Никогда не поздно!

Григорий Андреевич Неделько, 2023

Что будет, если автор расширит, дополнит и исправит одни из лучших своих рассказов, учитывая весь имеющийся в арсенале опыт? Ответ – внутри этого многожанрового сборника! Фантастика, фэнтези, юмор, приключения, хоррор, мелодрама, трагедия… но не только. И в том числе – "Страшные рассказы". Потому что – никогда не поздно всё изменить к лучшему!..

За пределом

Каково это — быть отверженным?

Быть наказанным не за преступление,

а за потенциальную возможность его совершить?

(Сергей Лукьяненко «Ночной дозор»)

Вампир таился в пределах дома. На его территории или за гранью, предстояло выяснить мне. Если, конечно, тварь не сбежала…

Звонок в Потустороннюю полицию, где работаю, поступил около часа назад, и отправили на место именно меня. Судя по словам очевидца, в заброшенном здании произошло двойное убийство. Бомж, облюбовавший это место под жильё, вернулся «домой» с ночной охоты. Охотился бездомный за недопитым пивом в банках, за остатками колбасы и сыра и прочими объедками. А вот засевший в отражении вампир избрал себе для пира легкомысленную парочку, решившую экстрима ради полазать в темноте по развалинам. Итог — два очень худых, точно спички, тела лежат на осколках камня и кирпича. Глаза трупов пусты, рот открыт в предсмертном крике, хотя они, скорее всего, умерли молча. Если вампир присосался, он своей огромной, пожирающей энергию глоткой заткнёт все эмоции и лишит всяких действий, потому что вампиры — дети и путешественники ночи.

Бездомный помнил парня с девушкой, пару раз залезавших сюда. Вне себя от ужаса, он бросился к ближайшей бесплатной телефонной будке, где набрал номер Потусторонней полиции — 013. Рассказ бомжа был сбивчивым, да подробностей и не требовалось: произошедшее, к несчастью, навязло на зубах настолько, что эта обыденность даже пугала. Позвонившему сказали «спасибо», тут же связались с моим участком, и пока поручение передавали мне, занесли сведения об очередной смерти в протокол.

Чёртово убийство с привкусом запредельного — самое гадкое, самое неправильное, самое невероятное. И — приевшееся. Когда выходцы начали прибывать в нашу реальность, казалось, мир сошёл с ума. Вампиры, оборотни, призраки, полтергейсты, василиски… и ещё уйма нежити, едва ли не подавляющая часть из которой оставалась неназванной. И ведь сущие единицы существовали отдельно от землян; многие же, напротив, воспользовались коридорами и антиэнергией, чтобы вселяться в людей, питаться за их счёт или вовсе ими и беспрепятственно ходить с нашей стороны. Гипотетически коридоры пределов позволяли попасть в любое место на планете. А антиэнергия, подобия которой не встречалось в реальном мире, была главным условием, чтобы творить магию: жрать энергию обычную, вселяться в голову, жарить, плавить и превращать в лёд и камень… Защитный комбинезон, что на мне, не спасёт от эдаких сюрпризов. Хорошо, если атаке вампира помешает, а то попадаются очень мощные экземпляры.

Белый луч света, прорезавший тьму, пару раз мигнул. Я ударил по фонарику. Только вздумай сломаться! Покрутив головой, я достал из кобуры энергетик и ступил в чёрный проём, будто бы огромную рану здания.

Недостроенный торговый центр, на возведение которого не хватило денег и который бросили и подрядчики, и хозяева, встретил концентрированной, гнетущей тишиной. Я неторопливо продвигался вперёд, предельно внимательный, с компактным металлическим устройством в руках.

Энергетик — не напиток вроде «ред булла». Это недавнее изобретение, по форме напоминающее пистолет, но стреляющее энергией. Аккумулируя теплоту из пространства, энергетик сохранял её в накопителе, чтобы в нужный момент вы могли ей воспользоваться: снести башку вампиру, разорвать на части гремлина или каким иным способом защитить себя от сверхъестественных. Энергетик умел забирать жизненные силы у потусторонних и, учитывая, насколько запредельные твари невосприимчивы к обычным ранениям, оказывал большую услугу.

Камни и деревяшки шуршали под ногами; будем надеяться, вампир сейчас не во внешнем пределе, а у себя во мраке. Мой ботинок случайно наступил на кусок пенопласта, издавший отвратительный и громкий скрип. Я матюгнулся про себя и замер, покрепче перехватив энергетик. Постоял, ожидая атаки сосунка, но тот не появлялся. Ладно, если вампир соответствует ироническому прозвищу своего брата, а если он просто пережидает? Играет в кошки-мышки… Хм, ну что ж. Тогда придётся стать кошкой.

Вампиры не любят света; не то чтобы боятся, но избегают его, поскольку лучи замедляют метаболизм. Сосущие энергию уроды живут и сражаются за счёт поглощённой теплоты, и свет фонаря сбивает их природную программу. Природную… Не хотелось бы думать о вампирах как о чадах матушки-природы. И тем не менее, они есть, нравится мне это или нет.

Фонарь замигал быстро-быстро и погас. Вокруг, будто в нетерпении ждала подходящего момента, моментально сгустилась тьма. Отлично… Одним преимуществом меньше: ни спугнуть вампира, ни загнать в ловушку. Я сунул фонарь за пояс и опустил на глаза прозрачную полоску — придётся-таки задействовать очки ночного видения. Окружающее тотчас сделалось зелёным. Вампиров нельзя назвать живыми созданиями или умертвиями, и очки их не засекли бы, если бы сосунки не источали порядочно энергии.

Глубокая ночь прятала стены, пол и потолок коридора, превращая его в туннель посреди пустоты. Ботинки то пружинили на мягком, то хрустели невидимым стеклом, то наступали на что-то твёрдое. Медленно и плавно «зелёная» дорога внутри здания перетекла в лестницу без перилл. Я стал подниматься, поступательно, но приостанавливаясь на каждом шаге, чтобы убедиться — меня не засекли. Без нервов и выдержки на работе в ПП делать нечего. А жители запределья — хитрые сволочи, оснащённые навыками и возможностями, которых и фантасты не придумают. У тех же вампиров уши, словно локаторы: в нашем мире не пропустят ни единого звука. В их-то родном и звучать нечему. Чёрно-серый мир, залитый густым туманом, — они возвращаются туда, чтобы отдохнуть. Повисают в плотном воздухе, усаживаются на твёрдую безжизненную почву, становятся в сторонке от проёмов — и набираются сил.

Если не повезло, вампир спрятался за гранью, и придётся нащупывать проём, чтобы попасть к нему. Какая перспективка, а? Будучи в здравом уме и твёрдой памяти, самолично искать встречи с чудовищем, героем тысяч кошмарных историй. Но ничего не попишешь: понадобится — начну искать. Благо, опыт в этом деле имеется.

Проёмы расположены на грани, то есть на узком перешейке, отделяющем два мира. Первый мир, наш, — так называемый предел-плюс; второй, родина разнообразной нежити, — предел-минус. Проёмы тоже бывают двух типов: посю — и потусторонние. Посюсторонние ведут на грань и обратно к нам, а потусторонние — в отчизну треклятых чудищ и назад к грани. Видимо, мне предстояло обнаружить проём и пробраться на перешеек между мирами. Сложится — отыщу вампира на грани и прикончу. Если же нет, буду вынужден прочёсывать перешеек и щупать потусторонние проёмы. Занятие не для слабонервных, ленивых и несдержанных. А попадись в ирреальной местности, где такой морок, что хоть глаз коли, один или парочка запредельных — развернётся настоящее веселье. Исходя из количества жертв, мы полагали, что вампир нападает в одиночку или, в крайнем случае, с напарником, но сбрасывать со счетов вероятность ошибки также нельзя. В результате просчётов только наше отделение потеряло с десяток молодых, отважных и просто хороших ребят. Сколько же их сгинуло по ту сторону в масштабах страны, и думать не хотелось.

Я на секунду позавидовал бомжу, который пришёл и ушёл, спрятался сейчас где-нибудь в менее опасном месте и ждёт, когда полицейские скажут ему: вампир уничтожен. Можете возвращаться. Хм. Нашёл, конечно, кому завидовать. Но рисковал не бездомный — я. Пускай и платили, причём прилично, всё равно не наберётся достаточно денег, чтобы правильно оценить работу сотрудника ПП.

А когда-то, в самом начале контакта с запредельными, мы надеялись на мирные переговоры, сотрудничество или, в крайнем случае, невмешательство… Наивные. Люди обладают силой и потому пускают её в ход, невзирая на разумность. Разные же вурдалаки, ведьмы и лешие сильнее стократ. Ждать снисхождения от особи, что стоит выше на иерархической лестнице? Уважаемые правители, так и тянуло сказать, откуда ничем не мотивируемая утопичность во взглядах? Тигр не станет договариваться с ланью, а волк — с зайцем. Они звери, и для них мы дичь. Люди цивилизованны, бесспорно; только вот потусторонние — не люди.

