Король психов

Глеб Соколов, 2017

Солнечным днем по улице столицы шел человек. Пиджак и брюки, приобретенные им накануне в одном из самых дорогих бутиков Кутузовского проспекта, сидели отменно. Воротник белой рубашки слегка велик, но это не портило облика. Напротив, придавало господину артистического шарма. Такой непоколебимой уверенностью веяло от этого человека, так он, казалось, чувствовал себя всегда и везде хозяином положения, что случайно оказавшиеся в этот момент рядом с ним люди невольно засматривались на него, пытаясь угадать, кто он, по каким делам шагает по этой улице, и в чем заключаются те скрытые от посторонних глаз обстоятельства, которые позволяют ему каждую секунду бросать смелый вызов всем прохожим… Никто из этого множества прохожих, шагавших в жизнерадостном настроении рядом с негромко улыбавшимся своим мыслям шикарно одетым господином, не мог и подозревать, что возле них – один из самых опасных и хитрых сумасшедших не только России, но и мира. Король психов. Текст в авторской редакции

Глава третья

Как стать богатым, не имея справок и поручителей

Лопоухий Миша.

— У меня нет ни справок, ни поручителей… Точно? — проговорил звероподобный субъект, едва пропустив гостя, «персонального менеджера» из фирмы ООО «Быстрые деньги на дом», в дверь квартиры.

— Что точно?.. — увидев заемщика, который сегодня утром позвонил им в контору по телефону, молодой человек растерялся: будущий должник был внушительного роста, а по обеим сторонам круглой большой головы торчали бледно-розовые, широкие, как радиолокаторы, уши.

Михаил, — так звали хозяина жилья, — подбоченился. Тщательно выговаривая слова и плотно сжимая после каждого из них губы, — оттого речь делалась длиннее, — произнес:

— Соответствует ли то, что есть на самом деле, тому, что вы указываете в своей рекламе. Вот, что я имел ввиду… Заявленное и объявленное, то, что сказано и то, что будет. Я верю в сказки. Но их волны разбиваются о скалы моего реализма. Я спокоен…

— Да. Конечно. Вы получаете кредит по одному паспорту, — пробормотал смущенный персональный менеджер и исподтишка осмотрел коридор. Квартира была коммунальной. В дальнем конце коридора из двери высунулась голова какой-то тетки. Ей явно было любопытно, кто пришел. «Мы здесь не одни: народу тут должно быть много. Ишь, какой клоповник!..» — с презрением подумал молодой человек. Словно в подтверждение его мыслей еще одна дверь раскрылась. Оттуда вышел, двинулся по коридору в их сторону лысый дядечка лет шестидесяти.

Тревога, которую испытал молодой человек в первые мгновения, мгновенно улетучилась.

— Вы сообщили, что вам нужно две тысячи долларов, — проговорил он. — Но это будет в рублях. В пересчете… Хотите — чуть больше.

— Здесь не надо… — лопоухий засуетился. — Поговорим в моей комнате. Тут все любопытные.

Лопоухий верзила глянул не медленно приближавшегося соседа. Тот не отрывал от них глаз.

— Сюда… — лопоухий схватил молодого человека за руку и потянул к двери в ближайшую комнату. Она была распахнута. Втолкнув «персонального менеджера» за порог, Миша закрыл дверь, повернув на два оборота рукоять старенького английского замка.

Под его металлический лязг, раздававшийся за спиной, менеджер рассматривал неказистую обстановку. Молодой человек никогда не бывал в старых коммунальных квартирах.

Узенькая и короткая старая тахта, застеленная пледом… «У него должны свисать с нее ноги» — подумал «персональный менеджер» о лопоухом. Старый буфет с грязным треснувшим стеклом, за которым виднелись разномастные чашки с блюдцами, рюмки, старомодный графин, тарелки разного размера, поставленные одна на другую. Когда-то все это было частью нарядных сервизов. Их доставали по праздникам, чтобы поставить на стол для приема гостей. Большая часть посуды давно разбилась и лишь жалкие остатки, — в трещинах, со щербатыми краями до сих пор хранилась в буфете на полке, сделанной из цельной толстой доски. Круглый стол, накрытый запыленной скатертью с «золотой» бахромой. На нем лежал российский паспорт в потрепанной красной обложке.

