Сирийский марафон. Книга вторая. Часть 2. Невидимое вижу

Григорий Григорьевич Федорец, 2021

Вторая книга романа "Сирийский марафон" перед Вами. 2016 и 2017. Террористы, спецслужбы НАТО. Сирия, Египет. Здесь развернутся основные события. Подполковник Кайда и его боевые товарищи защищают Родину на дальних рубежах.

Бойцам Сил специальных операций российской армии, павшим и живым, посвящается!

Глава1. «Хороша страна Болгария…»

Болгария. Трасса А4 Марица. Июнь 2016.

«Мерседес», как известно, даже в Гондурасе «мерседес». Катил себе здоровенный bus синего колера. Продавливал воздушный тоннель как поршнем, оставляя за спиной сизоватый выхлоп не нового, но вполне, дизеля. Стекла панорамных окон давно затянулись пыльной пленкой тех мест, что остались позади. Сиденья не успели приобрести дубовую плотность. Кондишен, правда, уже не фурычил, зато воздух за бортом всасывало через открытый, от всей широты славянской души, люк в крыши.

Пейзаж особой затейливостью не будоражил. Скоростная трасса в две полосы. Не автобан, конечно. Но и не Муромский просёлок. Название под стать: «А4 Марица». Река, надо понимать, и дала имя дороге. Текла себе недалече, то приближаясь, то отбегала прячась в кусты. Словно мужик что возвращается домой после крепкого загула. Вроде бы засвербит и ход добавит, ан нет, не складывается. Мочевой дирижаблем до звона в ушах и печень скулит побитой псиной. Плетется обочиной, пыль глотает. Пот росой, под мышками «пожар в джунглях». Во рту эскадрон улан гостевал. Сутки минимум. Причем сапог не снимал и лошадок держал рядышком.

Попутчики незаметно менялись, покидая сонный авто. Скука.

Кайда с Морозовым дремали по очереди. Пару раз вытряхивались на воздух, устраивая променад на коротких остановках. Здания автостанций сильно напоминали растворившийся в небытие Союз. Чистенько, опрятно и бедно. Особенно с вершины нынешнего времени. Но буфеты и клозеты исправно функционировали. И, на том спасибо. Не баре, перебедуем.

После моста через ленивую Марицу, автобус перестроился в правый ряд. Мелькнул дорожный указатель.

— Ябылково, — вслух прочёл Александр. — Андрюха, слышь? Кругом братья-славяне. Города-деревушки и тех имена ласкают слух. Минут двадцать назад стрелка на «Скобелево» мелькнула.

— Угу. Братушки-завидушки, — не открывая глаз буркнул Морозов. — Один такой друг и врагов не надо. Переобуваются в миг согласно текущей конъектуры.

— Не без того, — усмехнулся Кайда, поднялся из кресла. — Практика жизни выучила, против ветра мочиться чревато. Ветру хоть бы хны, как история показывает, сам обтекаешь. Для полного удовольствия окружающих.

Проделав пару-тройку энергичных движений, он с удовольствием потянулся, сжав пальцы в «замок». «Мерседес» уже катил мимо домов и домиков, городка.

— Садов-то, садов! Тьма тьмущая. Все деревья ломятся от яблок, — подполковник восхищенно покрутил головой.

— На то и «Ябылково» — Чупа-Чупс приоткрыл веки.

— Проснулось, ваше величество.

— Не поездка, полный отстой. Уже и спать надоело.

— Автостанция впереди. Сейчас остановка будет.

— Слава тебе… Променад намечается.

— Угу. Рюкзачок не забудь. Народец вокруг ушлый. Прихватят наши пожитки и адьё. На память. В качестве сувенира.

Они прогуливались по щербатому асфальту тротуара вдоль свежевыбеленного здания автовокзала. Аромат яблок кружил в воздухе, чуть дурманя голову. Разомлевшие от духоты голуби важно топтались возле урн, лениво поглядывая засохшие корки хлеба и брезгливо перешагивая через мятые окурки. Среди этих пижонов шустрили серые воробьи, выклевывая съедобные крошки между гравия асфальта. На деревянной скамье у самого входа автостанции крепко спал бич непонятного возраста. Космы, кислой капустой, свисали из-под сиреневой тюбетейки. Может и не сиреневой. Время и погода изрядно потрудились над головным убором. И, не определить цвет. Пустая бутылка зеленого стекла стыдливо пряталась за ножкой скамейки. Штаны пепельного колера пузырились где только можно. Две пуговицы клетчатой рубахи не вполне помогали скрыть черный мох впалой груди. Но, это мелочи. На лице полное удовольствие момента. Только позавидуешь.

Морозов пару раз зевнул и покрутил головой, пытаясь разогнать сонливость. Подполковник, мазанув взглядом бича, неспешно смолил “Lucky Strike” Страйк» явно не штатовского разлива.

