Иллюзия прогресса: опыт историософии

Григорий Сергеевич Киселёв, 2020

Действительно ли человечество идёт по пути «прогресса» к лучшему миру? В книге это утверждение ставится под сомнение. Человечество действительно достигло впечатляющих успехов, но нравственно оно не меняется к лучшему. Об этом говорит невиданный раскол мира на бедных и богатых, противостояние цивилизаций, а также массовое общество и «массовый» человек. Человек – двойственное природно-духовное существо – способен преодолевать зло мира. Жизнь человечества представляет собой перемежающиеся моменты подлинной истории, когда зло преодолевается, и периоды её подобия, когда оно не отступает. Поэтому будущее вероятностно. Существенную роль в преодолении зла и в человеке, и в обществе призвано сыграть христианство. В центре его находится идея тринитарности, она определяет особый характер отношений человека и Бога, подразумевающий возможность и долг человека участвовать в творении истории.

Предисловие

Что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем.

Ветхий Завет. Книга Экклесиаста

Стоит ли прислушаться к словам ветхозаветного мудреца? Или же, напротив, разумнее понимать историю человечества как всеохватное, поступательное, линейно-стадиальное (или спиралевидное) развитие, т. е. как то, что именуют прогрессом? И коль скоро мы согласимся с этим, придётся задуматься над тем, есть ли у этого прогресса цель и смысл, и если есть, то каковы они? Настанет ли когда-нибудь «конец истории»?

Многое действительно важное на сей счет уже помыслено и высказано в тысячах текстов начиная с античности. «Истина, — по словам Гёте, — давно обретена и соединила высокую общину духовных умов». Тем не менее, ответы на эти вопросы непременно требуют самостоятельного продумывания. Такая попытка и предлагается в этой работе. Я определил её как опыт: историософское размышление разворачивается здесь на фоне реалий сложного современного мира, с учётом преобладающего в нём типа массового человека, а также в контексте философии сознания и судеб религии. Понятно, что опыт не претендует ни на какие безоговорочные суждения.

Известно изречение А. Камю: «Древние философы размышляли гораздо больше, чем читали (и недаром). Вот отчего в их сочинениях так много конкретности. Книгопечатание все изменило. Теперь читают больше, чем размышляют. Вместо философии у нас одни комментарии…на смену эпохе философов, занимавшихся философией, пришли профессора философии, занимающиеся философами».

Это замечание кажется мне вполне убедительным, и я не буду множить комментарии и давать обзор литературы.

Не будет тут и попыток построения каких-либо систем философии истории.

Что же касается отсылок ко взглядам других мыслителей, их, и в самом деле, немало: об избранных историософских темах нельзя сказать, будто они настолько общеизвестны и проработаны, что их толкование стало уже общим местом. Правда, тут выбор обусловлен предпочтениями автора. Так, там, где речь идёт о сознании как о специфически человеческом феномене, я опираюсь на философию сознания М. Мамардашвили. Этому мыслителю я обязан очень многим.

И, наконец: привлекая данные других областей гуманитарного знания, я опирался на специальные исследования, выбор которых основан на моих субъективных предпочтениях.