Ближе к окну, — стекло его было таким же грязным, как и те, что в дверцах буфета, — громоздился платяной шкаф. В углах под потолком клочьями висела паутина.

«На ремонт что ли одалживает?» — предположил гость и шагнул к столу. Два приставленных к нему венских стула были с обвалившимися вертикальными рейками на спинках. Покосившиеся, они образовывали на обоих стульях два креста «ХХ». — «Точно: он недавно завладел этой комнатой и хочет обновить обстановку!»

Молодой человек любил простоту, ясность во всем и старался всему найти заурядное объяснение.

Лопоухий проживал в этой комнате с рождения. Когда-то здесь жили еще его бабка с дедом и мать. Мыслей что-либо менять в здешней обстановке у Миши не было. Его все устраивало. Деньги он занимал для других целей.

Евграф Тюрморезов в прошлом

Евграф успел изучить залитое водой подземелье. Теперь он спокойно, ни разу не замочив сапожек, пробрался к лестнице. Еще неделю назад он бросил в грязную жижу, которой был покрыт низ подвала, кирпичи. По ним можно было переходить с места на место.

За пару часов до того, как поп Иван появился в церкви, мальчик окончательно расшатал кирпичную кладку арочного свода рядом с «кануном». Она теперь еле держались и готова были в любой момент рухнуть вниз.

Евграф не надеялся, что в западню попадет сам священник. Какая-нибудь богомолка, может — старая служка. Она подойдет к поминальному столику убрать свечные огарки… Ему и ее будет достаточно.

Такие сумасшедшие, как Тюрморезов, часто совершают поступки, мотивы которых не могут объяснить даже себе. При этом их способности творить зло велики.

Сделать сложную ловушку и терпеливо ждать, когда кто-нибудь из взрослых попадется…Такое для маленького психа — задача, которую может решить с легкостью.

От Евграфа можно было ожидать и больших «подвигов». Без особых усилий мог осуществить значительно более изощренную и жестокую операцию. Зажечь, к примеру, храм, когда в нем полно народа. Во время многолюдных крестин или венчания. Подпереть массивные входные двери снаружи колом.

Слава богу, в сельской церкви давно не собирались толпы. И шансы стать жертвами были, главным образом, у богомольных старух.

Да и Тюрморезов не предполагал совершать особенные «подвиги». Не рассчитывал ни на какой «выдающийся» результат.

О последствиях не думал. Собираясь нанести людям вред, ни разу не почувствовал угрызений совести.

Вечер выдался безлюдный. Все ухищрения Тюрморезова оказались напрасны. Просидев почти целый день в сыром и холодном подземелье он в конце концов не выдержал и поднялся наверх. Прошелся, держась темных стен, по церкви. Увидел попа Ивана. По тому, как тот заглядывал в темные церковные приделы, Евграф догадался, что батюшка его ищет.

Тюрморезову не хотелось встречаться с попом. Его раздражало, что в ловушку до сих пор никто не попался. Разговор со священником, наверняка, затянется надолго. Евграф может пропустить самое главное.

Неожиданно священник повернул к «кануну». Тюрморезов испытал воодушевление. Ступая на цыпочках, двинулся вслед за батюшкой. Тот рассматривал темные углы и не замечал Евграфа, который находился за его спиной.

Священник прошел совсем близко от опасного места, остановился возле поминального столика. Чуть бы правее — и Тюрморезов мог бы торжествовать победу!..

Мальчик испытал разочарование. Они все будут ходить мимо, но никто не наступит, куда нужно! Ждать бесполезно.

Расстроенный Тюрморезов приблизился к попу и встал у стены. Он больше не прятался от священника, но тот его не видел.

Наконец батюшка уставил на него взгляд.

Евграфа душила злость: ничего не вышло! Хотя священник — всего в каком-нибудь шаге от того самого места! Он хотел взять попа Ивана за руку и медленно повести его за собой, так чтобы тот прошелся по ловушке. Но вместо этого нетерпеливый Тюрморезов просто попросил батюшку сделать шаг в сторону…

Лопоухий Миша.

