Чело-век технологий, цивилизация фальшизма

Владимир Кутырёв, 2022

Предлагается опыт жизненно-практического философствования (field philosophy) в условиях, когда судьба человека стала определяться технологиями. Универсализацию Техноса принято рассматривать как благо, высшим состоянием которого является Сингулярность. К ее достижению стремятся, назначая даты (2045, 2099). Люди бояться знать правду, что это научное название Апокалипсиса, который в вялотекущей форме мир уже переживает. Трагедия жизни в Техносе в том, что мы становимся ненужными даже в мышлении и творчестве. Паразиты не имеют драйверов существования. Объявляя человека выходящей за пределы вида «открытой целостностью», теоретики устремились к миру без самих себя. Культивируется «потребность в непонимании» как смысловой центр идеологии фальшизма современной цивилизации. Через призму практико-прикладной философии (а в Приложении – и теоретической) предлагается Откровение для XXI века о конкретных явлениях и фактах цивилизации фальшизма. Цель консервативного сопротивления самоапокалипсису – удерживать науку и технологии под контролем общества. Книга может служить укреплению духа всех, кто не утратил здравый смысл и хочет «изменяясь, оставаться собой». Тех, кто находится в начальной стадии трансгуманной деградации, заставит задуматься – кем они будут дальше. В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

© В. А. Кутырев, 2022

© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2022

* * *

Seyn und Denken / Бытие и мышление

Бытие — произведение мышления?

Мышление — всегда продукт бытия.

Прежде всего, научитесь благодарить —

И вы сможете мыслить.

Ничто не напрасно.

Всё в одном.

Мартин Хайдеггер^[1]

Da — sein / Здесь — бытие

Чтобы здесь — бытию быть,

чтобы молвить о бытии,

отнимите у него нужду

и взгляните на него открытым взглядом,

преисполненным заповеди.

Чтобы здесь — бытию быть,

чтобы каждый внимал бытию

насторожённым ухом,

во благо дарована тишина.

Чтобы здесь — бытию быть,

чтобы воспевать бытие,

принеси ему в дом из песен дальних

мощь его сущего, чего долго чуждалось.

Мартин Хайдеггер^[2]

Если мне скажут, что завтра конец Света, еще сегодня я посадил бы дерево.

Мартин Лютер

Введение. В тени завтрашнего дня

(Книга правды про самообман человечества и становление цивилизации фальшизма)

Начиная с древности, среди мыслителей по профессии господствует мнение, что «истина любит скрываться», она за «семью печатями» и открыть ее способны только особые люди, особенными способами. «There is no royal road to science…» «В науке нет широкой столбовой дороги и только тот может достичь ее сияющих вершин, кто не страшась усталости карабкается по ее каменистым тропам» (слова К. Маркса, выбитые золотыми буквами, если не изменяет память, на правой стороне сцены актового зала МГУ им. М. В. Ломоносова). Правда, были и другие мнения, где и как любит скрываться истина. На вопрос «Что труднее всего на свете? — Гете отвечал — Видеть своими глазами, то, что лежит перед ними». Или Ницше в афоризмах Заратустры: «Что требует основательных и самых упорных доказательств, так это очевидность. Ибо слишком многим не хватает глаз, чтобы видеть ее».

* * *

Как истина ведет себя, зависит от обстоятельств, а также кто, с какими целями ее ищет. Чаще чем принято думать, ее не хотят знать, даже когда она не просто на поверхности, а валяется под ногами, кричит о себе, факты кидаются на познающего, бьют его по голове, однако он отворачивается от них, потому что у него другая потребность — в самообмане, а значит в непонимании и, как следствие, в фальсификации событий. Голова не впускает опасные или даже только неприятные для нее идеи и факты. Такое отношение к реальности возникает, если понимание куда идет дело противоречит личным интересам будто бы ее ищущего, или когда его сознание, в соответствии с фундаментальным принципом материалистического понимания истории «Бытие определяет сознание» перезагружено силами другого, наступающего бытия, которое не одномоментный акт, оно предварительно выпускает свои «щупальца» из будущего в настоящее, трансформируя его, создавая новый Zeitgeist — «дух времени». Предметно живя в настоящем, некоторые, кому оно не нравится, духовно уходят в прошлое, а другие начинают жить в тени завтрашнего дня.