Дубовые створки двери беззвучно распахнулись и на улицу… — так писали в ранешных романах. В реальной жизни наших суетных дней всё прозаичнее. И, двери фанерные. И, не распахнулись они величаво, а разлетелись от пинка. И, не от могутной ноги добра молодца, а от худосочной кривули пакостного шибздика чернявой наружности.

Офицеры синхронно повернулись на звук. Без спешки, само собой. Из любопытства, скажем так.

Шибздик вышагнул на площадку крыльца и задиристо огляделся. Бичара пребывал в объятиях Морфея не заморачиваясь метаморфозами земной жизни. Кайда и Морозов отвели взгляды. Попасть в полицейскую хронику такой задачи не было. Скорее наоборот. «Крысёныш», как оба мысленно нарекли индивида, самодовольно оскалился и стал спускаться с крыльца. Из дверного проема, что «стасики» из-под напольного плинтуса, посыпалась компания чернявых и не очень особей обоего пола.

— Цыгане что ли? — скосив глаза, буркнул Чупа-Чупс и зевнул, не прикрывая рот. Подполковник, шаркая подошвами стоптанного “Nike”, неспешно направился в сторону bus:

— Похоже на то. Судя по прикиду намылились оттопыриться.

— Типа «собачья свадьба» у соседнего барона? Или сноха родила долгожданного первенца, — старлей потянулся следом.

— Всё может быть. У пары персонышей рожи тяжелые, — Александр, досмолив сигарету, пошарил глазами в поисках урны. Не найдя таковой, разжал пальцы. Окурок шлепнулся на асфальт. Кайда движением танцора твиста размял его носком кроссовки. — Держи ушки на макушке.

«Мерседес» наматывал километры свинцовой ленты асфальта, неуклонно приближая к конечной точке путешествия. Цыгане, заняв всю корму немецкого трудяги, уже давно угомонились. Двое курили, выгоняя сигаретный дым в открытый люк крыши. Один перебирал струны гитары. Куда ж ромалэ без семиструнной. Классика. Девица тихо напевала мелодию не так уж печальную. Грустную скорее. Сухощавый цыган, по повадкам явно лидер, цедил красное вино из узкого стакана. Тишь да благодать. Даже «крысёныш» до того шнырявший по проходу между рядами кресел, спал с открытым ртом. Уткнулся беспокойной головушкой в спинку кресла перед ним и ни гу-гу. По всем расчетам вот-вот появиться Харманли. Городок, где их ждал Лях. Кайда легонько ткнул локтем в бок Морозова:

— Проснитесь, фельдмаршал. Ваш ждут великие дела! Прямо по курсу славный град Харманли.

Андрей полулежал в расслабленной позе. Закрытые веки и ресницы без известного девичьего трепета:

— Уже и давно. Бдю в режиме ожидания. Помниться, один тутошний писака выдал перл, что «Из Харманли незачем путешествовать — мир путешествует через него».

— Деревенская самоуверенность на грани наглости, — хмыкнул Александр. — Воистину, сам себя не похвалишь, ходишь как оплёванный.

Харманли на деле оказался совсем маленьким. Пять-шесть улиц с обоих сторон от главной дороги, столько же поперек. Типовая автостанция, дом культуры на пригорке. Импозантное здание табачной фабрики начала прошлого века. Много фруктовых деревьев и мало автомобилей. Куры в беспечности шлындают замысловатыми маршрутами.

Кайда хорошо помнил схему улиц городка и уверенно направился к месту рандеву.

— Командир, а как насчет пожрать? — Чупа-Чупс слепил наивное выражение лица. — Или и так ладно? Вчера ужинали куда ж ещё?

— Пожрать говоришь? — Александр глянул на наручные часы. — Пожрать можно. И, время позволяет. Где тут у нас точка общепита?

Две не самые свежие “BMW” третьей серии и уже весьма квёлый “OPEL RADETT“. Судя по виду, девичий румянец потерял ещё в прошлом веке. Весь этот полураритет вольным порядком занимал всю парковку перед заведением. Точка общепита разместилась в унылой коробке из кирпича. Стены традиционно выбелены краской. Или известью. Скорее краской. Евросоюз как никак. Надо соответствовать. Зато вывеска на все сто. Здоровенный баннер на всю стены с лаконичной надписью «Домати».

— Звучит многообещающе, — вслух прочитал Чупа-Чупс. — Уже полный рот слюны.

— Угу, — Кайда лавировал между образцами европейского автопрома. — Хотя в переводе весьма прозаично: «помидор».

— Мило, — Андрей, распахнув дверь, шагнул за порог. — Типа харчевня «У папы Карло». Вона и муляж очага в углу.

