, а то опоздаю на поезд, — проговорила я и взглянула на часы, — ещё надо до вокзала на трамвае доехать.

Я оглядела комнату, проверяя, всё ли упаковала.

— Удачи тебе, подруга, — попрощалась я и перевела взгляд на Альку.

— И тебе. Я буду скучать, — сокрушённо произнесла, посмотрев на меня Алька, и крепко обняла.

— И я.

— Пиши мне, каждый день пиши, а потом всё это отправь в письмах, я буду ждать! И приезжай!

— Хорошо. Пока! — я взяла чемодан, шляпу и спустилась к коменданту. Там в последний раз сдала ключи от комнаты и вышла на улицу. Солнце нещадно опаляло кожу, на небе не было ни облачка. Оглянувшись, я посмотрела на здание общежития: столько воспоминаний связано с этим местом. Грустно вздохнув, я надела шляпу, перешла дорогу и направилась к остановке.

Алька завтра подаст документы на работу в школу № 1 на Булаке. Ещё во время прохождения практики её заметил заместитель директора. Она проводила занятия с детьми в необычной игровой форме, и дети с восторгом приняли рыжеволосую студентку-практикантку. Она понравилась им, пока заменяла основного учителя, который лежал в больнице. Для руководства школы Алька стала настоящей находкой, новатором, и её с радостью пригласили на работу. Ради новой сотрудницы руководитель школы даже заранее договорился о выделении ей комнаты в общежитии. На достигнутом Алька точно не остановится и будет учиться дальше. Возможно, и Казань для неё лишь один из рубежей для дальнейшего развития, и родители, уверена, во всём её поддержат. У неё прекрасное будущее, если, конечно,… любовь не внесёт свои коррективы в её амбициозные планы.

Доехав до вокзала, я зашла в здание, чтобы купить билет. Оглядела зал ожидания. Людей было не так много. Около кассы стояло шесть человек — все молодые, очевидно, тоже студенты. Я заняла очередь и начала искать кошелёк в чемодане для оплаты билета. Простояв в очереди минут пятнадцать, я, наконец-то, добралась до окошка кассы.

— Добрый день! Мне билет до Кукмора, пожалуйста, — я протянула деньги, и кассир, приятная женщина средних лет, начала пробивать мне билет.

— Ваш билет и сдача. Счастливого пути! — одарила она меня дежурной улыбкой.

— Следующий! — посмотрела кассир на мужчину, стоящего слева от меня и уже протягивающего руку с купюрой.

— Спасибо! — я опустила взгляд на часы на левой руке: оставалось ещё тридцать минут до прибытия поезда, и я решила прогуляться пока по территории Казанского вокзала.

Поезд прибыл точно по расписанию. Пройдя на вторую платформу, я села в первый вагон поезда. Кроме меня в вагоне было ещё человек десять, но по пути, на остановках, скорее всего зайдут другие пассажиры. Поезд следовал по маршруту Казань — Вятские Поляны с остановками на всех больших и маленьких станциях. Обычно на нем ездили студенты и те, кто работал в Казани, поэтому в вагонах утром и вечером в будние дни было много народу, а в дневное время электричка была практически пуста.

«Поезд отправляется! Будьте осторожны, двери закрываются», — послышалось оповещение из радиоприёмников в вагоне. Секунда, и двери со стуком закрылись, мы медленно тронулись.

Рамис

Полгода назад родители помогли мне купить дом на Подгорной улице. Сами они жили совсем недалеко, в метрах пятидесяти. Мой пятистенок был небольшим, шестьдесят квадратных метров. В нём были две раздельные комнаты. В одной была кухня, где стояла большая печь, обеденный стол, холодильник и небольшой раскладной диван. Во второй — гостиная, в которой тоже была печка, но уже поменьше, для отопления комнаты. Часть гостиной была разделена большим платяным шкафом, за которым находилась маленькая комнатка с кроватью и двухстворчатым шифоньером.

Во дворе слева от самого дома находилась летняя веранда, в ней я поставил кровать под самое окно, выходящее на улицу, и узкий небольшой столик.