Наша эпоха — эпоха возникновения «высоких» (метафора), а если говорить содержательно, природоподобных и постчеловеческих, т. е. заменяющих человека и его жизненный мир технологий. Их наступления на присущие ему по биотической природе способы существования, превращающих естественное в искусственное и мертвое, пол в гендер, социальные отношения в виртуальные, жизненное = смысловое мышление (логос, сознание) в алгоритмическое (матезис, интеллект). Практически во всех сферах деятельности. Детерминированный ими, он перестает быть субъектом собственной жизни. Его личность деконструируется и программируется до когнитивного робота, зомби. Все «пост» (после чего-то) перерастают в «транс» (во что — то иное). Эпоха постмодерна транс — формируется в трансмодерн, цивилизация в цифролизацию, а гуманизм, соответственно, в трансгуманизм и гуманологию.

В каждое время есть все. И сейчас на Земле есть полуголые племена и неграмотные люди. Но не они определяют перспективы человечества. Так и с истиной как знанием о реальных процессах, проблемах и тенденциях его развития, достигшего стадии, когда люди становятся не целью, а средством дальнейшего прогресса. Не прогрессивными, а прогрессированными, некоторых, впавших в цифровую деменцию (общепринятый концепт) можно считать уже и репрессированными (когнитивно). Явления, подтверждающие превращение человека в материал и средство поддержания функционирования технологий, лежат на поверхности, теоретики смотрят на них, но за редкими исключениями в упор не видят, а если видят, то не дальше своего носа. И/или занимаются прожектерством, предпочитая рассуждать о чем-то совсем далеком, сугубо абстрактном, при том так, будто происходящее здесь и сейчас в обществе и с ними, к ним не относится. Рефлекс, а не рефлексия событий.

В философии это выразилось в ее сциентизации вплоть до превращения в STS (научно — технологические исследования), в лучшем случае в их «философское сопровождение». Реально оно выражается в пересказе последних достижений в манипуляциях геномом или мозгом человека, обычно восторженный, иногда, правда, в конце статьи, с благопожеланием, чтобы в экспериментах была некоторая осторожность. Но ответственно критического, откровенного (раз)мышления о сколько-нибудь отдаленных последствиях применения или требований общественного контроля за ними, нет. Место гуманистического мировоззрения как веры в высшую ценность человека, этой, своего рода светской религии, которую несколько последних веков исповедовало неверующее человечество, без особого сопротивления занимает/занял трансгуманизм (ядро трансмодернизма), в конечном итоге прямо прокламирующий автогеноцид традиционного, живого земнородного Homo Sapiens, к которому все мы сотни тысяч лет принадлежим. «К 2100 году человек разумный перестанет существовать, так как сам себя модифицирует с помощью искусственного интеллекта и биотехнологий»^[3]. (Манифест стратегического общественного движения Россия 2045, которое находит все более широкую поддержку и подкрепляется де — факто финансируемыми программами внедрения везде и всюду постчеловеческих технологий). Манифест! Цитата! Реальность! И когда говорят, что у человечества нет идеалов, нет определенной цели и в целом идеологии, то не правда это. ПЕРЕСТАТЬ СУЩЕСТВОВАТЬ — ВОТ ЦЕЛЬ ВСЕГО ПРОГРЕССИВНОГО, ВЕРНЕЕ СКАЗАТЬ, ПРОГРЕССИРОВАННОГО ЧЕЛОВЕЧЕСТВА!

