Покидая царство мертвых

Антон Грановский, 2012

Капитан Максим Орлов любил свою работу и женщин. Вот и сейчас он соблазнял очередную красавицу, стажера Татьяну, хотя утром ему предстояло идти на серьезное задание. Максим не боялся рисковать, и это в конце концов его погубило: он погиб во время задержания опасного преступника. Однако его земной путь на этом не закончился… Полицейский-неудачник Иван Холодков был в панике – он сошел с ума! Иначе почему ему является… призрак? Иван много раз видел фото героически погибшего Максима Орлова на памятной доске, но никак не ожидал, что станет его проводником в мире живых и будет искать убийцу Орлова, который скрылся и остался безнаказанным. Постепенно Иван начал догадываться – судьба Максима тесно переплетается с историей его семьи, да и с Татьяной он, оказывается, знаком гораздо ближе, чем предполагал…

Глава 2

1

Москва, 1986 год.

— Эх, сейчас бы кофейку, — мечтательно проговорил Максим Орлов.

— Да уж, — подтвердил Жора Вержбицкий. — Я бы тоже не отказался.

— Максим Андреевич! — окликнула Орлова секретарша Ирочка. — У меня есть настоящий бразильский кофе!

— Бразильский? — вскинул собольи брови Максим. — Не шутишь?

— Нет! Мне брат из Венгрии привез!

— Замечательно! Надеюсь, ты меня угостишь?

— Конечно! — Секретарша вскочила со стула. — Вам покрепче?

— Само собой. — Максим улыбнулся и назидательно произнес: — Запомни, Ирочка: крепкие парни пьют крепкий черный кофе. А себе сделай с молоком — чтобы твоя красота не увядала еще лет сорок!

Секретарша залилась краской смущения.

— Сорок лет! Скажете тоже.

— Настоящая красота вообще не увядает, — изрек Максим. — А посему — быть тебе красавицей вечно!

Секретарша засмеялась и зашагала к подсобке, переделанной в небольшую кухню.

— Ирочка, завари и мне заодно! — крикнул ей вслед Жора.

— Перебьетесь, — обронила секретарша мимоходом и скрылась в подсобке.

Вержбицкий повернулся к капитану Орлову и обиженно проговорил:

— Ты слышал? Слушай, Макс, как это у тебя получается?

— Что именно?

— А вот это — с бабами.

Орлов улыбнулся:

— Все просто. Я говорю им только то, что они хотят услышать.

— Да уж, этого у тебя не отнимешь.

Максим достал из кармана пиджака пакетик леденцов, извлек один и бросил в рот. Жора посмотрел на него с удивлением.

— Ты стал сластеной? — поинтересовался он.

— Это вместо сигарет, — объяснил Макс. — Пытаюсь бросить. Как только захочу курить — беру леденец.

— И что, помогает?

Макс хрустнул леденцом и проговорил трагическим голосом:

— Жора, если мне придет конец, то выполни одну просьбу.

— Какую?

— Брось мне в гроб пачку сигарет.

Старший лейтенант Вержбицкий усмехнулся:

— А может, лучше пакетик конфет?

— Можно и конфет. Но тогда я вернусь с того света и надаю тебе по шее.

— Ладно, друг, не переживай об этом.

— Спасибо, Жоржик!

По лицу Вержбицкого пронеслась тень.

— Только не называй меня Жоржик, — попросил он. — Ты же знаешь, я этого не люблю.

— Ладно, прости.

— Ничего, проехали. — Вержбицкий посмотрел на часы. — Слушай, Макс, сегодня пятница. Как насчет того, чтобы вечером поиграть в преферанс или в покер? Я соберу ребят.

— Может, лучше сходим в бар?

— На бар нет денег. До зарплаты еще пять дней.

— У тебя же была заначка.

Жора вздохнул:

— Потратил.

— На что?

— Неважно.

Максим проницательно прищурился, отчего синие глаза его слегка потемнели:

— Колись, дружище, ты что-то купил?

Вержбицкий слегка порозовел.

— Джинсы, — признался он.

— И ты молчал? Показывай!

— Да ну…

— Показывай-показывай!

— Ладно, — сдался старший лейтенант Вержбицкий. — Только не критикуй.

— За кого ты меня принимаешь?

Жора достал из-под стола пакет, извлек из него джинсы и показал другу:

— Ну вот, смотри.

Макс взял джинсы.

— «Руффле»… — задумчиво проговорил он. — Ну, посмотрим, что это за «Руффле»… Гм…

Он повертел их в руках.

— Так-с… Сколько отдал?

— Стольник, — признался Жора.

— Стольник… — повторил Макс. Он поколупал ногтем заклепки и пуговицы, потер пальцами ткань, осмотрел лейбл. — Ну, что я могу тебе сказать… Строчка неровная. И лейбл кустарный. Кожзам, да еще и написано с ошибкой. — Макс потер пальцами ткань, посмотрел на пальцы и резюмировал: — Самопал. Сработано где-нибудь в Подольске или Люберцах.

— Не может быть! — взволнованно воскликнул Жора. — Я покупал у проверенного человека!

— Точно тебе говорю — самопал. Прости, дружище, но тебя обманули. Где хоть брал-то?

— Где брал, там уже нет. Вот гадство! Ну, он у меня получит, фарца недорезанная!

— Хочешь, я у тебя куплю? — внезапно предложил Макс.

Жора махнул рукой и сокрушенно произнес:

— Издеваешься?

— Нет, серьезно. У одного моего приятеля день рождения — подарю ему. Он все равно ни бельмеса не смыслит в тряпках.

— За сколько? — спросил Жора.

— За семьдесят.

— Семьдесят? Макс, имей совесть! Я брал за сотню!

— Ну, ты же не знал, что это самопал. А я знаю.

Вержбицкий вздохнул:

— Ладно, черт с тобой, бери.

Макс достал из внутреннего кармана пиджака бумажник, отсчитал семьдесят рублей и протянул коллеге:

— На, держи. И цени мою доброту.

Жора сунул деньги в карман и поднялся со стула:

— Пора заняться делами.

— Да, Жоржик, давай!

Вержбицкий метнул на Макса недовольный взгляд.

— Макс, я же просил…

— Прости, заговорился.

Стоило Вержбицкому выйти из кабинета, как тут же объявилась Ирочка с подносом, а на подносе — две чашки бразильского кофе и большая тарелка с пирожками.

— Макс Андреевич, ваш кофе! И вот еще пирожки с капустой — я сама жарила.

— Спасибо, Ирочка! — Пирожки пришлись кстати, так как Орлов с утра ничего не ел, а часы уже показывали полдень. — Кстати, ты сегодня смотрелась в зеркало?

— А что? — встревоженно спросила Ира. — У меня что-то с лицом?

— Да.

— Что?

— Оно прекрасно!

Ирочка засмеялась:

— Все шутите, Максим Андреевич!

— Я серьезно.

Эту шутку Макс видел в каком-то фильме, запомнил и теперь использовал едва ли не каждый день, и всегда она срабатывала.

— Ой! — Ирочка вдруг округлила глаза. — Максим Андреич, вы джинсы купили?

— Угу.

— Можно посмотреть?

— Конечно. Зацени!

Макс взял со стола джинсы и вручил их секретарше. Ирочка осмотрела покупку, со знанием дела поколупала заклепки, потерла ткань, понюхала кожаный лейбл.

— Настоящие! — вынесла она вердикт. — Мой брат такие же из Венгрии привез!

Макс улыбнулся:

— Только не говори об этом Жоре.

— Почему?

— Чтобы не обзавидовался. Ему подсунули самопал.

— Да ну? — снова округлила глаза Ирочка. — Что, серьезно?

— Угу.

— И сколько с него содрали?

— Сотку.

Ирочка вздохнула и сердобольно покачала головой:

— Не повезло. Надо будет его кофе бразильским угостить.

Макс взял с тарелки пирожок и принялся пить кофе вприкуску с пирожком.

— Как вам? — смущаясь, спросила Ирочка.

