День хорька. Книга 1

Глеб Гурин

В небольшом райцентре под названием Славск семеро абсолютно разных людей просыпаются в одном и том же дне. Пойманными во временную ловушку оказываются: Ева – студентка Львовского политеха, приехавшая на выходные к родителям, Лёша, Диана и Саймон – трое друзей в виду разногласий с родителями проживающие в строительном вагончике и зарабатывающие от случая к случаю ремонтом квартир, Вера – женщина средних лет, большую часть жизни терпящая издевательства мужа-тирана, Николай Иванович – отставной полковник милиции, в прошлом заместитель начальника городского управления, и Жанна – продавец из «АТБ», в прошлом – профессиональный боксёр.

24 АПРЕЛЯ: ДЕНЬ 1

Ева

Солнечные зайчики, проникая в комнату через не задёрнутую до конца штору весело плясали на лице девушки. Ева поморщилась и, отвернувшись в сторону, попыталась снова заснуть.

Несколько раз моргнув, она открыла глаза и удивлённо огляделась вокруг. Ни подружек, ни двухъярусных кроватей, ни старой люстры с дыркой в плафоне, оставленной, видимо, после очередной бурной гулянки… Сегодня девушка проснулась не в комнате общежития львовского политеха, к которому так привыкла за эти три года, а у себя дома. Хотя теперь правильнее было сказать дома у своих родителей, потому что в Славске Ева появлялась разве что на каникулах и лишь изредка по выходным, как сейчас.

Девушка села на кровати, обхватив колени руками и уставившись в щель между шторами. День обещал быть солнечным и тёплым, что резко контрастировало со львовским дождём, который провожал её вчера на поезд.

Ева посмотрела на «Айфон», лежащий на прикроватной тумбочке. Светился индикатор пропущенных звонков и сообщений. Нехотя девушка разблокировала телефон. Пришло сообщение от Вадима. Ева закатила глаза.

«Остались же еще такие люди, которые пишут СМС-ки!»

В сообщении значилось:

«Привет малышка! Рад был повидаться. Сегодня заеду за тобой, прогуляемся еще) Позвони, когда будешь свободна».

«Времена, когда я была для тебя малышкой, давно прошли, и после привет нужна запятая, олух. Это обращение!» — подумала Ева.

Улыбнувшись, заблокировала телефон и, положив его обратно на тумбочку, откинулась на кровати.

Вадим был её бывшим, с которым девушка разошлась еще на первом курсе института. Причина довольно банальная. Несмотря на то, что Вадим был на два года старше Евы, она не видела в нём развития. Девушка никогда раньше не проявляла предвзятости по подобным поводам, пока не поехала учиться во Львов. Конечно, как и у любой студентки, мысли её зачастую были заняты чем угодно, только не учёбой, вот только стоило ей проучиться пару месяцев в Политехнике и вкусить ритм большого города, как родной Славск показался ей уже пройденным этапом жизненного пути. Конечно, что-то в душе порой тянуло её на малую родину, но частыми визитами домой Ева не отличалась. Перед ней открылась совершенно новая, интересная, полная неизведанных эмоций, ощущений и знаний жизнь, и она ни за что бы не променяла её на старую, которая теперь казалась серой, однообразной и пресной.

И с каждой следующей встречей с Вадимом, разговоры о новостях маленького городка, которые зачастую сводились, кто кого из их многочисленных знакомых побил или трахнул, стали надоедать девушке. В Славске не происходило ровным счетом ничего значимого. Среди резонансных событий здесь считались большой пожар или убийство, которые происходили с периодичностью примерно раз в году, а иногда и того реже. Поэтому местному населению, чтобы совсем не умереть от скуки, приходилось «творить историю» самостоятельно, беспорядочно спариваясь между собой и разбивая друг другу морды в местных ночных клубах, чтобы потом с идиотской ухмылкой на лице сказать: «есть, что вспомнить, нечего детям рассказать».

Наверное, последнее больше всего остального отталкивало Еву от родного города. Здесь всё происходило по весьма короткому и простому, а главное предсказуемому, замкнутому циклу. Поэтому Славск, который еще так недавно был для неё целой вселенной, теперь казался просто тесным провинциальным городишко, с которым девушку связывали лишь жившие там родители и история её детства.

Куда больше Еве нравился шумный и суетной Львов. Он казался ей огромным и неизученным, девушку захватил его быстрый ритм жизни, и она хотела в дальнейшем переехать туда жить.

Но разница была не только в размерах. Люди тоже были другими. Земляки с малой родины теперь казались ей скучными и отстранёнными, как будто жили где-то на отшибе и не особо интересовались последними тенденциями и новостями, идя по накатанной веками тропе. С каждым разом у Евы находилось с ними всё меньше общих тем, которые хотелось бы обсудить, с теми же, с кем она училась или общалась во Львове — напротив. Девушка могла без умолку трещать со своими новыми подружками за столиком какой-нибудь из многочисленных львовских кофеен. Она видела в этих людях потенциал и желание развиваться, в своих старых друзьях — лишь смирение с устоявшимся укладом жизни райцентра и нежелание к каким-либо изменениям.