На участке ещё была деревянная баня, сарай, рассчитанный на несколько коров или лошадей, который пока пустовал, и огород на 18 соток.

Общими усилиями мы сделали внутри дома ремонт, обновили мебель, привели в порядок придомовую территорию. Очистив наружные стены дома, я выкрасил его в зелёный цвет, как и у родителей. Работы ещё было много, но в целом моё жилище заметно преобразилось, и в нём можно было уже полноценно жить. В будущем я ещё планировал расширить сарай, провести воду на участок. Сейчас же первостепенной задачей для меня была установка ворот. Старые ворота мы убрали еще весной, и я усердно трудился, чтобы заработать денег на установку новых.

И вот отец сообщил, что заказал столбы, и завтра утром их должны их привезти.

Утром мы с отцом и другом Радиком измеряли ширину между будущими столбами, отмечая места, где нужно будет копать ямы.

— Рамис, отойди подальше! Если ты там столб поставишь, у тебя же проход будет узким, даже легковая машина не проедет! — командовал папа, контролируя каждый наш шаг.

— Отец, разве ширины в три с половиной метра недостаточно? Я же не на тракторе собираюсь в свой двор заезжать, да и машины у меня нет!

— А ты учёл ширину самих столбов? — вопросительно выгнул левую бровь он, — они не меньше сорока сантиметров будут в диаметре. Они же из толстых стволов деревьев!

— Эээ…, — задумчиво почесал я подбородок с трёхдневной щетиной. «Надо бы вечером побриться, перед встречей с Мариам, а то буду выглядеть неряшливо», — пронеслась мысль в голове.

— Да, об этом мы не подумали, — озадаченно произнёс Радик, потирая шею, — придётся начинать заново.

— Хорошо, что я был рядом! — авторитетным голосом воскликнул отец и торжествующе поднял вверх указательный палец, — а то бы всё тут перекопали.

— Давай начнем с калитки, — предложил Радик, вытирая пот со лба рукавом футболки.

Я снял футболку и положил её на скамейку около забора. Подойдя к столику с инструментами, взял рулетку и пошёл за другом. Радик вбил первый колышек у самой стены веранды. Увидев, что мы начали работу заново, отец закатал рукава и взял ведра, чтобы перетаскать воду из колодца перед домом в баню.

— Теперь измерь сорок сантиметров, — я протянул металлическую рулетку другу.

— Ага. Держи колышек, — поддержал Радик, давая мне маленький деревянный колышек, длиной пятнадцать сантиметров. Я воткнул его в землю, и мы продолжили измерения.

Спустя час, отец принимал нашу работу, пока мы усталые стояли в тени большого раскидистого тополя и обливались потом.

— Итак, на калитку вы оставили один метр двадцать сантиметров, а на ворота четыре метра. Отлично, парни, теперь необходимо выкопать ямы для столбов, — резюмировал отец, оценивая наши измерения, а потом, по-отечески заботливым голосом, предложил, — но сначала пойдемте-ка к нам, пообедаем и чай попьем. Мать, наверняка, уже всё приготовила и ждёт нас.

Солнце стояло в зените, даже воздух прогрелся так, что дышать было тяжело, не то что работать под палящим солнцем. За полтора часа нахождения на улице мы с Радиком выглядели как варёные раки, и чувствовали себя не лучше.

— С радостью, спасибо, дядя Фарид, — оживился Радик, минуту назад готовый растечься потной лужицей.

— Спасибо, отец, немного в тени побыть не помешает, да и в горле пересохло, — поддержал я.

Я подошел к скамейке около забора перед домом, взял футболку и перекинул через плечо.

— Вот и отлично, идёмте. Заодно и кепки потом прихватите, пока голова не сварилась от этой жары, — проворчал отец.

Мама встретила нас с накрытым обеденным столом и разными сладостями к чаю. Внутри деревянного дома стояла приятная прохлада. Я надел футболку.

— А вот и мои труженики! — мягким голосом пропела мама.