Итак, при любом ответственном и сколько-нибудь последовательном рассуждении о сущем, надо отдавать отчет, с чем, с какой реальностью мы имеем дело: на передовых рубежах, к которым люди стремятся, они деятельно заняты самоотрицанием, хотят заменить себя техникой во всех сферах, даже в мышлении и сексе, т. е. как живые, земнородные Homo genus — исчезнуть. И название этому идеалу есть — Сингулярность, назначены даты его достижения — примерно 2045, окончательно 2099 г. Параллельно формируется ложное, самообманное (о)сознание этого процесса — идеология фальшизма.

В движении к идеалу конца собственной жизни люди меняют представления об идентичности вещей, добре и зле, плохом и хорошем, подгоняя их под новые обстоятельства. Идет процесс массовой фальсификации явлений, вплоть до отказа от своего прошлого и моделирования будущего, где больше нет естественного человека. Чтобы не понимать, что происходит, «прогрессорами» овладевает тотальное лицемерие в виде некой политкорректности, несоблюдение которой грозит поражением в социальных правах. В конце XX века в странах, находящихся на острие прогресса деградации дело дошло до отказа от продолжения рода, к которому мы все принадлежим. Природный пол заменяется социальным «гендером», физиологической реализацией которого является «постполый» = бесполый транссексуализм. Сливаясь с гомосексуализмом и феминизмом, гендеризм начинает диктовать свои ценности как норму. Что тысячи лет во всех обществах порицалось, считалось грехом, прежде всего из-за того, что ведет к «нерождению детей», объявляется доблестью. Пресловутая политкорректность реализуется как вы(у)равнивание всего: нет ни мужчин, ни женщин, ни белых, ни черных, ни больных, ни здоровых, ни умных, ни глупых, ни красивых, ни уродов, ни добра, ни зла. Вплоть до провозглашения «симметрии людей и вещей» (Бруно Латур), о чем с восторгом толкуют его последователи как о великом достижении в философии науки. Притом, у(вы)равнивание идет по низшему уровню, чтобы было «все включено». Еще недавно пугавшие человечество Антиутопии, представляются вожделенным устройством, Утопиями, к которым стремятся. Так формируется идеология помраченного разума — фальшизма, принуждающего прогрессивную часть человечества к непониманию того, что делается и куда оно идет.

Абсурд вялотекущего самоапокалипсиса к концу XXI века должен завершиться Сингулярностью. Если минимально вдуматься в ее содержание как описывают сами технократы, к которой они «прорываются», на нее «работают» и жа — ждут, то это, если не заниматься самообманом, имя Конца Света^[4]. Чему вроде бы принято ужасаться. Когда же он провозглашается в «манифестах» и, главное, готовится реально ведущимися в сотнях лабораторий исследованиями, в «силиконовых» и «квантовых долинах», «точках кипения» и т. п. обсуждается только форма этой чаемой замены человека чем-то Иным, типа: «киборг», «световой кокон», «мозги в банке», «информационные поля» и т. д., едва замаскировав соблазном бессмертия или даже без маскировки, то никакого возмущения, ни хотя бы смущения не слышно. Ибо когда пусть самое невероятное, преступное, вплоть до у — ничто — жения всего человечества (принцип «проактивности» радикального трансгуманизма) провозглашается от имени технонауки, перезагруженные ею, это безоговорочно принимают. Смерть называют жизнью и, приветствуя исчезновение телесности, пола, даже собственных мозгов, замену их некими «не нуждающимися в одежде, жилище, органической пище, воде и кислороде нанокомплексами», переименовывают зло в добро. Провозглашая конец эволюции живого на Земле, одновременно продолжают называть некое возникающее вместо него «технологическое нечто» Homo sapiens — ом. Эта фундаментальная трансформация взглядов на человека, когда у него перестают признавать какую — либо собственную идентичность («никакой природы у человека нет!»), питает, кроме прямого отрицания, происходящее на глазах всех, кто еще может видеть, ослабление его способностей к труду, воле, любви, тягу к политкорректному квотированию и взрывной рост фейков — щины.

