На струне

Василий Головачёв, 2018

Свидетельница рождения Вселенной, космический экзот, гигантская суперструна, гравитация которой в разы превышает поле тяготения таких монстров, как Юпитер, приближается к Солнечной системе, притягивая к себе и разбивая на куски планеты, астероиды и… космические корабли, встретившиеся на пути. Похожий объект, только значительно меньше, полвека назад уже залетал в зону обитания людей, и Земля избежала катастрофы. Что это было тогда? Пробный «выстрел»? Проверка на стойкость? А теперь? Кто-то решил гарантированно очистить пространство будущей экспансии или это трагическое совпадение, которых в космосе не счесть? На эти вопросы предстоит ответить майору Денису Молодцову, командиру экспедиции на струну, готовому искать неожиданные решения в нестандартных ситуациях. Готовому не жалеть себя во имя людей. Готовому ко всему…

Иллюстрация 5

Космодром Плесецка, обслуживающий большинство военных космических линий России, ни в чём не уступал аналогичным сооружениям других стран. А по воздушно-космической обороне превосходил даже знаменитые американские Канаверал и Бока Чика, так как был прикрыт зенитно-космическими комплексами «С-2000», способными сбивать любые ракеты и аппараты на любых скоростях вплоть до орбиты Луны. Однако никаких заведений для приятного времяпрепровождения экипажей космических челноков и военных судов он не имел. Для отдыха надо было добираться до Плесецка, где имелось всё необходимое для вернувшихся с космических вахт. И хотя транспортное сообщение космодрома с городом было великолепное и путь от ЦУПа до любого отеля не превышал шести-семи минут, Денис долго мучился, решая, не пригласить ли Аурику в ближайший ресторан. Но так и не решился на это. Тем более что Верник перед отлётом приказал ему слетать в Мурманск к деду и разузнать подробности контакта старшего Молодцова с Космической Китайской Стеной.

Скрепя сердце Денис отказался от намерения, взял с собой капитана Толю Тихонова, своего зама и помощника по работе в космосе, и полетел с ним в Мурманск, воспользовавшись «зелёным коридором», который ему предоставило командование. В распоряжение майора дали тот же военный суперджет «семьдесят первый», на котором он летел из Крыма с Плесецк, и уже через час после вылета он выходил из штатного мобила МЧС на окраине Мурманска, у здания «Зелёный Арктик», в котором жил дед.

Были опасения, что самый старший Молодцов ещё не прилетел из Техаса, где довольно часто гостил с супругой Кэтрин, бабушкой Дениса. Но майор попросил информационную службу ВКС негласно найти местонахождение бывшего спасателя, и ему сообщили, что Денис Андреевич Молодцов находится на родине.

Оставили антиграв на парковке возле дома, двинулись к двухэтажному стилобату здания, возносящегося на высоту более ста метров. Пользуясь тем, что компьютер умного дома знал гостя в лицо и открыл дверь, не спрашивая, к кому он идёт, так как Денис не раз навещал деда, предупреждать хозяина четырёхкомнатного жилого модуля не стали, поднялись на семнадцатый этаж.

Денис прервал спутника, делившегося впечатлениями от путешествия по Антарктиде, на треть освободившейся от льдов, приблизил лицо к двери, когда они вышли из галереи с лифтами.

— Открывай, Хаски.

Неизвестно, чем руководствовался старший Молодцов, называя домового Хаски, но к этому имени привыкли.

Дверь открылась. Гости вошли. Навстречу им из гостиной вышел седой крепкий старикан, одетый в зеленоватый узорчатый узбекский халат. Брови хозяина полезли на лоб.

— Боже ты мой! Денис! Вот уж не ждал.

Они обнялись.

Тихонов с любопытством понаблюдал за родственниками, покачал головой:

— Каждый раз поражаюсь, насколько вы похожи! За версту узнать можно.