— Великолепно! — искренне ответил Орлов. — Ты правда сама их готовила?

— Да. Я постоянно что-нибудь стряпаю.

Макс окинул взглядом стройную фигурку секретарши.

— Гм… Надо будет наведаться к тебе в гости.

— Приходите, Максим Андреевич! — И добавила, снова зардевшись: — Я вас с мамой познакомлю. Знаете, она у меня очень современная. Мы с ней лучшие подружки.

Орлов поперхнулся пирожком.

— Прости, — выдавил он, откашлявшись. — Не хочется тревожить старушку.

— Ой, что вы, она у меня совсем еще не старая! Ей всего сорок лет! Она меня в девятнадцать родила. А видели бы вы, какая она у меня красивая!

— В самом деле?

— Да. Очень красивая!

Макс на секунду задумался, взвешивая риски и возможности, потом кивнул:

— Да, ты права. С мамой нужно познакомиться обязательно. Посидим втроем, попьем кофе, послушаем музыку, потанцуем. Отличная может выйти вечеринка!

«А возможно, даже с продолжением», — подумал про себя Макс и, с удовольствием вообразив себе эту картину, отправил в рот остаток пирожка.

Ирочка совсем покраснела от радостного волнения и пробормотала:

— Хорошо! Я передам маме!

— Обязательно передай.

На столе зазвонил служебный телефон. Макс снял трубку.

— Орлов у телефона. — Некоторое время он слушал, затем сказал: — Повтори адрес… Так… Молодец. Ты уверен, что это он?.. Покрутись где-нибудь поблизости, но не маячь перед окнами. Я скоро приеду.

Макс бросил трубку на рычаг и быстро поднялся с кресла.

— Посторожи мои пирожки, — с улыбкой сказал он Ирочке. — Я скоро!

И подмигнул ей своим синим глазом — так, что секретарша задохнулась от счастья.

* * *

Переступив дверь кабинета начальницы, Макс сразу выпалил:

— Ольга Васильевна, есть информация по банде Колюжного!

— Подожди, Макс! — осадила его подполковник Леденева. — Во-первых, зайди и закрой за собой дверь.

Орлов нахмурился, но перечить не стал. Закрыл дверь и взглянул на Леденеву.

— Ольга…

И тут же осекся, заметив, что в кабинете начальницы есть «третий лишний». На дерматиновом диванчике сидела худенькая большеглазая девушка с густой копной каштановых волос.

— Вы знакомы? — спросила подполковник Леденева, присев на край стола.

— Кажется, нет, — ответил Орлов и тут же привычно преобразился. — Кто вы, милая девушка? — спросил он красивым баритоном.

— Я вам не милая, товарищ капитан, — сурово произнесла девушка.

— Она тебе не милая, — с улыбкой сказала начальница. — Она — лейтенант Татьяна Макарова. Будет проходить у нас стажировку. Гоша Синицын заболел, так что сегодня она будет твоей партнершей.

— Обычно партнерш себе я выбираю сам, — заметил Макс и посмотрел на девушку веселым взглядом.

Девушка покраснела до корней волос и еще сильнее нахмурилась.

— Меня зовут Максим Орлов, — представился он.

— Я в курсе, как вас зовут, товарищ капитан, — так же сухо и строго сказала девушка.

— Чертовски приятно с вами познакомиться!

— Хотела бы и я сказать то же самое.

— Что же вам мешает?

— Ваша репутация.

Подполковник Леденева с насмешливым интересом выслушала их короткий диалог, затем сказала:

— Рада, что вы друг другу понравились. Так что там насчет банды Колюжного? Можешь говорить при Татьяне.

— Мне звонил один из моих стукачей. Он только что видел уголовника по кличке Сохатый. А Сохатый нынче, по слухам, — подельник Колюжного.

— Хочешь съездить проверить?

— Да.

— Хорошо, бери машину. И, кстати, лейтенант Макарова поедет с тобой.

— Что значит со мной? Ольга Васильевна, это…

— Это приказ, Максим. Возьми Татьяну с собой. С целью ознакомительной экскурсии. Пусть посмотрит, как ты работаешь.

— Ладно, — нехотя проговорил Макс. Он снова взглянул на девушку и сказал: — Знаете главное правило начинающего оперативника, лейтенант?

— Какое? — вскинула голову Татьяна.

Макс поднял указательный палец и назидательно произнес:

— Не путаться под ногами у старших товарищей.

— Товарищ капитан, я была отличницей в школе милиции, — отчеканила лейтенант Макарова.

— Охотно верю. И все же держитесь у меня за спиной. Пошли!

И Макс первым вышел из кабинета.

2

— Главное правило в моей машине: я всегда за рулем. Я ясно выражаюсь?

— Товарищ капитан, это уже второе главное правило. Первое было — не путаться у вас под ногами.

— Верно.

Макс повернул ключ в замке зажигания, тронул машину с места и вывел ее на трассу. Покосился на девушку.

— Я вам не нравлюсь, верно? — с усмешкой поинтересовался он.

— Не нравитесь, — призналась Татьяна.

— Почему?

— Ответить на ваш вопрос мне не позволяет субординация.

— Забудьте про субординацию и говорите как есть.

— Хорошо. — Татьяна посмотрела на Макса и отчеканила: — Я не люблю самоуверенных и самовлюбленных типов.

— По-вашему, я самоуверенный?

— Да.

— И самовлюбленный?

— Безусловно. На вас итальянский пиджак из внешпосылторговской «Березки» стоимостью сто десять рублей. А улыбки, которые вы расточаете представительницам женского пола, стоят еще дороже. По крайней мере, вы в этом уверены.

— Вам уже и улыбки мои не нравятся. Что же вы такая колючая, а?

— Смотрите на дорогу, товарищ капитан.

Максим нахмурился. Некоторое время он молчал, затем сказал:

— Между прочим, я считаюсь лучшим оперативником в отделе.

— Знаю, — отозвалась девушка. — Вы ловите очередного преступника, чтобы приколоть его на лацкан вашего дорогого пиджака, как медаль. И с женщинами вы поступаете так же.

Макс улыбнулся:

— Вам не угодишь. А хотите знать, что я думаю о вас?

— Нет.

— Вы просто закомплексованная, несчастная девушка. Вы боитесь расправить плечи и вдохнуть воздух полной грудью. И знаете почему? Потому что воздух этот для вас недостаточно «стерилен». Вы боитесь жизни. А я ее люблю.

— Любите кого хотите, товарищ капитан. Мне до этого нет дела.

Орлов снова взглянул на лейтенанта Макарову и покачал головой.

— И все-таки у вас сложилось обо мне неверное представление, — сказал он. — И я готов доказать вам это. Сходим куда-нибудь вечером вместе? Я знаю пару отличных кафе.

— Уверена, что вы знаете их гораздо больше, — сухо проговорила лейтенант Макарова. — Но зачем мне с вами туда идти?

— Я хочу, чтобы мы стали друзьями.

— Мы не можем стать друзьями, товарищ капитан.

— И почему же?

— Потому что у нас с вами нет ничего общего. Помимо работы, разумеется. Вы — ловелас и игрок. Кроме того, вы счастливчик и баловень судьбы. Вам все само плывет в руки.

— А вам?

— Мне — нет.

Максим засмеялся:

— Вот оно что! Так и быть, я поделюсь своей удачей с вами!

— А я с вами — своей неудачливостью.

— Принято!

И Макс прибавил скорость.

…К месту назначения они подъехали минут через двадцать. Милицейский стукач, тощий, небритый мужик в потертой куртке, сидел на скамейке метрах в пятидесяти от дома. Завидев знакомый белый «жигуленок», он тут же вскочил с места и подошел к бордюру.

Максим остановил машину.

— Здравствуйте, Максим Андреевич! — поприветствовал Орлова стукач с подобострастной интонацией.

— И тебе не хворать, — холодно ответил Макс. — Где Сохатый?

— В доме.

— В каком именно?

Стукач показал длинным тощим пальцем на дом:

— Вон в том, с сиренью.