Они приветственно кивнули бармену и огляделись. Полутемный зал с редкими бра. Темные столы и скамьи в стиле кантри. Слои табачного дыма у потолка.

— Ба, знакомые лица, — Александр устроился за свободным столиком в углу. Чупа-Чупс занял место напротив. Рюкзак предусмотрительно положил рядом:

— Ромалэ. Старые знакомые. Гм, женские особи самоликвидировались, а вот мужички добавились.

— Местные, надо полагать. Саммит, мля, — подполковник подцепил запаянный в пластик листок меню, почему-то исполненный в готическом стиле. — Дело житейское. Катают про падеж скота в соседней деревне или недороде кукурузы у соседей.

— Не, — усмехнулся Морозов. — Верняк новую наркотропу торят. Граница рядом.

Бармен, крепкий такой дядька, одетый в джинсы, потертую безрукавку из кожи, с забавной шапочкой на обритой голове подошёл степенно:

— Моё почтение, гости! Отобедать по полной? Или наскоряк?

— И, вам не хворать, уважаемый, — открыто улыбнулся Александр. — Пожалуй по полной. Что-то местное, простое и сытное.

— Сделаем, — физиономия крепыша расплылась в улыбке. Даже кожа на черепе собралась в складки, почти как у шарпея. — Каварма по-болгарски. Идеальный вариант для таких парней. Кушали?

— Не обессудьте, не доводилось, — Кайда смотрел заинтересовано. — Просветите неучей. Будь ласка.

— Конечно, — бармен — эталон эпикурейца чуть задумался. — Главное в каварме — это мясо и перец. Перец, как понимаете, болгарский. Мясо…

— Тоже, — влез Морозов. — Если можно, то короче. Кусать очень-то хочется.

Александр укоризненно посмотрел на Андрея:

— Не обижайтесь, друже. Молод, не терпелив. Увы.

— Какие обиды, сам виноват, — понимающе хмыкнул эпикуреец. — Бегу на кухню. Кстати, мясо действительно местное. Баранина. Традиционный рецепт. Предвещая ваш вопрос, там электрическая плита. Очаг на стене — чистая стилизация. Для туристов.

— Браво! Вы не только служитель культа пищи, но и провидец! — громко расхохотался Чупа-Чупс. — Прощенья просим, если обидел невзначай.

Они пили яблочный сок из глазированных кружек, калякая на отвлеченные темы. Напиток, наполненный густой мякотью, наверняка был здешний.

— Давно такого не пил, — облизав губы в очередной раз Чупа-Чупс наморщил лоб. — С детского садика. Точно.

— Давно! — фыркнул Александр. — Тебя ещё ясельная группа помнит.

— Скажите тоже, — по-детски скуксился Андрей и тут же расплылся в улыбке. — Ура! Хавчик несут.

Бармен приближался с победным видом. На деревянном подносе красовались два глиняных горшочке приличных размеров. Ноздреватый хлеб нарезанный крупными ломтями горкой покоился в чашке. Помидоры, лук, огурчики, укроп с петрушкой вперемешку заполнил здоровенную тарелку.

— Парни, вот и я! — эпикуреец просто излучал радость бытия, ставя поднос в центр стола. — Всё бросил и на пару с поварёнком готовили для вас. Впечатляет?

— Мама миа! Дядя! Ты убивец, — закатил глаза Морозов. — Я счас слюной захлебнусь.

— Мда, маэстро. Шаркнул по душе, — Кайда удивленно покачал головой.

— Кушайте на здоровье, — деланно смутился крепыш, сияя что олимпийский рубль. — Не буду мешать.

— Премного благодарны, — галантно кивнул Чупа-Чупс, снимая крышку с горшочка. — А, духан-то, а, духан!…

Дядька потоптался:

— Парни, что хотел сказать…

Подполковник оторвал взгляд от яств:

— Говорите, дружище.

— Компашка, что за столиками у барной стойки, — видно было, что ему не хотелось влезть в это дело. Он вздохнул и решился. — Не хорошие люди. Совсем не хорошие. И опасные.

— Дядька, мы тоже не подарок, — ухмыльнулся Андрей, нажевывая кусок баранины.

— Э, вы не то! — отмахнулся бармен. — Я слышал. Случайно, когда мимо шёл. Они хотят ограбить вас.

— Нас? Грабить? — удивленно улыбнулся Александр. — У нас же нет ничего.

— Это ваше дело. Вы люди добры. Я вижу, — болгарин уже собрался отходить. — Пистоль у них. Что в вельветовой жилетке.

Лицо его стало печальным.

— Будьте осторожны хлопцы, — сказал он тихо и отойдя на пару шагов добавил в голос. — Приятного аппетита, гости дорогие!

