Место, где все заканчивается

Антон Грановский, 2012

Майор Маша Любимова впервые столкнулась с таким странным преступником – он оставил на теле жертвы татуировку в виде штрихкода. Считав его, Маша и ее коллеги вышли на страничку в Интернете и получили послание от убийцы, который назвал себя Лицедеем. Он обещал, что вскоре расправится с одним из сотрудников опергруппы… Глеб Корсак был в ярости: как он мог допустить похищение Маши чуть ли не у него на глазах! Вскоре Глеб получил сообщение от Лицедея и, следуя его инструкциям, стал обладателем одного из изданий старинного «Чернокнижия»: по преданию, если собрать вместе все четыре экземпляра, можно вызвать дьявола! Новое письмо от таинственного преступника не заставило себя ждать: он требовал книгу в обмен на жизнь Маши…

Глава 2

1

Утром, как это часто случалось, ее разбудил телефонный звонок.

— Маш! — громко окликнул ее Стас Данилов. — Это я!

— Данилов, сегодня суббота, — сонно проговорила Маша. — Я хочу выспаться.

— Брось хныкать. Я узнал новый адрес медбрата Лукьянова!

— В Подольске?

— Что? Нет, Подольск здесь ни при чем. Это здесь, в Москве, в районе «Академической». Одевайся, через двадцать минут я буду у тебя!

— Что?.. Через двадцать?

— Да!

Маша потерла пальцами заспанные глаза.

— А сколько сейчас времени?

— Полдевятого.

— Черт… Кажется, я забыла завести будильник для Глеба.

— Я уже известил Старика. Он распорядился, чтобы я заехал за тобой. Старик верит в твою интуицию, Марусь!

— До сих пор?

— Сам удивляюсь.

— Моя интуиция еще не проснулась.

— Так буди ее скорей! Все, увидимся через двадцать минут!

Стас отключил связь. Маша положила телефон на тумбочку и с досадой проговорила:

— Хорошо начинается суббота, ничего не скажешь!

Глеб приподнял голову с подушки, взглянул на Машу прищуренными глазами и спросил:

— Кто это был?

— Стас Данилов, — ответила она. — Заедет за мной через двадцать минут.

— А сейчас сколько?

— Полдевятого.

— Черт! — Глеб рывком сел на кровати и округлил глаза: — Ты что, не завела будильник?!

— Забыла.

— У меня встреча через сорок минут!

— Успеешь, если поедешь на метро. Но чур я первая в ванную!

Не успел Глеб возразить, как Маша уже была у двери. Ему оставалось только вздохнуть и смириться. Что он и сделал.

Подъезжая к дому, Маша думала о своем сыне Митьке и о том, что она плохая мать. И об этом теперь знает не только она, но и мать Вити Малышева, Инна Сергеевна, которую Маша уговорила приютить Митьку еще на день.

«Приютить»… Слово-то какое гадкое! И откуда оно только вылезло во время ее разговора с Инной Сергеевной?

Маша, Стас и Толя Волохов вышли из лифта и остановились у двери квартиры с неровно приклеенной цифрой «9». Стас взялся за ручку и хотел надавить вниз, но внезапно дверь слегка приоткрылась.

— Не заперто, — тихо проговорил он.

— Вижу, — отозвалась Маша.

— Может, вызовем помощь? — с сомнением проговорил осторожный Толя Волохов. — Если что-то пойдет не так, Старик оторвет нам головы.

— У нас нет времени, — сказала Маша. — К тому же я не уверена, что там кто-то есть. Если Лукьянов и заезжал домой за вещами, то давно уже скрылся.

— Скорей всего, — поддержал ее Стас. — У него была уйма времени. Я войду первым.

Маша не возражала. Толя мог бы высказаться против, с лица его все еще не сошло выражение сомнения в правильности этих действий.

Стас, держа в правой руке пистолет, левой рукой осторожно открыл дверь и проскользнул в прихожую. Маша и Толя Волохов последовали за ним.

Квартира была однокомнатная, скудно обставленная. Несколько шкафов, тумба, на ней — телевизор, кровать. Медбрат Лукьянов лежал на кровати — навзничь, раскинув руки. Остекленевшие глаза смотрели в потолок. Одет он был в рубашку цвета хаки, черную кофту и заношенные джинсы. На полу валялась пустая бутылка из-под водки. На тумбочке стоял стакан.

Толя Волохов подошел к кровати и пощупал шею медбрата.

— Он мертв? — спросил Стас.

— Мертвее не бывает, — ответил Толя.

Данилов опустил пистолет, вздохнул:

— Мы опоздали.

— Да, похоже на то.

Стас повернулся к Маше.

