Жизнь одна

Глеб Халебски

Некоторые люди страдают от общества: их унижают, оскорбляют, втаптывают в грязь… Но, к счастью, иногда к ним на помощь приходят те, кого они и не думали увидеть…

Глава 6

В родовом гнезде Зайко собрались и расселись все знатные люди — с недержанием ждали главу семейства и его именинницу жену. Владик обреченно бренчал на своём альте, гости скучали за столом: кто ноздрю нещадно теребил, кто пустую тарелку ложкой скрёб, кто друга под бок пихал, впрочем, делами занимались.

— Где ваш Герасим? — поинтересовался Портко Леонид, человек не то чтобы средний, но не высокий и не маленький одновременно, некий симбиоз полевого полнощёкого хомячка и заморского жирафа. Леонид относительно недавно стал главой семейства, представителем великого рода: его отец очень скоропостижно скончался, оставив нерешённые проблемы немолодому наследнику. Портко приехал со своим сыном-молокомосом и двумя семнадцатилетними дочерьми с одинаковыми лицами, которых хотел незаметно выдать замуж или женить: как уж дело пойдёт. Спелые наследницы, как их называл сам Портко, были одеты почти совершенно одинаково: обе носили короткие красные платья и высокие кандибоберы. Их отличие заключалось лишь в том, что одна носила на голове белое перо, другая — черное. Как их звали, даже Леонид не всегда помнит. Возраст сына-молокососа, как и его внешний вид, его одежда, характер не поддавались описанию. Он был какими-то смутным и серым, проще говоря, очень неопределенным, так что если такой человек был бы случайно или нарочно сфотографирован, то на снимке было бы запечатлено большое серое пятно. А что не может зафиксировать камера, то, тем более, не может описать перо писателя…

На вешалке, в прихожей, разместился Птичко Василий Григорьевич — настоящий шпион и генерал. Одним словом, кузнечик: зелёный, со звездами (в траву ляжет, закричит петухом, покажется, что кругом гортанят тысячи петухов). Из-за того, что всю свою долгую и насыщенную жизнь Птичко прыгал по веткам, оврагам, скалам и рекам, совсем не прыгать он не мог: всегда заскакивал, бессовестный, на какой-то шкаф или полку, но это ещё пол беды — не дай бог уснёт это шелудивое насекомое — точно никто не отыщет. Потомков и предков Птичко не имел и иметь не собирался…

К Зайко пришел еще один человек, Левозонтко, прапор в третьем поколении, который все приездал и уезжал… А зачем? Черт его знает! Сидел он всегда возле дочерей Портко. «Ухаживал за ними?» — подумает читатель. «Нет» — отвечу я несведущему в делах интимных читателю. «Они за ним ухаживали».

Подавали женские пятна семейства Портко прапору пирожные, чай, канделябру, картошку, свежее мясо и высокие пожелания — от всех даров Левозонтко балдел и улыбился, точно его заново родили, но жениться не собирался пока… Хотя кто его знает? По крайней мере, об этом он никому не говорил…

Когда на часах пробило двенадцать, Владик перестал бренчать и вышел из своей комнаты к гостям.

— Где родители? — прогнусавил он.

Увидев, что отца и матери нет, герой тяжело вздохнул и удалился разделять одиночество с любовницей — скрипкой…