Медбрат

Григорий Дюков, 2023

Что плохого в Америке 50-х? Эпоха рок-н-ролла, роскошных автомобилей и красивых костюмов, одним словом – праздник! Но только не для одарённого мастера медицины Джимми Питерсона. Добившись лучших результатов в медицинской школе, он решает оставить учёбу и уйти работать по другую сторону закона ради жизни, которую заслуживает по праву. Отныне он спасает жизни гангстерам: людям с плохой репутацией и тугим кошельком. Но чем больше “пациентов”, тем больше проблем и препятствий на пути. Чтобы достигнуть совершенства и признания, Джимми готов пойти на любые меры, но приведут ли его амбиции к тому, чем заканчивают все гангстеры из подобных историй…

Глава 3. Переезд

Когда я вернулся домой, то чувствовал себя странно. Тело ужасно болело, синяки были видны через рубашку, и всё же душа трепетала. Хотелось увидеть её снова. Холодная вода смыла грязь, а ватный диск, смоченный спиртом, продезинфицировал рану. Несколько пластырей, немного зелёнки, аккуратный бинт — и мистер Питерсон снова здоров. Подойдя к холодильнику, я допил молоко, выбросил упавку, расправил кровать и накрылся одеялом. Долго не мог уснуть: либо из-за ночной жары, либо из-за слов Шепарда. Легко говорить, что главное — сострадание, когда меняешь часы раз в неделю. Не думаю, что он когда-либо жил бедно. Чем больше я думал, тем сильнее хотелось спать. Спустя час мне начал видеться сон. Точнее, воспоминание…

***

Помню, каким изнурительным был мой переезд. У меня было большое количество вещей, когда я прибыл в Харбортаун. Мне казалось, что общежитие при медицинском колледже поможет сфокусироваться на учёбе, но я ошибся. Постоянные крики пьяных студентов, нескончаемые женские стоны за стенкой по ночам, побои Брауна — всё стало причиной заваленного теста, на который я потратил двадцать один день. Родители согласились выделить часть денег школьного гратна: почти полторы тысячи долларов директор лично вручил на моём выпускном. Решил взять небольшую квартиру в рабочем квартале.

В тот день я сел на автобус, ехавший в сторону нового дома. Проезжая различные кукольные домики, в которых жили американские обыватели, вспоминались слова отца, который много рассказывал про город. Его построили в конце девятнадцатого века, и это самый молодой город западного побережья, потому здания выглядели так футуристично. Более того: первый небоскрёб начали строить только пятнадцать лет назад. Харбортаун сделал свою экономику на сфере услуг: здесь не было шахт, залежей нефти или плодородных почв. Однако когда Вудро Уилсон занял пост Президента США, то решил инвестировать именно сюда. Многие историки до сих пор задаются вопросом “почему?”, ведь даже во время Первой Мировой войны он не забывал об этом маленьком городке. Сколько я слушал теорий на этот счёт, одна интереснее другой! Некоторые предполагают, что он хотел построить очередной торговый порт, предназначенный для китайского и японского экспорта; другие убеждены в некой программе Уилсона по развитию западного побережья в качестве туристической зоны; крупные инвесторы хотели видеть город как “технологический рай на земле”. Отец даже выдвинул теорию, что старик Вудро после срока уехал доживать последние дни именно сюда и умер простым человеком.

Удивительно, но город всегда оставался изолированным от страны из-за медленного, но эффективного развития. Только к 1920-му году здесь сформировался трафик, крупные компании основали офисные здания, наладились тогровые пути. Харбортауну нужно было “встать на рельсы”, но Великая депрессия ударила по экономике не только города, но и всей страны. Но этого я уже не помню. Я жил в удовольстиве в небольшой деревне, и всё время проводил за учебниками, пока отец жаловался на работу, а мать — на отца. Когда мне рассказали о Харбортауне, то я захотел переехать сюда, а не в другой город, исключительно потому, что к двадцать четвёртому сентября 45-го там открылись современные торговые центры, зелёные парки и, самое главное, появились рабочие места для врачей. Все обожали старика мэра, причём заслуженно. Он вложил душу, деньги и время в убыточный кусок земли. Последней причиной переезда в Харбортаун стали низкие налоги ицены. Рай на земле для общества потребления.