— Каждый раз мы узнаём себя в наших детях и внуках, — хмыкнул старик, — но уже поздно об этом сожалеть.

Денис рассмеялся. Он любил шутливую манеру деда разговаривать.

— Уверен, ты не жалеешь, что я на тебя похож.

— Мог бы выбрать другую профессию.

— У меня был хороший пример.

Старший Молодцов отстранил младшего, посмотрел на капитана.

— По-моему, мы встречались.

— Год назад. Анатолий, можно просто Толя.

Они пожали друг другу руки.

— Проходите, я переоденусь.

Гости сняли обувь, прошли в просторную гостиную, по стенам которой были развешаны витейры — объёмные фотографии мест, посещённых Денисом Андреевичем. Это были в основном пейзажи, хотя изредка на фоне природы можно было увидеть и красивую молодую женщину — Кэтрин Бьюти-Джонс, жену хозяина квартиры.

Он появился через минуту, поменяв халат на домашний уник, напоминающий старинный охотничий костюм.

— Я здесь один, Катя прилетит послезавтра, поэтому угостить могу только чаем или кофе. Есть молдавское вино.

— Кофе, — сказал Денис, опускаясь на косматый белый диван, который он помнил ещё с юного возраста. — Вино побереги для другого случая. Ты мой вкус знаешь.

— С малескитом и лунлаймом.

— Чай, — сказал Анатолий, осторожно примащиваясь рядом, разглядывая «окна» витейров. — С чабрецом, если можно.

— Хаски.

— Понял, хозяин, — с достоинством ответил домовой.

— Вы были на Меркурии? — кивнул капитан на один из снимков, показывающих купол солнца с протуберанцами над горизонтом планеты.

— Где я только не был, — махнул рукой Денис Андреевич. — Разве что внутри самого Солнца. Да ещё, пожалуй, в поясе Койпера, откуда выперся Бич Божий.

— Вы уже знаете?

— Об этом все соцсети гудят.

— Мы как раз по данному поводу и заявились, — признался Денис. — Готовится экспедиция в Койпер, и, скорее всего, полетит моя группа. Ну и я, само собой.

Лицо старшего Молодцова осталось задумчиво-рассеянным.

— Я почему-то не сомневался в этом.

— История, как известно, периодически повторяется.

— История повторяется трижды, — проворчал старик. — Один раз как трагедия, и ещё пару раз — для тупых.

Тихонов фыркнул:

— Очень оптимистично, Денис Андреевич.

Денис снова засмеялся:

— Бывший спасатель знает, что говорит.

— Бывшими спасатели не бывают.

— Согласен.

В комнату бесшумно влетели два киба-антиграва, выглядевшие как ожившие тарелки с манипуляторами, расставили по столу кофейные и чайный приборы. Кибам было лет за пятнадцать, аппараты таких конфигураций давно не выпускали, Денис помнил их ещё с юности, но старший Молодцов не менял их принципиально. Хотя ретроградом себя не считал.

Начали смаковать напитки.

— Не хватает шоколада, — сказал Денис. — Бабушка обожает горький.

— Нету, внучек, доставкой я ещё не успел озаботиться.

— У меня знакомая — известный шоколатье, — сказал Анатолий. — Хотите, позвоню, нам пришлют.

— Нет времени.

Посидели с минуту.

— Хороший чай, — со знанием дела проговорил Анатолий: его родители жили в Абхазии и выращивали чай не менее качественный, чем индийские или китайские чаеводы. — Стимулирует не хуже электрического тока.

Денис Андреевич посмотрел на него с интересом:

— Ты стимулируешь себя электрическим током?

— Он непробиваем, как изолятор, — ухмыльнулся Денис. — Из всей моей команды Толя единственный, кто выдерживает до миллиона вольт.

— Да ладно. Что значит — выдерживает? Вас пытают напряжением? Или вы сами прикалываетесь?