— Привет, мама! — я подошёл и приобнял ее. Она по-матерински нежно прижала меня к себе в ответ, бегло осматривая.

— Здравствуйте, тётя Зульфия! — кивнул Радик головой.

— Проходите, проходите, дорогие мои! Я уже всё приготовила и жду вас. Но вначале вымойте руки! — добавила она строгости голосу.

Главным правилом мамы было не садиться за стол с грязными руками. Она всегда следила, чтобы мы с отцом его выполняли.

Мы проследовали к умывальнику и выстроились в очередь, пропустив вперёд главу семьи. После него, шустро юркнув передо мной, встал Радик, ну а потом и я, как самый младший и медлительный, подошел к рукомойнику.

— Как же вкусно пахнет, мама! — вдохнул я аппетитные ароматы маминой еды, стоявшей на столе, когда мы все расселись за столом.{{ }}Желудок требовательно заурчал и сжался в голодном спазме.

— Я старалась, спасибо! — сказала скромно мама и поставила тарелки с пельменями в наваристом бульоне на стол, подала каждому большие ложки и пожелала всем приятного аппетита!

Она присела около отца и заботливо положила полотенце ему на колени.

— Приятного аппетита, — повторили мы.

Мама готовила превосходно, невозможно было оторваться от пельменей, слепленных её заботливыми руками, и вкуснейших пирогов из печи с мясными и сладкими начинками. Подтверждением этому стали наши быстро опустевшие тарелки и просьбы о добавке. А заботливая мама только и рада была накормить нас побольше.

За обедом и общением с родителями время пролетело незаметно. Когда мы вышли из дома, на часах уже было два часа дня. Надев кепки и взяв лопаты, мы продолжили копать ямы.

Мариам

Когда поезд прибыл в Кукмор, время уже было 17:10. Я поднялась по лестнице на территорию вокзала и увидела машину родителей. «Москвич-407» небесно-голубого цвета сверкал под лучами солнца. Родители стояли около машины и о чём-то разговаривали. Увидев, как по лестнице поднимаются пассажиры, сошедшие с поезда, они начали взглядом искать меня среди людей.

— Доченька! — скромно помахала мне рукой мама, привлекая моё внимание.

Мама всегда сдержанно проявляла эмоции. Как и полагается представительнице профессии педагога, она обладала высоким самоконтролем, была требовательна к себе и к другим. В общении же была очень тактичной, уравновешенной. И в то же время она демонстрировала некое превосходство перед собеседником, давая ему понять, что она обладает высоким статусом и уважением в обществе.

Это и не удивительно, ведь мама была из зажиточной семьи. Родители воспитывали её в строгости, вкладывали много сил и средств в образование. Профессия также наложила свой отпечаток на её характер. Учителей все почитали и уважали, не только дети, но и взрослые.

На маме было платье до полу с длинными рукавами благородного темно-фиолетового цвета с вышитыми узорами на воротнике и такого же оттенка платок на голове. Отец стоял в серых классических брюках и бежевой рубашке.

— А вот и наша красавица приехала! — распахнул объятия отец.

Его глаза излучали счастье от долгожданной встречи, отчего во внешних уголках его глаз появилось ещё больше морщинок. При виде родителей в глазах защипало от слёз радости.

— Здравствуйте, мама, папа! — я подошла ближе и обняла их одновременно, — я так скучала по вам! — шмыгнула я носом, приподнимая голову повыше, чтобы слёзы не полились ручьём.

— И мы, детка, очень скучали, — сильнее прижала меня мама. Её губ коснулась лёгкая улыбка.

Так мы простояли с минуту. Затем мама, оглядев меня, с заботой, свойственной только родителям, произнесла:

— Как ты исхудала в Казани!

Она удивлённо покачала головой.

— Ну ничего, теперь ты дома и сможешь нормально питаться, — уже уверенно сказала мама, потом повернулась к отцу и сказала, — поедем домой, Мансур.

Отец кивнул.

— Идёмте к машине, — предложил глава семейства.