— По-моему, картина ясна, — сказал он. — Кто-то нанял Лукьянова, чтобы тот убил Черновца. Лукьянов выполнил заказ. А потом его самого шлепнули. Убрали свидетеля.

Маша задумчиво наморщила лоб, поразмыслила несколько секунд, после чего покачала головой:

— Нет.

— Что — нет? — не понял Стас.

— Не клеится. Во-первых, нанимать для убийства непрофессионала — это большой риск. Во-вторых, Лукьянов не покинул клинику сразу же после убийства, хотя мог это сделать.

— Это как раз можно объяснить, — сказал Стас. — Парень не хотел привлекать к себе внимание.

— Допустим. Хотя… — Маша посмотрела на труп медбрата. — Убийство было обставлено слишком уж нарочито. У нас и в мыслях не было, что это несчастный случай, верно?

Толя и Стас взглянули друг на друга и усмехнулись. Маша сделала вид, что не заметила этого переглядывания.

— По крайней мере, у меня не было точно, — сказала она. — Кроме того, ты забыл, как лихо Лукьянов сиганул в окно с третьего этажа. И главное — насколько удачно он приземлился.

Стас пожал плечами:

— Повезло. Такое бывает даже с эдакими увальнями.

— А потом он просто исчез, — продолжила Маша. — Растворился в воздухе, как ты метко выразился. И не оставил никаких следов, кроме обрывка толстовки.

— Вот видишь, — сказал Стас. — Кое-что он нам все-таки оставил. Вообще, я не совсем понимаю, к чему ты клонишь?

Маша открыла было рот, собираясь высказать догадку, которая пришла ей на ум, но в этот момент Толя, стоявший рядом с трупом, окликнул их:

— Ребят! Идите-ка сюда!

Маша и Стас подошли. Толя расстегнул пуговицы рубашки медбрата, затем раздвинул края, обнажив жирную бледную грудь. Маша тихонько ахнула, а Стас присвистнул. На груди Лукьянова красовалась татуировка: четыре маленьких квадрати-ка по углам большого квадрата, а между ними — замысловатый узор из точек и линий.

— Довольно свежая, — сказал Стас. — Сделали дней пять назад, может, немного раньше.

Волохов склонился над татуировкой.

— Нелепый рисунок, — резюмировал он. — Понимаю, если человек захотел наколку в виде дракона или, там, волчью голову, но бабский узор… — Толя покачал головой. — Это не круто.

Маша пристально пригляделась к узору, потом провела по коже трупа пальцами, посмотрела на кончики пальцев и покачала головой:

— Нет.

— Что — нет? — не понял Стас.

Маша достала из сумочки влажную салфетку и вытерла пальцы.

— Не пять дней, а совсем недавно.

— Маш, Стас прав, — подал голос Толя Волохов. — Если бы татуировку сделали недавно, кожа была бы припухшей, а сама татуировка — покрыта корочкой.

Любимова объяснила:

— Толь, татуировку Лукьянову сделали, когда он уже был мертв. И кололи не глубоко. Разве вы сами не видите?

Несколько секунд Толя и Стас изумленно глядели на Машу, потом перевели взгляд на грудь мертвеца.

— Черт… — вымолвил Стас. — Вот почему она выглядит так странно.

— Каким извращенцем нужно быть, чтобы сделать татуировку трупу? — хмуро проговорил Толя и потянулся в карман за сигаретами.

— И главное — для чего? — Стас вновь перевел взгляд на Машу: — Марусь, что скажешь?

— Скажу, что медбрата убили не потому, что он был свидетелем. Его убрали с дороги. Ликвидировали, чтобы не мешался. И еще: присмотритесь повнимательнее к татуировке.

— Ну, и? — спросил Стас, покосившись на голую грудь Лукьянова. — Какой-то узор. Похож на те, которыми украинцы расшивают свои полотенца.

— Не полотенца, а рушники, — сказал Толя Волохов и вставил в губы сигарету.

— Не кури здесь, — сказала Маша.

— Да, прости… Задумался.

Волохов вынул сигарету изо рта и сунул ее в карман пиджака.

— Может, тот, кто его убил, — хохол-патриот? — предположил Данилов. — Вроде Тараса Бульбы? Хохлы — они ведь…

— Стас, кончай разводить национализм, — сказал Толя.

— Да я просто пошутил, — пожал плечами Стас. — Марусь, у тебя есть какие-нибудь мысли по поводу рисунка?

— Это не узор с рушника, — сказала Маша.

— А что это?

— Ку-эр код.

На лице Стаса появилось недоумение.

— Какой код?!

— Ку-эр, — повторила Маша. И пояснила: — Quick Response. В переводе на русский — «быстрый отклик». Его еще называют матричным кодом.

— И что это, черт подери, такое?