— Токовые испытания входят в программу подготовки космических спасателей. Очень часто приходится сталкиваться с коронным электричеством в условиях утечек в космосе. А вас разве не тренировали на сопротивляемость?

— Нас — нет.

— Не повезло, — засмеялся Денис. — Хотя приятного в этих тренингах, надо признаться, мало.

— Ладно, слушаю вас. Что вы хотите узнать от меня?

— Во-первых, что такое Бич Божий.

— С Бичом я не встречался.

— Ну, что такое Китайская Стена.

— Вам не дали всей информации?

— Просмотрели все сохранившиеся записи, но так и не поняли, что это за объект. Учёные общаются на своём тарабарском языке, им всё понятно. Утверждают, что Космическая Китайская Стена и Бич Божий — одно и то же.

— Тогда я вас огорчу, я тоже не знаю.

— Но ведь ты летал к этой штуковине.

— Прошу отнестись к «этой штуковине» со всей серьёзностью. Нам едва удалось избежать падения на неё. Массой она обладает большей, чем Земля, так что сила гравитации запросто может сыграть с вами злую шутку.

— Вы летали на первых эгранах, нынче их тяга намного больше. Да и основной движок — не жидкостный ракетный двигатель, нечто невероятное по словам создателей.

— Ну, если есть время, слушайте. Стена, естественно, стеной не является. Это такая длинная макаронина диаметром с атом и длиной с диаметр Марса, на которую налипла масса всякой пыли и грязи.

— Мы видели снимки.

— Вы видели записи, а мы чувствовали воздействие Стены на своей шкуре, как говорится. Мало того что эта макаронина притягивает любой объект не слабее планеты, так ещё вблизи неё проявляются странные эффекты.

— Нелинейная гравитация, — сказал Тихонов.

Денис Андреевич посмотрел на него, прищурясь:

— Так вы всё знаете, чего мне языком чесать.

— Извините, — сконфузился капитан.

— Что вы успели разглядеть? — поспешил на выручку помощника Денис. — Чего нет в записях?

Старик допил свой кофе, проследил, как кибы уносят чашки и блюдца.

— Жаль, что у нас не было возможности сопровождать Стену, она летела слишком быстро для наших машин. Что успели, то и записали. Но это очень необычный объект, со всех точек зрения, поверьте мне. Для учёных — как подтверждение их теоретических построений, хотя никто из физиков так и не смог объяснить, почему кольцевые суперструны, или суперстринги, как их называют чаще, начали разворачиваться во время инфляционного расширения Вселенной, превращаясь в длинные сверхмассивные нити. Для коммуникаторов — как возможная база для контакта с инопланетными исследователями струн. Для практиков, особенно военных, как кладбище.

— Как что? — удивился Анатолий.

— Кладбище погибших кораблей. Старые романы наших классиков не читаете? В двадцатом веке жил такой писатель — Александр Беляев, написавший роман «Остров погибших кораблей». Он имел в виду парусные суда, заплывшие в Саргассово море и оставшиеся там навечно. Но аналогия прямая. Стена путешествовала в космосе тринадцать с лишним миллиардов лет и пролетела через множество галактик, обитатели которых наверняка попытались изучить сей феномен. Их корабли могли не справиться с силой тяготения струны и разбиться. К тому же струна могла при той скорости разнести вдрабадан не одну попавшуюся на пути планету, обломки которой тоже осели на макаронину. Мы в своё время спаслись чудом, объединив усилия двух кораблей. Представляете, что можно обнаружить, прогулявшись вдоль струны?

Денис и Анатолий переглянулись.

— Если дело обстоит таким образом, — сказал капитан, — то я уверен, что к Бичу отправимся не только мы.

Денис кивнул, обдумывая слова деда. Вспомнил глаза Аурики, в которых сквозил некий странный интерес к нему, словно командир корабля, предназначенного открыть тайны Бича Божьего, сомневалась в компетенции Молодцова. Снова пришло на ум: история повторяется. Дед нашёл свою суженую за пределами Земли, и его внуку дали шанс. Грех будет не воспользоваться?

