Зона поражения

Глеб Гурин

Все мы по большей части живём в атмосфере защищённости и безопасности. Одни предпочитают строить планы на каждый день, другие действуют спонтанно. Так или иначе, мы примерно знаем, что с нами будет завтра, через месяц, через год. Но иногда случай вносит в нашу судьбу свои коррективы. И от очередной мутации КОВИДа уже не спасёт никакая вакцина. Выживут лишь единицы, на кого падёт слепой выбор судьбы. Но Вы выжили… Повезло? На первый взгляд, да. Но дело в том, что в этом новом мире жизнь разительно отличается от той, какой Вы жили ранее. Ждёте какого-то спасительного указа президента? Но его нет. Эвакуации в свободную от заражения местность? Её тоже некому назначить. А помимо того, вчера в эфир не вышел вечерний выпуск новостей, которые Вы привыкли смотреть за последнее время, а сегодня телевизор и вовсе отказывается ловить каналы. Куда-то пропал Интернет – «Фейсбук», «Инстаграм», «Тик-Ток» для Вас теперь тоже недосягаемы. Вы пытаетесь позвонить родным, чтобы узнать, как дела у них, но мобильной сети нет. Как нет и газа, воды и электричества. Со двора уже второй день не вывозится мусор… Вы приходите на работу, а, оказывается, что офис, в котором вот уже несколько лет работаете, закрыт. Никаких пояснительных записок на двери обнаружить не удаётся. Но что это? Дальше по улице, где находится супермаркет, в который Вы часто заходили после работы, слышатся какие-то звуки. Крики людей и громкие хлопки… Это выстрелы! И стреляют не где-то в зоне боевых действий, а в центре Вашего родного города! Что Вы будете делать дальше? И что будут делать люди, окружающие Вас? Ведь, по сути, выбор не велик – оставаться самими собой или потерять последнее, что делает людей людьми, ввязавшись в борьбу за власть и скатившись до первобытных инстинктов в условиях, когда грубая физическая сила главенствует над общепринятыми человеческими нормами и здравым смыслом.

Глава 6

Центр. То же время.

— Зачем ты это сделал? — спросила Наташа у Игоря, когда они свернули за угол здания, в котором находилась их фирма. Голос девушки нервно дрожал.

— Я же тебе объяснял — мне очень не нравится, когда к тебе кто-то пристаёт. Тем более, этот мудак пытался тебя изнасиловать. Только не говори, что он исправился и выбросил из головы идею разложить тебя на своём столе. Я же вижу, как он на тебя смотрит… смотрел, то есть, — говорил парень вполне спокойным тоном, как будто только что не убил человека первый раз в жизни, а сделал что-то привычное и совершенно безвредное, как то сходил в магазин за покупками или приготовил завтрак.

— Но ты же убил его! — возразила девушка и, резко остановившись, посмотрела парню в глаза.

— Да, убил, — ответил Игорь, и, став напротив, встретился с ней взглядом. Лицо его вмиг посерьёзнело, — ты для меня стоишь большего. Я не мог смириться с тем, что какой-то жирный боров хотел взять тебя силой.

— Я понимаю, — тихо сказала Наташа, отведя взгляд в сторону, — но это не повод убивать человека. Ты знаешь, что за это может быть?

— И что же может быть?

— Игорь, не будь, как маленький. В тюрьму посадить могут! А я не хочу тебя потерять.

— И не потеряешь, — плотно стиснутые губы парня подёрнулись в улыбке, и он обнял Наташу, — ты посмотри, что на улицах творится? Кто меня сажать будет?

— Да найдётся кому. Это только тех придурков, которые с автоматами по городу бегают, никто не сажает. А таких простых, как мы — запросто. Донесёт на тебя кто-то из наших — и всё. Теперь только жди, как всё закончится.

— Да перестань, зай. Всё будет хорошо, — успокоил её Игорь, прижав к себе еще крепче, — никто меня не посадит.

— Да откуда ты знаешь? — возмутившись, хлопнула его ладонью по груди Наташа, — Как ты вообще можешь к этому так просто относиться?!

— Я знаю, потому что с сегодняшнего дня до такой мелочи, как убийство какого-то жирного козла, в этом городе никому не будет дела, — продолжил так же спокойно, как и до этого, парень и повёл супругу дальше по улице, — ты видела, что на улице творилось, когда ты к нему в кабинет пошла?

— Ну, перестрелка какая-то была. И что с того? Последнее время это не редкость. У нас город немаленький, каждый день стреляют.

— В точку! Каждый день стреляют и каждый день кого-то убивают. Это уже стало нормой и никого больше не удивляет. И ты думаешь, что всех убийц сажают в тюрьму? Конечно, нет. Они и дальше спокойно ходят по улицам. И даже не это главное. Ты видела, кто и в кого стрелял?

— Нет, я за стену спряталась, а что?

— А то — стреляли эти ряженые придурки из «Новой власти». И стреляли по мэрии. А это значит, что в Белореченске началась война за власть. Неизвестно, чем это всё закончилось, и к чему это приведёт, но ясно одно — в ближайшее время порядка в городе не будет. Так что можно творить всё, что хочешь.

— Так не бывает, — нахмурилась Наташа, — за свои поступки рано или поздно придётся отвечать.

— Перед кем? — усмехнулся Игорь, — Перед законом? Но теперь здесь законы больше не действуют.

С некоторое время Наташа ничего не говорила и, понурив голову, шла рядом с мужем.

