Уральская бытовая утварь и посуда XVIII века

Глеб Пудов

В книге рассматриваются история производства и особенности художественного стиля уральской бытовой утвари и посуды XVIII века. В научный оборот вводится множество новых фактов и имен.This book deals with the history of production and features of the artistic style of the Ural household utensils of the XVIII century. A lot of new facts and names are being introduced into scientific circulation.

Глава II. История производства медных изделий на Урале

Во многих странах развитие медеплавильной промышленности становилось условием для возникновения производств, зависящих от нее, в том числе «дела» посуды и хозяйственной утвари. Урал в этом отношении — не исключение.

Уральский завод был по своей сути мануфактурой. Этот тип промышленного предприятия возник в России до эпохи Петра I. По сведениям Е. И. Заозерской, «начиная с 30-х и до середины 90-х годов XVII в. мануфактуры были основаны в разных отраслях промышленности…., но прежде всего и больше всего в металлургической… К началу XVIII века уцелело не менее семнадцати…»¹⁶⁷.

Металлургические предприятия обладали своей спецификой. В их появлении и эксплуатации значительную роль играло государство. Кроме того, среди частных заводов получили преобладание не «компанейские» предприятия, а заводы, находящиеся в единоличном владении. На Урале почти все «партикулярные» заводы (исключая демидовские) были меньше казенных. Однако уральские мануфактуры, как отмечается в научной литературе, не только были крупнее предприятий, расположенных в других губерниях России, но и выделялись сложностью технологического процесса и социальной структуры. Исследователи, например М. Н. Мартынов, считают уральские заводы мануфактурами органического типа: не только многочисленные цехи («фабрики») дополняли деятельность друг друга, но и сами заводы часто образовывали сложные комплексы — при доменных заводах строились вспомогательные молотовые. Продукт претерпевал изменения по ходу производственного процесса¹⁶⁸. М. Н. Мартынов подчеркнул еще одну особенность уральской мануфактуры: «Уральские заводы напоминали капиталистические западноевропейские мануфактуры лишь с технико-организационной стороны… Капиталистическая мануфактура… характеризуется принадлежностью всех средств производства капиталисту и применением труда свободных наемных рабочих. Уральские заводчики не являлись капиталистами»¹⁶⁹.

Уральский завод как мануфактура имел исключительное значение для культурной и социально — экономической жизни региона. Производство способствовало концентрации в данной местности большого количества людей, обладающих определенными навыками; вытеснив мелкую кустарную промышленность, существовавшую на Урале до возникновения здесь крупных предприятий, мануфактура вызвала появление среди горнозаводского населения значительного числа металлообрабатывающих промыслов, при этом часть промыслов была вытеснена из деревни и сконцентрировалась в заводах; мануфактура не только стимулировала развитие внутреннего рынка, но и способствовала укреплению культурных связей между заводским поселком и деревней (например, посредством ярмарок и воскресной торговли). Кроме того, именно завод способствовал переходу окрестных крестьян с земледелия на животноводство; он инициировал их посредническую торговлю. Мануфактура оказала влияние на демографические процессы на Урале. Исследователи указывали: «Горнозаводское производство навязывало деревне выгодный ему путь развития, нарушая ее естественную эволюцию. Больше выгод от хозяйственного диалога завода и деревни получал завод. Собственно говоря, только благодаря этому диалогу поддерживалась его жизнь»¹⁷⁰.

Уральские заводы в рассматриваемое время имели вид крепостей. План каждого заводского поселения имел крестообразный характер: продольную ось образовывали река и завод, поперечную — плотина. Казенные и частные города-заводы отличались по составу населения, масштабам и типам застройки. Первые были более значимы для общественной жизни края. Надо отметить, что города — заводы стали новым типом постройки по сравнению с древнерусскими крепостями. По словам Р. М. Лотаревой, «расположенные не на крутом берегу, как в древнерусских городах, а на пониженных территориях завода, крепости в городах-заводах вплотную прилегали к берегам реки и пруда и раскрывались на них. Это было возможно в связи с использованием для строительства заводов несудоходных рек. Вклинивание прудов внутрь крепостей привело к потере замкнутости застройки и визуальной связи ее с окружающим ландшафтом. Значительно обогатились общественные центры крепостей за счет включения в их ансамбли промышленных объектов с гидротехническими сооружениями. В результате появилась качественно новая структура поселения»¹⁷¹.

Заводы, на «фабриках» которых документально зафиксировано производство медной утвари и посуды, находились в течение XVIII века на территории нескольких губерний. Их части в конце столетия вошли в состав Пермской и Оренбургской. Большинство населения первой составляли русские, вторую населяли башкиры и другие народности.

Основная масса уральцев была крестьянами. Заводские мастера и работные люди чаще всего также являлись выходцами из крестьян. В регионе было развито земледелие, скотоводство и солеварение. Первое — особенно в Шадринском, Кунгурском, Осинском, Оханском и Красноуфимском уездах. Второе — на степных территориях края. Солеварение развивалось в вотчинах Строгановых. Урал имел особенность в распределении земельной собственности и землепользовании: значительная часть площади в крае принадлежала казне. При этом очень большими были и территории, находящиеся в частной собственности. Здесь существовали обширные латифундии, которые накладывали отпечаток на социально-экономическое развитие региона. Наиболее значительными были владения Демидовых, Строгановых, Лазаревых, Шаховских, Всеволожских, Яковлевых. Но в целом роль дворянства нельзя назвать такой же значительной, как в других регионах страны. Большее значение в культурной и социально — экономической жизни Урала, особенно со II половины XVIII века, имела горнозаводская интеллигенция.

Городов было мало, их успешно заменяли крупные заводы. К началу XIX столетия на огромной территории Урала насчитывалось 22 уездных города. В них проживали отставные и служилые солдаты, казаки, крестьяне, купцы, мещане. Наряду с заводами, города являлись центрами ремесла, в том числе художественных промыслов. В Пермской губернии в то время существовало приблизительно 50 специальностей. Крупными ремесленными центрами были Екатеринбург и Кунгур, в Оренбургской губернии — Уфа и Челябинск. Помимо ремесла, в городах развивалась торговля. Она производилась в лавках, на местных базарах, ярмарках. В Екатеринбурге, Перми, Кунгуре ярмарки проводились три раза в год, в Шадринске и Камышлове — два раза в год, в остальных городах — по разу. Троицкая и Оренбургская приобрели всероссийское значение. Ирбитская ярмарка занимала второе место после Макарьевской по товарообороту. Самыми «достаточными» купцами были екатеринбургские, пермские и кунгурские. Среди множества товаров, которые можно было встретить на уральских ярмарках, была медная посуда и хозяйственная утварь.

Одной из причин, сыгравших значительную роль в зарождении производства изделий из меди, были качества самого материала. Медь хорошо подходила не только для использования в хозяйственных целях и для отправления культа, но и для художественного творчества. Ее можно ковать, растягивать, «осаживать», просекать, плавить и проч. Она хорошо полируется и шлифуется, но быстро теряет блеск. Во избежание окисления медь покрывали оловом. С давних пор считалось, что этот металл обладает магическими и лечебными свойствами, поэтому он приобрел в глазах народа особое значение.

Позднее была получена латунь — сплав на основе меди, одним из компонентов которого является цинк. Цвет изделия зависел от его количества¹⁷². Латунь, обладая всеми достоинствами меди как материала для художественного творчества, имела еще ряд преимуществ. Она прочнее ее, обладает прекрасной теплопроводностью и не ржавеет. Латунь — ковкий, пластичный сплав. С увеличением в нем содержания цинка все обозначенные качества нарастают. Именно латунь сыграла решающую роль в становлении на Урале производства посуды и утвари. В научной литературе указывается, что «внедрение этого медного сплава в новую отрасль российской промышленности в значительной мере обусловлено популярностью латуни в Германии, особенно в северной ее части, где она применялась в изделиях в сочетании с оловом»¹⁷³.

Начало промышленного производства медной посуды и утвари на Урале относится к I половине XVIII века. Инициатива в этом деле принадлежит Вилиму Ивановичу де Геннину (1676—1750), в ту пору стоявшему во главе уральского горного дела. Он писал в ноябре 1728 года: «Понеже по указу платы делать не велено, також, куда медь здешнюю употреблять, никакой резолюции из Петербурга не имеется, и может быть, что здешняя медь лежать будет втуне, того ради для получения капитала к содержанию заводов велеть выбить котлов и прочей посуды для продажи здесь и по ярмаркам»¹⁷⁴. В том же году вышел указ Сената, согласно которому уральские заводы должны были освоить выпуск посуды: «Медь для продажи в досках делать, расковывать, а некоторую часть переделывать в котлы… раскованную медь также и посуду посылать для продажи в Сибирские губернии и на Макарьевскую ярмарку»¹⁷⁵. Чуть позднее к этому производству, оценив его очевидную выгоду, подключились частные заводчики. В. И. де Геннин упоминал в «Описании уральских и сибирских заводов» (1735) о развитом производстве посуды и утвари в Невьянском и Суксунском заводах¹⁷⁶. Кроме того, известно, что в Иргинском заводе оно зародилось в 1729 году, существуют описи за 1730—1734 годы, в которых указано множество разнообразных изделий¹⁷⁷. Есть сведения о «деле» медной посуды в начале 1730-х годов на Таманском заводе. Постепенно производство распространилось почти по всему Уралу¹⁷⁸.