До дома мы доехали быстро, деревня находилась рядом с посёлком Кукмор, и дорога на машине занимала около пятнадцати-двадцати минут. Всю дорогу я смотрела на бескрайние зелёные поля, знакомые пейзажи грели сердце. В последний мой приезд ещё лежали огромные сугробы, а теперь вокруг было столько зелени, цветов… душа пела словно птица, которая вернулась в родные края после долгого перелёта.

Мы зашли в дом. Я огляделась. Всё было так, как и в последний мой приезд, и это меня радовало. Под ногами тёрлась наша кошка Мурка. Я присела на корточки и погладила её, нашу серую, в чёрную полоску, красавицу. Получив порцию ласки и одобрительно мяукнув, Мурка вышла из дома и ушла по своим делам, важно виляя поднятым хвостом. Я прошла в свою комнату и начала разбирать вещи из сумки.

Я развешивала в шкафу платья, когда заглянула мама.

— Доченька, ужин готов, пойдём за стол. Отец сейчас покормит гусей и тоже зайдёт, — позвала она мягким голосом.

— Хорошо. Ещё минутку, я почти закончила, — ответила я маме.

Мама прошла в комнату и присела на край кровати.

— Альфия сильно расстроилась? — сочувственно поинтересовалась она подругой — однокурсницей.

— Уговаривала остаться, намекала о перспективах жизни в Казани, о предложении работать в городской школе, — вспомнив Альфию, рассказала я.

— А тебе самой не хотелось остаться в Казани? — вопросительно склонила голову на бок мама.

— Поначалу хотелось, но теперь, когда Алия вышла замуж, я поняла, что, если и я не вернусь домой, то кто же будет заботиться о вас? Я не могу допустить, чтобы вы остались одни! Вы столько для нас сделали, это было бы неправильно! — убедила я маму.

— Доченька, ты всегда была самая заботливая из всех наших детей, всегда думала прежде о других, чем подумать о себе, — мама подошла и обняла меня. Я почувствовала аромат любимого маминого парфюма «Белая сирень». В маминых объятиях нежный и утончённый аромат весенней сирени с детства давал мне ощущение тепла и некой защищённости.

— Я подумала, что и тут смогу найти работу. Схожу в нашу школу. Если там нет вакансий, то съезжу в Кукмор. Всё получится, я уверена! — решительно ответила я и добавила, — зато я буду жить с вами, помогать по хозяйству.

— Меня радует твой настрой! — мама встала с кровати и поправила край покрывала. Услышав шаги на кухне, позвала меня, — пойдём на кухню, отец уже ждёт.

— Пойдём, — сказала я и вышла из комнаты вслед за мамой.

Маме в этом году исполнилось пятьдесят шесть лет, а отцу шестьдесят один. Прожитые годы глубокими морщинами отпечатались на их лицах, особенно на лице отца. Долгие годы он усердно и усиленно работал на стройке, чтобы наша семья ни в чём не нуждалась, и чтобы дать сёстрам и мне достойное образование. Мама была из зажиточной семьи, учительница по образованию, и отец всегда старался быть достойным её, обеспечить всем. Я пошла по стопам мамы и поступила в педагогический институт, а сёстры выбрали другие профессии: Алия — авиастроение, Ильмира — ветеринарию.

— Приятного аппетита, мама, папа! — пожелала я родителям, последняя усаживаясь за накрытый стол.

— И тебе, дочка! — произнёс отец.

После ужина, наблюдая как мама разливает чай из самовара, отец произнес:

— Мы с мамой искренне рады за тебя и поздравляем с окончанием института!

— Да, дочка! Мы так тобой гордимся! И мне вдвойне приятно, что ты решила пойти по моим стопам и не отступила на этом нелегком пути. Ты дошла до конца и получила красный диплом! — подхватила мама.

— Спасибо, мамочка, папочка! Это всё благодаря вашей поддержке и помощи. Я так люблю вас! — восхищённо поговорила я.

— А мы любим тебя! — мама заботливо посмотрела и накрыла мою руку свой ладонью.

— Возможно, ты ещё не задумывалась об этом, но всё же спрошу: какие у тебя дальнейшие планы, Мариам? — немного сменив тон на более деловой, спросил отец.