«Прогресс не остановишь», как от смерти не уйдешь, какая бы роль не отводилась человеку — такова идеология, а может быть вернее, религия современного постмодернистского и сменяющего его трансмодернистского общества, в сущности уже не общества, а Техноса^[5]. Состоящего не из самостоятельно, субъектно мыслящих Homo sapiens, личностей, а из Homo demencia, человеческих факторов, агентов, зомби, аватаров, когнитивных роботов как элементов формирующейся и расширяющей свое влияние Системы Искусственного Интеллекта. Говоря не инструментально, а философски, Высшего, в сравнении с человеческим разумом Постчеловеческого Субъекта эволюции. Нашего нового Божества, которое идет на смену антропоморфному Богу. Естественно, что теряя самость, маниакально убежденные в необходимости и пользе любого технического достижения считают подобное движение очередным шагом вперед по пути прогресса и впадают в гнев, считают святотатством какие — либо сомнения в его благе.

«Ницшеанская очевидность», которую они не хотят знать, состоит в том, что в евроамериканской цивилизации, а за ней мире в целом, людьми овладевает новая, постчеловеческая тоталитарная идеология, содержанием которой является самообман и перверсия всех традиционных, необходимых для выживания Homo genus представлений. Реальным начинает считаться виртуальное, цивилизация спектакля перерастает в цивилизацию фальшизма (не путать с фашизмом, это (не) совсем (не) одно и то же), антропология в постантропологию (трансгуманизм). Закат Запада завершается Восходом Фальшизма.

В теории познания в качестве ее достижения официально провозглашено возникновение чудовищной в своем патологизме категории: «постистина», которая все шире распространяется (вариант перевода: постправда)! По — истине говоря, категория/концепт лжи, поиск которой теперь и становится содержанием со(по)знания человека. Где, как замаскировать от себя знание/истину того, что происходит — вот чем озабочено множество теоретиков. Большинство бессознательно, но появляются и циничные, «акселеративные», требующие ускорения чего угодно любой ценой. Включив в свой категориальный аппарат «постистину» теория познания покончила самоубийством. Это самострел Homo sapiens в голову, проявление его Dementia в связи с началом замены естественного сознания Искусственным Интеллектом. «Расчистка места» для его следующего этапа. Лежащая на поверхности связь между успехами науки и технологий с разрушением человеко — ориентированного мышления как условия продолжения жизни на Земле не обсуждается, а если обсуждают, то запутывая суть дела пылевым облаком непрерывно из(за)меняемой терминологии, бесплодного или ядовитого ученого праздномыслия.

«Прогресс не остановишь», значит предостерегать, призывать к осторожности, критиковать любые, обусловленные им явления, бесполезно. Тем более бороться с ними. И какова здесь роль философии, профессиональных обществоведов, антропологов, гуманистов? Вместо того, чтобы бить набат, призывая посмотреть на то, куда, к какому реальному результату все идет, даже в этой среде господствуют силы и люди, предпочитающие ничего опасного не замечать. Когда им указывают на факты и прямые самопризнания адептов «отмены человека», отделываются фразой: это эмоции, вы слишком пессимистичны. «Непонимание» и вакханалия дез — /ы/информационной лжи по всем вопросам становится духовной потребностью современной цивилизации фальшизма в движении ее насельников по пути техногенного самоапокалипсиса. На смену, увы, живым, традиционным, эволюционно — историческим, ориентированным на истину людям.