Надо подчеркнуть, что в истории производства медных изделий роль правительства была очень важна. Она заключалась не только в издании указов и контроле, но и присылке соответствующих специалистов, например, в Екатеринбургский и Иргинский заводы. Это многое объясняет в некоторых частностях «дела» медных изделий на Урале.

2.1. Екатеринбургский завод

Екатеринбургский завод был основан в 1723 году, раньше большинства других, на которых делали посуду и хозяйственную утварь. C самого начала он задумывался как крупный культурный, торговый и транспортный центр. В. Н. Татищев (1686—1750, ил. 1), направленный в 1720 году в Сибирскую губернию для руководства металлургическими предприятиями, предполагал перевести в завод Ирбитскую ярмарку или организовать равную ей, основать горнозаводские школы. В 20—40-е годы XVIII века Екатеринбургский завод был самым крупным металлургическим предприятием в Европе и одним из крупнейших в мире. Он совмещал в себе функции завода и крупного общественного центра. Особенностью Екатеринбурга стало учреждение в 1745 году посада. Фактически завод получил статус города.

Ил. 1. Василий Никитич Татищев (1686 — 1750).

В I половине XVIII века Екатеринбург имел вид мощной крепости. Ее прямоугольник был разделен рекой на две половины. Помимо металлургического завода там располагались церкви, горная канцелярия, гостиный двор, школа и другие общественные здания. Дома мастеровых были построены на «немецкий манир».

По просьбе В. И. де Геннина (ил. 2), сменившего В. Н. Татищева, на Урал должны были быть отправлены мастера Саралинского медного завода Петр Федоров и Савелий Никитин, «понеже они медной посуды хорошие мастеры». Но они бежали, не желая ехать в дикий край¹⁷⁹. Вместо них из Казани перевели медника Степана Миронова. Его задачей было научить уральцев делать посуду. В.И. де Геннин требовал, чтоб «посуду… какая понадобитца и приказана будет для продажи охочим людем, делать чистым мастерством, и пайка б у оной была чистая ж и крепкая, а в лужение и в обточке (которая обтачиваетца) глаткая, дабы оную купцы за видимою добротою покупали охотнее»¹⁸⁰. Для улучшения внешнего вида посуды на нее «наводили глянс». Вызов Миронова свидетельствовал о значительной роли образца в творчестве уральских медников. Ориентирование на образец, подобие не было новостью для русской культуры. То же самое можно наблюдать, например, в отечественном металлообрабатывающем ремесле XVI века.

К Миронову определили несколько учеников. Это были направленные из арифметической школы Михаил Мельников, Яков Толмачев, Михаил Никонов, Федот Гилев, Василий и Андрей Голубевы, Иван Шелехов¹⁸¹. Поначалу они занимались расковкой меди на котлы и чаши. Потом были обязаны уметь делать посуду разных форм. Постепенно они, превратившись в мастеров и подмастерьев, приняли активное участие в создании медной посуды и бытовой утвари¹⁸².

Ил. 2. Георг Вильгельм де Геннин (1676 — 1750).

Изделия производились на специальной фабрике (ил. 3), построенной в 1732 году. В. И. де Геннин писал: «а ныне вместо его [платного двора — Г.П.] для дела медной и жестяной посуды, и обточки колоколов, и содержания меди, и продажи оных построен каменной двор»¹⁸³. На плане завода в его «Абрисах» (1734) под №29 значится «фабрика каменная, где медную и жестяную посуду и колокола делают». Она представляла собой вытянутое в длину одноэтажное здание с одним входом¹⁸⁴. Спустя два года при ней появилась торговая палатка. Н. С. Корепанов писал: «9 сентября Геннин отдал приказ строить каменную медно-посудную фабрику… Два месяца днем и ночью ее строили заводские работники и солдаты, школьные ученики и поденно нанимавшиеся обыватели, ссыльные и каторжные — всего около полутысячи человек. Дикий камень, известь и кирпич возили судами ссыльные с завода цесаревны Анны. Командовал всем заводской комиссар Федор Неклюдов. Еще во время строительства сюда перевели медно-посудное производство с бывшего платного двора, а к 16 ноября фабрика стояла в полной готовности: каменный фундамент, кирпичные стены, чугунные проемы для дверей и окон, железные решетки на окнах, кирпичные печи с чугунными трубами. Деревянную крышу украсили выкрашенные голубой краской «верховые яблоки»¹⁸⁵.

Ил. 3. Производство уральской медной посуды в XVIII веке (рисунок из рукописи де Геннина, хранящейся в ОР РНБ).

Подчеркнем, что в производстве медных изделий в Екатеринбургском заводе именно В.И. де Геннин сыграл определяющую роль. По его инициативе оно было налажено как средство спасения заводской экономики, поскольку заводы Урала в то время были поставлены перед необходимостью перейти на самоокупаемость. В.И. де Геннин придал производству четкий промышленный характер: ввел жесткую регламентацию деятельности мастеров, строгую отчетность по количеству принятого материала и изготовленных предметов и т. д. При этом сам был знатоком этого производства, меднопосудная фабрика строилась по его проекту.. Он же осуществлял нечто вроде художественного руководства, заботился о технической оснащенности мастеров — «котельников» («Усмотрел я, что довольных инструментов, из которых можно самые субтельные и куриозные, також и хорошие фигурные медные посуды делать для продажи купцам, не имеется. Того ради таких инструментов сделать разных по образцам…»¹⁸⁶). Кроме того, некоторое значение имела деятельность шихтмейстера Титова. Он принимал деньги за проданную посуду у целовальника Кучкина, требовал материал для производства медной посуды и хозяйственных предметов¹⁸⁷.

Первое уральское медное изделие появилось ранее названного указа 1728 года (возможно, что и сам указ был инициирован именно им). В 1723 году был изготовлен медный поднос, который В. И. де Геннин преподнес императрице¹⁸⁸. Гравированная надпись на нем гласила: «Его Величества и Самодержца Всероссийского на новостроящемся заводе Катеринбурхе ис первой пробы сибирской меди начисто в ковку удобно зделанной во славу имяни их Величества тщанием Артиллерии генерала майора Вилима Генина июния 8 дня лета 1723 году». Однако дата и место его создания до сих пор являются темой научной дискуссии. А. С. Максяшин считает, что он был изготовлен в 1728—1729 годах¹⁸⁹. В работах В. И. Копыловой приводятся разные даты: 12 июня 1723 года и 12 июня 1729 года¹⁹⁰. Судя по сведениям, опубликованным В. Карелиным, поднос был изготовлен в 1723 году на Уктусском заводе, находящемся вблизи от Екатеринбурга. Автором был котельник и гармахер Василий Захаров, надпись вырезал серебряник Андрей Кузнецов¹⁹¹. Таким образом, названное изделие исключается из круга екатеринбургских.

«Тщанием» В. И. де Геннина посуда Екатеринбургского завода появилась на российских ярмарках, большей частью на Ирбитской¹⁹², Оренбургской и Макарьевской. За посудой приезжали купцы из центральных территорий России, Тобольска, Иркутска, Енисейска, Илимска. Изделия продавались не штучно, а по весу. Был назначен специальный человек для их продажи. А. В. Черноухов приводит слова В.И. де Геннина о необходимых качествах этого продавца: «добрый, не угрюмый, дабы в той продаже с купцами поступал с ласкою, а не с криком и от того б купцы, не купя припасов, не могли отходить прочь»¹⁹³.

Производство стремительно развивалось. Согласно «Табелю Екатеринбурхского завода», в 1731 году было выпущено медной посуды 470 пудов 2 ¼ фунта на 2037 р. 2 коп., в 1732 году — 1094 пуда 29 ¾ фунта на 4601 р. 92 3/8 коп., в 1733 — 1009 пудов 17 ¼ фунта на 4707 р. 89 3/8 коп. В 1731 году было отправлено в Москву 51 пуд 13 фунтов посуды¹⁹⁴. Также отправлялась продукция и в Петербург, но сколько именно, «познать не можно». Дальнейший путь уральских изделий выяснился из газеты «Санкт — Петербургские ведомости», в которой указывалось: «В ведомстве берг-конторы в Санкт-Петербурге при магазине, который имеется на Московской стороне у литейного двора, находящаяся медная посуда… продана быть имеет»¹⁹⁵. В 1733 году множество екатеринбургской медной посуды было приобретено членами Второй Камчатской экспедиции Витуса Беринга, проезжавшей через завод. Обстоятельства, при которых делались медные вещи для экспедиции, становятся ясны из приказа В.И. де Геннина: «Делать денно и ночно с переменою, чтоб всегда как в день, так и в ночь работа была беспрестанно. А буде котельников мало будет, то к тому ж определить дела жестяной посуды мастеровых людей и кузнецов».