— Ты уверен?

— Почти, Максим Андреич.

— Что значит «почти»?

— На девяносто пять процентов.

— Ладно. Будь неподалеку, математик.

Стукач снова улыбнулся, еще подобострастнее, чем прежде, и проблеял:

— А как насчет вознагражденьица, Максим Андреевич?

— Будет тебе вознагражденьице, — сказал Орлов. — Если не обманул.

— Что вы, Максим Андреевич, как можно! Кстати, Сохатый там не один. С ним еще один — по виду из серьезных громил.

— Ладно, разберемся. — Орлов повернулся к Тане и сказал: — Вы останетесь здесь и будете следить за домом. Если увидите что-нибудь странное — звоните подполковнику Леденевой.

— А вы?

— А я войду в дом и сделаю свою работу.

— Подождите… — Лейтенант Макарова растерянно моргнула. — Вы что, собираетесь взять двух матерых бандитов в одиночку?

— Конечно.

— Так нельзя! Нужно дождаться бригаду!

— К черту бригаду.

— Но вы не справитесь один!

Макс снисходительно улыбнулся и проговорил:

— Давайте так: если у меня все получится, вы идете со мной сегодня вечером в кафе, и мы пьем шампанское. Договорились?

Татьяна сдвинула брови:

— Но это неправильно. Мы должны вызвать помощь и дождаться бригаду.

Максим одарил ее обворожительной улыбкой.

— Танечка, когда вы узнаете меня получше, вы поймете, что ждать — не в моих правилах. Дайте-ка мне ваш пистолет.

— Зачем?

— Дайте, говорю.

Лейтенант Макарова нехотя достала из кобуры табельный пистолет и протянула его Орлову. Он взял пистолет, осмотрел его и одобрительно проговорил:

— Ого! Да он у вас в отличном состоянии! Не ожидал от девушки. Верну, когда все закончится.

И он засунул пистолет Тани себе за пояс.

— Вы собираетесь стрелять их двух пистолетов сразу? — удивленно спросила она.

— Угу. Палить из двух стволов — мое любимое занятие. Мое и Сильвестра Сталлоне.

— Чье?

— Сильвестра Сталлоне. «Рэмбо» смотрели?

— Нет, — растерянно ответила Татьяна. — А что это?

— Американский фильм. — Макс вздохнул: — Надо будет вплотную заняться вашим образованием, Танечка. Ладно, пожелайте мне удачи!

— Удачи! — машинально сказала Таня.

Макс приоткрыл дверцу.

— Постойте! — окликнула его лейтенант Макарова. — Это не по правилам!

— Правила написаны для дураков, — изрек Максим и хотел выбраться из машины, но вдруг обернулся и поцеловал Татьяну в губы.

— Вы что! — возмутилась она, отпрянув.

— В американских фильмах женщина всегда целует героя перед тем, как послать его в логово врага, — серьезным голосом проговорил Орлов.

— Я вам не американка!

— И замечательно. Говорят, они все толстые. Ну все, я пошел. Если не вернусь через десять минут, вызывайте подкрепление.

Максим выскользнул из машины и зашагал к дому. Вскоре его спина, обтянутая тончайшей шерстью итальянского пиджака, скрылась за деревьями. Татьяна пару минут посидела в салоне, затем тоже выбралась наружу. Она подошла к скамейке, села рядом с милицейским стукачом и стала пристально и тревожно смотреть на дом, в котором засели бандиты.

Стукач взглянул на ее бледное, напряженное лицо, улыбнулся щербатым ртом и ободряюще проговорил:

— Да не волнуйтесь вы так! Максим Андреевич — лучший. Когда он меня в первый раз «окольцевал», я успел три раза в него выстрелить. И все три раза мимо. Его бог бережет.

— Вы в него стреляли? — удивилась Татьяна.

Стукач кивнул:

— Ага. Я тогда молодой был, глупый. Но после знакомства с Максимом Андреевичем встал на путь исправления. Он мне тогда доходчиво все объяснил. Я потом все три недели, пока лежал в больнице, его слова обдумывал.

— В больнице? Он что — вас избил?

— Да ну, что вы! Так, сломал пару ребер, вывихнул плечо… Мог бы вообще голову оторвать, но пожалел. Максим Андреевич — он такой.

Татьяна нахмурилась и сказала:

— Это было в «первый раз». А во второй?

— Во второй я попался сдуру, по пьяни. Устроил дебош в коммуналке, сорвал со стены шкафчик, вынес соседу дверь… Максим Андреич меня тогда просто пожурил. А когда я вышел из больницы…

— Он снова вас избил?

Стукач дернул щекой и небрежно проговорил:

— Да какое там «избил», скажете тоже! Пара ссадин да пустяковое сотрясение мозга. Зато уж с тех пор я и мухи не обидел, хотя прошло целых шесть лет. Максим Андреевич умеет убеждать.

— Вижу, он ваш кумир?

Стукач улыбнулся, но ничего не ответил. Таня посмотрела на циферблат наручных часов.

— Прошло уже восемь минут, — сказала она.

— Да, — неопределенно отозвался собеседник.

Таня поднялась со скамейки.

— Ну все, я пошла. А вы бегите к таксофону и звоните в милицию. Скажите, что капитану Орлову и младшему лейтенанту Макаровой требуется подкрепление. Все поняли?

— А то! — ухмыльнулся милицейский стукач. — Да только это не понадобится. От Максима Андреевича еще никто не уходил.

— Сделайте как я сказала!

Татьяна повернулась и зашагала к дому.

Она подошла тихой, неслышной поступью, постояла немного под окном, стараясь понять, что происходит в доме, но ничего не услышала и беззвучной тенью скользнула к наружной двери дома. Открыла ее, тихо вошла в сени, приоткрыла вторую дверь. Затаилась и услышала голос Орлова.

— А как семья? — спросил у кого-то Максим.

— Нормально, — отозвался другой голос, хрипловатый, с блатными интонациями. — Давно только не видел.

— Теперь еще долго не увидишь. У тебя лимон есть?

— А как же. Под тарелочкой.

Секунду ничего не происходило, а затем раздался резкий звон. Таня вздрогнула, решительно распахнула дверь и ворвалась в комнату.

— Всем оставаться на месте! — крикнула она страшным голосом.

Да так и замерла в дверях с открытым ртом: на ее глазах капитан Орлов допил из стакана коньяк и закусил лимоном.

— О, а вот и младший лейтенант Макарова, — весело сказал он. — Вы как раз вовремя, Танечка. Черт, тарелку разбил!

— Что здесь происходит? — срывающимся от удивления голосом спросила Татьяна.

— Мы с вами задержали особо опасных преступников. Познакомьтесь, это вот — Сохатый.

Мордоворот, привязанный к стулу, широко улыбнулся, обнажив щербину от выбитого зуба, и кивнул:

— Здраствуйте!

— А тот, который на полу, его подельник — Штырь.

Таня перевела взгляд на пол. Там лежал долговязый мужчина. Руки у него были связаны за спиной, а рот заткнут какой-то тряпкой. Мужчина кивнул Тане и что-то приветливо промычал. Таня изумленно посмотрела на Максима.

— Вы что, взяли их в одиночку?

— Угу, — ответил Орлов, подливая себе коньяк.

— Максим Андреевич может, — с улыбкой сказал Сохатый.

Таня сделала над собой усилие, чтобы справиться с удивлением.

— А теперь вы пьете их коньяк? — растерянно сказала она.

— Да. Отличный коньяк. Армянский, пять звездочек. Вам налить?

— Но он ведь куплен на ворованные деньги, — пробормотала Татьяна.

— Мы не знаем этого точно, — возразил Макс. — Официально Сохатый числится дворником.

Мордоворот снова ощерился.

— Я дворник, — доверительно сообщил он. — Представляете, сколько улиц мне нужно было подмести, чтобы купить бутылку «Арарата»!

За окном раздался приглушенный звук милицейской сирены.

— О, а вот и группа! — Максим Орлов поднялся.