Однако, все-таки, жизнь защищается, оказывает сопротивление, в том числе идейно. На рубеже XX — XXI веков на Западе, там, где деградация предпосылок жизни и ее разложение проявляется сильнее, появилось направление field philosophy — «полевой», практической, прикладной философии. Оно предполагает обсуждение непосредственно возникающих перед людьми проблем не только социологами или политологами, но на уровне и в контексте их философского осмысления. Которое не тождественно научному, поскольку допускает соотнесение сущего с должным, ставит в центр внимания критику последствий научно — технического прогресса в мировоззренческой перспективе. Предполагается, что философия должна отвечать на вопросы, встающие перед человеком в разных жизненных ситуациях и уметь говорить о них на понятном повседневном языке. Должна стремиться не столько к обслуживанию науки, превращаясь в STS, сколько к мудрости. К поиску, нащупыванию для него точки опоры в хаотически меняющемся мире. Не боясь, что ее обвинят в «оскорбительной ясности», которую фальшизм органически не приемлет (отсюда такой странный «мем»).

Это течение появилось и в России, направления «практической философии» с недавних пор прямо обозначены в планах исследовательских и образовательиых гуманитарных учреждений, хотя успешных примеров их реализации очень мало. Однако несомненно, что развивать философскую мысль не «вообще», а отвечая на самый фундаментальный вопрос современности: «Почему мы создаем будущее, которому не нужны»^[6] в связи с конкретными, острыми и злободневными проблемами, предлагая их решение, нужно и такая философия должна/будет развертываться, поскольку запрос на нее рождается в самой противоречивой действительности.

Еще не вечер. За жизнь надо бороться, даже без надежды победить. Не только индивидуально, как все люди, кроме избравших самоубийство это делают, но и социально, цивилизационно. Бытийно. Культивирование потребности в откровении как мировоззренческой правде против потребности в непонимании, спасая, кто не безнадежен, им уже пораженных, зомбированных — вот задача философии, если это философия жизни, а не смерти. В век технологий и цивилизации фальшизма — философии Сопротивления, которая бы, разоблачая самообман, раскрывала людям их широко закрытые глаза. Не только логико — теоретически, в принципах, а и публично, в средствах массовой коммуникации, искусстве и культуре в целом, показывая исторический смысл «здесь и сейчас» событий, оценивая их с позиций нашей, кто считает себя Homo sapiens — ом, природы — и судьбы. Общий девиз идеологии сопротивления самоапокалипсису человечества: Науку и технологии — под контроль общества. Этический и законодательный, постоянный, жесткий!

Тогда продлимся…

* * *

Практическая философия исходит из целостности человеческого сознания как у индивида, так и в обществе. Изменения происходят, они полезны, но в пределах сохранения своей видовой идентичности. Это не философия рациональности, а философия духа, включая его религиозные, эстетические и этические формы и опирающаяся на здравый смысл. В сущности, культивированная мудрость, которую и надо прилагать ко всем явлениям нашего жизненного мира. Если это действительно мудрость, то с целью его сохранения и спасения. А для чего еще жить? Только если ради Бога, кто в него верит, да и то как создателя Человека. Жить ради «ускорения технического прогресса» как самоцели, чтобы как можно быстрее превратиться в «световой кокон» или «голограмму», значит идти по пути изживания собственной идентичности и свойств родового человека. Как в наше время, к сожалению, и происходит. Теоретически мы рассматривали этот процесс в цикле монографий (трилогия) «борьбы миров»: «Естественное и искусственное: борьба миров». Нижний Новгород 1994; «Культура и технология: борьба миров». М., 2001; «Человеческое и иное: борьба миров». СПб., 2009. Общим содержанием «борьбы миров» является трагическая для целостности человека трансформация Первого (естественного, культурного, человеческого) мира в направлении Второго (природ(б)оподобного, искусственного, технологического). Она лежит в фундаменте всех текущих перипетий мирового развития.

