Домик могильщика на улице Сен-Венсан, или Парижский шоколад бывает горьким

Глеб Карпинский

Роман-антиутопия «Домик могильщика на улице Сен-Венсан, или Парижский шоколад бывает горьким» – это жесткая правда о современном обществе. Только представьте: Париж наших дней, пандемия лютует, все деградируют под действием страха и ограничений. Некогда успешный боец октагона, выходец из России, повяз в долгах и разборках со своими женщинами, но он, пожалуй, единственный в городе, кто сохранил свою душу.

— В Булонском лесу

Эх, какой месяц просрочки? Деньги, деньги, где взять деньги на оплату аренды этой жалкой лачуги? На этот раз придется жертвовать бойцовскими перчатками, в которых он побил Дидло. Миньо обещал их выгодно пристроить. Уже час прошел, но «впариватель всякого хлама за дорого» словно провалился под землю и трубку не берет. Конечно, по теории вероятности, а точнее по закону подлости они могут просто разминуться, бегая по разным дорожкам, а может тот сочканул, не пришел? Нет. Он должен прийти! Когда пахнет большими деньгами, Миньо тут как тут.

Базиль искал агента по аукциону, бегая по всему Булонскому лесу, как проклятый. Да что там. Сам виноват. После нашествия Камиллы он на бобах и сосет лапу, да еще так не вовремя донимает этот подонок Брюно со своими молодчиками. Фанерная дверь навряд ли выдержит следующую осаду, и если так пойдет дальше, идиота Кревера и вправду заселят ему под бочок. Хотя есть слабая надежда, что последний живет у мадам Рабински. По крайней мере, не видно никаких чемоданов.

С неба начинало уже покапывать, и бывший чемпион октагона остановился под веткой сосны, чтобы переодеться во все сухое. На улице около трех градусов, сыро и ветрено, так и простудиться можно, а если загреметь в больничку, то тебе там вколют такое, отчего откажут почки, и люди в белых халатах будут разводить руками, мол, ничего не поделаешь — побочная реакция. Базиль уже, таким образом, потерял одного знакомого, работавшего дворником в управе Сен-Венсан. Старый, не убиваемый черт был, вечно с метлой. При нем все боялись даже фантик уронить, хулиганы по струнке ходили, а тут что-то закашлял папаша Люсьен, расхворался, ну его на диализ и весь Париж в рыжей листве от каштанов…

Но в Булонском лесу полный порядок. Кстати, в прошлый раз Базиль тоже тут переодевался. Место само по себе симпатичное: водная гладь, то и там плеснет над водой плотвичка, а еще сказочный паром ходит на остров, где находится ресторан, какая-то уточка прячет голову под крыло, рыбаки у причала. А по поводу жиросжигателей… Лучше все-таки правильное питание и соки, липа явно нагружает мочевой пузырь.

За спиной послышался скрип педалей, а Базиль все еще обильно поливал вокруг себя, точно из шланга. Довольно длинная колонна велосипедистов-подростков проезжала мимо. Подобное activity проходит здесь почти каждый день, так как мэрия подыгрывает молодежи, если та соблюдает законность. А эти, наверняка, из школы. Все, как и положено: все в намордниках и капюшонах, и никаких обнимашек и поцелуйчиков! Позволено только ржать и шушукаться.

— Представляешь, дает прямо с клеткой и деревянным колесиком… Оно так забавно крутится, — пыхтела одна полноватая девчонка, давя из-за всех сил на педали. Велосипедик явно не выдерживал ее веса. — А мать моя говорит, что белок не заводи. Укусит, потом будешь сто уколов делать.

— И что не взяла? Ведь даром, — удивилась другая, такая же полная ее подружка, предусмотрительно спешиваясь, так как дорожка шла на подъем.

Она бросила косой взгляд на Базиля и, кажется, ему подмигнула, очевидно, признав за онаниста. И это в свои неполные пятнадцать, а может четырнадцать лет. Базиль терпеть не мог малолеток. С ними у него всегда какие-то проблемы.

— Давай, давай, — подбодрил он их.

Они ответили дружным смехом. Затем девчонок нагнал довольно юркий мальчишка с маской на подбородке. Велик у него был то, что надо. С низким седлом, коробка передач, покрышки против грязи, не одну штуку Евро стоит, наверно. Этот далеко пойдет, точнее поедет.

— Девчонки, лучше аквариум! — крикнул он, окатив на повороте Базиля брызгами грязи.

— Это зачем же? У меня уже были рыбки, гуппешки. Потом какую-то больную подсадили к ним с красивым хвостом и все заболели, а лекарство дороже аквариума… — все же спешилась первая девчонка.

— Зачем рыбки? Вот улитки — другое дело. Плодятся только жуть. Но ты их в морозилку и в помойку потом. Так мои родичи делают.

Колонна растянулась. Базиль сделал вид, что завязывает шнурок на ботинке. Вот, наконец, подъехали замыкающие, совсем неспортивного вида, очевидно, учителя, живущие от жалования к жалованью. По их кислым аморфным лицам видно, что ехали они по принуждению. Простые школьные работяги, выполняющие поручения департамента образования без тени сомнений. Базиль совсем не удивится, если узнает, что эти мужички в целлофановых плащах днем показывают хорошеньким ученицам карикатуры на Мухаммеда, а вечером режутся с ними в петанк где-нибудь на Елисейских полях. О, Боже, какие убожества…

Учителя, завидев человека без маски, растянули транспарант. Надпись гласила «Здоровье — это самое дорогое, что у тебя есть. Вакцинируйся. Подумай о близких». Один из них даже кивнул Базилю.