— Приятно было повидаться, Максим Андреевич, — сказал Сохатый. — Когда будете брать меня в следующий раз, просто крикните в окошко, что это вы. Я и сопротивляться не стану.

— В следующий раз я не буду действовать так галантно, как сегодня, — пригрозил капитан Орлов. — Имей это в виду.

— Буду иметь, — пообещал Сохатый.

Макс повернулся к Тане.

— Товарищ младший лейтенант, надеюсь, у вас сегодня вечером нет никаких дел?

— А что? — растерянно спросила она.

— Напрягите память. Я понимаю: это слишком сложная задача для красивой девушки, но все же постарайтесь.

— Вы про кафе?

— Да.

— Но…

— Рад, что вы вспомнили. Форма одежды — парадная и обтягивающая.

— А разве так бывает?

Максим улыбнулся:

— Тогда просто обтягивающая.

— Вам подойдет обтягивающее, — заметил со своего стула Сохатый.

— Прекратите ухмыляться! — прикрикнула на него Татьяна.

— Прошу прощеньица, гражданочка начальник.

Таня отвернулась. Сохатый посмотрел на Макса и понимающе ему подмигнул.

3

— Жорик, есть курить?

— Я не курю, ты же знаешь.

— Здоровье бережешь?

— Нет. Просто не выношу сигаретного дыма.

— Молодец. — Макс отвернулся и пробубнил с досадой: — Не мужик, а чайная роза. Где бы взять покурить?

— Нигде. Грызи свои фруктовые леденцы.

— Сволочь ты, Жора! Ладно, пойду. Старуха вызывает.

— Зачем?

— Наверное, хочет дать орден.

— Ну-ну. Орденоносец!

Двумя минутами позже Макс приоткрыл дверь кабинета начальства и вежливо поинтересовался:

— Товарищ подполковник, можно войти?

— Входи, Максим.

Орлов прикрыл за собой дверь, прошел к столу и хотел привычно развалиться в гостевом кресле, но Ольга остановила его жестом и указала на стул.

Максим удивленно поднял брови, но возражать не стал. Сел на стул и дружелюбно проговорил:

— Угостишь героя сигаретой? Мои закончились.

— Я бы угостила, но ты мои не куришь, — сухо проговорила Ольга Васильевна Леденева.

— А ты попробуй.

Она взяла со стола пачку сигарет и бросила Максу. Он поймал на лету и взглянул на название.

— «Партагас», — прочел Макс. — Пятьдесят копеек пачка. Вижу, твой вкус не меняется. Кстати, фильтр им бы не помешал.

— Не хочешь — отдавай обратно.

— Ладно, сгодится. — Макс вытряхнул одну сигарету и зажал ее губами. — Я здесь подымлю?

— Валяй. Только открой форточку.

Максим поднялся со стула, прошел к окну, протянул руку и распахнул створку форточки. Потом достал зажигалку и закурил.

— Ну? — сказал он, взглянув на Ольгу. — Зачем звала?

— Есть разговор.

— По поводу сегодняшнего задержания?

— По поводу сегодняшнего задержания, — кивнула она.

Макс выпустил облачко бледно-голубого дыма и улыбнулся:

— Хочешь меня поощрить? Я не против. Только не дари мне скороварку, их у меня уже две. Если ты не против, я возьму деньгами.

Некоторое время подполковник Леденева в упор разглядывала Макса, затем отчеканила:

— Орлов, ты вообще соображаешь, что ты делаешь?

— Беседую с любимым начальником, — мягко ответил он. — Кстати, ты сегодня прекрасно выглядишь.

Макс обворожительно улыбнулся. Подполковник Леденева скривилась.

— Орлов, мне сорок три года. Оставь эти штучки для девиц.

— Если уж на то пошло, то у меня всего одна штучка. Но она стоит сотни.

— И хватит пошлить! — рассердилась Ольга. — И вообще — слезь с подоконника! И сигарету затуши, когда с начальником разговариваешь!

Макс пожал плечами:

— Как скажешь.

Он швырнул окурок в форточку и закрыл створку. Повернулся к Ольге:

— Ну?

— Мне Таня рассказала, что ты снова не стал ждать бригаду. И что рисковал собственной жизнью без особой необходимости. Кроме того, ты оставил ее без оружия и тем самым подверг опасности не только свою, но и ее жизнь.

— Если бы я оставил ей пистолет, она бы кого-нибудь подстрелила с перепугу. А вообще, передай своей протеже, что стучать на коллег нехорошо.

— Она не моя протеже.

Максим хмыкнул:

— Это тебя не оправдывает.

Начальница пристально посмотрела Максиму в лицо и вдруг резко спросила:

— Орлов, это ты распускаешь слухи, что мне больше нравятся женщины, чем мужчины?

Макс поперхнулся слюной.

— Так вот в чем причина твоего плохого настроения, — иронично проговорил он. — А то «не дождался бригаду», «подверг опасности». Оля, тебя ввели в заблуждение, я никогда такого не говорил.

— А я уверена, что это ты. — Леденева холодно прищурилась. — Мстишь мне за то, что я не дала затащить себя в постель на вечеринке в честь шестидесятивосьмилетия МУРа?

— Я не собирался затаскивать тебя в постель.

— Да ну?

Максим пожал плечами:

— У тебя завышенная самооценка.

Ольга слегка побледнела.

— Товарищ капитан, обращайтесь ко мне по уставу, — отчеканила она.

— Слушаюсь. Ваша самооценка размера на два больше вашей груди, товарищ подполковник. Если это все, разрешите идти?

— Ты сволочь, Орлов!

— Так точно.

— Проваливай!

Максим развернулся через левое плечо.

— И помни: еще раз так сделаешь — впаяю тебе выговор! — сказала ему вслед Ольга.

Макс обернулся и с мягкой улыбкой проговорил:

— От вас, товарищ подполковник, я готов принять что угодно. И любого размера.

— Я серьезно, Орлов! Если понадобится, я готова тебя даже уволить. Подумай об этом. Кем ты будешь, если лишишься работы?

— Красавцем, ловеласом, удачливым игроком. — Он усмехнулся и добавил: — Парнем нарасхват.

Подполковник Леденева поморщилась.

— Убирайся вон! И подумай о том, что я сказала.

— Обязательно подумаю. А сигаретки у тебя дрянь.

Максим махнул Ольге рукой и вышел из кабинета. Подполковник Леденева хмуро посмотрела на закрывшуюся дверь, после чего вздохнула и глухо пробормотала:

— Эх, Орлов, Орлов… Бабы на тебя хорошей нет.

* * *

— Ну? — спросил Жора. — Что там?

— Старуха меня отчитала, — ответил Макс, усаживаясь в кресло и забирая чашку с чаем, которую Вержбицкий только что себе налил.

— Да ну? Всего лишь «отчитала»! Я думал, она тебя вообще убьет.

— Не убьет. — Макс отхлебнул чая. — Она в меня влюблена. Но боится себе в этом признаться.

— Ерунда.

— Точно тебе говорю! Загляни в верхний ящик ее стола — и найдешь десяток моих фотографий. И все испачканы губной помадой. А некоторые даже залиты слезами. Говорю тебе: причина всех ее нападок — неразделенная любовь.

— Ну-ну. Чай верни, Дон Жуан!

Вербицкий забрал чашку и сделал несколько глотков. Потом поднялся с кресла.

— Пора на допрос.

— Хочешь, я его допрошу? — предложил Макс.

Жора покачал головой:

— Нет. Ты согласился, что я это сделаю лучше.

— Не вопрос. Если понадобится моя помощь — зови.

— Обязательно.

Вержбицкий прошел в кабинет, где уже ждал Сохатый. Бандит сидел за столом, с любопытством оглядывая кабинет. Руки его были скованы наручниками, но это не мешало Сохатому почесываться, дергать кончик носа, скрести ногтями небритую щеку и производить еще массу никчемных движений.

Жора уселся напротив, посмотрел бандиту в глаза и сухо произнес:

— Что скажешь, Сохатый?