Пока я почти машинально прочёсывал неприветливое нутро разрушающегося здания, лестничный пролёт успел закончиться. Теперь я двигался по круглой площадке без ограждений. В пустые прямоугольные провалы окон заглядывали нечаянные лунные лучи, точно бы отбившиеся от общей массы света и потерявшиеся на пути к Земле. Прибор ночного видения превращал их в зелёные, зависшие в пространстве, призрачные лужицы.

Шаг, другой, и я наткнулся на то, что испугало бомжа. Два бездыханных тела, лежащие крестом на грязном, усеянном каменной крошкой полу второго этажа. Настолько иссушённые и потерявшие человеческий облик, что казались одинаковыми. Одинаковые сдутые лица — чёткие линии черепов, обтянутых папирусной кожей. Выпученные от страха, смотрящиеся гипертрофированными глаза; разинутый в бессловесной мольбе о помощи рот. Мертвецы фантасмагорично худые: под одеждой большую часть тел не разглядеть. Кисти-веточки выбивались из гигантских рукавов, представляя собой жалкое зрелище. Руки и ноги вывернуты под неестественными углами. В зелёном свете очков находка отдавала совсем замогильной жутью. Реальных вампиров не интересует плоть или кровь — они выпивают энергию, но лишённое жизненных соков и вступившее в контакт с потусторонней магией тело сохнет и разлагается намного быстрее. Пара мумий готовилась вот-вот покрыться гнилью. Несомненно, почерк вампира.

Как можно мягче ступая «бесшумными» ботинками, я обошёл площадку по периметру. Ни следа пришельца-преступника. Значит, в проём…

Я поднял инфракрасные очки. Дыша глубоко и размеренно, поставил кисти рук вертикально и, вновь пересекая площадку шаг за шагом, прикладывал ладони к черноте воздуха. Ощупывал. Если чудился ответ пространства на манипуляции, останавливался и двигал кистями, перебирал пальцами. Материя миров не откликалась. Место охоты вампира чаще всего расположено вблизи посюстороннего проёма, потому что сосунки тщательнейшим образом выбирают, где и откуда напасть. За гранью они превзойдут в ловкости любого представителя иного мира, поскольку в тамошней вечной ночи стены повсюду и нигде, и вампиры с удивительной лёгкостью крепятся к тлетворным, похожим на туман отвесным плоскостям, бегают по ним и скачут, словно по воздуху. На грани уже сложнее, ведь она узка, и вход в предел-минус с одного боку; с другого — «двери», ведущие к нам. Оказавшись же в подлунном мире, вампиры ведут себя не столь свободно. Например, здесь, на площадке второго этажа, не каждому вампиру удастся допрыгнуть до потолка и прикрепиться к нему, плюс ко всему на полу валяется битое стекло, острые камни и различный деревянный и металлический мусор. Вампир должен оценить и проработать ситуацию, после чего нанести быстрый и, желательно, безответный удар, закачать в себя энергию и ретироваться.

Правда, кое-чего я не понимал: почему тварюга не избавилась от тел?.. Ответ пришёл почти сразу — испугалась. Вампир разобрался с влюблённой парочкой и, заслышав звук шагов, почёл за лучшее спрятаться в нору за гранью. Появился бомж, заметил убитых, узнал их и ринулся прочь. Даже если вампир понял, что зря таился, бездомного прихлопнуть не успел. А тот уже на улице и через несколько минут звонит в полицию. Угу, с последовательностью событий разобрались, но это не значит, что надо прекращать поиски. Видит и чувствует ли меня засевший где-то там вампир или, надёжно спрятавшись, носу не кажет, мне необходимо разыскать его. И, если я прав — а похоже на то, — проём, ведущий в логово, совсем рядом.

Снаружи, нарушая беззвучие, заголосила страдающая бессонницей птица. Прямо как я, не спит, а занимается чёрт-те чем… Пока тихо переступал вдоль стены, руки не переставали нащупывать проём. Внезапно, ближе к углу, ладони наткнулись на податливое и прохладное. Вот она, дырища, которую проделал мой «друг». Рвут материю мира они хорошо, пусть и тратят немало сил; заделывать, к сожалению, не умеют. Люди, однако, и на подобное не способны. Учёные не первый год трудятся над созданием разрывателей и соединителей, только осуществима ли задача? Хочется верить, Олег Юрьич, хочется верить…

Я временно убрал энергетик за пояс. Затем сосредоточился, мысленно собирая внутреннюю энергию: из головы, конечностей, туловища. Аккумулировав, я передал её в руки, а оттуда — в незримую прореху. Я представлял, как бесплотный и неощутимый поток врывается в дверь предела. Секунду с потаённым разрывом ничего не происходило, после чего он вдруг резко, неожиданно и беззвучно проявился. И мгновенно увеличился в разы. Прямо передо мной распахнулся ещё более чёрный, чем ночь, портал — метр в ширину и два в высоту.

Ну хорошо, напутствовал я сам себя. Снова вытащил энергетик и ступил в проём.

Как всегда, ни малейшего шума и движения — мгновенное перемещение. Сначала я стою в привычном, человеческом мире, а миг спустя — на грани. Неширокая прямая дорожка течёт назад и вперёд, до бесконечности. Справа — дыра, через которую я прошёл; дальше — другие проёмы. За проёмами, овеянная нереальной дымкой, родная реальность: 2115 год, Москва, Строгино. Слева тоже проёмы, и тоже на дымчатом фоне. Только позади него возвышается мир, совсем не похожий на наш и отнюдь не дружелюбный, иссиня-чёрный предел-минус.

Я ненадолго замер, решая, куда двинуться: осмотреть грань или проникнуть сквозь один из посюсторонних проёмов. Зря. Конечно, ошибается кто угодно, но моя оплошность готова была сравниться по стоимости с жизнью. Я потянулся было к инфракрасным очкам, однако мне помешали. Откуда-то сверху упал спрятавшийся вампир. Проклятый сосунок прицепился к мистическому, а может, и магическому туману, дождался меня и, догадавшись, что я слегка отвлёкся, низринулся вниз.

Завертевшись на месте, я прикладывал все усилия, чтобы сбросить паразита. Тонкие острые когти елозили по телу. Я почувствовал, что падаю. Клешни вампира надавили сбоку, под рукой, минуя бронежилет. Я зарычал, понимая, что таким макаром образина доберётся до моих жизненно важных органов. По бокам потекли горячие струйки крови. Вытянув руку, я нажал на спусковой крючок энергетика. Оружие находилось в режиме атаки. Сине-белое облако энергии вырвалось из короткого дула; мои глаза хорошо почувствовали этот «взрыв». Вампир завопил — высоким, режущим уши голосом. Энергия пришлась не по душе скотине, сидевшей у меня на спине. Да какая душа, о чём я?! Получай, тварь! Я ещё раз выстрелил из энергетика, атакуя вампира тем, что он привык высасывать из жертв. Вопль поднялся выше, чем в прошлый раз; сосунок завалился набок. Тут и я потерял равновесие. Парень я неслабый, но дали себя знать раны от когтей и порядка сорока-пятидесяти килограмм на спине. К тому же тощая фигура вампира сильно перевешивала.

Я упал, успев сделать перед этим два-три шага. Свалились мы прямиком в посюсторонний проём. Нас безрадостно, чёрным цветом, пепельным туманом и множеством ходов, как в пещерах, встретил предел-минус. Когда я упал на землю, вампир скатился со спины. Он ещё стонал.

Удалось первым вскочить на ноги, а мой приятель, к сожалению для него, подотстал. Я направил на упыря энергетик. Выстрела не последовало: вампир медлил совсем недолго и успел выбить из рук оружие. Оно полетело на пол и затерялось в чёрной, как прорубь, темноте. Закричав — уже в попытке нагнать страху, — вурдалак бросился на меня. Врёшь! Не таких видали! Я увернулся, и враг пролетел мимо. Энергию сосать не пробует — выходит, чувствует мою защитку.

Сев на корточки, я быстро зашарил по холодной, странно ровной земле — или что здесь вместо неё? Где дрянной энергетик?! Руки не отыскивали его. Тем временем вампир, встав на ноги, опять прыгнул. Я упал, и костлявая фигура полетела дальше. Оказался на земле и случайно коснулся рукой металла. Вот ты где! Извернулся, схватил энергетик. Крутясь на месте, я вдавил спусковой крючок. Вдавил и не отпускал, глядя на приближающегося противника.

Налетевшего упыря объяла небольшая туча из белого и синего — на мгновение, и тут же отбросила назад. Пролетев метр-два, вампир вновь повстречался с мёрзлой землёй. Я перещёлкнул энергетик в режим поглощения энергии, прицелился и выстрелил. Убийца не закричал: выдохся, а кроме того, теплопоглощающая волна сжала его в железных тисках. Тело-скелет забилось в судорогах. Переведённый во второй режим, энергетик высасывал из поверженного умертвия энергию, ту, которую вампир успел накопить и украсть. Сила убитых людей, животных, насекомых, растений перетекала в «пистолет», гений и триумф земных учёных. Позже этой мощи отыщется более достойное применение. Если повезёт, с её помощью найдёт покой парочка-другая неупокоенных.

Я долго не отпускал гашетки. Наконец, всё было кончено.