Также в 1733 году ведущие мастера-котельники Степан Миронов и Тимофей Шелехов были отправлены в Невьянский завод для обучения «делу» больших котлов. В ту пору в Екатеринбург поступил большой заказ на эти изделия для Петербургских и Охтенских пороховых заводов и Красноярского селитряного завода. Из-за сжатости сроков были мобилизованы все имеющиеся в наличии котельные мастера, подмастерья и ученики. «Повышение квалификации» двух казенных мастеров на частном заводе свидетельствует о тесных связях между уральскими предприятиями в деле производства медных изделий. Кроме того, известно, что казенные мастера в свое время помогали завести производство медных изделий на частных заводах.

Вообще роль Екатеринбургского завода в целом для медно-посудного дела Урала сложно переоценить. Известным фактом, связанным с промышленным производством, является то, что на этом заводе изготавливалась для городских и сельских мастеров-посудников специальная «недоспелая» медь, которую те смешивали с обрезками от посудного «дела»¹⁹⁶. Кроме того, важное значение имеет один из указов В.И.де Геннина: «Токмо надлежит расковать не гораздо тонки [медные листы — Г.П.], которые б годились мастерам на ковку котлов и прочей посуды по примеру делающейся медной посуды на Сибирских казенных заводах [разрядка моя — Г.П.]»¹⁹⁷. Таким образом, посудники, не входящие в число заводских мастеровых, ориентировались в своей деятельности на произведения государственных «котельников».

В ту пору на Екатеринбургском заводе выпускалось 54 вида изделий¹⁹⁸. Медная продукция поразительно разнообразна, даже внутри одного вида изделий. Например, известны три вида рукомойников, четыре вида лоханей и т. д. Это свидетельствует о том, что в 1734 году «дело» медных вещей было развитым производством. Самые трудоемкие изделия — кумганы, чайники и некоторые виды четвертин. Их же, добавив солоницы и рукомойники, можно назвать самыми дорогостоящими изделиями (цена за фунт изделий указана на этом же листе рукописи). Уже в то время среди медной посуды упоминаются чайники, чайные коробки, кофейники, что опровергает принятое в литературе утверждение о появлении и распространении на Урале этого вида изделий во II половине XVIII столетия в связи с пришедшим из Европы «чайным и кофейным ритуалом». Заметно ориентирование на произведения из серебра, например, в лужении внешних поверхностей изделий. Встречаются не только европейские, но и восточные виды продукции: кумганы и «котлы турецкие». Утварь почти не имела украшений, использовались только «ложки» (элемент декора) и лужение. Это принято объяснять тем, что завод ориентировался на широкий спрос местного населения, испытывавшего нужду в простой и недорогой посуде.

Техника изготовления изделий была такова. Мастера вытягивали и «осаживали» медный лист при помощи различных инструментов. Они использовали молотки и наковальни, имеющие различные формы рабочей поверхности. С их помощью из медной чаши, подготовленной на колотушечном стане, выколачивалась форма шара, к верхнему отверстию которого можно было припаять горло, к нижнему закруглению — ободок, получив таким образом кувшин, вазу или сосуд любого профиля. Для работы внутри сосуда имелись молотки и подвижные наковальни особой формы, на Урале называвшиеся «кобылинами». Это толстые изогнутые железные стержни, оканчивающиеся или площадкой, или закруглением. На укрепленную неподвижно в скамье кобылину надевали медный сосуд; опирали ту часть его, которую надо было видоизменить, на ударную поверхность кобылины, а сверху ударяли соответствующим молотком. Ножки, ручки и другие массивные части обычно выливались в формы и затем припаивались или приклепывались к стенкам готовой посуды. По изготовлении предмета он мог подвергнуться дальнейшей обработке в виде лужения или обточки (для круглых предметов), шлифовки или полировки. На поверхности вещей чеканились или гравировались резцами орнаменты. Это делалось с помощью инструментов, передающих удар, т.н. чеканов¹⁹⁹.

Лужение производилось следующим способом. Предмет нагревался, затем в него клались нашатырь и олово. Когда они расплавлялись, мастера льняной ветошью обрабатывали внутренние и/или внешние поверхности изделия. После того как нанесенный состав остывал, предмет чистили мелким песком.

Вещи точили на специальном станке. Они закреплялись на деревянном круге, соединенном с деревянными или железными осями. Потом мастер обтачивал их «печерским брусьем» (точильным камнем), пока не исчезнут следы ковки. Вещи, не предназначенные для лужения, шлифовались на том же станке кремнем. Узор на медных изделиях иногда вытравлялся кислотой. Позднее мастера использовали черневую тонировку. Это смесь вара конопляного масла со свинцом, смешанным с сажей.

В конце 1730-х годов производство медной посуды в Екатеринбургском заводе было прекращено. В его штате, составленном В. Н. Татищевым в 1737 году, меднопосудное дело уже не упомянуто²⁰⁰. Кроме того, И. Г. Гмелин писал в 1742 году о том, что «eine Kesselschmiede, wo vordem allerlei Gefäse von Kupfer und weissem Bleche zum Verkauf gemacht wurden,…seit einigen Jahren eingestellt ist»²⁰¹ («котельная мастерская, где незадолго перед этим для продажи делались различные сосуды из меди и белой жести, закрыта несколько лет». Перевод мой — Г.П.).Основными причинами этого были сложности со сбытом изделий. Уже в 1736 году екатеринбургские купцы сообщали о насыщении уральского рынка медной посудой и том, что выручку можно получить лишь в «низовых сибирских городах»²⁰².

Однако по инициативе президента Берг-коллегии А.Ф.Томилова в 1747 году меднопосудное производство, остановленное В.Н.Татищевым, было возобновлено²⁰³ (оно, в общем, никогда не исчезало из поля зрения заводских командиров: в 1735 году тот же Татищев приказал сделать медный сервиз для использования его во время торжественных дней, он состоял из двух дюжин блюд и шести дюжин тарелок²⁰⁴). Вещи обтачивались на «мраморной фабрике». Значительную роль в восстановлении производства сыграли мастер Тимофей Шелехов и его ученик Ефим Теплых²⁰⁵.

Во II половине столетия медные изделия получили широкое распространение в домах екатеринбуржцев. Об этом свидетельствует «Опись домовому и хоромному строению господина коллежского асессора Алексея Степанова» (1766). В ней указаны различные медные и латунные изделия: чайник, рукомойник, кумган, два таза, подсвечник, пять котлов, ковш, ендова и др.²⁰⁶

В 1769 году, когда екатеринбургским Главным командиром стал В.Ф.Бибиков, меднопосудная фабрика перешла в ведение Монетной экспедиции.

В конце XVIII века и в начале следующего в Екатеринбурге также были мастера, занимающиеся производством предметов из меди и латуни. Известны, например, братья Фуфаевы, Меркурий и Иван. Первый был в 1798 году переведен в котельные мастера из кричной фабрики вследствие «некрепкого здоровья» и поврежденной руки, второй был определен к нему в ученики²⁰⁷. Жалованье их составляло соответственно 30 и 12 рублей в год.

Но чаще производством изделий занимались работники Денежной команды. «Дело» медных вещей было лишь одним из их многочисленных ремесел. Технология была заимствована из казенной фабрики В. де Геннина. Впрочем, надо отметить, что производство медной посуды и бытовой утвари в Екатеринбурге было всегда связано с денежным делом.

Есть упоминания и о купцах, специализирующихся на торговле медной посудой в 1790-е годы, например, о жителе Шарташа Федоре Федоровиче Заверткине²⁰⁸. Медной посудой в то время торговали за южной стеной гостиного двора. Таким образом, производство медных изделий, появившееся в Екатеринбурге в 1728 году, просуществовало на протяжении всего XVIII века и перешло в следующий.

2.2. Частные заводы

После 1728 года в производство медной посуды и хозяйственной утвари включились «партикулярные» предприятия. Надо подчеркнуть, что из огромного числа известных сегодня уральских медных изделий XVIII века подавляющее большинство — продукция частных заводов. Существование этого производства в XVIII столетии документально зафиксировано на многих из них. Одни находились во владении промышленников из династии Демидовых, другие принадлежали купцам Осокиным, третьи — заводчику А. Ф. Турчанинову, четвертые — Строгановым, пятые — И. Б. Твердышеву и И. С. Мясникову и т. д.

Заводы были похожи друг на друга. Поселки официально не имели городского статуса по причине принадлежности частным владельцам, однако были близки городам по социальному составу жителей, производственным и торговым показателям, бытовому укладу. Н. С. Попов писал: «Горных заводов жители составляют как бы середину между городскими и сельскими. К первым подходят они своей торговлей, промыслами и рукоделием; а к последним приближаются склонностью своей к скотоводству и земледелию. Довольно есть торгующих мастеровых, особливо на некоторых главных частных заводах, столько достаточных наличными деньгами, что превосходят тем многих настоящих купцов»²⁰⁹. Ученые — путешественники также отмечали это в своих трудах. Крупные заводы играли роль культурных и административных центров по отношению к более мелким поселениям. Они образовали те «островки» заводской культуры, которые при всей открытости представляли довольно обособленный мир, обладающий своими правилами и законами. Кроме того, заводы были экономическими центрами края, где на многочисленных ярмарках или просто на торговой площади по воскресеньям происходил обмен товарами между заводскими жителями и крестьянами. В самих заводских поселках хлебопашество было развито слабо. Большее развитие получили скотоводство и огородничество.