— Американцы уже не те, что были раньше, — понял по-своему его задумчивость Молодцов-старший, — с ними можно дружить, а вот наши соседи, потомки драконов, после того как вышли в лидеры и поменяли клан президента, словно с цепи сорвались. С ними надо держать ухо востро.

— Ничего, мы уже сталкивались с ними в ближнем космосе, — сказал Денис, — они неплохие ребята, хотя стоит зазеваться — норовят присвоить всё, что плохо лежит.

— Самое главное, что они никогда не лягут грудью на амбразуру, — сказал Анатолий, — чтобы спасти своих же товарищей. А мы можем.

— Вот грудью на амбразуру не надо, — поморщился Денис Андреевич. — Не хватало ещё с китайцами соревноваться в этом отношении. Просто оглядывайтесь, если будете иметь с ними дело. Они стопроцентно пошлют к Бичу свою команду. Всем хочется заиметь суперструну в качестве трофея. Только если, как кричат СМИ, Бич действительно настолько велик, бед он может наделать в Системе неисчислимое количество.

— Узнаем, для того и летим. Подскажи, если есть идеи, как к нему пристыковаться.

— Думаю, в этом проблем не будет, если у вас имеются классные драйверы и соответствующие мощности. Но сюрпризов опасайтесь, не рискуйте понапрасну. Ещё кофе?

— Нет, спасибо, — отказался Денис. — Обещаю не рисковать. Мне тоже кажется, что главное начнётся, когда Бич вторгнется в пределы Системы. Ещё нет точных данных, наткнётся он на какую-нибудь планету или нет.

— Главное, чтобы прошёл мимо Земли, — сказал Анатолий.

Денис встал:

— Уходим, Толя, нет времени рассиживаться. Дед, благодарим за консультацию, я тебя понял.

Денис Андреевич проводил гостей до двери, задержал внука, понизил голос:

— Ты перестал делиться со мной новостями личной жизни.

— Прости, дед, — смутился Денис. — Разберусь с Бичом и подъеду, поговорим обо всём.

— Часом, не женился? Никого не осчастливил?

— Не тороплюсь, — расплылся в улыбке майор. — Кого хочу я осчастливить, тому уже спасенья нет.

— Но хоть кандидатура имеется?

Перед глазами засияли глаза Аурики, полные света… и сомнений, вспомнилось, как её руки обнимали его талию, когда они плыли на доске фойлборда к берегу.

— Она ещё не знает.

— Кто, если не секрет?

— Аурика Ветрова, — неожиданно признался он. — Полковник. Испытатель космотехники первого класса.

Помолчав пару мгновений, добавил:

— Капитан нашего фрегата «Енисей», на котором мы пойдём к Койперу.

Брови Молодцова-старшего сошлись.

Денис не выдержал, засмеялся, прижал старика к себе и поспешил к лифту, крикнув на прощанье:

— До встречи, дед.

* * *

Командующий ВКС, прибывший на космодром перед стартом, был краток:

— По нашим данным, партнёры уже опередили нас, выслав экспедиции к Бичу Божьему. За орбитой Луны зафиксированы «судороги» пространства, означающие применение crack-технологий. В глубокий космос отправлены машины американцев, китайцев и индийцев.

— Индийцев? — недоверчиво спросил начальник НЦЭОК.

— Почему это вас удивляет, Семён Сергеевич? Индия имеет прекрасную технологическую базу… благодаря кооперации с нами. Об американцах говорить не приходится, их военный бюджет позволяет покупать любые технологии и любых специалистов. В их космических корпорациях работают десятки наших учёных и инженеров. Китайцы же просто…

— Воруют, — тихо подсказал кто-то.

Совещание экипажа «Енисея», научной группы и команды Дениса происходило в здании ЦУПа, и кроме членов экспедиции и командующего ВКС на нём присутствовали только высокопоставленные руководители космической обороны: генералы Стогов, Каминский и Сароян и полковник Верник.