Убрав энергетик, я втащил неподвижное тело упыря на площадку недостроенного комплекса. Коснулся передатчика в ухе, включая связь с участком, и кратко отрапортовал. Одним чудовищем меньше на этой неспокойной планете. Будь вампиров больше — напали бы одновременно, создав численный перевес. А раз тишина, значит, отдыхаем. Дело за гробовщиками.

В боку ощутимо стрельнуло. Чёрт! Насадила, сволочь. Нужно показаться медикам: может, царапина, но очень неприятная.

Кривясь, когда возникали вспышки боли, я спустился по ступеням и вышел в ночную Москву. Впереди горели огни, шумела автострада. Я вынул из нагрудного кармана «L&M» и закурил от потёртой зажигалки. Серебряная. Эх, не берут общество, с которым приходится иметь дело, серебро и чеснок. Их либо как нас, людей, либо специфическим способом. У вампиров вот соки жизненные высасываем, чтоб неповадно было.

Развлекая себя полушутливыми мыслями, я ждал, когда приедут труповозки. Из-за облака выглядывала, будто усмехаясь, жёлтая круглая луна. Когда-то она считалась навьей матерью, прародительницей жутких существ. М-да, ты прав, Олег. Когда-то…

Прошло десять дней. Бок зажил, и я вернулся на работу.

Сидя в кресле-вертушке, резался на компьютере в “Doom + Quake: Evolution”, очередной боевик от бессмертной “ID software”. Грёбаные монстры, и тут тоже. Как будто на работе не нагляделся на эти мохнатые ряхи, шнобели пятаком, жёлтые клыки… Но, пожалуй, пострелять было тем паче приятно. Легко и непринуждённо враги, исчадья сатаны, отправлялись в небытие, не то что в реальности. И оружие в игре помощнее. Что говорить, фантастика.

В разгар боя зашёл Санька «Шёпот», который до того смотался в столовую.

— Бок болит? — в двадцать пятый раз осведомился он.

Просто чтобы спросить, нарушить тишину. Вылазки в город выдавались гораздо реже, чем хотелось бы. Или, наоборот, чаще? Чёрт поймёт.

— Ничего у меня не болит, — механически соврал я.

— Угу. Рассказывай.

«Шёпот» плюхнулся в кресло по соседству. Высокий лоб, короткие тёмно-русые волосы, голубые глаза — на мой взгляд, его внешность идеально сочеталась с полицейским кабинетом.

— Тот вамп тебя же чуть на части не подрал, — нагло ухмыляясь, заметил Санька.

— И чего? — не отрываясь от экрана и продолжая, точно заведённый, щёлкать «мышью», задал я логичный вопрос.

— Понятно, что не впервой.

— И я о том же.

— Но больно уж… качественно.

Я нажал на паузу и повернулся к неуёмному Саньку.

— Чего пристал? Занялся бы делом.

— Им-то я и занялся, — огорошил «Шёпот», — потому и пришёл.

— Ну? — коротко поинтересовался я.

— Вот тебе и ну. Придётся оторвать задницу и кое-куда съездить.

— Например?

Вместо ответа Санька передал мне папку, которую до того держал в руках.

Я открыл её, лениво проглядел.

— Что это?

— Досье на убитых.

На моё лицо набежала тень недоумения. Портрет президента на стене тоже наверняка в сомнениях.

— Ты о ком? — спрашиваю. — Не о тех же ночных гуляках из недостроенного комплекса?

«Шёпот» похлопал в ладоши.

— Угадал. С первой попытки. О них самых.

Недоумение сменилось удивлением. Я более внимательно проглядел материалы в папке. Рост, вес, возраст… родственники… привлекались ли… где работали…

— Вернись к «Родственникам», — подсказал Санька.

Но я уже догадался, о чём пойдёт речь.

— Видел. Значит, она та самая Колыванова?

— Та самая.

— А парень? Или инфу о нём тоже надо штудировать?

— Он — сын видных инженеров. Очень видных. И бывший потенциальный зять.

Отлично. Девушка, убитая «моим другом» вампиром, оказывается, дочка главы Юго-Восточного отделения ПП. А парень — её жених из богатой и известной семьи. А кто тут у нас наиболее исполнительный и ответственный мент? Кого заставят разрабатывать дело?

— Надеюсь, — говорю, — нас не назначили напарниками?

«Шёпот» улыбнулся во всю свою нахальную физиономию, крутанул подставку для ручек на рабочем столе.

— Вот сейчас не попал. Совершенно. Разработку поручают тебе.

Я шумно выдул воздух через ноздри.

— То есть? Ты шёл в столовую, встретил по дороге Пал Палыча, он тебе отдал папку и приказал: «Иди и испорть жизнь Олегу»?

Санька покивал.

— Именно так. Только я шёл из столовой.

Я взвесил папку на руке.

— Тяжёлое дельце.

— Но ты же справишься, стрит файтер?

Он подтолкнул меня локтем. Я глянул настолько кисло, насколько возможно. Санька не обратил на мои позывные внимания, пересел за свой стол и водрузил на него ноги.

— Желаю удачи, Олег.

Я пожевал губы.

— Понятно. А что насчёт напарника?

Санька прищёлкнул пальцами.

— Чуть не забыл. Пал Палыч просил обойтись с делом как можно нежнее.

«Шёпоту» не было нужды продолжать, да он и не продолжил. Убийство дочки одного из начальников — преступление скверное. Скверное и потенциально громкое, потому-то его и поручают лучшему специалисту, чтобы он в одиночку нашёл ответ. Или облажался. Но, главное, препятствовал возникновению слухов.

— А Пал Палыч, — произношу, — не давал дополнительных указаний?

— Давал. Пусть начинает, с чего хочет, заявил. Только один. — И Санька нескромно заржал.

Появился порыв хорошенько приложить его по голове папкой. По счастливому совпадению, она тяжёлая и удобно ложится в руки. Благодаря титаническим усилиям я сдержался. Плюхнув документы на стол, заметил:

— Обычно подобные директивы ничего не дают. Кого искать? Вампира? Так его уже нашли. И, того… оприходовали. Причём я даже знаю кто.

— И я знаю. И он знал. Но Палычу нужна полная информация.

— Думаю, не Палычу, а… как его… Вениамину Андреичу?

— Типа того.

Санька встал, открыл окно и закурил мерзкие отечественные сигареты.

— Что за дрянь ты потягиваешь? — не сдержался я.

— «Лес». Сигареты из трёх букв. — Он опять рассмеялся. — Хочешь?

— Да иди ты, — бросил беззлобно.

— Кури-кури свои заграничные, топи Россию-матушку.

— Давно ли Российское Содружество тонет?

— Слушай, Ковалёв, чё пристал? Я, что ли, это задание придумал?

— А напомни, Сань, отчего ты «Шёпот»?

— Фамилие такое, — процитировал он.

— Постарался бы хоть немного соответствовать. А то разорался.

Санька фыркнул.

Я невесело улыбнулся. Заниматься проработкой «глухаря» мне жаждалось меньше всего. Ну в самом деле, что я могу? Разузнать, почему влюблённая парочка любила лазать в заброшенные здания? А потом? Так, ладно. В любом случае, от меня требовался незримый подвиг. Чтобы в виновные записали не вампира и не, упаси боже, дочку с парнем, а кого-то третьего. На меня спихнули это дело, чтоб я его спихнул на кого-нибудь другого.

— Пойду проветрюсь, — сообщил я коллеге.

Тот помахал рукой, не удостоив и словом.

Я курил на улице, у входа в участок. Проносились по дороге автомобили; я меланхолично за ними наблюдал.

Тут подошла Женька. Старлей, не хухры-мухры.

— Чего грустишь, Ковалёв?

— Прощаюсь со спокойной жизнью.

Она хмыкнула.

— Готовишься обелять чью-то там дочку?

Я скосил на неё глаза. Вообще посмотреть было на что: и грудь, и глаза, и губы — всё при даме. И неглупа, пускай и блондинка.

— Люблю нашу работу, — заявляю. — Здесь у каждого есть личное пространство и нерушимое право на частную жизнью.

— Да брось. Неужто сам не догадывался, к чему придёт?

— Честно? Нет.

— Теряешь хватку. Стареешь?

От сигареты остался один фильтр. Я бросил его в урну и выдохнул облачко дыма.

— Чего пристаёшь, Жень? Пошли лучше на свидание.

— Если только в «Прагу».

— На мою-то зарплату? Я и «Макдак» не потяну.

— Не прибедняйся.

— Да правда, посидим у меня дома, потянем винца. Поболтаем.

— Я подумаю, — озорно сверкая глазками, пообещала Женька.

— Врёшь ты всё.

— Конечно.

Я взял её под локоток.

— Как вы обращаетесь со старшим по званию, лейтенант? — пошутила Женька.

Покачал головой.

— Не до юмора мне. Надо виновного искать, а где и по какому поводу — попробуй разберись. Есть идеи?

— Есть, — внезапно подтвердила Женька. — Если пообещаешь мне «Прагу» в ближайшие дни, поделюсь.

— Пообещать-то могу…

— Ох. В общем, слушай. Ребята из моего отдела знакомы с семьями убитых. В курилке завязывались разговоры о девочке. Она из благообразной семьи. С окружением тоже ничего таким. Это же касается и парня…

— Догадывался. Будь всё по-другому, Палыч не поручил бы расследование мне — сам бы послал куда надо к кому надо наряд.