2.2.1. Демидовский производственный комплекс

Крупнейшими на Урале производителями посуды и утвари были Демидовы. Именно их изделия составляют большинство среди сохранившихся в музейных собраниях.

Устойчивым набором стилевых признаков, включающим особо излюбленные формы и орнаментальные мотивы, отличаются изделия не отдельных заводов, а всего промышленного комплекса. Это объясняется тесной связью металлургических заводов между собой, когда одни строились как вспомогательные по отношению к другим, частыми переводами мастеров и проч. Не меньшее, а порой гораздо большее значение по сравнению с медью при производстве посуды и хозяйственной утвари на демидовских предприятиях получила латунь.

Продукция этих заводов отличается формами. Иногда последние могут служить достаточным признаком при атрибуции. Например, кружки имеют цилиндрическое тулова, профилированные основания и крышки, литые ручки с упорами под палец (или без него). Кумганы отличаются круглой формой тулова, высоким основанием, колоколообразной крышкой. Часто на таких демидовских изделиях (особенно происходящих из суксунских мастерских) встречаются граненые и ребристые поверхности. Конструктивная особенность осокинских кувшинов — жгутик, маскирующий соединительный шов между туловом и горлом, отсутствует в демидовских. Кроме того, некоторые виды изделий производились только на заводах Демидовых. В качестве примера можно привести кофейники, имеющие граненые тулова, колоколообразные крышки и литые ручки в виде морских животных.

Орнамент демидовской продукции чаще выполнен в технике гравировки, он лишен высокого рельефа. Его особенностью стало преобладание растительных и геометрических мотивов над сюжетными. Типичная черта демидовского орнамента — уравновешенность. Он всегда строг и продуман. Демидовские медники использовали «фрагментарный» принцип декорирования, когда на поверхности изделий создавались многочисленные «островки» орнамента. Поэтому часто встречаются различные картуши, фигурные клейма, гладкие медальоны, расположенные строго симметрично. Среди демидовского орнамента нередки мотивы, имеющие прямые параллели в старообрядческих рукописях.

Демидовская медная посуда и утварь обычно имеет несколько клейм. Самый полный набор — годовое, дозорное (браковщика при приеме изделий), «SIBIR» и именник. Последний включал в себя инициалы медника, первая буква «М» означала «мастер». Каждое клеймо имеет форму углубленного прямоугольника с рельефным набором цифр или букв. Они наносились на дно изделий либо на их ручки.

По мнению Б. Б. Кафенгауза, производство медной посуды на демидовских предприятиях началось после пуска Колывано-Воскресенского завода на Алтае (1729)²¹⁰. Столицей демидовских владений в ту пору был Невьянский завод. Его центральное положение проявлялось среди прочего в том, что он был своеобразной базой, на которой чуть позднее готовились специалисты для других заводов Демидовых. Завод находился на Среднем Урале, на реке Нейве. Был пущен в 1701 году. В 1702 году Петр I передал его Никите Демидовичу Антуфьеву, ставшему основателем династии промышленников Демидовых. Прокофий Акинфиевич Демидов, внук Никиты Демидова (Антуфьева), в 1769 году продал завод С. Яковлеву.

Внутри деревянной крепости Невьянска находились завод, каменный дом владельца, деревянная церковь, торговые лавки, амбары для различных товаров, в т.ч. был и «для клажи, где медная и протчая здешняя работа продается», сад, оранжерея, постоялый двор, зверинец, овчарня, людская, помещения для портных и проч.²¹¹

Значительную часть мастеровых и работных людей составили выходцы из Московского и Тульского уездов, а также — большей частью — северных уездов России: Тотемского, Устюжского, Сольвычегодского, Каргопольского, Олонецкого и др. Кроме того, в 1759 году среди жителей отмечены выходцы из Переславля — Залесского, Ростова, Костромы, а также из Осинского уезда (Урал)²¹². Невьянский завод был важным экономическим центром края, привлекавшим многочисленных купцов. Г.Ф.Миллер писал: «На Невьянских господ Демидовых заводах, которые с начала заведены токмо для железной плавки, а жители там так умножились и поныне еще умножаются, что сие место со временем между знатнейшими в Сибири местами считаться может, бывает нарочитая ярманка в праздник святых Апостол Петра и Павла, и чрез несколько дней после того. Чего для в то время из окольных городов, а имянно: из Екатеринбурга, Верхотурья, Туринска, Тюмени и Тобольска купцы в многолюдстве там съезжаются, да и тамошние жители разными, как российскими, так и Китайскими добрыми товарами торгуют»²¹³. Екатеринбургские купцы жаловались, что заводские, торгуя китайскими, персидскими, немецкими товарами, составляют им сильнейшую конкуренцию.

Колоссальное значение в культурной жизни Невьянского завода играло старообрядчество. Район Невьянска был одним из звеньев «прочной цепи, которая протянулась от Поморья до Алтая», здесь существовал «настоящий старообрядческий монастырь, при котором действовало тайное училище»²¹⁴, укрывались от преследований руководители Выговского общежительства. Н. С. Попов подчеркивал: «Здесь то главное место сего толку, столько в последствии времени распространившегося оттуда вместе с заводами, и в самых сельских обиталищах, и сюда то по большей части ездят из всех мест здешней губернии старообрядцы совершать особливо браки»²¹⁵.

Завод стал не только отправной точкой уральской промышленной металлургии XVIII века, но и родиной многочисленных промыслов, в том числе и художественных. Н. С. Попов писал про невьянских мастеровых, что они, «занимаясь кроме заводских работ и столь многоразличными промыслами, по большей части достаточны» и перечислял среди прочих: «16 иконописцев, 9 лакировщиков, 19 меднокотельных и литейных, 9 серебряников, 9 чеканщиков, кои чеканят листы к сундукам и делают к ним зеркала,…23 столяра, кои делают ящики (сундуки) деревянные под оковку, 56 мастеров, кои оковывают сундуки» и проч.²¹⁶ Исключительное значение для художественной жизни не только Урала, но и всей России приобрела невьянская иконопись, пережившая расцвет во II половине XVIII — начале XIX века. Она имела стилевые особенности, отличающие ее от других иконописных школ. В окрестных деревнях также были развиты многочисленные промыслы. Заметным фактом в истории завода стала плавка колыванского серебра, поставляемого в 1750 году Акинфием Демидовым в Петербург для раки Александра Невского.

Широкую известность в XVIII веке получило в Невьянске производство медных изделий. Они были украшены не только гравировкой и чеканкой, но и росписью под лаком. При этом невьянцы использовали черный лак. Хрустальный, по словам В. А. Барадулина, «оставался привилегией тагильчан»²¹⁷. Изделия поступали на местный рынок, отправлялись в Сибирь через Ирбитскую ярмарку, в Европейскую Россию — через Макарьевскую и в Среднюю Азию — через Троицк и Оренбург. Производство имело длительную историю. В. де Геннин уже в «Описании уральских и сибирских заводов» (1735) писал о посуде: «при которых [Невьянских заводах — Г.П.] также делаетца на продажу разных рук медная посуда…»²¹⁸. И. Г. Гмелин упоминал в 1742 году о шести помещениях, в которых делали сосуды из латуни²¹⁹. Важное значение в вопросе о видах невьянских изделий имеет «Расход из вышеобъявленных припасов для продажи в лавки лавочным сидельцам и на заводские и прочие потребности» (1758), в котором перечисляются предметы из латуни: 2 кумгана, 2 чайника, украшенных чеканкой, 86 подносов, 840 стаканов, 65 стоп с крышками и другие вещи, из красной меди: 49 чашек, братин и ковшей, 14 медеников, 44 котла турецких и проч.²²⁰ Это перечисление свидетельствует, что большинство типов изделий, выпускаемых на Урале, было стандартно. Они упоминались уже в реестре продукции Екатеринбургского завода (1734). Другим свидетельством, касающимся истории «дела» медных изделий, является сообщение Б.Б.Кафенгауза о резчике медной посуды Романе Олонцове. Он упоминается в связи с заводскими волнениями в 1762 году²²¹. Приказчик Григорий Махотин, составляя в 1770 году «Книгу мемориальную о заводском производстве», уже назвал это производство «преждебывшим». Это не совсем верно. Возможно, Григорий Махотин писал лишь о временном прекращении производства. Академик Паллас в 1770 году еще видел на Невьянском заводе помещения, где изготовлялись в тот момент колокола и медная посуда²²². Известно изделие из красной меди Невьянского завода, датирующееся 1776 годом и имеющее клеймо «Г.С.Я.» («Господина Саввы Яковлева») — фляга с узким горлом²²³. Кроме того, в собрании ОНИ ГРМ имеется сундучок мастера М. М. Хмелева, датируемый 1787 годом. Фамилия мастера, место и год создания сундучка стали известны из гравированной надписи на лицевой стороне: «1787 Сибирь НЕ… за… да М. М. Хмелевъ»²²⁴. На его деревянной основе укреплены латунные листы с чеканным узором, идентичным узорам медной посуды и хозяйственной утвари. Таким образом, верхнюю границу периода расцвета невьянского производства художественной посуды и утвари необходимо «отодвинуть» к концу XVIII века. Архивные документы подтверждают существование в Невьянском заводе в 1789—1790 годах горнов «для литья и обжигу медной посуды»²²⁵.