Ясное ви́дение и доказательное выявление направленности так называемой эпохи «пост=после», или точнее сказать, «транс» модерна к Иному, т. е. к деградации жизни, ее отрицанию в процессе движения к сингулярности (апокалипсису), является обязательным условием понимания причин абсурда в поведении технопрогрессоров и при их умной бесчувственности, без(д)умно легкого превращения в техноагрессров, принятия казалось бы очевидно самоубийственных решений, культивирования в обществе духа разложения и ликвидации Homo Genus. (Как они радуются, что искусственный интеллект будет «в тысячу, миллион раз сильнее естественного»; глядя на эти глупые, достойные трехлетнего ребенка радости ученых мужей и правителей, туда же и дальновидные философы, какой позор — можно согласиться, что уже стал). Благодаря подобному предварительному пониманию открывается возможность разоблачения философии самообмана как ядра идеологии фальшизма, позволяя ее преодолевать, противостоя слепой экспансии науки и технологий, управляя, тормозя и регулируя их внедрение приведением к человеку, бороться с роком Mortido (влечения к смерти), как мы делаем в личной жизни, несмотря на знание ее конечного результата. Против черных воронов технократического детерминизма всегда есть надежда на Черного Лебедя неопределенности в (не)вероятно(стно)й эволюции.

Когда теоретик опускается (поднимается?) до рассмотрения конкретных жизненных ситуаций, ткань его рассуждений естественным образом начинает дробиться, расчленяться на проблемные части, что в литературно — публицистическом плане предстает как эссе, этюды, афоризмы, то есть разного уровня размышления «за жизнь». Мы не боимся такой квалификации предлагаемой читателю книги, наоборот, считаем это особенностью духа времени и запросом к философии, которая, взяв на себя роль служанки науки и техники, их «оператора по клинингу» in toto оторвалась от реальных вопросов человеческого бытия. Потеряв дух мудрости, она стала полумертвой. Проще и без претензий говоря, утратив связь с жизненным миром людей, она потеряла ви́дение (саму способность усмотрения) в происходящих событиях общего направления развития современной цивилизации.

В качестве предупреждения, после знакомства с которым во введении, читатель может принять или отвратиться от книги сразу, приведем пример нашего взгляда на одну из этих тенденций, сразу обозначив свою позицию антропоконсерватора, философа Откровения (буквальный смысл апокалипсиса, при переводе с греч.) и сопротивления стихийному внедрению в быт — ие научно — технологически нововведений:

«К сожалению, античеловеческие, несовместимые с жизнью идеи культивируются не в фантазиях, не в обывательских спекуляциях желтой прессы, а на передовых рубежах познания и деятельности. Даже спорт преврашается в киберспорт. Виртуальная физкультура (!), секс и любовь на удаленке(!!), легко (тяжелые) атлеты и дон жуаны мозгов (в банке, как предсказывает В. Пелевин в романе «Transgumanism INC.») теснят целостных живых людей. Новая губительная связь (без)природного и социального, внешнего и внутреннего начинает проявляться на уровне популяции, у детей, особенно рождающихся (еще) в «силиконовых долинах». Возник аутизм — потеря речи, языка, спинально — мышечная атрофия — потеря телесности, активной массы. Потому что в виртуале, в сущности, ни тело, ни речь не нужны, они нужны в жизни, живому и потому раньше о таких болезнях не слыхали. Теперь они распространяются и весьма вероятно, скоро обретут пандемический характер. В этом суть дела, которую стараются не видеть пораженные технологической деменцией люди, собирая деньги и рассказывая о достижениях медицины в их лечении. Тем более таким людям будут, а многим и сейчас не нужны «органы», сохраняющиеся у них только по инерции (поскольку не функционируют), отсюда в постмодернизме уже были разработаны категории для обозначения сидяче — лежащего перед компьютером постчеловека: «тело без объемов» — на экране, «тело без органов», «шевелящаяся протоплазма», «кинестическая амеба» — перед экраном. Таковы конечные трагические результаты жизни «не вставая с дивана», преимуществ электронных покупок, заседаний, голосования, радостей от игр, знакомств и встреч не на улице, а «в контакте», удобств цифровизации и экранного обучения не в аудиториях, а по интернету и т. д. В основном все это происходит без понимания, даже у философов, которые, как служители духа, а не только рациональности, «по определению» обязаны бы видеть эти, довольно откровенные связи — но нет желания, а многие сами стали жертвами фальшизации общества и боятся думать дальше своего носа, выдавая разложение за расцвет, похороны за свадьбу только потому, что они по первому классу — шикарные. Засматриваясь на них, называют все это «философским сопровождением технического прогресса». Вместо его анализа, критики, оценки, обоснования запретов или от(вы)бора. Детерминация постчеловеческим будущим! Как они/мы «дошли/доходим до (не)жизни такой?»