— Эй! Подумай же головой. Или ты только с вампирами способен драться?

— Спасибо, кстати, за сочувствие.

— Что, бок побаливает?

— Побаливает. Короче, нужно искать ниточки вне обеих семей.

— Полагаю, да.

— Не сказать, чтоб стало проще.

— Ищи, Ковалёв. Кто ищет, тот всегда найдёт.

— Да-да.

Женька ткнула меня в бок.

— Поосторожнее, — предупреждаю.

— Да брось, этот-то здоровый. А на том уж рассосалось.

Я чмокнул её, пообещав сводить в «Прагу», как выдастся свободная минутка. И вернулся в кабинет.

— Ну, — приветствовал Санька, — додумался до чего?

— Ага. Что надо начинать, а то потом расхочется.

— Ну удачи.

Я сгрёб со стола папку и направился к выходу. Возле самой двери остановился.

— А чего это, — уточняю, — Палыч тебя по коридорам ловит?

— Да он там случайно оказался, наверное.

— Наверное? С папкой у столовой?

— Ой, чего пристал. Спроси у него самого, если интересно.

И спросил бы, не подсказывай интуиция обратное. Полковник, очевидно, не настроен ни на какие разговоры, в противном случае не избегал бы меня. Ему нужен «козёл отпущения»? Очень может быть. Вот и ответ: с мальчиками для битья вышестоящие редко вступают в дискуссию.

С папкой под мышкой, я отправился на стоянку. Не знаю, что искать, но догадываюсь, откуда начинать.

Путь мой лежал обратно в Строгино. Купив в одной из тамошних палаток шаурму и банку пива, дальше я проследовал без остановок. Припарковался во дворе, возле памятного недостроенного здания. Торговый комплекс, как и раньше, разевал беззубый провал рта, щерился пустыми глазами-окнами, щеголял трещинами-шрамами и грязными потёками на стенах. Теперь разглядеть всё это проще, потому что стоял солнечный день.

Выйдя из машины и прихватив покупки, я вернулся на площадку, где десять дней назад искал виновного в двойном убийстве. Вампир мёртв, и, надеюсь, никакая иная нечисть не облюбовала здешние «хоромы». Если информация верна, а память не подводит, бездомный, обнаруживший трупы, живёт именно тут.

Внизу его не наблюдалось. Поднявшись на третий этаж, я увидел дурно пахнущую подстилку, а ещё одеяло и подушку, которые не пощадило время. Возле импровизированного спального места стоял деревянный стул. Значит, тот, кого я ищу, квартируется здесь. Что ж, будем ждать.

Я спустился на второй этаж. Сел на корточки у стены, прислонился к ней спиной и приготовился ждать.

Ожидание продлилось не очень долго. Лохматый красноносый человек в обносках, что, судя по всему, не стирались и не менялись годами, появился на лестнице. Он заприметил меня и застыл в нерешительности.

Я поднял руку, таким образом давая знак успокоиться, и сказал:

— Спокойно. Я по делу, но с дружеским визитом.

Бомж окинул незваного гостя подозрительным взглядом, однако не сбежал. Наоборот, поднялся по ступенькам и приблизился, правда, сохраняя настороженность.

— Садитесь, — предлагаю, — познакомимся, потолкуем.

— Впервые вижу, чтобы ваш брат приходил не за мной, а ко мне. — Он не старался скрыть изумления. И после недолгой паузы добавил: — Хотя догадываюсь, зачем вам понадобился.

Я доброжелательно улыбнулся и указал на место рядом с собой. Наконец, поборов сомнения, бездомный преодолел разделяющее нас расстояние, облокотился о стену и глянул вопросительно. Пахло от него, мягко говоря, не ахти, но не в моём положении привередничать. Я протянул «хозяину дома» нехитрую провизию из палатки.

— Берите, берите. Это входит в счёт.

Бомж, кажется, шутку понял и вообще сделал правильные выводы. Тоже присев на корточки, он принял подарок и немедля взялся за шаурму, с такой жадностью, словно бы то был последний его приём пищи. Во всяком случае, ему наверняка придётся изрядно подождать, прежде чем явится ещё один благодетель с руками, полными продуктов.

Подождав, пока собеседник прожуёт кусок-другой и запьёт пивом, я возобновил разговор:

— Слышал, в размеренную жизнь простого бедняка вторглись серьёзные помехи.

Не переставая жевать, бомж покосился на меня.

— А что? — сказал он с набитым ртом.

— Да в общем-то ничего. Кроме того, что люди гибнут. Невинные люди.

Короткая пауза.

— Я ни при чём. Сижу себе тихо, никому не мешаю и хочу только, чтобы и меня не трогали.

— Не сомневаюсь. Но факты неизменны.

Бездомный прекратил есть.

— Вы о том, что случилось дней десять назад?

Кивком подтвердил его догадку.

— И пиявку изловил я.

Пиявка — очередное имя вампира.

— Спасибо, — искренне поблагодарил бомж. — Я, знаете, когда понял, с кем делю дом, не на шутку перепугался. Пару дней боялся возвращаться. Но надо же где-то жить. А на третьем этаже у меня всё приготовлено.

— Понимаю. Потому-то мы и избавляемся от пиявок и им подобных: они мешают обычным людям. Вас никто ни в чём не обвиняет — возможно, вам просто не повезло. А эти изначально не признают прав россиян, в частности, права на безопасность.

Бомж покивал.

— Страшные твари. Непонятные.

— И вездесущие. Надо бы их поголовье уменьшить. Согласны?

Бездомный вновь кивнул. Доел шаурму, выбросил пакет и вытер салфеткой руки; затем взялся за пиво. Я терпеливо ждал. Покончив с алкоголем, бомж отбросил банку и вытер перепачканным рукавом потрескавшиеся губы.

— Я готов помочь, — произнёс он. — Ненавижу потусторонних. Василиски сожрали мою жену. Оборотни растерзали друга. Всё отдал бы, чтоб расквитаться с тварями! Но как? Чем? Они же вовне и — сильны. А я?

— Смысл в том, чтобы совершить нужное действие в нужное время. Понимаете?

— Да. Что от меня требуется?

— Ничего сложного: ответить на мои вопросы.

— Хорошо, давайте попробуем.

— Та молодая пара, которую вы нашли мёртвой… раньше видели парня или девушку?

Бездомный смекнул, откуда ветер дует.

— Важные птицы?

— Не без того, — неохотно ответил я. Ну да вреда не будет, если ему рассказать: дальше сведения не пойдут.

— Ясно, ясно… Да, помню их обоих. Они иногда забирались сюда вместе, но никогда порознь. Наверное, привязаны были друг к другу.

— Были. И хотели пожениться.

— Жаль ребяток…

— Итак, они сюда приходили. Зачем?

— Да как все парочки: играли, шутили, болтали, целовались.

— Странное местечко для любовных волнений, не находите?

— Отчего же. Порядком странное. Но эти, похоже, увлекались развалинами, пустующими домами, брошенными объектами…

— Поклонники декаданса?

— Разруха многих привлекает. А особенно молодых, которым нечем заняться и у которых шило в одном месте.

— Слышали их разговоры?

— Бывало. Не специально, нет. Дело в том, что моя комната, как я её называю, прямо над этой площадкой. А влюблённые порой переходили на громкую речь. Ну, гормоны, чувства, запал…

— Да, обычное дело. Теперь что касается необычного: встречалось ли в их диалогах что-нибудь, что вас бы… поразило? Или заставило задуматься?

Такой разговорчивый до сих пор, бездомный внезапно замолчал. Я заглянул ему в глаза и прочёл там некую затаённую эмоцию.

— Вам неудобно говорить? — выдвинул предположение.

Преодолев вновь вернувшуюся нерешительность, бомж покачал головой и зачем-то полез во внутренний карман разодранной куртки. Оказалось, чтобы извлечь на свет… шарик. Обыкновенный чёрный шарик восьми-десяти сантиметров в диаметре. Неразрывной частью предмета было такое же чёрное колечко, опоясывавшее сферу по центру. Обвязанный ниткой того же мрачного цвета, шарик походил на амулет.

Вопросительно приподняв бровь, я не успел сказать ни слова, как бездомный принялся объяснять:

— Они игрались с этим за день до гибели — знаю, потому что выглядывал с лестницы. Ребята не подозревали о моём существовании, и я не хотел им мешать. Но запасы пищи заканчивались, да и тянуло на прогулку, а они, кажется, крепко засели. Дело было ночью. В конце концов, они доигрались до того, что уронили шарик. Искали, рыскали по полу, однако не нашли. Так и ушли, расстроенные. Я сам наткнулся на него случайно. Думал вернуть им в следующий раз, но они… их…

— Понятно. А может, вспомните что-нибудь насчёт этого шарика? Что-нибудь интересное. Например, проскользнуло несколько загадочных слов в понятном до того диалоге…

Бомж смутился.

— Говорю же, я не подслушивал.

— И всё-таки.