— Спасибочки, друже, — подполковник, придвинув горшочек ближе, открыл крышку. Звучно втянул рванувшийся наружу аромат:

— Опиум для народа.

— Командир, что делать будем с ромалэ? — Андрей хрустел свежим огурцом вприкуску с зеленью.

— Как обычно. Решим по ходу. У тебя влажные салфетки спиртом пропитаны?

— Боже упаси! Такой соблазн таскать в рюкзаке? — хитро прищурился Чупа-Чупс. — Раствором каким-то. Даже для лялек безвредно.

— Понятно, — вздохнул Александр, налегая на пищу. Он перехватил взгляд бармена. — Дядечка, а горилка найдется?

— Горилка? Украинская? — не скрыл удивления эпикуреец. — Конечно. По сто грамм достаточно?

— По «мерзавчику»? Посмотри на нас? — Кайда гордо поднял голову, подбоченясь. — Тащи «ноль семь» и огурчиков соленых. С десяток-полтора.

— Момент! — бармен скрылся в подсобке.

— Гуляем, командир или? — Морозов.

— Или, — поцокал языком подполковник, доставая из кармана внешне обычный смартфон. — Так, что у нас в ближайшем околотке? Пальчики чем будешь стирать? Горилкой. То-то. Нам «звездность» ни к чему. Не такого воспитания, увы.

Глава 2. «Никогда я не был на Босфоре…».

Чупа-Чупс брел следом бубня под нос очередной шлягер и как первоклассник перепрыгивал с одного солнечного пятна на другое. Деревья, растущие по обе стороны улицы, вверху сплетались. Солнце, выискав брешь в живой арке, тут же мазало золотом асфальт. Вот по тем кляксам он и скакал. В кроне дерева затрещали заполошно пичуги, крепко ругаясь по житейской надобности. Александр поднял голову, пытаясь понять в чём тут сыр-бор. В густой листве пара серо-голубых птиц, нещадно трепыхая крыльями, наскакивали друг на друга, пытаясь долбануть длинным, что шило, клювом. Штук пять, рассевшись по веткам в неком отдалении, ротозеями взирали на нешуточные разборки. В носу отчаянно засвербило и Кайда громко чихнул:

— Закон улицы: двое дерутся — третий не лезь.

— Эт точно. А, как если двое на одного? — Морозов ловко перемахнул через здоровенную тень похожую на вздыбленную лошадь.

— Беспредел, — веско изрек подполковник вытирая нос о собственное плечо в футболке. — Только их трое. Да и ты не один одинешенек. Подсоблю по-стариковски. Ужели что.

— Эй, хлопцы! — раздалось за спиной на русском. — Погодь маленько! Дело есть.

Они оглянулись, продолжая неспешно двигаться. Троица из давешней компании нагоняла. Первым едва не в припрыжку спешил чернявый дрыщ. Парень пакостно улыбался не вынимая руки из карманов короткой куртки. Амбалу в клетчатом поло с походкой штангиста не просто было удерживать темп. Но он старался. Даже отсюда было видно, что подмышки взбухли от влаги, а лоб покрылся крупной росой. Больше всех Кайде не понравился тип в вельветовом жилете. Руками не болтал, по сторонам головой не крутил. Физиономию вообще держал без эмоций. Постную, можно сказать. Выдавала пластика. Уверенность и взгляд пустой. Будто в себя. Сталкивался с такими. Человека зарежут, что курёнку шею свернут. Без суеты.

Александр остановился, повернувшись к троице левым боком. Морозов занял позицию в паре метров. «Уступом вправо», — мысленно отметил подполковник. — «Ух. Лишь бы не чухнули раньше времени. Придется покрутиться. Увы».

Ромалэ встали обратным треугольником. По ближним углам дрышь и амбал. «Вельветовый» в дальнем. Руки держал вдоль тела, не занимая. Никакого напряжения. Сосредоточенность лишь. Полная противоположность подельникам. Амбал демонстративно вытащил из заднего кармана брюк кастет утыканный стальными шипами. Вида весьма страхолюдного. Даже в лапище «штангиста» не потерялся. Чернявый шибздик как-то предсказуемо выдернул из-под куртки нож-бабочка и закрутил им умопомрачительные фигуры. Эффектные, слов нет. Особенно для публики не готовой к подобным фокусам. Подполковник глянул на Морозова. Почувствовать взгляд командира, тот понимающе кивнул и гаркнул:

— Вы чё, пацаны? Рамсы попутали?!

— Заткнись, русак! Здесь тебе не дома! — взвизгнул чернявый, приняв угрожающую стойку с ножом в руке. Узкий клинок играл на солнце, давя на психику. — Дернетесь, ливер вспорю!

— Ладно, ромалэ, ладно, — Александр примиряюще развел руки. — Всё путем. Какие проблемы?