Лопоухий Миша не был богатым человеком и не владел элитным жильем, но на новых московских окраинах бывал редко, — презрительно называл современные спальные районы у кольцевой автодороги «клоповниками». Хотя на огромное вместилище насекомых, — как отметил про себя и побывавший у него в гостях «персональный менеджер», — больше походил его собственный старый дом с коммунальными квартирами. Впрочем, дом считался памятником архитектуры.

Сейчас лопоухого занесло на самую окраину. Это была конечная станция метро. Выйдя из вестибюля, Миша сразу увидел на противоположной стороне площади вывеску: банк располагался в первом этаже старого административного здания. Лопоухий подошел к светофору, остановился. Горел красный.

Весна была ранней, сухой и солнечной. Впрочем, особого контраста с последним зимним месяцем не было. Уже в январе почти исчез снег, а в феврале, ярко светя в голубом небе, начало припекать солнце. Ступив на проезжую часть, когда горел желтый и через перекресток еще неслись автомобили, лопоухий с удовольствием отметил: погода ему благоприятствует.

Он ненавидел сырые, пасмурные дни. Особенно их вечера, когда вокруг черно и городские огни расплываются в тумане. Тогда Миша не находил себе места. Охватывала чудовищная тоска. Глядя на внушительную фигуру, на зверскую физиономию, никто не мог заподозрить в нем подобной эмоциональности. Она делала его слабым, — лопоухий знал это…

Было приятно, что тепло и солнечно. Значит, у него не станут путаться мысли. Он сможет четко и до конца выполнить все черные намерения…

Вот и банк. Перед автоматическими дверьми Миша остановился. Лишь дождавшись, когда они разъедутся в стороны на всю ширину, медленно прошел внутрь. Лопоухий казался себе большим и нескладным, эдаким «слоном в посудной лавке». При общении с «приличными» людьми и в «приличных» местах на него находила особенная осторожность, скованность в движениях. Все боялся разбить, сломать что-нибудь.

В банке, когда сообщил, что хочет поговорить насчет кредита, из-за стойки вышла молодая девушка. Предложила место в зале: стул за изящным простеньким столиком с синей крышкой из пластика. Блестящие металлические ножки столика расходились в стороны, как опоры у гимнастического «коня».

Девушка ушла обратно за стойку, а когда вернулась — положила перед Мишей папку из кожзаменителя, полную бумаг.

— По паспорту?

— Да, — уверенно ответил лопоухий. Это был не первый кредит, который вешал на себя в последнее время. Набравшись опыта, хорошо знал, что и как говорить.

— Вы знаете, мы выдаем кредит по одному паспорту только в случае, если у вас уже есть кредитная история…

— У меня такая большая кредитная история, что вы обалдеете, — самодовольно проговорил Миша и тут же пожалел о сказанном.

Евграф Тюрморезов в прошлом

Когда поп Иван барахтался в грязной и холодной воде на полу подземелья, ему послышался смех. Раздавался где-то под сводами церкви и доносился до него через пролом. Или ему показалось?

Наконец, батюшка поднялся из воды. В подземелье темно, но через дыру сверху проникало немного света.

Он принялся звать Евграфа. Тот не откликался.

«Мне не послышалось. Это он смеялся!» — подумал поп Иван.

Батюшка принялся звать на помощь, но церковь была пуста…

Лопоухий Миша

Погода стремительно, за несколько часов, испортилась. Небо заволокли грязно-серые тучи, стало темно, как поздней осенью. Невесть откуда взялся холодный сырой ветер. Ни по одному из кредитов, которые он набрал в банках, Миша не вернул ни копейки: все деньги занял в течение последнего месяца, срок расплаты еще не наступил.

В сегодняшнем банке выдать заем отказались. Лопоухий попытался скандалить, но на девушку это не произвело впечатления. Она позвала начальницу. Та холодно объяснила ему: для них имеют значение только кредиты, по которым он благополучно расплатился.