Бояринов пожевал губами, отыскивая глазами шутника, оглядел всех косменов тёмными запавшими глазами, но комментировать реплику не стал.

— Обстановку вы знаете. Натиск на Россию со стороны США ослаб, но конкурентов меньше не стало. Хорошо ещё, террористы не завладели кряк-технологиями. Помните, что вы служите России. Вопросы есть?

По небольшому помещению рабочего модуля начальника НЦЭОК растеклось молчание.

— Вопросов нет, — удовлетворённо проговорил Бояринов, заканчивая напутствие.

Штатный космодромный мобил доставил всех к космолёту.

Вышли на стартовой башенке деловитой гурьбой, невольно оглядываясь на заснеженные поля и леса вокруг гладкого серого поля космодрома. Выглянуло солнце.

Один из членов экипажа, оператор вспомогательных систем по имени Пятрас (все звали его проще — Петя), заявил:

— Как хорошо нас провожает природа!

— Романтик ты наш, — похлопал его по спине старпом корабля Илья, проходя в люк первым. Опытный навигатор, ставший правой рукой Аурики, не обрадовался, узнав, что экспедицией будет командовать Денис, и, судя по настроению, он уже ревновал его к Ветровой.

Команда скрылась внутри тамбура, люк закрылся.

Провожающие вернулись на борт мобила. Катер взлетел.

Стал виден весь корабль.

В отличие от кораблей эпохи ракетного космоплавания, диктовавшей форму для всех аппаратов, прорывающихся сквозь атмосферу Земли, нынешние космолёты могли принимать любую геометрическую конфигурацию, так как им не нужно было снижать трение, придавая корпусам обтекаемость. Поэтому строились машины пространства согласно функциональной необходимости и требованиям безопасности для экипажа, из-за чего даже военные фрегаты и крейсеры разных стран отличались порой разительно.

Параметрическая или алгоритмическая архитектура, как её назвали постмодернисты ещё полста лет назад, возникла как естественное эволюционное течение цифровых технологий и проникла во все сферы жизни. Она сочетала в себе красоту геометрических линий, топологических переходов и совершенство произведений искусства.

«Енисей» больше всего походил на творение архитектора-авангардиста. Его конструкторы использовали для построения корпуса так называемую диаграмму Вороного, допускающую разбиение пространственного объёма таким образом, что каждая область этого разбиения образует множество фрактальных элементов, более близких к одному из элементов множества, чем к любому другому. Поэтому корабль являлся кристаллическим компактом, соединяющим в себе ранее несочетаемые фигуры. В разных ракурсах он виделся иным, то как хищная птица, то как туша дельфина, то как невероятное сочетание живых тел. Ничего лишнего, плавные обводы и перетекание форм, все эффекторы, антенны и оружие упрятаны в корпус, но как же величественно смотрелась эта «птица», внушая восхищение и уважение!

— Красиво! — не удержался от восклицания Каминский.

— Ни пуха ни пера! — произнёс вслух Стогов, ни к кому особо не обращаясь.

Мобил унёс провожающих к зданию ЦУПа на краю космодрома.

Ждали четверть часа.

Наконец «Енисей» включил гравитационные компенсаторы и плавно воспарил над серым полем, словно невесомый воздушный шарик или голографический пузырь. Повисев несколько секунд на высоте сотни метров, он покрылся сеточкой молний и исчез!

— Он что, сразу провалился в «трещину»? — осведомился Бояринов, отлично знавший, что происходит.

— Всего лишь включил режим «инкогнито», — пояснил Верник, который тоже знал, что командующий ВКС знает о причинах исчезновения космолёта. — В «трещину» он нырнёт за орбитой Луны, в пустом космосе. Можем понаблюдать за его манипуляциями в зале.

Командующий ВКС молча направился к ЦУПу.