— Проблемы у тебя, — оскалился амбал. Он, угрожающе подняв кулак с кастетом, сделал два шага вперед, сломав построение. — Гроши гони!

«Вельветовый» дернул руку под жилет и, выхватив пистолет, навел на Александра.

— Тю, пистоль, — звонко хлопнув в ладоши, по-детски восхитился Чупа-Чупс. — Поди настоящий?! Или муляж. Давеча соседский пацан такой же припер. Бегал, стращал. Отобрали когда, глянь — пластмассовый. В «Детском мире» купил, засранец.

— Ага, — ухмыльнулся «Вельветовый», — муляж! Только пуляет свинцовым горохом. Хочешь попробовать?

— С чего вдруг? — Кайда забегал глазами, играя панику. — Наши грошки — сплошные слёзки. По двести евриков на брата. Оставьте хоть сотку, нам до границе ещё добраться надо.

Лицедейство удалось. «Вельветовый» пистолет не опустил, но руку держал уже не столь напряженно.

— Сто евриков?! Обойдешься! — взвизгнул дрышь. — Выворачивай все карманы!

— Рюкзак мне! — рявкнул амбал и протянул вперед левую руку.

— Значит хотите по гамбургскому счёту? — пожал плечами подполковник. — Да Бога ради! Микола, отдай ему рюкзак. Нехай пода…

Чупа-Чупс сожалеюще вздохнул и сделал один шаг вперед, второй…

— Стой где стоишь! — скомандовал «Вельветовый» направив ствол пистолета на офицера. — Кинь ему. Хрусталя верняком нет.

Морозов вопросительно взглянул на Александра. Тот развел руками. Скривив губы, Андрей скинул рюкзак с плеча. Мазанул взглядом стрелка: «А, тэтэшник-то не взвел и с предохранителя снять поленился. Явно не спецслужба, бандюги. По сопатке давно не доводилось получать, расслабились. Оно понятно: солнце греет, птички поют. Тишь да гладь».

Он качнул рюкзак раз, другой,…

— Фузея на запоре, — буркнул Морозов в пространство, увеличивая амплитуду.

— Принято, — вяло откликнулся Кайда. — Работаем.

–Хрямс, — рюкзак пращой влетел в челюсть амбала.

— Ыыы, — взревел любитель кастетов и штанги, в миг превратившись став подобием Щелкунчика. Стремительный пируэт и Морозов ушел с директрисы огня, прикрывшись массивной фигурой амбала.

— Дзинк, дзёньк, дзинк, — сыпались на дорогу мелкие монетки, плотной горстью побывав на лице отшатнувшегося чернявого. Александр время не терял. Последние евроценты ещё не коснулись земли, а он уже поймал на блок вооруженную «бабочкой» руку. Захват, задняя подсечка и шибздик смачно влепился физиономией в гостеприимный асфальт Болгарии.

— Хеньк! — хрюкнул амбал, получив короткий удар коленом в пах, и сложился пополам, гарантированно выбыв из игры. Прыжок, кувырок и удар подошвой в коленную чашечку — всё это у Чупа-Чупса заняло секунды полторы-две. Хруст и вопль, слившись, пропали где-то среди деревьев аллеи. «Вельветовый» волчком крутился на асфальте, зажимая ладонями колено, но пистолет не сжимал в руке. Это и определило дальнейший расклад. Андрей крутнул кисть стрелка, направляя ствол ТТ в сторону амбала. Тот продолжал оставаться в позе «зю». Штатно клацнул затвор, вгоняя патрон в ствол. Тщательно прицелившись, Морозов придавил палец на крючке «вельветового».

— Пах, — и кусочек свинца влетел в широкую, будто у жабы, ступню штангиста, одарив вечной хромотой.

Подполковник подхватил выпавший нож и примерившись глубоко воткнул в правую ягодицу:

— Шоб не повадно было финдрочкой размахивать.

Чернявый истошно взвыл и забился.

— Не дергайся. Не то повредишь чего, — назидательно сказал Александр, стирая полой куртки отпечатки с рукоятки «бабочки». — Повезло вам, место проходное, найдут скоро. Лежи пока, медитируй. И, завязывай с разбоем. Тренд сменился, а вы не в теме.

Грузовичок стоял где и должен. Обочина весьма излюбленное место бесплатной парковка не только у нас. Volkswagen Transporter с термобудкой. Лаконичная надпись “Mark” на всех бортах. Цвет, как выразился Чупа-Чупс «не броский, но маркий. Жопастенький». «Типично белый. Вона их тут сколько. Что у собаки блох. И, вообще, кушайте, что дадено», — парировал Кайда, закрыв дискуссию.