— И всё-таки — да, было нечто подобное. Они перекинулись парой странных фраз насчёт той стороны, чьей-то помощи и, кажется, накопленной энергии… Точно не припомню. Даже последний бедняк вроде меня осведомлён о существовании проёмов, пределов и остального. Но речь парня с девушкой звучала слишком уж тихо. И мне почудилось, что они боялись ненужных свидетелей.

— Разговаривали загадками?

— Да… думаю, да.

Я протянул руку к шарику.

— Разрешите?

Бомж не стал возражать — опустил «амулет» в мою раскрытую ладонь.

Ожил в кармане фон.

— Прошу прощения. — Вытащив трубку, я увидел, что требуют из участка. Ответил на звонок: — Лейтенант Ковалёв у аппарата.

— Ковалёв! Требуется твоё присутствие, немедленно! Тушинская улица, дом 23, подъезд номер 6. По данному адресу зафиксирована аномалия уровня С. Наряд уже там.

Третий уровень, не самый высокий, но и не самый низкий. Что же приключилось на Тушинской, если понадобилось подкрепление? Однако медлить нельзя.

— Принял. Выезжаю.

Убрав фон, я поблагодарил бездомного, пожелал всего хорошего и сбежал по ступенькам.

Надеюсь, по дороге на место не попаду в пробку, которыми славится наш любимый город. Казалось бы, XXII век начался, пора и благоустройством заняться, а проблему с избытком авто по-прежнему не решили.

Оставив автомобиль во дворе, я вылез и подошёл к полицейской машине, стоящей рядом. Привлекая внимание, постучал кулаком по боковому стеклу на месте водителя. Пухлый сержант Куницын открыл дверь и выбрался наружу. Мы обменялись рукопожатиями.

— Что слышно? — вспоминаю цитату из «Двенадцати стульев» Гайдая.

Куницын пожал плечами.

— Да фигня какая-то.

— А именно?

— Говорили, уровень С, а когда приехали, оказалось, что вовсе не С.

— Переведи.

— Да, похоже, там что-то серьёзное, только от нас скрывают.

— Причина?

— Хрен знает. Пока неясно. Но есть предположение: чтобы не проболтались.

— Значит, засела адская тварюга, и не дай бог об этом станет известно мирным жителям.

— А вот тут могу поправить. По официальным данным, потутик внутри не один.

Потутик, хе. Моё любимое прозвище потусторонних.

— Целый выводок опаснейших уродов? — Я не пытался скрыть удивление.

Васька сделал неопределённый жест.

— Ладно, понятно, — сказал, хотя понятного еле-еле в ложку набиралось. — А ты чего не на поле брани? Испугался, что ли?

Куницын издал короткий смешок.

— Машину сторожу. Государственная собственность, все дела. А вообще-то охраняю вход: людей пускать не велено.

— А монстриков?

— Велено стрелять.

— Тогда подежурь ещё минутку — я на подмогу.

— Наши на втором этаже.

— Благодарствуй.

— Эх, скучно одному.

Наверное, Куницын пошутил, но я всё же хлопнул его по плечу и заспешил к подъезду.

Обстановка мне не понравилась сразу, едва переступил порог. Чёрт с ними, с запахами, пылью и прочим. Нечто не здешнее — не человеческое, а запредельное витало в самом воздухе. Энергетическая напряжённость и антитеплота разве что не кричали о своём присутствии. Нас учат различать такие штуки. А я, тем временем, без защитки. Чудесно.

Вряд ли пришлые просочились вниз, иначе бы Куницыну, да и мне об этом сообщили. Но предосторожность не повредит, на моей работе всякое случается. Выбирая между тридцатизарядным пистолетом и энергетиком, я выбрал первый: поменять, если что, наверняка успею. А наткнусь на суккуба или кого похожего, выстрелю энергией — только придам твари сил.

Пролёт я преодолел без проблем; интересное началось дальше. Пять дюжих оперативников, наряженные и вооружённые по высшему разряду, стояли по стеночке в полной тишине. Увиденное мне не глянулось, причём очень. Я подступил, сунул пистолет в кобуру и пожал руку ближайшему оперативнику — Ярику Жуку.

— Поделись инфой, — обращаюсь к нему полушёпотом.

— Скверная инфа, — таким же тоном ответили мне. Ох, не к добру…

— Затихарились, надо полагать?

— Угадал.

— Выкуривать пытались?

— Провоцировали по-всякому: обстреливали комнаты, усиливали и ослабляли осаду… Ничего. Но они неподалёку, может, в метре от нас, а то и ближе.

— Умные?

— Или опасливые.

— Или осторожные. Что, в случае этих козлов, одно и то же. Проёмы искали?

— Не до того: сначала нападали, потом отбивались, потом внимание их привлекали.

— А здесь проверяли?

— На лестничной площадке и ниже проёмов нет.

— Какие квартиры прочёсывали?

— Только левую, в ней они и появились. Бабульку слопали с её кошкой, суки.

— Детекторы, так понимаю, молчат.

— Не дёрнутся. Тварюги либо на грани, либо за ней, но не в нашем мире.

— Либо же перебежали в соседнюю квартиру.

— Тоже вариант.

— Угу. Дело ясное, что дело тёмное. Стоять долго собираетесь?

— А ты что предлагаешь?

— Предлагаю не ждать: время может играть против нас. К тому же подкрепление должно скоро прибыть. Только на мне защитки нет, поэтому пускай отряд возглавит кто-нибудь из ваших. Если проём там — а очень похоже на то, — надо его найти.

Жук согласился. Повторять ребятам не пришлось: они слышали разговор. Один из оперов, самый высокий и плечистый, двинулся вперёд; мы пошли следом.

Дверь была открыта. Парень во главе отряда нырнул внутрь. Далее, по порядку, — Жук, я и остальные.

Квартира встречала тишью и хаосом. Пол усеивали драные шарфы, куртки, шапки… Рваная одежда покрывала весь коридор от двери до комнаты. На стене я заметил глубокую царапину — как пить дать, когтистая сволочь постаралась. Превращённый в ворох бесполезной бумаги, валялся кусок дешёвых обоев. Старомодная люстра побита, от трёх плафонов ничего не осталось — лишь хрустящие под ногами осколки. Дверь в ванную снесена с петель. На полу, потолке и обоях — солидные подпалины; это, видимо, сделали наши, когда стреляли.

Мы одолели полпути по коридору. Справа на стене появились новые царапины, прорезанные будто бы остро заточенной арматуриной. Вместо обоев тут — одни клочки. Приблизившись ещё на пару шагов, я разглядел полупрозрачную слизь на обоях впереди. И тёмно-коричневую шерсть у поворота на кухню. Дверь туалета валялась, переломленная пополам. Всё время, пока мы двигались, парень позади меня прощупывал пространство — пока проёмов найти не удавалось.

Тот, кто шёл первым, завернул на кухню. Мы разделились: я составил компанию первому, двое из центра решили прочесать комнату слева, а последняя двойка заглянула в помещение, что ближе всего к выходу.

Кухонный интерьер тоже радовал: повсюду битая посуда, рассыпанные сахар, соль и другие специи. Дверцы некоторых полок распахнуты, других — закрыты. Люстра цела, а вот обои, превращённые в грязное непонятно что, висят на соплях. Оконное стекло треснуло.

«А если не обращать внимания на разруху, бабулька неплохо жила», — промелькнула мысль.

Я знал молодых и не слишком бедных, кому удавалось накопить только на однокомнатную квартиру. Уровень жизни повысился, качественного стало больше, но всё и подорожало. Неприятная зависимость, да мир всегда отличался непредсказуемостью и нелогичностью. Возможно, наш президент что-нибудь с этим поделает. А пока граждане крутились как могли, в то же время пытаясь сладить с запредельными гостями. Откуда вы взялись-то, потусторонние сволочи?!

Парень искал проёмы и не находил. Я ткнул его в спину и, когда он обернулся, кивком показал назад. Напарник принял моё предложение. Мы возвратились на развилку.

Из комнаты в начале коридора оперативники уже вышли; из той, что напротив кухни, — выходили.

— Подмога приехала, — приблизившись к нам, сообщил оперативник, обследовавший левую комнату. — Из окна видели.

— Можно рассредоточиться по квартирам на этаже, — резюмировал Жук.

Я поддержал его, и мы направились к выходу.

За дверью, на лестничной площадке, послышались шаги; топали очень громко.

— Что за слоны… — подивился кто-то за моей спиной.

А затем с жутким грохотом вылетела входная дверь. Теперь во главе отряда шёл я. Не знаю, каким чудом умудрился упасть, но это меня спасло. Сбитые с ног тяжёлым прямоугольником, опера повалились на пол.

Не успев даже отдышаться, вскочил, выхватывая пистолет. Сейчас выбирать между ним и энергетиком не было времени, и я положился на чутьё. Шанс проверить наитие выпал тут же: здоровенный василиск, возможно, самый большой из всех, что мне встречались, издал дикий рёв. Пасть разинута, сверкая толстыми клыками с острейшими кончиками; капает на пол густая слюна.