— Один из фокусов, который стал возможен благодаря развитию компьютерных технологий. Неужели вы о нем никогда не слышали?

Стас и Толя переглянулись.

— Любимова, хватит давить нас интеллектом, — сердито проговорил Стас. — Хочешь что-то объяснить — объясни!

— Это что-то вроде электронного штрихкода, которым помечены товары в магазине. В Японии и в некоторых западных странах такие татуировки недавно вошли в моду.

— А попроще нельзя? — пробасил Толя.

— Попробую. Кассир в магазине считывает штрихкод с упаковки печенья и раскодирует информацию о его стоимости, так?

— Так.

— Ну а ку-эр код — это закодированная ссылка. Если поднести к ней мобильник, в котором есть специальная программка сканирования, то по этой ссылке мы можем перейти на конкретную интернет-страницу.

Толя поскреб в затылке.

— То есть мобильник считывает эту татуировку, как штрихкод с упаковки печенья, только показывает не стоимость, а адрес интернет-страницы, на которую нужно пройти?

— Да.

— Откуда ты об этом знаешь? — спросил Стас.

— Слежу за новостями, — усмехнулась Маша. — Иногда это помогает в работе.

— Чертовщина какая-то, — сказал Толя, разглядывая странный узор.

— В Японии матричные коды очень широко распространены, — сказала Маша. — Практически они имеются на всех товарах, продающихся в магазинах. И даже на надгробных памятниках.

— Зачем?

— Чтобы можно было поднести к коду мобилу, отсканировать его и получить полную информацию о покойном. А теперь, мальчики, разойдитесь в стороны.

Маша достала из сумки телефон и с решительным видом шагнула к мертвецу.

Стас и Толя смотрели на нее весьма недоверчиво. Маша поднесла телефон к татуировке и включила программу матричного сканирования, которую закачал ей когда-то Глеб. Собственно, о матричных кодах Маша узнала тоже от него. Глеб относился к ним без особого восторга, но считал, что в недалеком будущем они принесут человечеству много пользы.

— Ну? — спросил Толя.

— Подожди, — отозвалась Маша. — Не все сразу. Нужно время.

Несколько секунд прошло в томительном ожидании, затем Маша нажала на кнопку телефона и сказала:

— Готово! Телефон отсканировал код и сейчас переходит на интернет-страницу, к которой этот код отсылает.

Прошло еще несколько секунд, и Маша воскликнула:

— Смотрите!

Экран телефона побелел, как молоко. А затем на нем стало проступать изображение. Вскоре послышался легкий шорох, похожий на шум помех, а потом сквозь этот шум зазвучал голос.

Стас, Толя и Маша уставились на экран телефона: Маша — задумчиво, Стас — хмуро, Толя — изумленно. Они увидели мультяшного человечка, сидевшего за столом спиной к зрителям. Картинка была черно-белая: белый фон, черный человечек. Он был чем-то занят, что-то делал, и при этом негромко напевал гнусавым мультяшным голосом. Вначале слова песни были непонятны, но спустя пару секунд песенка зазвучала громче:

Мой мир огромен,

А я так скромен.

Вся жизнь спектакль —

Я в ней актер.

Актер — Лицедей!

Добряк и злодей!

Не ради людей,

А ради искусства…

Вдруг человечек замолчал и насторожился.

«Кажется, ко мне пожаловали гости!» — проговорил он веселым гнусавым голосом.

И обернулся. Сыщики увидели добродушное мультяшное лицо, похожее на «смайлик», — круглая голова, улыбка, две черные точки глаз, бровки «домиком».

«Рад, что вы заглянули ко мне на огонек, ребята! Кажется, вы дышите мне в затылок? А? — Он повернулся боком и приложил ладонь к уху. — Не слышу!»

Пару секунд человечек молчал и вдруг захихикал, да так, что его плечи затряслись.

«Господа, — снова заговорил он, смахивая с глаз невидимые слезы смеха, — я понимаю, что вы всего лишь делаете свою работу, но прошу об одном: не особенно усердствуйте! Потому что, если вы мне будете надоедать… — Тут камера резко наехала на лицо мультяшного героя, и лицо это молниеносно изменилось, превратившись в свирепую маску. — Я вас сожру!» — рявкнул человечек.

С этими словами мультяшный персонаж размахнулся и ударил по воображаемой камере кулаком, и брызги черной крови залили экран.

Толя отшатнулся от телефона:

— Что за черт?!

— Подожди, — сказала Маша. — Ролик еще не закончился.

Из динамика телефона донесся характерный звук, словно кто-то протирал тряпкой стекло. В темном мареве на экране телефона появилась брешь. Человечек выглянул в эту брешь. Лицо его снова стало прежним, веселым и добродушным.

Конец ознакомительного фрагмента.