* * *

Лифт вмещал пять человек, поэтому каждая группа экспедиции добиралась до рубки управления по очереди: первыми — члены экипажа, затем учёные под руководством Велемира Мартовича Шестопала, доктора физико-математических наук, и последними — Денис и двое офицеров его группы; руководство НЦЭОК решило не посылать всю его команду, так как в этом не было прямой необходимости. Летели не спасать кого-то, а разобраться в происходящем на задворках Солнечной системы.

Центральный отсек «Енисея» представлял собой сферу диаметром в двадцать метров и делился не как этажи земного здания, а слоями матрёшки, разбитыми в свою очередь на «апельсиновые дольки». Каждый слой имел своё функциональное назначение. Всего слоёв, обнимавших собственно центр управления, называемый в просторечии бункером, было четыре: бытовой, технический, медицинский и защитный.

В рубке-бункере, разделённом консолями и силовыми шпангоутами, располагались кресла-модули, укреплённые в половых нишах вокруг колонны информационного контроля таким образом, что все видели друг друга и капитана. Всего модулей было пять.

Так как при конструировании корабля с крякгеном никто не знал, как будет влиять на людей прыжок в «трещину пространства» и выход из неё, кресла создавались как своеобразные реанимационные комплексы и напоминали сложные «соты» с прозрачными колпаками. При необходимости каждое из них выстреливалось наружу и могло поддерживать космонавта сутки без внешней энергоподпитки.

Обнимающий рубку технический слой делился на модули, всего их было двенадцать, и в каждом из них могли расположиться по двое пассажиров или технических специалистов разного назначения. Кресла и для них были выполнены как камеры защиты, хотя и без коммуникационно-навигационного оборудования. Только командир особой группы имел возможность вмешаться в работу экипажа, управляя всеми системами корабля после включения особого протокола «экстремального выживания», которому обязан был подчиняться и капитан корабля, и его компьютер, названный Егорычем.

Денис после знакомства с «Енисеем» поинтересовался у Верника, почему кванком корабля получил такое забавное имя, и полковник ответил:

— Воспитатель-программист кванкома — Егор Селезнёв, вот ему и дали имя Егорыч. Сначала хотели назвать по фамилии — Селезень.

Денис улыбнулся. Нынешние квантовые компьютеры, интеллект которых зачастую превышал человеческий (способность производить сверхскоростные вычисления не в счёт), буквально выращивались как кристаллы и воспитывались программистами, нередко перенимая их манеру общения. Для последних они, по сути, являлись детьми.

Экипаж скрылся в рубке.

Денис и Анатолий Тихонов начали было устраиваться в своём рабочем модуле, когда к ним неожиданно вышла Аурика, одетая как и все члены экспедиции в серебристый компенсационный костюм, называемый на жаргоне косменов «кокосом».

— Майор, выйдем на минутку.

Денис уловил косой усмешливый взгляд Анатолия, но удивление скрыл.

Они вышли в кольцевой коридор, опоясывающий модули технического отсека.

— Идёмте в вашу каюту.

Денис молча повиновался.

Дошли до бытового слоя, дверь отсека скользнула в пол, не дожидаясь команды людей, закрылась за ними. Так же точно открылась дверь каюты Дениса.

Каюта представляла собой стандартный узел жизнеобеспечения со всеми удобствами: куб со стороной в три метра. В нём имелось всё необходимое для проживания человека, включая запас пищи и воды, киб-акиваторы, медицинский сканер и компьютерное сопровождение.

— Слушаю вас, товарищ полковник, — проговорил Денис официальным тоном.

— Денис Ерофеевич, давайте договоримся, — сказала женщина не менее официально. — Что было в Крыму — осталось за бортом корабля.

— Так ничего и не было, — озадаченно пожал он плечами.

— Иногда вы проявляете ко мне… — она прикусила губу, поискала слово, — не совсем здоровый интерес.

Конец ознакомительного фрагмента.