— Я хочу сходить на собеседование в нашу школу, может, там есть свободные вакансии, — поделилась я своими планами.

— А если в школе не будет свободных мест на должность учителя? — он вопросительно выгнул дугой левую бровь.

— Тогда я съезжу в Кукмор, там школ больше, в какой-нибудь да будет место. Тем более у меня с собой есть рекомендации из института и из казанских школ, в которых проходила педагогическую практику. Думаю, они мне помогут в устройстве на работу.

— У неё красный диплом, Мансур, её и в Казани приглашали на работу, — добавила мама, — такого специалиста ни одна школа не захочет упускать.

— Хорошо, сходи завтра в нашу школу, — одобрительно кивнул он, и предупредил, — пока директор не в отпуске, думаю, он проведёт собеседование с тобой, а потом посмотрим, что делать дальше.

— Хорошо, папа, спасибо! Завтра с утра отправлюсь в школу, — махнула я головой.

— Сегодня встречаетесь с подругами? — поинтересовалась мама. — Я на днях видела Алсу, она передавала тебе привет и сказала, что с нетерпением ждёт встречи.

— Да, мы договорились, что я по приезде загляну к ней в гости, если вы не против? — невинно уточнила я, переводя взгляд то на маму, то на папу.

— Сходи, дорогая, прогуляйся. Вы давно не виделись и, наверняка, вам есть, о чем поговорить, — согласилась мама.

Допив чай, я помогла маме помыть посуду и ушла в комнату готовиться к встрече с Рамисом. К Алсу я загляну позже, в другой день. Сегодня я хотела увидеться с ним. Ещё будучи в Казани, пару дней назад, я позвонила Алсу. Она знала, что для родителей я «пойду к ней в гости», а на самом деле встречусь с Рамисом. Я попросила подругу передать ему день моего приезда, время и место встречи. Она обещала, что всё будет сделано в лучшем виде, и никто ни о чём не узнает.

После окончания ужина я уложила волосы и подготовила платье кораллового цвета для прогулки с Рамисом. Мне не терпелось встретиться с ним, в животе «порхали бабочки», и я еле сдерживалась, чтобы не начать «летать» по дому в поиске туфель. Но, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, старательно скрывала рвущееся из меня на волю счастье.

— Мамочка, ты не видела мои туфли-лодочки? — высунув голову из комнаты, спросила я.

— Выйди на веранду, они лежат в шкафу, — отозвалась мама из кухни.

— Спасибо! — крикнула я.

Потом прошла на веранду и, открыв шкаф, взяла обувь. Мой взгляд упал на квадратную коробку, обёрнутую в крафтовую бумагу и перевязанную тонкой атласной лентой синего цвета. Я взяла коробку в руки, осмотрела её со всех сторон, убедилась, что её ещё не открывали. «Любопытно, кому она предназначается», — подумала я. Положив коробку на место и, поправив ленту, закрыла шкаф и вышла.

Я надела туфли и, уже стоя во дворе дома, поправляла волосы. Вышла мама, чтобы проводить меня.

— Ты одна пойдешь к Алсу? — спросила она.

— Да, я зайду за ней, и мы вместе прогуляемся, — быстро ответила я

— Хорошо, — она приобняла меня и заботливо произнесла, — если после заката будет холодно, зайди за кофтой.

— Хорошо, мамочка, — промолвила я и, поцеловав, попрощалась, — пока!

— Будьте осторожны, — напутствовала мама, — передавай Алсу привет от нас.

— Обязательно передам, — проговорила я, уже выходя на улицу.

— Ворота будут открытыми, допоздна не задерживайся, — донеслось мне вслед.

— Хорошо, — мило улыбнувшись, я помахала рукой оставшейся за воротами маме.

Я пошла по улице в сторону переулка, ведущего к Подгорной улице. Внутри меня нарастало волнение. С каждым пройденным метром мои ладони потели всё сильнее. Чтобы как-то отвлечься, я разглядывала природу вокруг себя.