О чем и будет у нас всю дорогу, на 284 страницах (дорожная карта в заголовках и оглавлении) идти речь: о вялотекущем самоапокалипсисе человечества и проблеме непонимания, куда оно движется; о сопротивлении превращению общества в технос и фальшизме современной цивилизации; об установлении контроля над стихийным развитием науки и технологий как условии сохранения природы и жизни на Земле с населяющим ее Homo genus (родовым человеком).

Второе предупреждение: это продолжение ранее опубликованных эссе и афоризмов в книге «Унесенные прогрессом. Эсхатология жизни в техногенном мире». СПб, «Алетейя», 2016. И не только продолжение, а частичное, по некоторым проблемам их воспроизведение, только в новом контексте и при более жесткой идейной установке в оценке происходящего. За прошедшие 7 лет после публикации «Унесенных прогрессом», время принесло много техногенных новаций и унесло немало ценного и человечного из нашей жизни, ее деградация во все искусственное идет стремительно, поэтому прежние высказывания и «эсфоризмы» воспринимаются по другому, более убедительно. Они не устарели и допустимы для повторения. Книга завершается «Приложением», в котором практическое, полевое философствование подкрепляется критико — теоретическим анализом тенденций к «концу света» в технонауке и философии. Во избежание духовного отравления отрицательными смыслами фальшизма, несмотря на то, что они критикуются (иногда получается назойливо, но это поневоле), читать книгу лучше с перерывами, за один раз 10–15 страниц. Не более.

И третье, полагаем, полезное для читателя замечание. Разделение материала по частям: о Техносе, Природе, Обществе и Человеке довольно условное, жестко не проводится, потому что не целесообразно, особенно с технологиями, когда все друг с другом пересекается, кроме того, это разделение мы сознательно, ради целостного отражения Zeitgeist (духа времени) нарушаем включением в них размышлений общего характера в подражание традициям великих афористов прошлого М. Монтеня, А Шопенгауэра, В. Розанова и др., типа:

Denken / Мыслить

Эльфриде

Мыслить — значить, неслышно жить,

это самая тихая благодарность.

Мыслить — застенчивая бережность,

прохладное снадобье

в дороге, где нежно догорают огни,

коим нет числа,

подобно розам, что не увядают никогда

и приветствуют ручьи и долины.

Думать — это дерзкое раздолье,

без — умное воззвание к тому,

чтобы стало бытием то, что смертно —

вот в чем надобность исцеления.

23 января 1946

Мартин Хайдеггер^[7]

Примечания

1

Перевод с немецкого Александра Белых.

2

Перевод с немецкого Александра Белых.

3

Манифест стратегического общественного движения Россия 2045. http://www.2045.ru

4

Его многочисленные синонимы, просторечные и теоретические: Конец времен, Светопреставление, Мировой пожар, Вселенская катастрофа, Апокалипсис, Гибель Богов, специфические для постмодернизма при обосновании тезиса о смерти человека — Холокост, Всесожжение, Il y a la sender (И вот — Зола) и т. д.

5

См.: Кутырев В. А, Слюсарев В. В., Хусяинов Т. М. Человечество и Технос: философия коэволюции. СПб., 2020.

6

Замечательный по емкости в определении сути трагедии современного человечества заголовок не менее замечательной по содержанию статьи Билла Джойса (Bill Joys: Why we create the Future that do not need us http://www.wired.com/Joy-2.

7

Перевод с немецкого Александра Белых.