— Смотря что вы хотите услышать, гражданин начальник. — Бандит ощерился. — Хотите — могу спеть? Или стишок рассказать.

Вержбицкий нахмурился.

— Как ты разговариваешь с милиционером, урка?!

Уголовник криво ухмыльнулся.

— Ласково и мягко, гражданин начальник. Как с девушкой.

Вержбицкий побагровел и сжал кулаки.

— Можете меня ударить, гражданин начальник, — разрешил Сохатый. — А я потом синячки свои врачу покажу. И накапаю, что вы меня подвергали физическим истязаниям.

— Я тебя не буду бить.

— Правильно, гражданин начальник. Я же вам почти как отец.

— Что?

— А разве ваша мама не рассказывала? Мама у вас — просто огонь! Помнится, она такие фортеля выделывала, когда мы с ней…

— Да я тебя в порошок… — процедил Вержбицкий сквозь сжатые зубы. — В пыль я тебя!

Он вскочил со стула, яростно сверкая глазами. В эту секунду дверь открылась, и в кабинет вошел Макс Орлов.

— Не помешал? — весело осведомился он.

— Нет, — сухо проговорил Жора и сел на стул.

Макс посмотрел на его багровое лицо и едва заметно усмехнулся.

— Я за Уголовным кодексом, — сказал он. — Хочу освежить память.

— Угу, — процедил Жора, со злостью и ненавистью глядя на ухмыляющуюся физиономию Сохатого.

Орлов взял с полки толстый том Уголовного кодекса СССР. Двинулся было с ним к двери, но, проходя мимо Сохатого, вдруг остановился и, перехватив том двумя руками, с размаху двинул им бандита по упитанной роже.

Сохатый рухнул на пол вместе со стулом. Застонал и прохрипел:

— Я буду жаловаться!

Орлов шагнул к нему, размахнулся и огрел Сохатого книгой по голове. Тот ойкнул и снова застонал.

— Хочешь еще? — поинтересовался Макс.

— Нет… — Сохатый сел на полу и отупело тряхнул головой. — За что, гражданин начальник?

— Пока не за что, — ответил Макс. — Будет за что — забью насмерть.

Бандит шмыгнул носом и проворчал:

— Права не имеете.

Капитан Орлов усмехнулся и подкинул Уголовный кодекс.

— Ты, видать, ничего не слышал про новый указ министра МВД? — спросил он.

— Про какой указ?

— Про секретный. Теперь нам за каждого убитого уголовника дают премию — тридцать пять рублей. А я как раз собирался менять колпаки на своей «семерке». Давай поднимайся, страдалец. Живее!

Уголовник, кряхтя и постанывая, встал с пола, поставил стул и снова на него уселся.

Максим сел на край стола, рядом с Сохатым. Уголовный кодекс он все еще держал в руках.

— Продолжаем разговор, — сказал он. — Сохатый, ты меня хорошо знаешь?

Бандит угрюмо глянул на него исподлобья и пробубнил:

— Кто же вас не знает?! Вы — мент авторитетный.

— Что обо мне говорят в ваших кругах?

— Что вы человек жесткий, но справедливый.

— Верно, — кивнул Максим. — А что говорят по поводу моего слова — умею я его держать?

Сохатый усмехнулся.

— Ваше слово — кремень, это все знают.

— Так вот я даю слово: если ты не ответишь на мои вопросы, я тебя отсюда вышвырну.

— Как? — не понял Сохатый.

— Просто. Пинком под зад. А потом пущу слушок, что ты теперь — мой стукач. И подброшу твоим дружкам пару доказательств.

Бандит захлопал глазами.

— Вы этого не сделаете, — неуверенно проговорил он.

— Сделаю. И однажды утром — дня через два или три, не больше — тебя найдут в канаве с отрезанными яйцами.

Сохатый сглотнул слюну.

— Не хочу… чтобы с отрезанными, — сдавленно проговорил он.

— Хорошо, найдут с оторванными. Так тебе больше нравится?

Макс положил Уголовный кодекс на стол и достал из кармана пачку леденцов. Вытряхнул один на ладонь и забросил его в рот. Потом хрустнул леденцом и поинтересовался:

— Что скажешь, Сохатый? Готов ответить на пару моих вопросов?

— Если я это сделаю, меня убьют, — тихо сказал бандит.

— Я могу сделать с тобой то же самое. Я же тебе говорил: мне нужны новые колпаки на «семерку». А теперь приступим к разговору. Ты знаешь уголовника Колюжного по кличке Плохиш?

— Конечно.

— Я слышал, что ты теперь работаешь с ним вместе. Какими делами он занимается в Москве?

— Я не знаю.

Макс вздохнул, убрал пачку леденцов в карман и снова поднял со стола Уголовный кодекс. Сохатый посмотрел на книгу, сглотнул слюну и быстро проговорил:

— Зуб даю, гражданин начальник! Плохиш сказал, что ему нужен курьер, но ничего не объяснил. Сказал, что все расскажет завтра.

— Завтра? — Максим прищурился и деловито уточнил: — Где именно?

— В квартире у его новой шмары. Четвертый проезд Марьиной Рощи, дом девять дробь одиннадцать. Номер квартиры не знаю, но она на первом этаже, рядом с первым подъездом.

— Во сколько?

— В девять.

— Утра или вечера?

— Утра.

Макс задумчиво побарабанил пальцами по столу.

— Ранняя пташка этот Плохиш. Значит, ты не знаешь, что за дела он крутит?

Сохатый мотнул лосиной головой:

— Нет, гражданин начальник. Знаю только, что работает он по-крупному и что в доле с большими людьми.

— Откуда знаешь про «больших людей»?

— Так… Ходят слухи.

— Где ходят?

— Между блатными. Нынче много охочих поработать с Плохишом. Он щедро башляет.

— Значит, у Колюжного появились большие деньги, — задумчиво проговорил Макс. — Что еще знаешь?

— Больше ничего, — ответил бандит.

— Уверен?

— Зуб даю!

Максим хмыкнул.

— Сохатый, у тебя всего три зуба, и те гнилые.

— Обижаете, гражданин начальник!

— Ладно, не хнычь. За то, что рассказал про Плохиша, спасибо. Но если завтра его не будет в квартире шмары, я вернусь. Знаешь, что тогда с тобой будет?

Сохатый глянул на Максима угрюмым взглядом и мрачно проговорил:

— Догадываюсь.

— Тогда до завтра. — Макс повернулся к молчаливому Жоре: — Хочешь его еще о чем-нибудь спросить?

Вместо ответа Вержбицкий снял трубку внутреннего телефона и сухо в нее проговорил:

— Толя, можете увести задержанного.

Меньше чем через минуту в кабинет вошли два милиционера в форме, помогли Сохатому подняться со стула и вывели его из кабинета.

Едва за ними закрылась дверь, как Жора взвился.

— Макс, какого черта ты пришел? — гневно спросил он. — Мы же договаривались!

— Прости, — виновато проговорил Макс. — Мне просто стало скучно.

— Орлов, так нельзя!

— Знаю, Жора, знаю. Ну прости, братское сердце. С меня бутылка «Агдама».

— Ладно, — смирился Жора. — Только выпьем ее вместе.

— Само собой!

Макс полез было в карман за сигаретами, но вспомнил, что там леденцы, и, скривившись, отдернул руку.

— Ловко ты его раскрутил, — сказал Жора. — Если, конечно, он не соврал.

— Он не соврал, — сказал Макс.

— Откуда ты знаешь?

— Я чувствую, когда мне врут.

— Чувствует он… — проворчал Жора. Помолчал, посмотрел на Макса цепким взглядом и спросил: — Намечается что-то крупное, да?

— Не намечается, а уже происходит, — ответил Максим. — Ты же слышал — Колюжный-Плохиш щедро платит.

— И чем он, по-твоему, занимается?

— Черт его знает. Может, гоняет какие-то грузы.

— Откуда?

— Да откуда угодно. Хоть из Чуйской долины.

Жора сдвинул брови:

— Думаешь, наркотики?