Есть сведения о существовании производства медных изделий на соседнем с Невьянским Быньговском заводе. Латунная фабрика была создана здесь в 1739 году, медную посуду на ней делали до 1742 года (она была переведена в Шайтанский завод). А. В. Черноухов приводит слова А. Н. Демидова о том, что в Быньговском заводе «мастера латунь и посуду делать почали»²²⁶. Производство было налажено с помощью мастеров, приглашенных из-за границы²²⁷. Сам заводчик считал налаживание «дела» латунных изделий большим успехом и просил льгот. Берг-директориум 8 декабря 1740 года освободил его на пять лет от пошлин при продаже предметов из латуни. Их производство существовало с перерывами²²⁸ на протяжении всего столетия. Архивные документы о нем упоминают в 1789 — 1790 годы²²⁹. Маркированной продукции Быньговского завода на сегодняшний день не выявлено. Возможно, она находится среди всего комплекса ныне известных демидовских медных изделий.

В нескольких десятках километров от Невьянского «куста» заводов расположен Нижнетагильский завод, основанный в 1725 году. К середине XVIII века по размерам застройки он догнал Невьянск. После 1769 года, когда последний перешел в собственность С. Яковлева, Нижний Тагил уже был крупнее его.

Завод был признанным культурным, промышленным и экономическим центром региона. Как писал Л. Е. Иофа, «опираясь исключительно на свою производственную мощь, он источал экономические токи по всем направлениям, создавая потребителей своей продукции»²³⁰. Жители завода происходили из разных регионов страны. Это были архангелогородцы, москвичи, поморы, нижегородцы и др.²³¹ Земледелие в этих краях не имело такого большого значения, как в других уездах Урала. Одну из главных ролей среди других занятий населения играло предпринимательство. Ведущие позиции здесь занимали старообрядцы.

В Нижнем Тагиле всегда существовало много различных промыслов. Особую известность среди художественных получили роспись металлических подносов, производство сундуков, медной утвари и посуды. Тагильская лаковая роспись — уникальное художественное явление. Уральские произведения были известны не только в России, но и за рубежом. В XVIII — I половине XIX века мастера расписывали большие подносы, на «зеркале» которых можно было видеть копии известных полотен. Художественная жизнь в Тагиле была очень активной. Живописцы имели возможность ознакомления с шедеврами мирового искусства, что положительно сказывалось на их творчестве.

Кроме росписи металлических подносов и шкатулок, в Нижнетагильской группе заводов существовало производство сундуков, украшенных тиснением, гравировкой, чеканкой и росписью. По данным на 1795 год известны восемь столярных «фабрик», где делали эти вещи. На самом заводе было 38 сундучников, работающих на дому²³².

Производство медных изделий получило развитие с 1740-х годов²³³. Несмотря на то, что ранее в науке существовали разногласия по поводу существования здесь «дела» медной посуды и утвари²³⁴, на сегодняшний день можно считать доказанным, что Нижнетагильский завод был крупным центром этого производства.²³⁵ Местные мастера в XVIII веке создавали разнообразную и высокохудожественную посуду и предметы быта. Они представляли собой стандартную продукцию демидовских медников: чайники, кофейники, кумганы, стопы, рукомойники, шкатулки и т. д.

В 1759—1762 годах производство непрерывно росло. Об этом свидетельствуют рапорты приказчика Григория Белого Никите Акинфиевичу Демидову. Посуда использовалась не только в быту местного населения и отправлялась в другие регионы страны, но и нашла несколько необычное применение: она служила «презентом» для государственных чиновников, приезжавших на демидовские заводы. Только с 5 сентября 1763 года по май 1764 года было подарено разнообразных изделий на 162 рубля 94 7/8 копеек²³⁶.

В плане Нижнетагильского завода, составленном в 1768 году по приказу заводовладельца, среди других построек указана меднокотельная «фабрика»²³⁷. В опубликованном В.А.Каменским плане Нижнетагильского завода из архива И. Германа кроме «медноделательной фабрики» указаны «магазеи для содержания медных и при кузницах выкованных вещей» (1780 — е годы)²³⁸.

Есть сведения о производстве медной и латунной посуды в расположенном рядом с Нижнетагильским Выйском заводе²³⁹. Но на сегодняшний день маркированные изделия этого предприятия неизвестны. Вероятней всего, они находятся в массе невьянской и тагильской продукции.

Суксунский медеплавильный завод находился в Кунгурском уезде. Эти территории издавна были местом, связанным с добычей и переработкой медной руды. Суксунское поселение упоминается в летописях под 1651 годом²⁴⁰. Крупный завод был пущен в действие Акинфием Никитичем Демидовым 15 января 1729 года. На протяжении длительного времени, переходя в руки разных представителей династии Демидовых, он занимал главные позиции в своем округе. Медь доставлялась на него с других демидовских предприятий (поскольку собственные рудники быстро истощились). Мастеровые и остальное население завода происходили из разных регионов России. В сказках II ревизии упоминаются «купленные и переведенные» жители Нижегородского, Арзамасского, Казанского, Галицкого, Ярославского, Соликамского, Тотемского уездов, Московской, Вологодской, Вятской губерний. Мастера также переводились с Невьянского и Верхнетагильского заводов. Среди занятий населения земледелие играло большую роль, чем в Нижнем Тагиле.

С середины XVIII века завод стал крупным центром производства медной посуды, хотя она упоминается В. И. де Генниным уже в 1735 году²⁴¹. Академик И. Лепехин отмечал: «Самое большое достоинство сего завода состоит в делании медной посуды, которая отправляется не только в окольные, но и в отдаленные места, и делается с изрядным искусством»²⁴². С 1740 по 1745 год было изготовлено медной посуды 547 пудов²⁴³.

О значительных масштабах производства медных изделий свидетельствует тот факт, что только в первую половину 1777 года «на дело посуды употреблено 431 пуд 18 фунтов» латуни²⁴⁴. А. Н. Радищев, проезжая в 1790 году эти края по пути в Сибирь, упоминал и Суксунский завод, на котором делают медную посуду: «От Сабарки близъ Сюхсюна гора высокая почти в версту и очень крутая, состоящая из известковаго камня белаго. Виден завод Демидовской медной и железной, на котором делают посуду»²⁴⁵. Таким образом, расцвет производства медных изделий здесь пришелся на 1730 — 1790-е годы. В ряду «фабрик» на протяжении длительного времени значились «токаренная, в которой точится посуда и колокола», «меднокотеленная деревянная о шести покоях, при ней для обжигу медной посуды 8 горнов»²⁴⁶. В 1795 году в заводе существовало также восемь горнов, на которых отливали и обжигали медную посуду²⁴⁷.

Суксунские мастера изготавливали разнообразные изделия. Одно из главных мест среди них уже в XVIII веке занимали самовары. В то время появилась особая форма местного самовара, в виде античной амфоры с высоко поднятыми ручками. Среди котельников завода особенно известен Федот Киселев, позднее перешедший в меховые мастера. Несколько его изделий находятся в крупных музейных собраниях (клеймо «МФК»). Кроме того, в частной коллекции жителя поселка Суксун есть небольшой латунный чайник этого мастера, еще неизвестный в научной литературе (по словам владельца, он приобрел его в д. Киселево). Изделие украшено гравированным орнаментом в стиле барокко. В вензелях, образуемых раковинами, выгравированы буквы «К», «Ф» и «J». По сторонам от вензеля помещены ламбрекены. Края подчеркнуты тонкими поясками из косых черточек.

В XIX — начале XX века, поселок при заводе превратился в один из центров кустарной промышленности Урала, прославившись не только своими самоварными мастерскими, но и кружевницами²⁴⁸. Не последнюю роль в расцвете промыслов сыграл тогдашний владелец завода И. Г. Каменский (1857—1919).

К группе Суксунских заводов принадлежал Бымовский. А. В. Черноухов упоминает о местном производстве медных изделий²⁴⁹, Б. Б. Кафенгауз приводит данные о количестве изготовленной посуды в период с 1738 по 1745 год²⁵⁰. Однако маркированная продукция на сегодняшний день неизвестна.

Тем самым, можно отметить, что производство медных изделий существовало на различных демидовских заводах, расположенных на Среднем и Западном Урале. Мастера создавали большое количество разнообразных видов посуды и хозяйственной утвари. Она распространялась среди уральского и сибирского населения, отправлялась в столицы, продавалась на ярмарках. Изделия завоевали популярность у покупателя и долгое время успешно конкурировали с посудой из других материалов.