Я не стал дожидаться — передвинул на пистолете рычажок в положение «Автоматическая стрельба» и выпустил в гладкую округлую голову все тридцать патронов. Снова раздался рык, на сей раз не угрожающий, а болезненный. Левый глаз твари разорвало. Из ран в голове потекла мутно-зелёная кровь. Широченная фигурища пошатнулась и завалилась набок. Мне показалось, что подо мной содрогнулся пол.

Отдыхал я недолго: секундой позже появился в поле зрение второй василиск. Этому удалось выстрелить. Но я уже прижимался к стене. Голубоватый поток энергии вырвался из центра зрачка чудища и ударил в голову опера, приходившего в себя после падения двери. Голова человека будто бы обросла коркой и застыла в неподвижности. Замерли глаза, подёрнувшись молочной плёнкой и уставившись в никуда. Тело, над которым потерял контроль мозг, рухнуло на пол. Стукнувшись об паркет, разлетелась на куски голова. Обнажённая рана на шее закровоточила. Мать твою! Первые потери.

Триумф василиска закончился быстро — оставшиеся на ногах оперативники, до которых дверь не долетела, расстреляли пришельца с грубой чёрно-фиолетовой кожей. Рёв, падение, предсмертные судороги. И этот готов.

— Как мы прошляпили проём! — вне себя заорал Жук и прибавил несколько крепких выражений.

Никто не знал как. Василиски прибыли со стороны лестничного пролёта, где, по уверениям того же Жука, проёмов не обнаружилось.

Ярик наконец справился с гневом и негодованием, просто — не та ситуация, чтобы исходить яростью. Надо быть начеку, либо с тобой случится то же, что с «потерявшим голову» парнем.

В карманах лежали запасные обоймы. Перезарядив оружие, я выглянул в коридор — вроде никого. Шагнул за порог; за мной последовали четверо злых мужиков с пистолетами наголо.

Увы, замыкающему не повезло, а я обернулся чересчур поздно. У входа в ванную вынырнула из ниоткуда саламандра. Башка чуть ли не упирается в потолок, капюшон разошёлся во всю ширь, лапы с изогнутыми когтями, и хвост метра полтора длиной. Она создала и выбросила из груди огненное облако, когда я, срывая голос, кричал: «Берегись!» Жертва не поняла, что произошло, — в мгновение ока волна пламени окутала мужика и испепелила, сохранив лишь кости да немного плоти.

Опять выстрелы, но зазря: пули взорвались в огне, не причинив двухметровой уродине вреда. Свободной рукой достал энергетик. Остерегая меня, прорычал Жук. Я отпрыгнул к лестничному пролёту и развернулся. Чтоб оно всё пропало! По лестнице на меня неслись угловатые горбатые фигурки бесов. За ними пристроились маленькие, да удаленькие мшисто-зелёные гремлины. Вдавив спусковой крючок энергетика, я послал в выводок мерзавцев бело-голубое разрушение. Партер, так сказать, полетел влево через периллы и покатился вниз по ступенькам, сшибая гремлинов. Устоявшие высоко подпрыгнули, дав фору артистам цирка. Смертельная «рука» энергии прошла под скукоженными тельцами, и гремлины приземлились мне на голову и грудь. Я здорово приложился спиной. Энергетик выскользнул из пальцев.

Матерясь на чём свет стоит и ещё сильнее, я отбивался от зелёных выродков, пускающих в ход лапки с треугольными ногтями и зубы-иголки. Почти над самым ухом раздалось три выстрела. Один за другим гремлины затихли, и я поспешил скинуть их неподвижные тельца. Мой спаситель, Жук, протянул руку, помогая подняться.

— Спасибо, — бросаю, озираясь по сторонам.

— Ты проставляешься. — Ярик себе шутить позволяет, ахах.

Опер из жуковской команды и долгожданное подкрепление добивали бесов, в подъезде и на улице. Крутопузые, ржаво-красные, с тонкими мокро-серыми крыльями, они валились ничком один за одним.

Я поискал глазами последнего выстоявшего из нашего отряда. Он нашёлся в квартире; держал перед собой энергетик и, не отпуская гашетки, ждал, когда волна, испускаемая оружием, одолеет огненную мощь саламандры. Однако сдаваться хвостатая нечисть не собиралась, и пламя, что она исторгала, оказалось на удивление сильным.

Подбежав, я встал рядом, вскинул руку и выстрелил из энергетика точно туда же, куда палил герой. Бело-синеватое свечение ударило в пламенеющий шар саламандры и, одолев сопротивление, откинуло «горячего» здоровяка в ванную. Второй выстрел, и грозного противника раскидало на рожки да ножки.

Парень, которому помогал, хлопнул меня по плечу. Я оттопырил большой палец: дескать, порядок, сочтёмся.

Сзади, напугав нас неожиданным возникновением, подошёл Ярик.

— Справились, кажись.

Я не разделял энтузиазма.

— Где слизистый?

— Чего? — переспросил тот.

— Слизистый где? Видишь следы? — Указал энергетиком на стену между туалетом и ванной. — И шерсть. — Ткнул дулом в клочья на полу.

Теперь и Жук призадумался.

— Детекторы молчат. — И он продемонстрировал мне похожее на квадратный пульт устройство с экраном и лампочками. Нули и спящие слева стрелки говорили сами за себя. — Плохие ребята не умеют прятать сущность.

Факт. Но — где же слизняк?

— Может, его застрелили наши? — решил поиграть в угадайку Жук.

— Хрен знает. Хорошо бы, если так.

Я вышел из подъезда, приветствовал ребят и задал им тот же вопрос, что минуту назад Ярику.

— Мы не в курсе.

«Очень, очень плохо», — подсказывала интуиция, наглая, самоуверенная, но крайне редко ошибающаяся.

И вроде бы чего зря паниковать? Из-за одного-то оттудашнего красавца. А чуйка не замолкала…

Я помолчал, поглазел налево-направо, обдумывая так ни к месту назревший вопрос. Разумеется, есть вариант, что шерстяной-слизистый прячется в проёме. Жаль, проёмов мы не нашли. Ну да ладно, ударяться в волнение раньше времени не след. Когда уходил, парни Жука звонили в квартиры, желая испросить разрешения войти и поискать порталы. И молодцы из подкрепления к ним побежали — вместе быстрее управятся.

Кто-то положил руку мне на плечо.

— А?

— Привет, Олежка, — прощебетала обладательница руки.

Женька.

— Привет. Приглашаю в «Прагу».

— Согласна. Ты как?

— Твоими молитвами. А вот двум пацанам не свезло.

Мы помолчали. Потом я рассказал Женьке о поисках слизняка.

— Есть мысли? — спрашиваю.

— Только те, что у тебя.

— Обидно. И плохо.

— Да не запаривайся: он, наверное, побоялся ввязываться в драку.

— Убежал? Не в духе потутиков.

— Встречаются чрезвычайно хитрые особи.

— Но они же совершенно явным образом брали силой.

— Брали, да не взяли. А тот почуял, к чему идёт, и смотался.

— Мне бы твою уверенность.

— Чуйка?

— Чуйка.

Женька погладила меня по руке.

— Не загоняйся, Ковалёв. На нашей работе преступно нервничать по каждому поводу.

— Рассказывай.

— Сходим в ресторан, развеемся…

— Ну да.

— Хотя прецедент странноватый, поддерживаю.

На улицу вышел опер из подкрепления. Все, кто был на свежем воздухе, подступили к нему.

— Ну? — спросил я, имея в виду найденные порталы.

— Ноль, — так же коротко ответствовал опер.

Я разочарованно цокнул. Встал у своей машины, закурил и пострелял глазами туда-сюда, отвлекаясь от назойливых мыслей. Взгляд наткнулся на маленький чёрный предмет под лапкой мёртвого беса. Присмотрелся — нет, не померещилось.

Убрав сигарету в угол рта, подошёл к красной тушке и пнул её. Из-под пухлой пятерни выкатился шарик, двойник того, что отдал мне бездомный. Наклонился, поднял, повертел перед глазами.

— Чего раскопал? — поинтересовалась Женька.

— Пока не знаю. Как выясню, отрапортую.

— Бок беспокоит?

— Да уж забыл про него.

— Молодцом. Кстати, насчёт «Праги» я серьёзно.

— Я тоже.

— Тогда в ближайший выходной, у дверей, в семь вечера.

— Пойдёт.

Мы попрощались.

Я засунул чёрный шарик в карман, к его точной копии. Сел в машину и тронулся с места. Здесь мне больше делать нечего, а спецзадание не ждёт… чтоб ему.

Темнело. Учитывая мои оперативные заслуги, разрешили ехать сразу домой. Доброе начальство, ну надо же, какие чудеса. А мне, собственно, отправиться-то больше было некуда.

Место напротив подъезда удивительным образом пустовало. Не люблю, когда так везёт, потому что потом может резко не повезти. Припарковавшись, я поднялся в квартиру.

Первым делом включил футбольный канал; достал пиво и чипсы. Приземлившись на стул, выложил перед собой на столе два чёрных шарика: с ниткой и без. Потягивая пивко и похрустывая жареной картошкой, погрузился в размышления, иногда, одним глазком, поглядывая на экран визора. Мячик гоняли Российское Содружество с возрождённой Югославией. Наши играли как обычно, поэтому я концентрировался в основном на загадочных находках.