Они прошли мимо метров на двадцать. Лях, как и положено, сидел за рулем что-то меланхолично нажевывая. Даже взгляд не скосил. А, на кой? Всё отрепетировано годами до уровня привычки. А, многолетние привычки, как известно, есть суть ментальности. Хотя…?

Александр не замедляя шаг, повернул голову:

— Дружище, сигаретой угости. Свои в заварушке изничтожил.

— Яволь, герр командир, — с готовностью Санчо-Панса Морозов чуть демонстративно похлопал себя по карманам. Не найдя развел руками. Вспомнив, легонько стукнул себя по лбу и перекинул с плеча рюкзак. Пришлось остановиться. Пока Андрей, держа на весу, рылся внутри, подполковник скучающе осмотрелся. Наружки, тем паче погони не наблюдалось. Три черные коровы блудили меж деревьев брошенного сада. Даже птахи притихли. Жарень.

Чупа-Чупс наконец-то нашёл нужное. Улыбаясь он раскрыл картонную пачку «верблюда» и протянул Александру.

— Последняя? — вопросительно посмотрев, Кайда фыркнул. — Последнюю, как известно, даже мент не берет. Эхе-хе.

— Командир, бери! — белозубо улыбнулся Морозов. — Я себе найду. Вон водила в «фольце» курит. Пойду и стрельну.

— Сам пойду, — досадливо махнул рукой подполковник, направляясь к грузовичку. — Может подкинут до Капитан Андреево согласиться.

— Было б очень-то неплохо, — откликнулся офицер, зажав в уголке рта сигарету. — В таком деле и компанию составить не грех.

Монотонная езда убаюкивала. Volkswagen Transporter катил себе по шоссе с «правильной» скоростью. Лях дисциплинированно рулил, зависнув во втором ряду. Мимо часто проносились легковушки с номерами всех стран Евросоюза. Турецкая граница и сезон отпусков. От скуки Чупа-Чупс полез к автомагнитоле. Зная о потаенных возможностях гаджета, Кайда одернул офицера:

— Не лапай! Не дай боже гавкнется.

— Командир! Пусть его, — Варшавин жевал очередную галету. — «Балалайка» практически штатная. Вся хитрая начинка не здесь.

— Притесняете меня без меры, — плаксиво заныл Морозов. — А, может я без музыки жить не могу. Даже кушать.

— Хрен с тобой, меломан, врубай шарманку, — махнул рукой подполковник. — Лях, если «балалайка» штатная, прикол в чем?

— Командир, панель у магнитолы съемная, так? — педантично начал Варшавин.

— Съемная и…?

— Значит что…?

— Слюшай, дарагой, — с кавказским акцентом затараторил Чупа-Чупс. — Зачем ишака за… хвост тянешь. Говори скорей! Да?

— Конечно, генацвале, конечно, — подыграл Лях. — Другую ставим и всё!

— Всё? — синхронно опешили офицеры.

— Угу. Термобудка и есть антенна и радар, — невинно улыбнулся Варшавин. — По ту сторону Босфора получим сменную панель. И,… поливай Маруся фикус.

— Мда…, — хмыкнул Морозов. — Век живи, век учись…

Пограничный пункт увидели издалека. Здоровенная арка, веер полос, двухцветные светофоры, полосатые шлагбаумы, приличных размеров «отстойник» для грузовых фур.

Лях, щелкнув рычагом «поворотника» увел грузовик вправо:

— Не обманули, однако. Вон баннер с “Mark” и дядька в оранжевой кепаре флажком машет. Всё как обещали.

— Прибыли значит, — вздохнул Кайда. — Следующим номером нашей программы…

— Рывок через Босфор! — расправил плечи Морозов. — Давеча стих сочинил.

— При свече с видом на луну? — ухмыльнулся Виталий плавно останавливая «фольца» напротив поклонника апельсинового цвета.

— Так, поэт, с декламацией отставить! — Александр изобразил усталую мину на лице. — Работаем. Лях! Открой окошко, поговори с дяденькой. Вон, как приплясывает. Волнуется, что поросёнок в мешке.

— Здорово, хлопцы! — вскочив на подножку, сунул физиономию в салон «апельсиновый». Смесь чеснока, самогона и многочасового пота затопила

кабину. — Доки давай.

Варшавин даже не сморщился. Матроса триппером не напугаешь. Он протянул пластиковый конверт в палец толщиной:

— И, тебе не хворать, дядечько. Горилка местная или с родины?

— Тэкс, документики, — шурудил в конверте «апельсиновый». — А? Горилка? Да, с Украйны. Хлопцы утром угостили. Так же, как вы, водилы. А, що, крепко с мини тянет?

— Да, ни, — Александр благодушно улыбнулся. — В меру.

— Ну, слава те…, — успокоился украинец. — Не то, скоро проверяющие приедут. Уси цивильные, в белых сорочках, в галстуках.