А потом моё внимание привлёк знак: холмы Штраусса. Когда я смотрел квартиры и фотографии, где хотел жить, именно эти холмы вели к деловому кварталу. Сплошь дорогие дома, соседи — влиятельные люди, профессионалы своего дела на финансовом рынке. Попасть туда — означало добиться всего в этой жизни. Фактически, билет в рай. На миг мне показалось, что 76-й автобус вот-вот повернёт к холмам и поедет именно туда, но я лишь смотрел, как он отдаляется от желанного маршрута.

Когда я подъехал к небольшому перекрёстку, то увидел, как мальчик корчил рожи и показывал неприличные жесты, но мама увела его прочь. Многоквартирные дома коричневато-серого цвета стремились к небу, нависая над головами прохожих. В некоторых зданиях были разбиты окна, где-то стояли решётки, на ступенях сидели бездомные с сумками и рюкзаками. Эти ребята даже не стеснялись вымогать мелочь у прохожих, преследуя их чуть ли не до квартиры. Вот он: рабочий квартал. Тысячи мигрантов из Китая, Польши и других стран приехали сюда в погоне за “американской мечтой”, но столкнулись с суровой реальностью, где твою работу заберёт более способный человек, и где у тебя нет права на ошибку. Не всем такое по душе, но мне как-то всё равно. Не то, чтобы я был совсем безжалостным, скорее безразличным. Мне было несложно помочь женщине нести бумажные пакеты из супермаркета, но вот, что я думаю: помогать всем и каждому — значит не помогать главному человеку в своей жизни: себе. К тому же, 7 из 10 американцев скорее соврут и сделают вид, что заняты, чем действительно помогут.

Выйдя на остановке, я встретился с арендодателем, выписал ему чек и получил ключ. Да, квартира мало как изменилась с того раза, но это — лучше, чем шумная общага, даже по сей день. Мне так сильно нужны были тишина и покой, что я даже не стал торговаться. Получив ключи, я выбежал на улицу, вспоминая людей, которые могли бы помочь с переездом. Точно не сосед по комнате: слишком часто посещал клубы. Наконец, я набрал номер и слушал гудки. Только один человек мог помочь мне с переездом

— Мистер Робинс слушает.

— С каких пор ты стал мистером? — посмеялся я.

— Джимми! Чего так поздно?

— Слушай, я тут новую квартиру себе снял, а вещей — уйма, так что…

— Тебе с переездом помочь?

— Если тебе нетрудно…

— Диктуй адрес.

— Приезжай в общежитие, где мы с тобой тусили. Оттуда вещи заберём и поедем на автобусе.

— Понял. Буду через двадцать минут.

— Не-не-не, погоди, я не смогу так быстро…

Послышались гудки телефона. Я набрал его ещё несколько раз, но Фрэнк не отвечал. Проблема была в том, что у меня не было денег на такси, а ехать на общественном транспорте четыре часа. Делать было нечего: я сел на последний автобус, едущий к в сторону общежития.

Когда я подъехал, был глубокий вечер. Луна освещала дорогу вместе с уличными фонарями, холодный ветер бил в лицо, запах нечистот заставлял прикрывать нос рукой, а пьяные студенты вновь устраивали потасовки. Как я мог не обращать внимание на то, в каких поганых условиях жил? Подходя к своему почти разрушенному многоквартирному дому, я уже чувствовал, что Фрэнк ждёт меня у двери. Трудно было предствавить, что он скажет. Опоздать почти на три часа… А у меня даже не было с собой бутылки пива в качестве извинений. Поднимаясь по лестнице к своей комнате, уже на третьем этаже я услышал как Фрэнк насвистывал мелодию из Белоснежки, которую недавно видел в кино. Он сидел на ступенях, упираясь головой в стену, и смотрел в потолок.

— Я тебя сейчас прибью… — Фрэнк разъярённо встал и направился ко мне, расправив плечи.

— Фрэнк, погоди! Стой-стой-стой! Я клянусь, если б я мог…

— Три часа торчать здесь, да как ты…

— Объясню! Фрэнк, я не специально.

Он схватил меня за грудки и прижал к стене.

— Фрэнк, я хотел позвонить, но у меня не было денег на…

Раздался наигранный кашель. Из соседней комнаты вышла староста, которая была, как назло, в хороших отношениях с директором. Такой власти мог позавидовать сам Октавиан Август!