Максим вздохнул:

— Не знаю, Жора! Завтра возьмем Плохиша и получим ответы на все вопросы.

— Или тридцать семь рублей на колпаки для «семерки»?

— Или тридцать семь рублей, — кивнул Макс.

Жора улыбнулся.

— Здорово ты придумал про эти рубли. Кстати, как сегодня насчет покера, Макс?

— Прости, друг, но сегодня вечером я буду занят. Иду в кафе с прелестной девушкой.

Вержбицкий хмыкнул:

— Кто бы сомневался! С кем на этот раз?

— С нашей стажеркой Танечкой Макаровой.

Лицо Жоры вытянулось.

— Нет! — выдохнул он.

— Да, — сказал Макс.

По лицу Вержбицкого пробежала тень.

— Но… как ты сумел? — вымолвил он.

— Как обычно.

— Надо же, — с досадой проговорил Жора. — А я думал, она не такая.

— Все они «не такие», пока им юбку не задерешь. — Макс взглянул на циферблат наручных часов. — Ладно, мне пора бежать по делам! Распорядишься, чтобы за квартирой шмары Плохиша установили наблюдение?

— Хорошо.

— Не скучай, Жоржик!

Макс соскользнул со стола и шагнул к двери.

— Не называй меня…

Макс выскочил за дверь.

–…Жоржиком, — тихо договорил Вержбицкий.

4

В кафе царил полумрак. Из колонок доносилась приятная мелодия, под потолком весело перемигивались огоньки цветомузыки.

Макс нежно взглянул на Таню и спросил:

— Как вам тут нравится?

— Здесь так… непривычно, — смущенно ответила она, оторвавшись от соломинки, через которую пила коктейль.

— Вы нечасто ходите по ресторанам?

Таня покачала головой:

— Нет. Если честно, всего второй раз в жизни.

— Вы многое теряли!

— Да… Может быть. — Татьяна улыбнулась. — Знаете, мой папа всегда говорил, что в рестораны ходят только идиоты.

— Почему?

— Потому что только идиот согласится платить пять рублей за котлету, которую можно съесть дома — по пятнадцать копеек за штуку.

Максим засмеялся.

— Твой папа не самый романтичный человек!

— Да уж…

К столику подошел солидный, важный официант в белой рубашке.

— Максим Андреевич, вы и ваша спутница готовы сделать заказ? — с легким поклоном спросил он.

— Сейчас будем готовы. Танечка, как насчет стейков? Здесь их готовят на настоящих углях.

Татьяна снова покраснела и пролепетала, не глядя на важного официанта:

— Спасибо, я не голодна.

— Не голодны?

Она качнула головой:

— Нет. Я поела перед рестораном.

— Зачем? — удивился Макс.

Она чуть подалась вперед и проговорила тихо:

— Чтобы поменьше заказывать. Здесь же все так дорого!

Максим улыбнулся:

— Таня, вы настоящий строитель коммунизма. Тогда закажите себе…

— Скажите, у вас есть мороженое? — спросила Таня у терпеливо ожидающего официанта.

— Конечно, — с важным видом ответил он. — У нас три вида мороженого.

— Три вида? — удивилась Таня. — Тогда можно мне один пломбир и… газировку.

— Разумеется. Что-нибудь еще?

— Да, — кивнул Макс. — Принесите нам два телячьих медальона, картофель во фритюре — тоже на двоих, пару салатиков, а также бутылку «Советского» шампанского и два фужера.

— Почему два? — тихо пробормотала Таня.

Максим посмотрел на нее веселым взглядом и ответил:

— Вы проиграли спор, поэтому будете сегодня делать то, что я скажу.

— Делать?

— В смысле — есть. Принимать пищу. Ну, и пить разумеется.

— Это все? — уточнил официант, записав заказ в маленькую книжечку.

— Да.

— Будет исполнено!

Официант удалился. Таня проводила его взглядом и сказала:

— Такой важный! Как вы можете с ним так небрежно разговаривать? Я бы никогда не решилась.

— Он всего лишь официант, а не депутат Верховного Совета.

— Да, — согласилась Таня. — Но все равно… У него такой взгляд! Будто он знает, как мало денег у меня в кошельке, и эти деньги — ровно то, чего я стою.

— Это все советские предрассудки. Вот, например, по-французски официант называется гарсон. По-русски — мальчик.

— В самом деле?

Таня посмотрела на осанистого официанта и весело проговорила:

— Этот точно не похож на мальчика.

— Да уж, — засмеялся Максим.

Вскоре официант вернулся с заказом, но поставил на стол не только шампанское, телятину и гарнир с салатами, но и вазочку черной икры.

— Это еще что? — поднял брови Макс. — Мы не заказывали икру.

— Подарок нашего директора! — с подобострастной улыбкой отозвался официант. — Приятного аппетита, граждане!

— Постойте, — сказала Таня официанту. — Уберите икру. Мы не нуждаемся в таких подарках!

Официант посмотрел на Максима и вопросительно поднял брови.

— Уберите, — кивнул Макс. — Моя спутница не любит дорогих подарков.

На лице толстяка появилась тревога.

— Максим Андреевич, вы же знаете — это от всей души. Пожалуйста, не отказывайтесь!

Макс посмотрел на Таню. Она хмыкнула и пожала плечами.

— Ладно, оставьте.

— Спасибо огромное! — просиял официант, от вальяжности и высокомерия которого не осталось и следа. — Приятного аппетита вам и вашей спутнице, Максим Андреевич!

Он повернулся и величественно удалился, вихляя толстыми бедрами. Таня посмотрела на черную икру, перевела взгляд на Макса и насмешливо уточнила:

— Вы и здешнего директора когда-то «брали»?

Макс качнул головой:

— Нет, его я не «брал». Но полгода назад я здорово выручил его сына, когда он вляпался в неприятную историю.

— И где теперь этот сын?

— В тюрьме.

Татьяна хмыкнула.

— Это называется «выручил»?

— В ту ночь, когда я его задержал, он собирался совершить налет на ювелирный магазин в компании четырех отморозков, — пояснил Максим. — Если бы не я, он был бы сейчас там же, где они.

— И где же?

— На глубине двух метров, под землей.

Таня сдвинула брови:

— Как?

— Просто. О налете стало известно заранее. Парни из следственного отдела КГБ устроили засаду и перестреляли отморозков, как куропаток. Из всей шайки-лейки остался жив только сын директора этого кафе. Парню впаяли два года за участие в подготовке налета.

Таня усмехнулась:

— Вы просто «мистер совершенство».

— Что поделать, уж таким я уродился. — Максим наполнил бокалы. — Давайте выпьем за знакомство, Танюша!

— Ну… разве что один глоток, — неуверенно проговорила Татьяна.

Она отпила глоток.

— Ну как? — спросил Макс.

— Приятно. Только пузырьки колют язык.

— За первый тост — до дна.

— Почему?

— Так принято. Представьте себе, что это бокал с вашей удачей, и выпейте ее всю до капли.

— Ладно, я попробую.

Таня осушила бокал. Поставила его, посмотрела на Макса и сказала:

— Максим Андреевич, я хотела вас спросить.

— Спрашивайте.

— А вы правда думаете, что я боюсь вдохнуть воздух полной грудью?

— Полной грудью?

Макс опустил взгляд.

— На что вы смотрите?

— На вашу полную грудь.

Таня одернула кофточку и строго сказала:

— При чем тут моя грудь?

— Вы же сами о ней заговорили.

— Но я имела в виду другое! Вы правда думаете, что я боюсь жизни?

Максим кивнул:

— Да.

— Но это не так! Я… я люблю жизнь! И умею наслаждаться ею!

— Докажите.

— Как?

Максим взял бутылку.

— Выпейте еще один бокал шампанского.

И он наполнил оба бокала. Таня посмотрела на шампанское с сомнением.

— Но мне нельзя столько пить. У меня непереносимость алкоголя. Я не шучу, мне врач так сказал!