2.2.2. Осокинский производственный комплекс

Другим центром производства медных изделий на Урале были предприятия Осокиных — извечных соперников Демидовых. Людьми, положившими начало созданию этого производственного комплекса, стали Петр Игнатьевич и Гаврила Полуэктович Осокины. Они были уроженцами д. Еремееевой, расположенной в балахнинских вотчинах Троице — Сергиевой лавры. По мнению Н. И. Павленко, их семейная «фирма» имела по сравнению с другими две особенности: она не подвергалась дроблению, в итоге сосредоточившись в руках одного представителя этой фамилии, и, кроме того, развивалась на всем протяжении века медленно, «без бурных взлетов и столь же бурных катастроф»²⁵¹.

Производство посуды и хозяйственной утвари зафиксировано на нескольких заводах. Один из них — Иргинский, который находился на Западном Урале, в Кунгурском уезде. Он был построен на реке Иргине в 1728 году. Петр Игнатьевич Осокин приобрел «обысканное место» у «компанейщиков», которые «по своему недостатку» не могли построить завод. Предприятие в 1769 году перешло к Ивану Петровичу Осокину.

Жители завода состояли из уроженцев различных губерний и уездов России. В 1720 — 30-е годы особенно много пришло людей из Керженской, Заузольской, Городецкой, Хохломской волостей, Костромского уезда²⁵². В 1756 году на заводе проживали выходцы из Тотемского, Пензенского, Устюжского, «Углецкого», «Володимерского», Суздальского, Белозерского, Балахонского и др. уездов. Также много было людей из монастырских вотчин²⁵³. На осокинских заводах, как и на демидовских, весьма значительную роль играло старообрядчество. В литературе упоминается, что раскольники занимали множество руководящих должностей. «Древлего благочестия» придерживались и заводовладельцы.

Условия экономической и культурной жизни, сложившиеся на Иргинском заводе, способствовали появлению здесь производства медной посуды и хозяйственной утвари, обусловили ее стилевые особенности. Особенно ярко они (условия) проявились чуть позже, во второй половине XVIII века. Жители, кроме работы на заводе, занимались выделкой кож, извозом, топлением сала и т. д. Академик И. Лепехин писал об Иргинском заводе: «Завод сей можно почесть небольшим городком, где все нужное не только заводским жителям, проезжающим, но и окольным местам получить можно. Многие заводские крестьяне более на купцов, нежели на заводского работника походят, имеют свои лавки и разными торгуют товарами»²⁵⁴.

Производство медных изделий появилось на заводе в 1729 году. Особенно оно усилилось годом позже, когда потребовалось восполнить убытки после аварийного спуска прудовой воды (надо отметить, что это производство, являясь одной из самых прибыльных заводских операций, часто служило для финансовой поддержки уральских заводов). Иргинские изделия были широко известны. В. де Геннин упоминал о них уже в 1735 году²⁵⁵. Многие авторы, писавшие об этих краях, неизменно рассказывали о прекрасной медной посуде Иргинского завода²⁵⁶. В истории местной посудной «фабрики» есть факт изготовления вещей для Придворной конторы. Поэтому вызывает недоумение сообщения авторов справочника о русских металлургических заводах о том, что Иргинский завод с 1733 года и в 1773 году, во время приезда туда этнографа Иоганна Готлиба Георги, выпускал посуду «дурного качества, т.к. не имелось знающих мастеров»²⁵⁷. В то время в заводе были искусные котельники. Меднопосудному делу обучал посадский человек из Сольвычегодска А. Е. Стрежнин. Большую роль сыграл также медник Степан Логинов. Он был прислан в 1730 году из Казанского бергамта. Известны люди, делавшие посуду и утварь в 1730-е годы: С. Г. Зылев, И. П. Смирнов, С. А. Дробинин, Ф. Л. Закорюкин, Л. М. Кузнецов, М. А. Попов, П. С. Чесноков, Н. Федоров. Их продукция делилась на литейную, точеную посуду и винокуренное оборудование. Большая ее часть расходилась среди заводского населения. Посуда отличалась высоким качеством и стоила дорого. Например, пуд чайников оценивался в 34 рубля 85 копеек²⁵⁸. Существует версия, что именно на Иргинском заводе был создан первый в России самовар²⁵⁹.

В 1760-70-е годы производство посуды значительно расширилось. Известно, что в первой половине 1777 года «медной посуды разных сортов сделано 15 пудов 15 ¼ фунтов»²⁶⁰. Ее производство существовало и в конце XVIII века²⁶¹. Можно заключить, что местная «фабрика» работала с перерывами на протяжении всего столетия.

От демидовской продукции изделия отличаются некоторыми формами. Например, кружки имеют зауженное горло, вогнутые вовнутрь или выгнутые вовне тулова, плоские крышки, снизу — высокое профилированное основание. Для кувшинов характерен очень высокий раструб и приплюснутое книзу грушеобразное тулово, соединенные швом. Последний был замаскирован валиком. Некоторые виды продукции, делавшиеся на демидовских предприятиях, на Иргинском заводе не производились. Например, рукомойники с граненым резервуаром, плоской тыльной стенкой прикреплявшиеся к стене.

Для большинства местных изделий характерен золотистый цвет латуни, богатый чеканный орнамент, выполненный в высоком рельефе. Они отличаются также «ковровым» принципом декорирования, когда орнаментальные мотивы сплошь покрывают их поверхность. Расположенные на первый взгляд хаотично, эти мотивы и элементы при дальнейшем рассмотрении обнаруживают логичность и продуманность размещения. Равновесие композиции строится не на симметрии медальонов, виньеток и проч., как это часто имеет место на демидовских вещах, а на четком выделении определенных орнаментальных мотивов, например, двуглавых орлов или небольших сюжетных сценок. Они становятся своего рода опорными точками, которые определяют устойчивость всей композиции.

Орнаментальные мотивы, в целом характерные для эпохи барокко, имеют оригинальную трактовку. Растительный и геометрический орнамент прекрасно сочетаются с сюжетным. Последний занимает весьма значительное место в общем художественном решении вещей, что отличает продукцию Иргинского завода от других. Стилистической особенностью их декора стали также завиток раковины с «глазком» и «пламенеющие» отростки растительных побегов. В изображении двуглавых орлов лапы, переходящие в завитки — также особенность местного производства. Надо подчеркнуть, что изделия, имеющие клейма этого завода, как правило, отличаются очень высоким техническим уровнем исполнения.

Клеймами были ЗПОИS (Завод Петра Осокина Иргинский Сибирский), ЗПО (Завод Петра Осокина), ИОИЗ (Ивана Осокина Иргинский завод). Осокинские клейма отличались от демидовских указанием инициалов владельцев и названия завода. Имен мастеров на них не было (за исключением монограммы МСД на гладкой шкатулке из собрания ГИМ²⁶²).

Другое осокинское предприятие, Юговский (или Юго-Осокинский) завод, пущен в действие в 1733 году. Он был построен также в Кунгурском уезде, на р. Юг, Иваном Гавриловичем Осокиным и братом его Петром. Затем он перешел по наследству от Ивана Осокина к его племяннику Ивану Петровичу Осокину.

Медники Юговского завода делали в основном красномедную утварь. Как указывал Н. С. Попов, «зеленой же меди не составляют здесь для того, что нет мастеров, знающих сие искусство»²⁶³. Производство, как и на Иргинском заводе, существовало и в конце XVIII века. В 1793 году в заводской документации упоминался горн «для литья и обжигу медной посуды»²⁶⁴.

Большинство изделий юговских медников имеют традиционные русские формы. Для орнамента характерен тот же «ковровый» принцип, который упоминался в связи с продукцией Иргинского завода. Учитывая тесные связи между осокинскими предприятиями, справедливо заключить, что многое, указанное выше касательно изделий Иргинского завода, характерно и для юговских.

Их клеймом было ИОЮЗ (Ивана Осокина Юговский завод). Не менее точным указанием на происхождение являются следы ударов канфарником в виде небольших круглых углублений. Их можно видеть на внешней поверхности предметов.

Считается, что именно Осокины в 1741 году первыми освоили технологию получения латуни из красной меди²⁶⁵. По информации Н. И. Павленко, «в 1741 году Генерал — берг — директориум разрешил на Юговском и Иргинском заводах построить «для делания ис красной меди в зеленую латунь фабрики»²⁶⁶. Однако, вероятнее всего, латунь в это время впервые появилась именно на осокинских предприятиях, а не вообще на Урале. Латунь упоминается В. де Генниным среди выдаваемых екатеринбургским медникам материалов еще в 1734 году²⁶⁷. Кроме того, как уже указывалось выше, латунная фабрика существовала с 1739 года в Быньговском заводе. Поэтому приоритет Осокиных в технологии получения латуни, на наш взгляд, сомнителен.