— У меня завтра тест по паразитам и ленточным червям, а вы мне мешаете…

Я улыбнулся и постучал Фрэнка по плечу, чтобы тот опустил.

— Райли!

— Убери фальшивую улыбку, Питерсон. Хочешь выяснять отношения с другом — делай это не возле моей комнаты, иначе у тебя будут проблемы.

В её очках блеснул свет от лампы, внезапно кто-то вышел из комнаты, разлив пиво на пол. Студент упал, громко посмеялся и выругался, но как только увидел Райли — моментально извинился и зашёл обратно, сделав музыку тише. Её мокрые каштановые волосы аккуратно ложились на плечи, а блеск для губ придавал шарма. Если б не её характер стервы…

— Да, да, я понимаю. К слову, — я подошёл ближе, поправив причёску. — Я сегодня переезжаю, так что можешь не беспокоиться: проблем не будет. По крайней мере, от меня. Хочешь, покажу тебе свою квартиру.

Минуту мы молчали, Фрэнк успел зайти в комнату, чтобы отнести сумки ко входу. Внезапно, Райли громко рассмеялась и закрыла дверь с той стороны. Вскоре он понял, что произошло, похлопал меня по плечу и передал надкусанный шоколадный батончик.

— Ну, хоть что-то…

— Шутишь? Да я только что сделал самую глупую вещь в своей жизни! Пригласить Райли Вайлет на свидание, и остаться в живых — лучшее, что могло произойти. — я рассмеялся. — Жаль, этого никто не видел.

Запах в комнате стоял ужасный: в холодильнике явно что-то стухло. Наверняка сосед: он обожал есть сырую рыбу с рисом, но редко бывал дома. Фрэнки решил открыть окно, я немедленно смыл рыбу в унитаз. Не знаю как, но я смог удержаться от рвотных позывов. Как только в комнате стало легче дышать, я заметил, что тучи полностью закрыли луну, в небе сверкнула молния, а через несколько секунд гром дошёл до моих ушей. Начался шквальный ливень: через окно было видно, как капли воды шквалом падали на асфальт, стали появляться лужи. Машины рассекали воду, обрызгивая прохожих, студенты бежали под крышу, вдали молния ударила прямо в громоотвод.

— Будешь?

Фрэнк достал из-за пазухи сэндвич с индейкой и сыром, отломил от него половину и протянул мне. Фрэнк с широкой улыбкой стоял в дверном проёме и наблюдал за тем, как капли дождя падали вниз. Индейка была суховата, да и сыра положили очень мало.

— Ну что, командуй, капитан.

На миг я усомнился, что Фрэнк правда не знает, почему я ничего не делаю, но он смотрел на меня такими наивными глазами, что я невольно рассмеялся.

— За окном дождь.

— И что?

— И сейчас ночь. Автобусы не ходят. Не, если ты хочешь заболеть — пожалуйста!

Фрэнк посмотрел в окно, что-то приметил взглядом, затем схватил моё запястье и взглянул на часы. Два ночи. Он почесал голову, затем очень странно посмотрел на меня. Этот взгляд вызывал подозрения, а по спине пробежали мурашки. Он сказал, чтобы я ждал здесь и смотрел на дорогу из окна. Он якобы подаст сигнал, после чего я побегу к дереву возле дороги. Робинс схватил мою кожаную куртку и выбежал на улицу.

В комнате стало пусто, про крайней мере — моя половина опустела. Оставалось закинуть оставшуюся одежду в сумку. Последнее, что я бросил — очередное пособие. Дождь продолжал идти даже спустя час. На миг показалось, что он только усилися: кроны деревьев пошатывались на ветру, а по улице летали газеты, угрожая автомобилистам.

Вдруг прямо возле моего окна раздался клаксон. Высунув голову, я увидел старенький Pontiac Streamliner с номером 1MVP905. Возле выхлопной трубы проглядывала ржавчина, на заднем сидении торчала большая пружина, у бензобака виднелась вмятина, да и левая фара светилась ярче правой. Фрэнк сидел за рулём: весь промокший, уставший, но довольный. Он высматривал меня в окнах, а когда нашёл — дважды посигналил и помахал рукой. Я в суматохе стал собираться, повесил сумку на плечо, выбежал из комнаты, оставив под комнатой Райли ключ с наскоро сделанной запиской, спустился к выходу и открыл дверь.