От того, что пялился на кругляшки, ничего не менялось. Открытие, признаюсь честно, меня не поразило. Я уместил оба шарика на ладони, покатал. Чего в этих штуковинах особенного, если о них говорят шёпотом? Взрослые люди не станут таскать подобные вещички просто так. Ну, по крайней мере, допущение не вяжется с тем, что мне известно.

А второй шар, откуда он? Никто из наших сферической штуки не терял, не то бы спохватился.

Да и на амулет или талисман не похожи.

Два одинаковых чёрных шарика имели символическое значение для двух абсолютно разных персон? Пф, невероятно.

Больше всего крохотные сферы напоминали детские игрушки. Ага. Запредельные на паях с ПП открыли магазин для малышей. «Потусторонний детский мир». Да уж… Шутки шутками, а из-за вещичек предположительно кто-то гибнет, а кого-то, вероятно, убивают.

Я поворочал другими шариками, в голове, обдумывая возможность. Если предположить, что парня с девушкой кокнули, то становится кристально ясной заинтересованность верхов из ПП. Вешать на меня «глухаря» только из-за родства «шишки» с умершими? Теоретически — не исключено, но почему тогда Пал Палыч бегал от меня, как от огня жаркого? Передал дело «Шёпоту» и испарился.

Хм-м… Теперь насчёт шарика №2. Он же отыскался на месте битвы с пришлыми. И первый побывал на поле брани, в брошенном торговом комплексе, где я сражался с вампиром. Совпадение? Опять же, гипотетически — да. Однако снова гложут сомнения, тем более глобальные, что недавно куда-то подевался громадный слизняк. Следы эктоплазмы на предметах — его почерк, с помощью них образина помечает территорию. Призраки источают слизь только после смерти или при ранении. Привидений в том доме не наблюдалось, значит…

Значит, совпадений много, и они тонкие. Настолько, что мой внутренний мент остервенело бунтует.

Чтобы снять напряжение, глотнул пивка, заел картошкой.

Не хватает данных. Человеческий мозг как компьютер: анализирует информацию и выдаёт решение. Если же сведений недостаточно, выскакивают сообщения об ошибках.

Но есть куда двигаться. Туда я и двинусь, завтра. Пока же пиво, чипсы и футбол. И хотя россияне проигрывали югославам, это не взволновало: с моей работой учишься сравнению и адекватной оценке происходящего.

Я заворочался в кровати и открыл глаза. Прислушался, глуша остатки сна и вникая в то, что скрадывала ночь. В ней тоже кто-то ворочался.

Первый порыв — схватить пистолет. Нет, надо мыслить трезво: может, меня захватил прерванный сон; если не ошибаюсь, снилась жуткая чушь. Помимо прочего, пистолет с энергетиком — в кобурах на ремне, а ремень на стуле, где и моя одежда. Пока буду вставать, нежданный гость подкараулит и свернёт шею. Однако. Работа потустороннего полицейского не добавляет рассуждениям оптимизма. Нужно смотреть в будущее с верой и надеждой. Только где их взять, когда кругом черти в многообразных обличиях? Засела такая вот пакость в сантиметрах от тебя, высматривает, ждёт, и на за что не догадаешься, потому что вас разделяет незримый проём.

Короче, Олег, давай решай: идёшь или нет. Я прислушался внимательнее и определил, что возятся на кухне. Выбор отпал сам собой — я насколько мог бесшумно слез с кровати, прокрался к стулу и вытащил пистолет. Жалко тратить заряд энергетика на обычного домушника. Энергетики надёжны, но срок службы у них короткий: постоянное воздействие теплоты в убийственных объёмах разрушает оружие изнутри. Перестав функционировать, оно отправляется в мусор, тогда как на новый экземпляр должны ещё выделить средства, и немалые. А ответственные за деньги лица у нас, как и всюду, форменные жмоты.

Крадучись на цыпочках через холл, я прислушивался к инородным звукам. Сердце в груди не колотилось, дыхание не сбивалось — слава богу, в передрягах бывал не раз. Любопытно, что же судьба мне приготовила сейчас?

Шевеления на кухне сделались громче — и вдруг стихли. Совсем. Я замер у поворота, касаясь боком стены. Ни шороха. Беззвучно выдохнув, выпрыгнул из-за угла.

Большущий, покрытый жёсткой чёрной шерстью слизняк бесстрастно уставился на меня мутными круглыми глазами. З-зараза! Похоже, я нашёл-таки того, кого искал, — и должен быть рад, да?!

Я встал наизготовку. Секунда промедления, и слизень плюнет кислотой. Делают они это быстро и точно, и если не повезёт или не пальнёшь первым, считай, труп. Разъест снаружи и изнутри. Самих-то безногих-безруких очаровашек защищает концентрированная слизь, позволяющая удерживать в организме дьявольски жгучие кислоты. Ничего, двигаются выродки не быстрее улиток — пристрелю!

Палец лёг на спусковой крючок. Каждую секунду, каждый миг я отдавал себе отчёт в происходящем. Ночное время потекло, подобно желе, но не смутило меня. Отработанным способом ставил мысленные отметки, которые порой разделялись не секундами даже, а десятыми долями. Запомнив, куда стрелять и куда отклоняться, и что делать в случае, если «не повезёт», приготовился надавить пальцем на собачку.

«Годы службы и десятилетия футбола с бильярдом не пропали даром», — мелькнула ироничная мысль.

Конечно, не стоило сбрасывать со счетов вероятность, что слизняк сдвинется и я не убью его; больше того, не раню достаточно сильно. И придётся крутиться-вертеться, выискивая спасительные ситуации на чистой импровизации.

Все эти измышления сжались до предела и пронеслись в голове за считаные мгновения. Но — без пользы: слизень не атаковал. Он не произвёл вообще никаких действий — просто вдруг… его не стало. Он не нырнул в проём, нет, а наглым и необъяснимым образом дематериализовался. Да какого чёрта?! У меня на кухне нет проёмов. Нет! Я проверял, и не раз…

В замешательстве глядя на пустую кухню, я убрал палец со спускового крючка. Вдохнул, выдохнул. Не торопясь, сделал около дюжины осторожных шагов.

Свет уличных фонарей, неоновых вывесок и рекламных щитов окрашивал кухню пёстрым, помигивающим многоцветьем. Я глянул под ноги, не желая наступить в слизь, но уродец не пометил территории. Он не собирался захватывать квартиру и нападать на меня — у него была иная задача. К замешательству прибавилось полнейшее недоумение: с какой-такой целью плотоядный запредельщик явился ко мне, если не чтобы жрать и убивать?! Откуда он возник — другой вопрос, правда, не менее интересный.

Мой взор скользил по расцвеченному уличными огнями квадрату кухни, не находя ответа. А потом я на него наткнулся — случайно и в лоб.

Чёрные шарики, что я оставил здесь, ложась спать. Они исчезли.

Утром я прибыл на работу в мрачном настроении: пропали или украдены важные улики, причём, предположительно, по моей вине. Дело, которое мне поручили, почти не тронулось с места. Уже включил компьютер, чтобы набросать начало рапорта («раньше сядешь — раньше выйдешь», да и пока нечем заняться), когда вызвал «на ковёр» Пал Палыч.

По прошествии единственного дня? Извините, что-то тут не так. При всём желании, вряд ли я бы успел что-нибудь раскопать. Но не перечить же начальству? К тому же подгонял интерес. Так что, перебросившись с «Шёпотом» выразительными взглядами, я явился пред ясные очи начальства.

Очи у начальства, в самом деле, ясные, чистого голубого цвета. Плюс короткая, аскетичная стрижка. Плюс большой нос и неизменно требовательное выражение лица. Расслабляться Палыч не любил и другим не давал, по крайней мере, в рабочее время.

— Садись, Олег, — приветствовал полковник. — Рассказывай о делах своих.

Да какие дела? Примерно так я и заявил, а после поведал о том немногом, что удалось узнать — и потерять.

— Хм, хм. — Палыч нахмурил густые брови. — Плохо, Олег…

— Понимаю, гражданин полковник. Но вмешались непредвиденные обстоятельства.

— Это верно.

Ещё похмыкав — наверное, для проформы, — Палыч порылся в бумагах на столе, наклонился и передал их мне. В процессе этого я кое-что заметил. Кое-что, изумившее, нет, даже поразившее меня! Постарался сделать вид, что ничего не видел. Либо манёвр удался, либо моя подозрительность чрезмерно зашкаливала. Но не ошибся же я?! Полковник же вот, сидит в полуметре от меня.

Отвлекаясь от нахлынувших мыслей, от целого их потока, сосредоточился на бумагах — это оказался приказ о прекращении дела. Моего дела. Подозрительность забила в набат!

Вероятно, взгляд у меня вышел очень выразительный, раз Палыч, не дожидаясь вопроса, ответил:

— Наверху сочли, что двойному убийству уделяется слишком много внимания.

— Слишком много? Убийству?

— Обыкновенному нападению вампира. По сути, это форс-мажорное обстоятельство, просто в миниатюре.