Частью осокинского производственного комплекса был Троицкий (верхний) завод, находящийся на Южном Урале. Он был пущен в действие в 1754 году. Жители его состояли из купленных заводчиком у разных помещиков крестьян Нижегородской губернии, людей, переведенных с Юговского и Курашимского заводов²⁶⁸. Капитан Н. Рычков, посетивший завод во II половине XVIII века, так описывал его: «…на речке называемой Кидашь находится медный завод заводчика Ивана Осокина….По среди заводского селения, которое составляют 60 обывательских дворов, находится каменная церковь и несколько деревянных лавок, где продают нужное для заводских работников, которых число до 600 человек простирается. Крестьяне при заводе живущие (370 душ), имея разные выгодности от порядочного учреждения заводских дел, содержат множество скота и пчел, а в хлебопашестве не упражняются; но покупают хлеб в самом заводе, где по воскресным дням бывает обыкновенно базар…»²⁶⁹.

На заводе было налажено производство медной посуды: «…сверх обыкновенных заводских дел находится в нем особливая фабрика, где делают разную медную посуду как то чайники, кулганы, кострюли, котлы, и все то, что нужно для обитающих в сей стране народов»²⁷⁰. На плане завода (1756) под №18 значится котельная фабрика, расположенная рядом с кузницей (у пруда)²⁷¹. В архивных документах упоминается в 1758—59 годах «котельная для делания разной медной посуды с одним горном одна», при ней один мастер и один ученик²⁷². В 1762—1763 годах она описывалась следующим образом: «мера в длину и в ширину по 9 аршин (где горн учрежден в длину 7 в ширину против оной фабрики»)²⁷³. В то время было изготовлено «разных сортов черной посуды 13 пудов, 16 фунтов; внутри луженой 2 пуда, 15 фунтов; вкруг луженой 3 пуда, 23 фунта»²⁷⁴. Производство посуды продолжалось и в последующие годы. Например, о нем упоминается в 1770 году²⁷⁵. В 1777 году котельная фабрика описывается уже несколько иначе: «длина ее — 5 саженей, ширина — 2 сажени, 1,5 аршин»²⁷⁶. Имена мастеров — медников и маркированные изделия на сегодняшний день неизвестны. В одном из документов ГАСО указано, что на этом заводе делалась «черная посуда про работных людей»²⁷⁷. Вероятно, медная посуда и хозяйственная утварь бытовала исключительно в хозяйстве местных жителей, то есть не предназначалась для широкого рынка. Поэтому вряд ли она существовала на протяжении длительного времени.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

167

Заозерская Е. И. Мануфактура при Петре I. — М., Л., 1947, С. 7.

168

Мартынов М. Н. Горнозаводская промышленность на Урале при Петре I. — Свердловск, 1948, С. 136.

169

Там же. С.72.

170

Голикова С. В., Миненко Н. А., Побережников И. В. Горнозаводские центры и аграрная среда в России: взаимодействия и противоречия (XVIII — первая половина XIX века). — М., 2000, С. 100.

171

Лотарева Р. М. Города-заводы России. XVIII — первая половина XIX века. — Екатеринбург, 1993, С. 157. См. о различных типах заводских поселений: Голикова С. В. Заводские поселки — особый тип уральских поселений XVIII — начала XX в.//ДАИС. Сб. научных трудов. Вып. 3. — Екатеринбург, 2003, С. 66—87.

172

См. таблицу в кн.: Gentle R., Feild R. Domestic metalwork 1640—1820. — Woolbridge, Suffolk, 1994, p. 447.

173

Петрова Л. А. «Медный век» России. Художественная медь Урала 1730—1770. Каталог — определитель. ГИМ. — М., 2004, С. 18.

174

Цит. по: Корепанов Н. С. Первый век Екатеринбурга. — Екатеринбург, 2005, С. 23.

175

ГАСО, ф. 116, д.21, лл. 113—115. Затем был издан еще ряд указов, способствовавших развитию производства медных изделий на Урале.

176

Геннин В. де. Описание уральских и сибирских заводов, 1735. — М., 1937, С. 614, 615.

177

Корепанов Н. С. Иргинский завод-родина русского самовара//Россия и Западная Европа: взаимодействие индустриальных культур. 1700—1950 гг. Материалы международной научной конференции. Нижний Тагил 15—18 августа 1996 года. Т.I. — Екатеринбург, 1996, С. 192.

178

Это опровергает мнение П.Г.Любомирова: «медеплавильные заводы почти не заняты удовлетворением спроса рынка на готовые изделия. Из 58 уральских заводов, действовавших в середине 1760-х гг., только 3 изготовляли медную посуду, и то в очень небольшом количестве» (Любомиров П. Г. Очерки по истории русской промышленности в XVIII и начале XIX вв. Т.I. — Л., 1930, С. 174).

179

ГАСО, ф.24, оп.1, д.221, л. 15.

180

Геннин В. де. Описание уральских и сибирских заводов. С. 429.

181

ГАСО, ф. 24, оп.1, д.221, л. 45.

182

Иван Шелехов упоминается в 1735 году уже как мастер среди учеников и подмастерьев, делавших медную посуду (ГАСО, ф.24, оп.1, д. 525, лл. 4, 151, 152).

183

Геннин В. де. Описание уральских и сибирских заводов. С. 79.

184

Генералом лейтенантом от артиллерии и кавалером ордена с (вя) того Александра Георгием Вильгельмом ДеГенниным собранная натуралии и минералии камер в Сибирских горных и заводских дистриктах также чрез ево о вновь строенных и старых исправленных горных и заводских строениях и протчих куриозных вещах абрисы. Рукопись. ОР РНБ. Л. 9,10.

185

Корепанов Н. С. Геннин на Урале. Очерки истории Урала. Вып. 39. Екатеринбург, 2006, С. 214—215.

186

Там же, С. 196.

187

См. подробнее: ГАСО, ф.24, оп.1, д.221.

188

Хранится в Эрмитаже. Инв. № ЭРРз-1292.

189

Максяшин А. С. Исторические центры уральского медного производства. Бытовая и художественная медь XVIII — начала XX веков// Художественный металл Урала XVIII — XX вв. материалы конференции. Свердловск. Октябрь 1990. — Екатеринбург, 1993, С. 6.

190

Копылова В. И. Медные изделия уральских заводов XVIII века. — Свердловский историко-краеведческий музей: Коллекции и экспонаты. Свердловск, 1992, С. 68—69; она же. Ювелирное искусство Урала (XVIII — XX вв.) // Очерки истории Урала. Литература и искусство Урала. Вып. 7. — Екатеринбург, 2000, С. 7.

191

Карелин В. Медный поднос — подарок В. Геннина Екатерине I и Петру Великому// Уральская старина. — №10. — 2008. — С. 256—259.

192

И. Г. Гмелин упоминает о специальных лавках на Ирбитской ярмарке, в которых продавалась медная посуда Екатеринбургского завода (D. Johann Georg Gmelins… Reise durch Sibirien, von dem Jahr 1740 bis 1743. T. I. — Göttingen, 1751, S. 124). На конец 1720-х годов цена литейной медной посуды (котлы, меденники) была до 9 рублей за пуд, а посуды точеной (четвертины, чайники, кумганы, ендовы, подносы и проч.) — 9—11 рублей, вообще «уральская медная посуда стала самым ходовым заводским товаром» (см.: Корепанов Н. С. Ирбит и Ирбитская ярмарка в XVIII веке// Ирбитская ярмарка. Очерки истории Урала. Вып. XX. — Екатеринбург, 2003, С. 47).

193

Черноухов А. В. История медеплавильной промышленности России XVII — XIX вв. — Свердловск, 1988, С. 57.

194

Геннин В. де. Генералом лейтенантом от артиллерии и кавалером ордена с (вя) того Александра Георгием Вильгельмом ДеГенниным собранная натуралии и минералии. Л. 175об-176.

195

Санкт — Петербургские ведомости, 16 декабря 1743 года.

196

Корепанов Н. С. Геннин на Урале. С. 162.

197

Цит. по: там же, С. 180.

198

Геннин В. де. Генералом лейтенантом от артиллерии и кавалером ордена с (вя) того Александра Георгием Вильгельмом ДеГенниным собранная натуралии и минералии. Л. 170—170 об.

199

См. подробнее: Бакланов Н. Б. Техника металлургического производства XVIII века на Урале. — М., Л, 1935, С. 123, 275.

200

Герман И. Историческое начертание горного производства в Российской империи. Екатеринбург, 1810, С. 202. Хотя по документу из ГАСО в 1737 году мастерам-котельникам было выплачено 61 рубль 74 копейки из заводской казны (ГАСО, ф. 24, оп.1, д.648, л. 31).

201

D. Johann Georg Gmelins… Reise durch Sibirien, von dem Jahr 1740 bis 1743. T. IV, Göttingen, 1752, S. 389.

202

Корепанов Н. С. Иргинский завод-родина русского самовара. С. 193.

203

ГАСО, ф.24, оп.1, д. 1225, л. 193.

204

ГАСО, ф.24, оп.1, д.525, л. 85

205

ГАСО, ф.24, оп.1, д.1225, л. 251.