Капли от дождя больно били по лицу, обувь моментально намокла, волосы стали прилипать ко лбу. Шум дождя и гром заглушал яростные крики Фрэнка. На асфальте образовались большие лужи, дворовые коты выглядывали из мусорных баков, а все сумки в миг стали тяжелее. Фрэнк уже стоял с открытым багажником, выбрасывая какие-то вещи на дорогу.

— Ну!

Подбегая к автомобилю, я несколько раз подскользнулся, но сохранил равновесие. Когда мои сумки оказались в машине, я пожбежал и открыл дверь пассажирского сидения, пока Фрэнк проверял, закрыт ли багажник на ключ. Мы сидели вдвоём в машине, было слышно тяжёлое дыхание и приглушённые стуки капель воды о крышу.

— Понтиак. Один из самых надёжных автомобилей. Этот монстр и не такую бурю вынесет! — Фрэнк постучал по рулю.

— Может, в 41-м, но не сейчас. Это твой?

Фрэнк проигнорировал вопрос, открыл нагрудный карман и вложил в зубы сигарету. Когда пламя зажигалки колыхнулось на ветру, он посмотрел на меня, а затем открыл окно и выбросил сигарету.

— Всё равно промокла.

— Давай на фламинго-стрит, 41-й дом. С красной крышей такой, там ещё… Что ты смеёшься?

— Бог ты мой! Фламинго стрит, ха-ха-ха!

— Ну давай, найди вариант получше!

— Ну ладно, я же шучу.

— Так всё же, откуда у тебя машина? — От любопытства и подозрительности нога начала непроизвольно стучать.

— Скажем так, дядя подогнал. — сухо ответил Фрэнк.

Автомобиль завёлся с десятой попытки. Что-то под капотом стукнуло, но машина оставалась находу. Фрэнк медленно выехал на дорогу и аккуратно влился в поток машин. Надо признать, он был одним из лучших водителей, которых я когда-либо встречал. Создавалось ощущение, будто Робинс был рождён за рулём: даже на светофорах он аккуратно притормаживал и выжидал, постукивая пальцами по рулю. Правда, он почему-то осматривал каждую полицейскую машину, которая проезжала мимо нас. Его повороты были такими мягкими, что я даже задремал. На половине пути два грузовика прямо на наших глазах одновременно врезались в пожарный гидрант, загородив дорогу. Я думал, что мы будем делать крюк, но Фрэнк ловко объехал их,, и уже через час мы оказались возле моего дома.

Как только автомобиль заглох, я выбежал из салона с ключом в руке, стараясь не намокнуть. Дверь подъезда была открыта, Фрэнк уже вбежал в дом с сумками на плече, положил вещи, затем также стремительно побежал к Понтиаку, чтобы его переставить. Поднявшись на шестой этаж и открыв дверь, я налил два стакана холодной воды и начал разбирать сумки. Фрэнк в грязных ботинках вошёл внутрь и плюхнулся на диван. Я хотел попросить его разуться, но потом вспомнил: этот человек помог мне с переездом, а прибраться я всегда успею.

— Извини, пива нет. Да и перекусить тоже.

— А, не парься.

Я протянул стакан воды, затем сел рядом.

— Ну, как тебе квартирка?

— Для твоего уровня — самое то.

— Ты на что намекаешь? — возразил я.

— Есть где развернуться, есть что поменять, но не дворец. Для твоего уровня, сказал же.

Я расслабился и похлопал его по плечу. Дождь медленно стал стихать, солнечные лучи начали проникать в окна, заполняя пустую квартиру.

— Ну, ладно. Работа не ждёт.

— Сейчас пять утра.

— Механики никогда не спят. — он подмигнул.

Когда Фрэнк собрался уезжать, я глянул, на то, как он уходит из квартиры. Помахав рукой, он ушёл пешком к остановке.

***

Когда я проснулся, на дворе было четыре часа. Я вновь попытался заснуть, но холодный пот выступил на лбу, а по спине пробежали муражки. Я вспомнил маленькую деталь, на которую не обратил внимание тогда: окно в той машине у водительского сидения было разбито…