Лопоухий вернулся с окраины в свой старый район ни с чем. Попытался сосчитать, сколько заемных средств хранится в спортивной сумке под его тахтой, сколько — на счете в «Сбербанке», но мысли путались… Одно представлялось четко: до требуемой величины свой «совокупный капитал» еще не довел. Времени на это становилось все меньше и меньше. Главное — с трудом представлял, куда еще можно обратиться за кредитом.

Друзья из «Группы личностей», к которой принадлежал, скоро потребуют, чтобы осуществил задуманное.

Миша отпустил дверь метро. Ее тут же перехватил следующий человек. У выхода из станции сновали толпы народа. До подъезда верзиле — примерно с минуту ходьбы.

На пятачке между метро и его домом любили собираться самые разные люди. Они притекали сюда из близрасположенных улиц и не торопились заходить в вестибюль станции: бродяги, которым некуда ехать, работники офисов, желавшие выпить, но не привыкшие посещать кафе, распространители листовок…

Верзила затосковал. Подумал с ненавистью: «Проклятый город!» Рожи навстречу попадались отвратительные. На всех лежала серая печать. «Дети дьявола! Смотрят на меня со злостью. Всем я не нравлюсь, — неслось в голове у Миши. — Небось, потешаются втайне над моими ушами… Тоска!»

Сгустившиеся черные мысли вызвали странную реакцию: верзила неожиданно испытал душевный подъем. Задуманный план, настолько смелый, что нет-нет, да и заставлял сомневаться в его правильности, показался единственным способом одолеть… Что? «Все это»: площадь перед метро, «проклятую» жизнь, снующих перед его глазами людишек, работу, на которую Миша, испытывая невероятные муки, через силу ходил уже длительное время…

Вот и его большой, серый, бесформенный, как куча щебня, дом. Черная дыра подъезда. Дверь, обычно запертая домофоном, теперь раскрыта настежь. Лопоухий испытал беспокойство… Тут же прогнал его, — если кто-то покусится на спрятанные под тахтой деньги, распахивать дверь подъезда настежь ему вовсе ни к чему. Тусклый свет лампочки освещал старую лестницу, шахту лифта. Она была огорожена металлической сеткой, выкрашенной в серый цвет.

«Как только окажусь в комнате, лягу на тахту и буду лежать на ней, думать до тех пор, пока не выдумаю, где занять еще денег» — решил верзила.

Тут же он вспомнил об еще одном деле, выполнение которого до сих пор затягивал. А ведь оно было в Мишином плане главным. Без его успешного осуществления нечего было и думать обо всем остальном.

Настроение Миши упало. Он вошел в подъезд, стал энергично подниматься по лестнице. Решительной ходьбой пытался развеять страхи и сомнения, усиливавшиеся в душе.

У перил лестницы на расстоянии одного пролета от двери подъезда стояли парень с девушкой. Снизу за решеткой лифта он их не заметил.

Парень что-то рассказывал подруге, а она курила и молча слушала. Должно быть, стоя на этом месте, она спалила не одну сигарету. Пол возле загибавшихся и мчавшихся вверх лестничных перил усыпан пеплом.

— Вернулся порожняком. Машину бросил и пошел. Опять эти… Точно!.. Говорят, полиция теперь ходит по квартирам и обыскивает всех подряд… — расслышал Миша, пока отпирал дверь квартиры. Парочка стояла в паре метров от нее.

Лопоухий не мог припомнить этих молодых людей. Прежде их в своем подъезде не встречал. Впрочем, дверь была раскрыта, — они могли просто зайти с улицы. Вот только зачем? Искали уединения?

Миша слишком устал, чтобы ломать голову над такими вопросами.

— Хватит брехать! — громко произнесла девушка и сплюнула сквозь зубы на пол.

Верзила прошел внутрь, захлопнул за собой дверь.

Евграф Тюрморезов в прошлом

Только через три часа глуховатая служка расслышала крики батюшки. Она принесла свечи. Потом дошла до дома, который был расположен к церкви ближе остальных, позвала оттуда людей. Они и помогли попу Ивану выбраться из подземелья.

Евграф исчез. Однако потом кто-то из мужиков, помогавших батюшке, рассказал: видел парнишку возле церковной ограды, — через открытую дверь храма тот пытался рассмотреть, что происходит внутри.