Кроссворд игральных автоматов

Глеб Соколов

7. Сорок седьмая квартира

Они вышли из «рено». К ночи еще сильнее потеплело. Лил не прекращавшийся теплый зимний дождичек.

Дом номер тринадцать был кирпичной пятиэтажкой. В большей части квартир свет не горел. Сквозь окна подъезда виднелась неярко освещенная лестница.

Зевнув, Виталий Кошелев, еще не знавший, что отныне он Дух Бурий или Буридух, проговорил:

— Погода совсем не зимняя. Настолько не зимняя, что это наводит на подозрения.

Дэн вглядывался в номер дома, висевший над соседним, первым подъездом. Все верно: они приехали точно по адресу, указанному в дядином сообщении.

— Подозрения о чем?…

— Ты что, разве не слышал?… — продолжал тем временем беззаботно болтать Кошелев. — Американцы нарочно что-то делают с погодой. Ты спросишь, зачем… Я тебе отвечу. Это диверсия. Год от года по всей России будет становиться теплей и теплей, пока, наконец, не наступит настоящая тропическая жара. Этот дом, к примеру, будет утопать в джунглях. Красная площадь зарастет пальмами, кругом будут валяться кокосовые орехи… Ты спросишь, какая от этого польза американцам?… Они забросят к нам обезьян из своих зоопарков. Пока это невозможно. Из-за сурового российского климата обезьяны дохнут.

Они двинулись к подъезду. Джунглей по сторонам пока не было видно, но у самой двери валялись осколки нескольких пивных бутылок. Не считая окурков, шелухи от семечек… Мартышки, не боясь холодов, уже прибыли.

— Как только вырастут пальмы, тотчас появятся и обезьяны… — не прекращал своих разглагольствований Виталий. — Это так же верно, как и то, что не зная кода, мы сюда не попадем!…

На панели домофона светилась яркая красная точка. Скотопасских принялся набирать номера квартир. Но тщетно — никто ему не отвечал.

— Обезьяны по замыслу американцев, приведут жизнь России в полный беспорядок. Дни и ночи они будут скакать и гримасничать. Наш отзывчивый народ начнет им подражать, лупить среди пальм в барабаны, орать песни, веселиться… От этого рухнет промышленность…

— Нам надо попасть в подъезд!…

Вдруг оба явственно услышали голос, который проговорил:

— Попасть внутрь стоит десять рублей…

Молодые люди переглянулись…

— Просуньте червонец в щель внизу… Тогда я открою.

Теперь стало ясно, что говорящий находится по другую сторону двери. Дэн сделал Кошелеву знак и могильщик послушно достал из кармана тоненькую пачку денег, вытащил из нее самую мелкую купюру — пятидесятирублевку. Наклонившись, подсунул под дверь.

Секунд десять продолжалась пауза. Человек с другой стороны нагибался за деньгами. Дверь не открылась…

— У меня нет сдачи… — донеслось с другой стороны.

— Черт со сдачей! Открывай! — Скотопасских забарабанил кулаком.

Дверь тут же отворилась… Перед ними стоял маленького роста тщедушный мужичок в старомодной шапке-ушанке из собачьего меха, купленной еще до двадцать шестого съезда КПСС.

— Иногда по три вечера кряду стоишь — никакого дохода. А то за ночь три-четыре раза открываешь… На сегодня хватит. План выполнен! — проговорил мужичок. — Можно отдыхать. С пивом!…

Выйдя из подъезда, он пропустил в него молодых людей. Скотопасских, а за ним — Кошелев — стремительно взбежали по лестнице. Сорок седьмая квартира располагалась на четвертом этаже. На лестничную площадку выходило четыре двери. Ниоткуда не доносилось ни звука. В подъезде было на удивление тихо. Предстояло самое трудное… Ключей от замка у приятелей не было.

— Что же делать?… — упавшим голосом сказал Кошелев.

Дверь была железной, крашеной черной краской. Хотя и знали — деревянных дверей в этом мире не осталось, до последнего момента надеялись: в съемной квартире хозяева поскупились на металлическую. Теперь надежды умерли…