— Болгары что ли? — равнодушно спросил Лях, получая назад пластиковый конверт.

— Ни, немчура. С Мюнхена. Слыхал про такой? — «апельсиновый» спрыгнул с подножки.

— Не. На кой мне…, — дернул плечом Виталий. — Бумаги норм? Чего дальше?

— За мной езжай потихоньку, — махнул рукой украинец и бодренько пошагал в сторону КП, будка которого синела у выезда с парковки.

Скоростная трасса временами взбегала на пригорки. Александр поворачивая голову вправо выхватывал взглядом далекую синеву Мраморного моря. “Silivri” мелькнул очередной указатель. Поток автомобилей заметно прибавился. Через зелень деревьев и высотки домов с моря наползала темно-синяя вуаль ночи. Подполковник, достав смартфон, загрузил спутниковую карту:

— Судя по всему Босфорский мост пересечем уже в темноте.

— Ну и гуд. Эка невидаль, — фыркнул дремавший Морозов. — Штука, конечно, занятная, но… знаем, плавали.

— Ты вроде как стих хотел оттарабанить? — Варшавин подавил зевок. — Валяй. Бухти, как космические корабли бороздят Большой театр.

— Э, серость! — сыграл в обиду Чупа-Чупс.

— Не кисни, дуся, — энергично потер ладони Кайда. — Извергай накопленное. По просьбам трудящихся.

— Ладно. Внимайте, — вздохнул Андрей и начал нараспев.

— Никогда я не был на Босфоре,

— Ты меня не спрашивай о нем.

— Я в твоих глазах увидел море,

— Полыхающее голубым огнем.

В салоне, дохлой мышью, висела тишина. Только брелок на ключе в замке зажигания изредка покачивался. Как всегда, первым не выдержал Морозов:

— Чего молчите, как рыба об лёд? Понравилось?

— Андрюха, нет слов! Я в полном восхищении, — откликнулся Лях. — Давно муза посетила?

— Не так чтобы… — замялся Чупа-Чупс. — Как-то вдруг навеяло. А, вспомнил. Прошлый раз, когда были с командиром…

— Проездом, — подсказал Александр, гася улыбку на губах.

— Точно, проездом, — Морозов обрадованно хлопнул ладонью по панели. — Но, ведь зацепило! Так?

— Ещё бы. Конечно зацепило, — согласно покивал головой Кайда. — Стихи Есенина всегда цепляют.

Офицеры переглянулись и захохотали. На обочине светлячками начинали мерцать дорожные фонари, вытянувшись на коньячных ножках.

Глава 3. «Житейские хлопоты. Но не пустые»

Белград. Сербия. Три дня назад. Июль 2016 год.

«Речной трамвайчик белым лебедем скользил по Дунаю, обвиснув седыми усами на форштевне. И, название такое: «Сирона». Ухо ласкает. Эка задвинул. Прямо начало рыцарского романа», — мысленно фыркнул Кайда, прохаживаясь по палубе бака. Пока пришвартованная «Сирона» терпеливо принимала пассажиров, что неспешно спускались к Савской пристани, да ласкалась в лучах июльского солнца. Даже сонар статуей торчал на крыши капитанского мостика. Только бдела вахта у трапа, встречая гостей улыбками на все тридцать два, да чайки звучно плюхались в воду гоняя мелкую плотву.

Терентьева он заметил едва тот начал спускаться к причалу. Дед выглядел на все «сто». Элегантен как Ален Делон в «Тегеран-43». Помахивая в такт ветровкой небесного цвета, генерал сбежал по ступеням каменной лестницы и направился к белой будке с надписью “kassa”. Александр пару минут полюбовался видами на старый град и поднялся на верхнюю палубу. Под парусиной тента шалил слабый ветерок, отгоняя приближающийся зной полудня. Все скамейки были пусты. Подполковник озорно подмигнул кому-то невидимому и направился к дальнему ряду. Откинувшись на спинку скамьи, он вольготно вытянул ноги. По Дунаю стелилась тишина, лишь сквозь деревья на берегу сочились звуки большого города. Глухо стукнул деревянный трап, хрустально звякнула рында и «Сирона» дрогнула корпусом, отходя от пристани.

— Медитируем? — Дед возник за спиной. Правда, эффект неожиданности не имел места. Александр в стеклянной перегородке, что разделяла смотровую площадку надвое, видел отражение генерала:

— Так, самую малость.

Терентьев опустился на скамью рядом:

— Благодать! Так бы весь день-деньской катался трамвайчиком. Солнышко мягкое, бриз, мда…

Кайда терпеливо ждал. Не скуку кабинетную развеять прилетел Дед.

— Не спрашиваешь на кой я здесь? — умиротворенное выражение лица Константина Петровича было натуральным. Подполковник по себе знал на сколько чреваты такие встречи. Не в парке Горького тусуемся.