— Ваш врач — пошлый зануда. Запомните, Таня, все зависит от количества выпитого. Два бокала шампанского еще никого не отправляли в аут. Более того, пара бокалов сухого вина в день избавляет от морщин и продлевает молодость.

Таня недоверчиво прищурилась:

— Это правда?

— Сущая правда. Я сам это читал в журнале «Наука и жизнь».

— Ну, если только в журнале…

Максим поднял бокал.

— Давайте выпьем за вас, Танечка! За то, чтобы вы стали отличным оперативником!

— Таким, как вы?

— Лучше. Чтобы вы стали Начальником с большой буквы «Н»!

— Вы тоже можете стать начальником.

Максим улыбнулся и качнул головой:

— Нет, мне это не грозит. Я — охотничий пес. Кабинетная жизнь не для меня. В кабинете я заскучаю, зачахну и прокисну. А вот у вас есть все шансы возглавить когда-нибудь отдел.

— Вы правда так думаете?

— Конечно. Только не будьте сухарем.

Таня моргнула длинными ресницами.

— Я не сухарь!

— Но можете им стать. Если немедленно не выпьете. За свободу Нельсона Манделы!

Таня вздохнула и подняла наполненный Максимом бокал.

— Ладно. За свободу Манделы выпью. Но больше — ни-ни.

И она осушила бокал. Потом поставила его, подперла подбородок рукой и, посмотрев на Макса заблестевшими и потеплевшими глазами, проговорила:

— Максим Андреевич…

— Просто Максим.

— Максим, можно вас спросить?

— Конечно.

— Почему вы такой бабник? Неужели нельзя влюбиться в одну женщину и быть ей верным?

— Можно, — сказал Макс. — Но, наверное, я еще не встретил такую женщину.

Таня, чуть склонив голову набок, внимательно вгляделась в его лицо.

— Сколько вам лет, Максим?

— Мне тридцать четыре года.

Таня вздохнула:

— Какой вы старый!

Макс поперхнулся шампанским.

— Не очень-то это вежливо, — заметил он.

— Тридцать четыре года, — повторила Таня, не обращая внимания на его слова. — И вы до сих пор не нашли женщину, в которую можно влюбиться? Как такое возможно?

— Сам не знаю. Может быть, ищу не там, где надо? Подставляйте бокал — я налью еще.

Таня подставила бокал и сказала:

— Мне вас жалко.

— Вот это напрасно! — Максим разлил по бокалам остатки шампанского. — Спросите любого — я самый удачливый парень в столице.

— Вам везет в пустяках. Но главное от вас ускользает. Кстати… — Она вдруг улыбнулась. — Я спросила у подружки насчет Сильвестра Сталлоне. Она сказала, что это знаменитый американский актер.

— Ваша подружка — продвинутая герла! — похвалил Макс.

— Не знаю… Я как-то больше люблю наше, советское кино. «Служебный роман», «Иронию судьбы», «Кавказскую пленницу»… Еще «Жестокий романс» с Никитой Михалковым, только он очень грустный.

Максим усмехнулся:

— «Совок». Об этих фильмах лет через двадцать пять никто и не вспомнит!

— А про вашего Сталлоне вспомнят?

— Конечно.

— А я думаю, вы ошибаетесь.

— Через двадцать пять лет я напомню вам об этом разговоре.

Таня вздохнула:

— Двадцать пять лет — это целая жизнь.

— Двадцать пять лет — это всего лишь мгновение, — возразил Макс.

Внезапно Таня нахмурилась, словно вспомнила что-то важное.

— Максим Андреевич, какой же вы подлый бабник! — сказала она. И неожиданно добавила: — И какой же вы… красивый.

Таня протянула руку и взяла его за галстук.

— Одна девушка… — сбивчиво заговорила Таня. — …Она работает в архиве МВД… Говорила, что ты целуешься лучше всех на свете. Я хочу попробовать.

— Ты уверена?

Таня прищурила зеленоватые глаза.

— Мне все говорят, что я слишком не уверена в себе. Могу я быть уверенной хотя бы сейчас?

— Но…

— Ты будешь целоваться или нет?

Макс улыбнулся:

— Перед таким стремительным натиском не устоит ни один мужчина!

Они поцеловались. Таня выпустила из пальцев галстук Максима, откинулась на спинку стула и резюмировала:

— Варька была права. Целуетесь вы божественно.

— Хотите повторить?

— Да. Но не буду.

— Почему? — посмеиваясь, спросил Марк.

— Не хочу, чтобы ты думал, что я легкодоступна.

— Ладно. Не хочешь — не на…

Таня резко наклонилась вперед, снова схватила Максима за галстук, притянула к себе и поцеловала в губы.

— Хочешь, поедем ко мне? — спросил Макс, глядя в ее мерцающие глаза. — У меня есть новая пластинка группы «Воскресенье».

— «Воскресенье» — это вчерашний день.

— А что сегодняшний?

— Борис Гребенщиков.

— Кто такой? Очередной «герой на день»?

— Сам ты «герой на день».

— Хочу быть героем на ночь. Так мы едем ко мне?

Таня нахмурилась и погрозила Орлову пальцем.

— Если ты думаешь, что я такая пьяная, что не могу за себя постоять и дать отпор человеку, который хочет, чтобы я плюнула на свои принципы, то я… — Она вдруг осеклась и наморщила лоб. — Черт, кажется, я сбилась. О чем я говорила?

— О том, что хочешь поехать ко мне.

— Правда? Я так сказала?

— Да. Только что.

Таня наморщила лоб:

— Хм… Что-то я не помню. Но раз ты говоришь…

Макс щелкнул пальцами:

— Официант! Рассчитайте нас, пожалуйста!

Быстро рассчитавшись, он помог Тане подняться из-за стола. Она явно была пьяна. Некоторое время Максим колебался, но все же благородство взяло верх над низменными чувствами, и он сказал:

— Ты перебрала с шампанским. Пожалуй, будет лучше, если я отвезу тебя домой.

— Нет, — категорически заявила Татьяна. — Никакого дома! Я каждый вечер возвращаюсь домой. Сегодня я хочу быть не такой, как всегда!

— Но…

— И никаких «но». Лучше поцелуй меня, пока мы еще здесь. Здесь… так красиво!

Макс еще несколько секунд колебался, потом вздохнул и тихо проговорил:

— Я не могу устоять. Иди ко мне!

И заключил Таню в объятия.

Целуя Таню, Орлов не подозревал, что в этот миг решается его судьба и что решают ее два человека посредством простого телефонного разговора.

— Остался еще один нерешенный вопрос, — сказал первый собеседник, завершив обсуждение всех насущных дел.

— Какой?

— Капитан Орлов может докопаться. И тогда нам конец. Вы понимаете, о чем я говорю?

— Да, — ответил второй собеседник. — Но он ни до чего не докопается. Не беспокойтесь об этом.

— Вы ведь понимаете, что его нужно остановить?

— Разумеется.

Первый собеседник несколько секунд молчал, а затем уточнил:

— Значит, я могу считать эту проблему решенной?

— Да, — последовал ответ. — Считайте, что проблема уже решена.

— Одна просьба: сделайте это без шума. Все должно произойти само собой. И чтобы никто не нашел концов.

— Все именно так и будет. Я поручу это своему лучшему человеку.

— До связи.

— До связи.

Собеседники закончили разговор.

5

Солнечный луч упал Тане Макаровой на лицо. Она сладко потянулась во сне и спросила, не открывая глаз:

— Который час?

— Полвосьмого, — ответил ей приятный мужской баритон.

Таня открыла глаза и покосилась на небритый мужской подбородок и мускулистое голое плечо.

— Доброе утро! — поприветствовал ее знакомый голос.

Таня резко села в постели и, покраснев, быстро натянула одеяло на голую грудь. Потом быстро окинула взглядом комнату и страдальчески выдохнула:

— Господи!.. Где я?

— У меня дома, — сказал Макс.

Она снова взглянула на Орлова.

— Мы с вами… переспали?

— Да, — просто ответил он.