— Хороший день для пробежек, месье.

— Я бы так не сказал, — возразил Базиль, крепко затягивая узел. — После полудня обещали снег.

— Это навряд ли, — сказал второй учитель. — Так и будет моросить.

— Если Вы, месье, надумаете сделать вакцину, — заметил третий. — То помните, что сорок два дня нельзя принимать алкоголь и курить.

— Я буду последний, кто это сделает!

Все проезжающие, кто был близко, в тревоге переглянулись.

— Всего хорошего, месье.

«Ну, где же этот черт Миньо?», — подумал Базиль, считая низким попрощаться с ними. Вдруг на плечо что-то капнуло. Что еще может капнуть сверху, если ненастье отменяется? Точно! Вот и Миньо.

— Привет, придурок!

— Привет!

Они стукнулись кулаками, не подав руки. Дань карантинной моде.

— Ты уже все, отбегался? — усмехнулся Миньо, жуя свою ментоловую жвачку даже под маской.

— Ага, — кивнул недовольно Базиль. — Ну и видок у тебя…

— Не дави на мозоль, дружище. Сам знаю, что выгляжу идиотом, но я не такой богатый, как ты, чтобы платить штрафы.

— Какие штрафы, Миньо? Ты известный спринтер Парижа. Куда полицаям до тебя?

— Ты забываешь про их милых собачек. Я видел тут одну такую у входа в лес. Жесть. Настоящий волкодав и что интересно без намордника. Ладно, давай к делу… — и Миньо, как ни в чем не бывало, побежал по своему маршруту.

«А он сегодня в неплохой физической форме», — подумал Базиль и был вынужден присоединиться.

— Перчатки не в очень хорошем состоянии, но они засветились почти на всех турнирах UFS, — начал он издалека, догоняя Миньо.

— Главное, что на них кровь Дидло… — обнадежил агент по аукциону. — Можно попробовать разбить на два лота.

— Это как?

— Сначала выставим одну перчатку, потом другую. На вторую цена обычно взлетает на процентов тридцать, но думаю все равно будет тухло.

— Почему тухло? Люди еще помнят меня.

— Помнят то, помнят, — резко свернул Миньо на асфальтную тропинку. — Но ценят ли…? Ты хоть и чемпион, но в отставке. Сейчас куда есть и половчее тебя.

— Это кто же?

— Фернандес, например. Все о нем только и говорят…

— Да кто он такой! Он еще пешком под стол ходил, когда я уложил Лысого.

— Ох, приятель. Вот я и говорю, когда это было… О тебе как-то нужно будет заявить по-новому. Ладно, отвали от меня хотя бы на пару метров. Там впереди конный патруль. О, черт! Они спустили собаку. Если что, ты меня не знаешь! И не звони, я наберу сам.

— Ну, хоть что-нибудь выручить сможем? — разозлился Базиль, мешая Миньо нырнуть в какие-то заросли, но тот стал отбиваться с завидностью насилуемой девки.

— Отвали, говорю же тебе, — наконец, освободился толстяк и был таков. Чуть что и сразу в кусты.

— Ату его! Ату! — заорал Базиль лохматой псине, указывая на сбежавшего труса. — Может, потом с оторванной рукой или ногой поумнеет. Проклятый трусливый город!

В это время собака приблизилась к Базилю и залегла, внимательно изучая его. Нарушитель масочного режима с ухмылкой ожидал приближение патруля. Последние не заставили себя долго ждать.

— Вы, месье, попадаете нарушаете постановление мэрии за номером… А черт, где моя памятка?

Судя по всему, первый всадник совсем мальчишка, но смотрится грациозно, как доблестный рыцарь, едва покачиваемый в кавалерийском седле. Под ним была красивая лошадь белой арабской масти, очень податливая с фыркающими все время ноздрями. Базиль даже залюбовался животным. Он любил лошадей. На своей виноградной вилле после всех этих дурацких ограничений ему надо будет завести вот такую лошадку.

— Да, да, и ты тоже красивый, — попробовал он потрепать по голове волкодава, который в это время осмелел и обнюхивал его. — Или она девочка?

— Это не имеет отношения к делу, месье! Нельзя бегать без маски, — подъехал на подмогу второй, на вид более опытный, полицейский, явно не желающий переходить на дружелюбный тон. Его гнедая кобыла на коротких ногах тоже неприятно фыркнула.

— Я не бегаю, а стою, — возразил Базиль и выпрямился, отдавая шутливо честь.

— Шутник, где-то я тебя видел…

— Ну, иди, пока я с твоими хозяевами обсужу кое-какие детали, — слегка щелкнул по носу собаки Базиль, и та, сделав игривый выпад, ринулась резвиться на ближайшую лужайку.

— Рикки, куда!? Ко мне! — раздосадовался молодой полицейский, что собака так послушно выполнила приказ чужого. — Чего это с Рикки сегодня? — обратился он к напарнику, который просто сверлил нарушителя взглядом.

— Хорошо сегодня в лесу, вот и бесится… — сказал тот отстраненно, держа одну руку на привязанной к бедру дубинке. — К тому же, Рикки свою работу сделал. Давай, Рафаэль, выписывай штраф и поскакали дальше. Наш песик чересчур заинтересовался рыбаками…

— Наверно, рыбу обратно не отпускают… — предположил Базиль.

— Да ты кто такой вообще? Кто ты? — не выдержал страж порядка на гнедой кобыле, угрожающе объезжая спортсмена.

— Конь в пальто, — стал дерзить Базиль, уже приготовившийся получить по хребту. — Иди лучше угомони свою собаку!

Конец ознакомительного фрагмента.