— Соскучилась, полагаю, — ухмыльнулся он. — Угадал?

— В «десяточку», — коротко кивнул генерал. — Генератор помех включил?

— А, то. Как учили.

— Вот и ладушки, — легонько хлопнул себя по коленям Дед. — Вводная образовалась. От Самого.

Александр удивленно вскинул брови.

— Угу, не придумываю. Вчера лично общался. Такие дела, — Терентьев привычно пожевал губы. — Подробности опускаем, ни к чему они. Резюме: падишаху нашего в случае и потому что, не дать сгинуть и при короне остаться. При любых раскладах.

— Всего-то? Простенько и со вкусом, как любить повторять один наш знакомец, — подполковник почесал затылок. — Без вариантов?

— Угу, — простецки улыбнулся Дед. — И, трон под седалищем, и корона на макушке.

Симпатичная девушка и брюнет мужественного облика, весело переговариваясь, поднялись на верхнюю палубу. Старательно не обращая внимание на Терентьева и Кайду, они разместились за три ряда от них. Парень прилипал губами к уху девушки, а та умиленно хихикала, восторженно глядя на кавалера. Александр забавно задвигал носом, намереваясь чихнуть. Заранее прикрыв рот ладонью, он буркнул:

— Что-то не нравиться медовая парочка.

— Да уж, — вздохнул генерал. — Не хватает, как его… натурализмуса. Во!

— Точно! — Кайда поднял вверх указательный палец. — Маякнем в службу спасения?

— А, что делать. Вынуждены, — уныло вздохнул Дед. — Вот и фотосессия намечается. Штампы, штампы, штампы.

— Скудеет конкурирующая фирма, — согласился Александр, извлекая из кармана ветровки смартфон. — Какчество упало. Увы.

По трапу, ведущему на верхнюю палубу, затопали, будто стадо слонов спешило на водопой к родной речке. Парочка прекратила игру в фотолюбителей и повернула головы на звуки. Чупа-Чупс и Лях наконец-то преодолели подъем, о чем громогласно заявили на английском.

— Братан! А, здесь клёво! Ветерок, тенёк и вид ништяк, — пьяно скалясь Морозов обшарил взглядом палубу. Звучно икнув, он полуобернулся. — Пивец не посеял?

— Не-а. При мне ещё пара пузырей, — Лях, оступившись едва не свалился вниз по трапу. — Помоги, кореш! Ослаб малость.

Схватив за ворот, Чупа-Чупс втянул приятеля наверх:

— Умаялся, бедолага! Крепись. Счас, мля, пристроим пятую точку.

Нетвердо ступая Лях, цепко держа за горлышко две бутылки пива, направился в центр рядов скамеек. Парочка с тревогой косилась на приятелей.

— Опаньки! Тут и лялька симпотная, — искренне удивился Варшавин. Морозов, подхватив под локоть, потянул друга дальше:

— На кой тебе? Видишь она с дружбаном.

— Дак, я только познакомиться, — заупрямился Лях. — Чисто интеллигентно.

— Во упертый, мля, — в сердцах выдохнул Чупа-Чупс, меняя направление. — Ладно, давай только по-быстрому.

Варшавин, слегка балансируя бутылками в руках, приблизился к парочке. Попытавшись изобразить книксен, потерял равновесие и рухнул на парочку. Морозов кинулся на помощь приятелю.

— Пьянь бруклинская! Скотина! — взвыла девица, пытаясь вылезти из-под Ляха. — Джо! Да помоги же! Он блевать собирается!

— Опаньки, земляки! — Чупа-Чупс расплылся в улыбке, поднимая мычавшего нечленораздельное Варшавина. — Штат Луизиана, так? Или Техас?

Джо, освободившись от пьяных объятий Ляха, вскочил на ноги:

— Забирай это мурло и дергайте отсюда!

— А, чё так грубо?! — Варшавина мотало из стороны в сторону: — Сам перхоть мичиганская дергай. А, корову свою оставь! Попользуем.

— Что! — вскипел американец, перемещаясь ближе к Ляху.

— Бум! — лопнула пивная бутылка, влепившись в лоб янки.

— Хрясть! — разлетелась на осколки вторая, встретившись с затылком незадачливого Джо. Девица сунула руку под худи. Морозов ожидал нечто подобное и не мешкая сунул ей в нос малюсенький баллончик.

— Пшик, — бесцветная струйка пятном осела на лице, попав в приоткрытый от ярости рот. Девица поперхнулась и закашлялась. Через пять секунд, звучно посапывая, она амебой растеклась по скамейки. Чупа-Чупс, аккуратно поправив сползающую голову американки, констатировал:

Конец ознакомительного фрагмента.