Нехилая формулировочка. Дочь влиятельного полицейского и её парень-мажор ни с того ни с сего погибают от лап чудовища; добавьте к известному целый ворох тайн и получите то, что начальство сочло несущественным.

Или сам полковник счёл?

Посмотрел на Палыча, ожидая новых указаний и прокручивая в голове факты дела, от которого меня отстраняли, едва я за него взялся. Поручений не последовало, только:

— Жду рапорт и, естественно, немедленного прекращения расследования.

Подтвердив, что приказ ясен, я уточнил:

— Разрешите идти?

Пал Палыч махнул рукой, отправляя восвояси.

В коридоре, закрыв дверь, я свыкался с мыслью, что мне доверили пустышку. По ошибке или, может, намеренно.

Однако всё моё нутро протестовало. Но приказы начальства не обсуждают. Надо возвращаться в кабинет, а то стою тут столбом — подозрение вызываю. Так и поступил.

Оставшиеся рабочие часы посвятил написанию бессодержательного, высосанного из пальца рапорта. Сдав его, я направил стопы к ресторану «Прага» — в надежде, что там удастся развеяться.

А образ чёрного шарика никак не желал покидать головы. Того самого шарика, что, обмотанный верёвкой, висел у Палыча на шее и на полсекунды выглянул из-под одежды полковника.

Вечер в «Праге» вроде бы выдался на славу. «Вроде бы» — потому что меня непрестанно посещали мысли о расследовании; они и отвлекали, и заставляли хмуриться. В итоге, вкусная, чудесно сервированная еда, богатая и чистая обстановка и красивая девушка напротив неуклонно отходили на второй план. Я понимал, что веду себя невежливо, пусть и были смягчающие обстоятельства, однако справиться со сплином не получалось. Тоже мне, опытный мент: столько лет в полиции, причём не в обычной, а Потусторонней, и раскис из-за первой же странности. Да после слияния миров этих странностей появилось — не счесть. Рядовой человек не знает и одного процента от творящегося у него под носом. А полицейский должен сохранять хладнокровие, слушаться приказов и как можно меньше думать на неправильные темы. Тема же несправедливости — неправильнейшая.

Женька быстро заметила, что я какой-то то ли задумчивый, то ли грустный. Она долго терпела, прежде чем задать вопрос:

— Ковалёв, чего нос повесил? Место не нравится? Или компания?

Я вымученно улыбнулся.

— Напротив!

— Тогда что же? Не таи, обижусь ведь.

Шутки шутками, однако в её словах звучал глас истины.

Я попытался свести разговор на нет расплывчатыми фразами. С Женькой номер не прокатил: она индивид настойчивый и требовательный, несмотря на милое личико и ладную фигурку.

— Ковалёв, я всё чувствую. Говори, что стряслось. Работа, да?

Отвёл взор. Перемножил в голове два и два, вычисляя возможность уйти от ответа. Результат вышел не в мою пользу, и, вздохнув, я сжато, но информативно поведал Женьке о своих горестях.

Она покивала и замолчала, видимо, решая, что сказать.

— Ты подозреваешь Палыча? — наконец-таки произнесла.

Я сделал неопределённый жест.

— Всё указывает на то. А есть ещё варианты?

— Для чего ему шарик? И что это за шарик?

— Пёс его знает.

— Не хочешь спросить напрямую?

— У Палыча? Шутишь?

— Почти нет.

Снова повисла пауза. Затем Женька продолжила:

— Посуди сам: если Палыч завязан с иными силами, надолго не скроется. Кругом — сплошные полицейские, и умные многоопытные среди них тоже попадаются.

— Типа меня? — сыронизировал.

— Типа тебя, — серьёзно отвечала Женька. — И поручать дело, а потом его отзывать не в интересах Палыча, будь он «чужим».

— Такое ощущение, что поручал как раз он; отзывали же наверху.

— Вот наверху, с большей вероятностью, засели выкормыши.

— Зачем же я понадобился Палычу?

— Может, он чего-то от тебя хотел? Или просто доверяет и положился на удачу?

— В смысле? Что я пролью свет на важную загадку?

— Вспомни, Олег: рядом с обиталищем вампира нашёлся шарик. И в куче запредельных затерялся один. А другой — у таинственного Палыча.

— Что же это за шарики, мать их ети? Информационные копилки? Обереги? Источники связи?..

— Последнее — очень возможно. Ну, во всяком случае, почему нет?

— Ты серьёзно? Люди контактируют с потутиками, а те снабжают наших маячками?

— Маячками. Или средствами связи…

Эге, хорошенький поворот. Я аж про еду забыл.

— Предположим, — выстраиваю логическую цепочку, — что дочку того мента-шишки охраняли потусторонние и земляне, посредством шарика. Но вмешался вампир-одиночка, либо по незнанию, либо с голодухи расправившийся с девочкой, да и с пареньком заодно. Заводят дело, чтобы пустить пыль в глаза. А когда видят, что я подобрался чересчур близко, дело закрывают. При этом Палыч — наш. Он подставляется под удар, выводя на секрет талантливого служаку, меня. Не-наши в верхах подозревают неладное либо проникают в суть дела и дают отбой расследованию.

— Звучит логично.

— К сожалению…

Женька взяла мою ладонь в свою руку. Её ладошка была мягкая, тёплая и хрупкая. Не знай я, какой у девушки характер и где она работает, — записал бы в оранжерейные цветы.

— Что бы там ни было, Олег, пока ты, в лучшем случае, исполняешь роль помощника. Поэтому уж точно не стоит себя винить.

Ответил благодарной улыбкой.

— А теперь давай есть, тайный агент, — вновь перешла на шутливый тон Женька. — Я проголодалась.

Приказ о переводе меня в другой участок пришёл на следующий день.

Я сидел за столом, мысленно лавируя между имеющимися делами и глобальными догадками, что были связаны с прекращённым расследованием. Тут мне и сообщили потрясающую новость. И переводили не куда-нибудь — в глубокое Подмосковье. По сути, списывали со счетов. Ещё чуть-чуть, и стану утилем; от перекладывания бумажек на задворках области путь туда недолгий…

Посреди дня опять вызвал к себе Палыч.

— Гражданин полковник?

Начальник подвигал кистью вверх-вниз, говоря таким образом «садись-садись». Потом он, ни слова не произнося, подошёл к двери, запер её и вернулся на место. Устремив на меня проницательный взгляд, он будто просил успокоиться, посидеть и послушать. И действительно, первой его фразой было:

— Ты ведь не веришь во всю эту чепуху?

Я догадывался, о чём он. И не стал юлить:

— Есть кое-какие намётки… подозрения…

— Никогда в тебе не сомневался. Ты достойный работник и хороший человек.

— Таких любят увольнять или переводить в область?

— Приказ отдавал не я. Мы все — люди подневольные, и над каждым сидит более высокий чин. И, тем не менее, я верю в тебя. Не знаю почему; называй это провидением.

— Интуицией?

— По-вашему — да.

— По-нашему?

Дальше Палыч сделал совсем уж странную вещь: встал и задёрнул шторы.

— Однажды я пришёл в ЖЭК и полчаса ругался с тамошней работницей, жирной бабой с недовольным лицом, — ни с того ни с сего сказал полковник. — В результате — испорченное настроение и необходимость прийти ещё раз. А через несколько дней бабу поймали рядом с трупом молодой девушки. В «барышню» из ЖЭКа довольно давно вселился демон. Тварь подчинила себе не только тело, но и мозг. Полностью. Это тебе не милашки гремлины или же опасные, но понятные волколаки. Такая вот ирония судьбы…

Я не знал, как реагировать. В итоге, произнёс:

— Оборотень-работяга.

— Ты прав, — подхватил Палыч. — Их полно в городе и за его пределами. Оборотней в форме, одежде, погонах… Самые необычные имеют наглость всплывать в самых обыденных местах. Представь, что кто-нибудь, например, изобрёл доселе невиданную вещь, использовав для этого чужеродный, никому не знакомый материал.

Я сглотнул: мне вспомнились удивительные чёрные шарики, сферы непонятного назначения. Но промолчал. Тем не менее, кажется, понимал, к чему ведёт полковник.

Ответной фразы не последовало — Пал Палыч приложил руку груди, туда, где висел чёрный шарик. Несомненно, висел — я не мог ошибиться. Тело полковника мигнуло, точно изображение на экране визора, — и в секунду истончилось, отчасти даже искривилось. Глаза потемнели и провалились; начали отрастать клыки. Однако миг — и Палыч вновь выглядит как прежде.

— Тайны для одних — повседневная жизнь для других, — заметил он и побарабанил пальцами по столу. Затем встал, чтобы раздвинуть шторы. — Некоторые люди умеют хранить секреты и пользоваться ими, в чём и состоит наше существование. Где бы мы ни очутились, нужно уметь поступать правильно. И жить дальше.

Я знаю, что Женька не откажется от меня просто потому, что наши рабочие места будет разделять чуть большее расстояние.

Знаю, что могу доверять «Шёпоту», Палычу и ещё нескольким людям.

Знаю, что мне надо сохранять неподвижность, приготовившись в любой момент действовать.

И буду молчать так же часто, как и говорить сверх положенного.

Признаюсь: жажду нового мира.

Но… жаждет ли он меня?..