206

Девиков Е. И., Девикова В. С. Ремесленные и кустарные изделия Екатеринбурга. Очерк о некоторых ремеслах города: историческая записка. Б.г., С. 12.

207

ГАСО, ф.24, оп.1, д. 3174, лл. 1—5.

208

Корепанов Н. С. Первый век Екатеринбурга. С. 150.

209

Попов Н. С. Хозяйственное описание Пермской губернии. Часть I. — Пермь, 1804, С. 89.

210

Кафенгауз Б. Б. История хозяйства Демидовых в XVIII — XIX вв. Т. I. — М., Л., 1949, С. 158.

211

Он же. Уральские заводы П. Демидова в XVIII столетии («Книга мемориальная» Гр. Махотина) // Ученые записки МГУ. — 1946. — Вып. 87. — С. 129.

212

ГАСО, ф.24, оп.1, ед. хр. 1619.

213

Миллер Г. Ф. Описание о торгах сибирских. — СПб., 1756, С. 20.

214

Мангилев П. И. К истории поморского согласия на Урале в XVIII — XX вв.// Очерки истории старообрядчества Урала и сопредельных территорий. — Екатеринбург, 2000, С. 8,10.

215

Попов Н. С. Хозяйственное описание Пермской губернии. Часть I. — Пермь, 1804, С. 285.

216

Там же. С. 285.

217

Барадулин В. А. Уральский букет. Народная роспись горнозаводского Урала. — Свердловск, 1987, С. 19.

218

Геннин де В. Описание уральских и сибирских заводов. С. 614.

219

Gmelin J.G. D. Johann Georg Gmelins… Reise durch Sibirien, von dem Jahr 1740 bis 1743, T. IV. Göttingen, 1752, S. 402.

220

Максяшин А. С. Формирование ассортимента и традиции изготовления медных изделий на Урале (XVIII — первая половина XIX в.) // Народная культура Урала в эпоху феодализма. Сборник научных трудов. — Свердловск, 1991, С. 140—141.

221

Кафенгауз Б. Б. История хозяйства Демидовых в XVIII — XIX вв. Т. I, С. 375.

222

Он же. Уральские заводы П. Демидова в XVIII столетии. С. 131.

223

Хранится в НГИАМ. Инв. № О/Ф 1064. Другие клейма: «МЯС», «SIBIR», «1776». Благодарю за содействие сотрудника музея Валентину Михайловну Мешкову.

224

Инв. № М-701.

225

ГАСО, ф. 24, оп.1, ед. хр. 2512, лл. 31, 113.

226

Черноухов А. В. Указ. соч., С. 59.

227

Кафенгауз Б. Б. История хозяйства Демидовых в XVIII — XIX вв. Т. I, С. 177—178.

228

В архивных документах 1759 — 1760 годов производство медной посуды не упоминается (ГАСО, ф.24, оп.2, ед. хр. 451, л. 17).

229

ГАСО, ф.24, оп.1, ед. хр. 2512, лл. 2об., 4об., 12, 95.

230

Иофа Л. Е. Города Урала. Ч.I. — М., 1951, С. 115.

231

«Роспись о пришлых из разных мест людех в Нижнетагильские заводы, 1721, 1735, 1746» (ГАСО, ф. 643, оп. 2, ед. хр. 2).

232

Кафенгауз Б. Б. История хозяйства Демидовых в XVIII — XIX вв. Т.I. С. 370.

233

И. Г. Гмелин упоминал о тагильской медной посуде в 1742 году (Gmelin J. G. Op.cit., S. 412).

234

Большинство исследователей признавало его существование. В противоположность им А. С. Максяшин писал: «В Нижнем Тагиле медная посуда не выпускалась. В архивных документах нет тому подтверждений. Нет сведений ни о сложном производстве ее, ни о мастерах — медниках, ни о готовой продукции» (Максяшин А. С. Исторические центры уральского медного производства. С. 9).

235

Пудов Г. А. К истории производства медных изделий в Нижнетагильском заводе (XVIII век) // Вестник ЧелГУ, вып. 53, 2011, С. 151—153.

236

Мельчакова О. А. Взаимоотношения главной нижнетагильской заводской конторы Демидовых с государственными чиновниками//ДАИС. Сборник научных трудов. Вып. 13. — Екатеринбург, УрГУ, 2013, С. 385—396.

237

Кафенгауз Б. Б. История хозяйства Демидовых в XVIII — XIX веках. Ил. между страницами 304 и 305.

238

Каменский В. А. План-схема производственного процесса Нижне-Тагильского завода 80-х годов XVIII века// Архив истории науки и техники. Вып. 1. — Л., 1933, С. 173.

239

Барадулин В. А. Указ. соч., С. 11.

240

Козлов А., Черненко Вл., Черноухов А. Гудок над Суксун-заводом. — Пермь, 1977, С. 15.

241

Геннин де В. Описание уральских и сибирских заводов. С. 615.

242

Лепехин И. Продолжение дневных записок путешествия академика и медицины доктора Ивана Лепехина по разным провинциям Российского государства в 1770 году. — СПб., 1802, С. 236.

243

Кафенгауз Б. Б. История хозяйства Демидовых. XVIII — XIX вв. Т. I. С. 204. Там же отражена динамика производства посуды в эти годы.

244

ГАСО, ф.116, оп.1, ед. хр.104, л. 42.

245

Радищев А. Н. Записки путешествия в Сибирь (1790) // Полн. собр. соч., т. II, 1907, С. 359.

246

ГАСО, ф.116, оп.1, ед. хр.104, л. 41.

247

ГАСО, ф.24, оп.1, ед. хр. 2512, лл.31, 49, 55, 111, 124.

248

«Суксунский завод… вообще представляет одно из крупных гнезд кустарной промышленности… Специальный женский промысел — кружевной… Общее число кружевниц определяется в 283 девушек и женщин, а сумма валового заработка до 10.365 руб.» (Краткий очерк кустарных промыслов Пермской губернии. — Пермь, 1909, С. 98).

249

Черноухов А. В. Указ. соч., С. 59.

250

Кафенгауз Б. Б. История хозяйства Демидовых в XVIII — XIX вв. Т.I, С. 205. Там же отражена динамика производства посуды в указанный промежуток времени.

251

Павленко Н. И. История металлургии в России XVIII века. Заводы и заводовладельцы. — М., 1962, С. 217.

252

ГАСО, ф. 24, оп.1, ед. хр. 1129, лл.112—115 об.

253

ГАСО, ф.24, оп. 1, ед. хр. 1502. Приблизительно такая же ситуация была и на Юговском заводе Осокиных.

254

Лепехин И. Указ. соч., С. 238.

255

Геннин В. де. Описание уральских и сибирских заводов. С. 631.

256

Например, Н. С. Попов (Попов Н. С. Хозяйственное описание Пермской губернии. Часть I. — Пермь, 1804, С. 365).

257

Металлургические заводы на территории СССР с XVII века до 1917 г. Том I. — М., Л., 1937, С. 373, 374.

258

Петрова Л. А. Указ. соч., С. 80.

259

Липатников Ю. Уральский самовар//Уральский следопыт. — 1985. — №2. — С.77; Корепанов Н. С. Иргинский завод-родина русского самовара.

260

ГАСО, ф.116, оп.1, ед. хр. 104, л. 66.

261

ГАСО, ф.24, оп.1, ед. хр. 2512, лл. 31,79.

262

Петрова Л. А. Указ. соч., С. 126 (кат. №164).

263

Попов Н. С. Хозяйственное описание Пермской губернии. Часть I. — Пермь, 1804, С. 368.

264

ГАСО, ф.24, оп.1, ед. хр. 2512, лл. 31, 116.

265

Максяшин А. С. Формирование ассортимента и традиции изготовления медных изделий на Урале. С. 139.

266

Павленко Н. И. Указ. соч., С. 221.

267

Геннин де. В. Генералом лейтенантом от артиллерии и кавалером ордена с (вя) того Александра Георгием Вильгельмом ДеГенниным собранная натуралии и минералии. Л. 170—170 об.

268

ГАСО, ф. 24, оп.1, ед. хр. 1539, л. 52 об.

269

Рычков Н. Журнал или дневные записки путешествия капитана Рычкова по разным провинциям российского государства, 1769 и 1770 году. — СПб., 1770, С. 102.

270

Рычков Н. Указ. соч., С. 102.

271

ГАСО, ф.115, оп.1, д.27.

272

ГАСО, ф.24, оп.1, ед. хр. 1539, лл. 53—54, 119, 183 об. Годом раньше в заводе значились один котельный мастер и четыре ученика (ГАСО, ф.115, оп.1, ед. хр. 30, л. 12).

273

ГАСО, ф.115, оп.1, ед. хр. 75, л. 17.

274

ГАСО, ф.115, оп.1, ед. хр. 75, л. 18.

275

ГАСО, ф.115, оп.1, д.250, л. 119об.

276

ГАСО, ф. 115, оп. 1, д.304, л. 11, 11об, 33.

277

ГАСО, ф.24, оп.1, ед. хр. 1539, л. 324.