— Допустим, всё так, — первой нарушила она установившееся молчание, — допустим, в нынешних условиях выживают сильнейшие, и чтобы выжить одному, должен умереть другой, и всё такое прочее… Но что мы будем делать дальше? Ты, я думаю, сам понимаешь, что работу мы потеряли. После такого нам путь в офис заказан. Да и как остальные теперь будут работать без директора?

— Мне сейчас плевать на остальных.

— Но на меня же тебе не плевать, сам говорил. Так как, по-твоему, мы теперь будем жить? За что? — не смотря на смысл сказанного, в голосе Наташи не чувствовалось возмущения. Девушку сильно выбило из привычной колеи произошедшее на её глазах убийство и тот факт, что совершил его её любимый человек. После этого нервничать по какому-либо другому поводу было просто бессмысленно.

— Да найдём за что.

— Где ты найдёшь? Сейчас люди заработать не могут, а ты найдёшь.

— Не спеши с выводами. Ты пока еще не знаешь, какие возможности нам предоставлены после того, что сегодня случилось.

— Игорь, хватит этого детства. По-моему, в этом городе и этой стране больше не будет ничего хорошего. Давай лучше уедем отсюда, как сделали все нормальные люди. Мы же раньше с тобой тоже собирались.

— Собирались. Но кое-что изменилось.

— И что же? Хотя нет, не отвечай. Я и так вижу, что. Ты только что убил человека и считаешь, что это нормально. По-моему, изменения налицо.

— Да подожди. Не будь, как все бабы. Я же знаю, что ты не такая. Дай мне немного времени, и увидишь, что я был прав.

— Дать время, чтобы тебе у меня на глазах голову прострелили? Или нас обоих убили? Нет уж. Если ты действительно ценишь меня и моё мнение, то, по крайней мере, хорошенько подумаешь над моим предложением.

— Я подумаю, но подумай и ты…

— Не вижу, над чем, — перебив мужа, возразила Наташа.

— Просто доверься мне. Если уж на то пошло, то давай оба пойдём на компромисс. Мы уедем, если не пройдёт мой вариант. А я предлагаю остаться на… ну хотя бы на месяц.

— Это долго. Во-первых, мы потеряем время, во-вторых, здесь становится небезопасно. Согласна на две недели.

— Три, — возразил Игорь и с напускной серьёзностью уставился на девушку. Та не смогла сдержаться, чтобы не улыбнуться.

Парень улыбнулся в ответ. Несмотря на годы, прожитые вместе, они еще не утратили способность поднимать друг другу настроение одним лишь взглядом или улыбкой.

И сейчас даже происшествие в офисе, каким бы чудовищным оно ни казалось со стороны, отошло на второй план.

— Я люблю тебя, — прошептал Игорь, прижав к себе Наташу, и их губы слились в поцелуе.

— И я тебя люблю, — сказала девушка, посмотрев в его зеленовато-карие глаза, — больше жизни. И потому не хочу потерять.

— Не потеряешь. Мы всегда с тобой будем вместе. Обещаю, — еще крепче обняв жену, произнёс Игорь.

На первый взгляд то, как он поступил с начальником, не заслуживало ничего, кроме осуждения и тюремного срока. И вряд ли в цивилизованном обществе приставания к девушке со стороны другого мужчины посчитали бы веским поводом для убийства.

Но жизнь в зоне поражения разительно отличалась от того, как жили здесь же эти самые люди всего каких-то пару-тройку месяцев назад. Все, кто остался в живых, прошли через неимоверные испытания. Каждый из них кого-то потерял. Молчаливый убийца по имени КОВИД-22 каждодневно забирал сотни тысяч жизней, абсолютно безразличный к каким-либо чувствам и привязанностям. Ему было плевать на родственные связи, стремления и перспективы, плевать даже на размер средств, лежащих на счетах в банке. От него невозможно было откупиться…

Игорь не знал, чем заслужил такое счастье — остаться в живых вместе с Наташей. Она была для него целым миром, и у парня были все основания считать, что его чувства взаимны. Видимо, КОВИД был так занят своим кровожадным занятием, что попросту пропустил их.

Но не пропустил их родных. Никого. В течении месяца они похоронили всех. И родную сестру с матерью Наташи, и её дядю с тетей, и двоюродного брата Игоря с женой и племянником Пашкой, с которым парень всегда играл в разные весёлые игры. И родителей Игоря…

Они умерли в один день, только отец с утра, а мама после обеда. Игорь запомнил то чёртово двадцать восьмое февраля до конца своих дней. Первое время он даже не мог поверить, что это случилось. Да, он видел, что творится вокруг, видел, какой финал уготовил КОВИД для большинства, мало того — на тот момент он уже успел похоронить семью своего двоюродного брата, но отец и мать… Несмотря на все логические доводы, он даже не допускал мысли, что такое может случится с ними, до последнего надеялся, что вирус помилует их.

Но где-то около семи утра и без того безрадостное утро было разорвано в клочья звонком из больницы. Умер отец. Человек, который сопровождал его по жизни, был наставником и примером, который научил его плавать, кататься на велосипеде и обращаться с перфоратором и болгаркой… Поверить в реальность происходящего было просто немыслимо.

Игорь пребывал в шоке от случившегося до обеда, когда очередное известие из городской клинической больницы номер два в конец выбило почву у него из-под ног.

Смерть матери явилась тяжким ударом. В момент, когда холодный и безразличный голос врача из трубки объявил, что её больше нет, Игоря словно хватил удар током. На какое-то время его парализовало, и он чувствовал, как какие-то внутренние предохранители отчаянно борются за остатки его сознания, еще не пораженного скорбным известием.

Конец ознакомительного фрагмента.