— Боже! — простонала Таня. — Какой кошмар!

— Не стоит так переживать, — с улыбкой заметил Максим. — Время от времени такое происходит между мужчиной и женщиной.

Таня закрыла лицо ладонями.

— Боже, я развратная женщина.

— Глупости.

— Нет. Точно. Я — женщина развратного поведения. Это все шампанское. — Она отняла ладони от лица и с гневом посмотрела на Орлова. — Я ведь говорила, что мне нельзя пить! Зачем вы меня напоили?!

Макс пожал плечами:

— Вчера вас все устраивало.

— Теперь вы всем расскажете, и я буду опозорена!

— Я не расскажу.

— Расскажете, — сокрушенно проговорила Таня. — Такие, как вы, всегда хвастаются своими победами.

— Обещаю вам — я никому не скажу, — пообещал Максим. — Это будет наша тайна. Вернее, три тайны, поскольку мы сделали это три раза за ночь.

— Не говорите мне этого! — воскликнула Таня.

Максим весело на нее посмотрел.

— Забавная вы девушка.

— Вы хотели сказать — доступная? О боже… — Она поморщилась. — Больше никогда в жизни не буду пить спиртное. Клянусь!

— Вы лишаете себя многих удовольствий, — заметил Макс, сгребая с тумбочки пакетик с леденцами.

— По-вашему, проснуться в постели малознакомого мужчины и почти ничего не помнить — это большое удовольствие?

— Ночью вам было хорошо. Вы сами об этом говорили.

— Говорила?

Макс забросил в рот леденец и сказал:

— Ну, не то чтобы говорили. Но звуки, которые вы издавали…

— Хватит! Зачем вы надо мной издеваетесь?

— Я и не думал. Хотите леденец?

Он протянул ей пакетик. Таня решительно мотнула головой и сказала:

— Мне пора уходить. Вставайте первым!

— Хорошо.

Макс бросил пакетик на тумбочку и откинул одеяло, намереваясь подняться с кровати.

— Нет! — с ужасом крикнула Таня. — Закройтесь!

Он снова прикрылся одеялом.

— Что случилось?

— Вы там… голый.

— Вы тоже.

— Хватит мне об этом напоминать! Я… Я встану первой.

— Пожалуйста. Только предупреждаю: если вы стащите с меня одеяло, я опять буду голым.

— А если не стащу, то голой буду я.

Макс усмехнулся:

— Безвыходная ситуация, правда?

Таня закусила губу. Максим протянул к ней руку:

— Не хотите продолжить?

— Нет!

Таня мигом соскочила с кровати, намотала на себя одеяло, повернулась, подхватила со стула одежду и, мелко перебирая ногами, побежала в ванную.

Макс посмотрел ей вслед и вздохнул:

— Н-да… Тяжелый случай.

На тумбочке зазвонил телефон. Макс снял трубку:

— Слушаю.

— Макс, привет! Это Жора!

— А, привет. Что-нибудь случилось?

— Мне только что доложили: Колюжный пришел к шмаре!

— Уже? Что-то он рановато.

— Вызывать бригаду?

— Ни в коем случае. Они откроют огонь и всех там к черту перестреляют. А мне Плохиш нужен живым. Я хочу знать, что за дела у него в Москве и кто его подельники.

— Ладно. Скажу ребятам, чтобы покараулили его до твоего приезда.

Макс положил трубку на рычаг, повернулся в сторону ванной и крикнул:

— Таня! Нам пора выезжать!

6

Едва Макс выбрался из машины, как к нему подбежал резвый оперативник по фамилии Кротов.

— Товарищ капитан, — сбивчиво затараторил он, — объект в квартире! Кроме него, там находится женщина по имени Анна Петрова! Мы считаем, что она и есть шмара Колюжного! Детей в квартире нет! Да, и еще: в квартире тихо, ни шума, ни криков! Наверное, беседуют или дела какие решают, но без скандала!

Максим поморщился.

— Слушай, Кротов, ты чего всегда такой активный, а? Придумал бы себе, что ли, какое-нибудь хобби.

— Какое хобби? — опешил оперативник.

— Не знаю. Заведи скворца и научи его читать «Евгения Онегина» наизусть.

— Зачем?

— Тогда у тебя не останется сил на пустую болтовню, и ты будешь говорить кратко и информативно.

Макс повертел головой в поисках Жоры и увидел симпатичную девушку из отдела техобеспечения. Он решительно подошел к ней и поинтересовался:

— Ну, что? Есть что-нибудь для нас?

— Никак нет, товарищ капитан.

— Ладно, ничего страшного. — Макс взглянул на нее синими глазами и ослепительно улыбнулся. — Заедем ко мне сегодня вечером? — предложил он.

— К вам? — растерялась красотка.

— Угу. Послушаем пластинки, потанцуем.

— Потанцуем?

— Я знаю пару движений, которые приведут вас в полный восторг!

Девушка из группы техобеспечения посмотрела Максу в глаза и насмешливо уточнила:

— Думаете, вы так неотразимы?

— Думаю, я просто прелесть. Кроме того, у меня в серванте застоялась бутылка настоящего итальянского «Мартини».

Девушка кокетливо откинула со лба белокурый локон и игриво уточнила:

— Вам что, не с кем ее выпить?

— Я дал себе слово, что выпью ее с самой красивой девушкой Советского Союза, — сказал Макс.

Она фыркнула:

— Долго будете искать.

— Наоборот, уже нашел. Так как насчет моего предложения?

Красавица из техотдела засмеялась:

— Хорошо, я подумаю!

— Отлично! — улыбнулся Макс. — А пока — маленький аванс.

Он притянул красавицу, обняв за талию, и поцеловал в губы.

— Наглец! — с притворным возмущением воскликнула красавица и попыталась шутливо дать Максиму пощечину. Он поймал ее руку, поднес к губам и поцеловал.

— Значит, после работы я вас забираю и везу к себе, — сказал он.

— Вы говорите как собственник! — снова возмутилась девушка.

— Само собой! Ведь в моих жилах течет кровь персидских шейхов!

Красавица засмеялась, повела плечом, высвобождаясь из объятий Максима, и, посмеиваясь, двинулась прочь.

Максим проводил ее взглядом, любуясь движениями аппетитных ягодиц и поступью стройных ног. Откуда ни возьмись вынырнул Жора, подошел к нему вплотную и процедил:

— Макс, ты что творишь?

— А что? — не понял он.

— Ты видел Таню Макарову?

— Таню? А что с ней?

— Посмотри сам!

Максим обернулся. Таня, увидев, что он смотрит на нее, резко развернулась и пошла к машине. Плечи ее вздрагивали от рыданий.

— Чего это она? — удивился Макс.

— А ты не понимаешь?

Орлов нахмурился и потер пальцами небритую щеку.

— Н-да, пожалуй, нехорошо получилось, — сказал он. — Но, как сказал Ницше, то, что нас не убивает, делает нас сильнее.

— Все-таки ты редкостный мерзавец, Орлуша! — хмуро проговорил Вержбицкий. — Интересно, как ты спишь по ночам?

— В объятиях красоток, на шелковых простынях, с блаженной улыбкой на губах. Ладно, Жоржик, пора браться за работу.

Макс полез было в карман за леденцами, но передумал и двинулся к подъезду. Жора быстро его нагнал и пошел рядом.

— Ты собрался брать его в одиночку? — спросил он.

— А у тебя есть другие предложения? — парировал Макс.

— Нужно дождаться группу.

— Ты же знаешь, ждать — не в моих правилах.

— Торопишься на тот свет?

Максим посмотрел на него с неудовольствием.

— Не каркай!

— Тьфу-тьфу-тьфу, — сплюнул Жора через левое плечо.

— Карауль здесь. Я возьму Колюжного и выйду через пару минут.

— Мне бы твою самоуверенность, — сказал Жора.

— А мне бы твою основательность. Хотя нет, не надо, иначе я стану таким же занудой, как ты. Эх, сейчас бы бронежилет!

Конец ознакомительного фрагмента.