Вот только не всегда жители большого города отличались хорошими качествами, и в этом недавно Еве удалось убедиться на своём горьком опыте. Еще на первом курсе она познакомилась с одним местным «мажором». Назар учился на четвёртом и был просто мегапопулярен среди девчонок их университета. Сын богатых родителей, он ездил на учёбу на новеньком «Ягуаре», от которого все представительницы женского пола были не в меньшем восторге, чем от самого парня.

И, неудивительно, что послужной список отношений с девчонками из университета у Назара был весьма обширным. Он встречался только с самыми красивыми, и тем, кому меньше повезло с внешностью, оставалось лишь завистливо смотреть на очередную пассию «мажора».

Будучи студенткой первого курса, Ева и не рассчитывала на то, что вообще может заслужить к себе внимание такого парня. Но на одной из студенческих вечеринок он сам подошел и изъявил желание познакомиться с ней. Девушка решила, что парень ищет себе очередную интрижку на одну ночь и ничего серьёзного между ними быть не может, поэтому отказала. Но каково же было её удивление, когда на следующий день Назар сам подошел к ней в коридоре университета и предложил увидеться вечером.

Ева понимала, что такие парни не ищут длительных отношений, но всё же согласилась. Назар оказался довольно романтичным кавалером. Он буквально заваливал Еву подарками и цветами, они могли ночи напролёт гулять по улицам Львова и просто говорить ни о чём, и в то же время обо всём на свете. А как ей было приятно получить на восьмое марта посреди лекции огромный букет белых роз, которые доставил курьер на глазах у десятков завистниц!

Все диву давались, когда на втором курсе отношения Назара и Евы продолжились. Никто не мог поверить, что «мажор» и ловелас, до этого меняющий девчонок, как перчатки, решил остановить свой выбор на обычной провинциалке из Славска. Подруги были рады за Еву, прочие завидовали ей чёрной завистью, порой не стыдясь говорить ей в лицо всякие гадости по этому поводу. Но Ева не обращала на таких внимания. Она продолжала наслаждаться своими отношениями с любимым парнем.

Прошел еще один год, а Ева с Назаром были по-прежнему вместе и по-прежнему счастливы. Это был тот случай, когда два человека находят друг в друге именно то, чего не хватает им самим, и так дополняют друг друга.

Еве пророчили скорую свадьбу с Назаром, но в какой-то момент всё оборвалось. Это произошло на прошлых выходных. Девушка узнала, что после небольшой ссоры с ней Назар прилично выпил и изменил ей с другой. Первой эмоцией Евы был шок. Парень, который отвечал всем её запросам и был едва не идеальным на протяжении этих двух лет, повёл себя, как самый обычный кобель. Она была просто уверенна, что её любимый точно не такой, как все, и останется верен ей в любой ситуации. Но увы — лодка надежды в дребезги разбилась о скалы реальности и, казалось, весь мир её рухнул в один миг.

Назар ходил за ней по пятам, пытался выпросить прощение, присылал букеты и записки, но что-то внутри девушки словно надломилось. Она еще никогда не оказывалась в такой ситуации, и теперь, несмотря на всю свою любовь к Назару и желание склеить обломки разбитых отношений, чувствовала, что всё же не может простить парня. Это казалось чем-то сродни измены самой себе.

Целую неделю девушка ходила, как приведение, не слушая и не замечая никого вокруг себя. Она сидела на парах и думала о Назаре и о том, как подло тот поступил с ней, абсолютно не слушая, что говорит преподаватель. Атмосфера шумного и суетного Львова, которая еще так недавно нравилась Еве, стала давить на мозги, и девушка чувствовала, что не сможет долго здесь находиться.

Решение было простым — провести выходные дома, в Славске. Возможно, как утверждает пословица, родные стены помогут излечится от депрессии, в которую повергла её измена Назара.

Поезд «Львов-Днепр» не шел через Славск, в Славске вообще не было железной дороги, и с Мироновки, где сходила Ева, нужно было еще автобусом добираться домой.

Девушка была вовсе не в настроении целый час тащиться в старом автобусе, поэтому еще накануне позвонила Вадиму, мысленно поблагодарив себя саму за то, что не удалила его номер из контактов.

Бывший был очень рад звонку и возможности встретиться с ней. По-видимому, он несколько переоценил предложение Евы, и посчитал, что для него это может быть шанс к возобновлению давних отношений, потому как в Мироновке встречал девушку на перроне с букетом розовых роз, которые когда-то часто ей дарил.

Ева сдержано поблагодарила и дала дорожную сумку. Для неё сейчас он был всего лишь извозчиком, который довезёт её от вокзала домой бесплатно, не более того.

Девушка очень удивилась, когда вместо старой «Ауди», на которой обычно передвигался Вадим до этого, в ответ на нажатие на кнопку брелка, ему подмигнуло припаркованное в первом ряду чёрное начисто вымытое «БМВ» 5-й серии. Машина тоже была не новой, но всё же на порядок солиднее той развалюхи, на которой её бывший ездил ранее.

— Смотрю, ты решил обновить автопарк, — хмыкнула Ева.

— Да-а, — не без удовольствия протянул Вадим, — и она просто огонь! Три литра под капотом, зверюга, а не мотор! Любую тачку в городе со светофора уделываю на раз-два. Вообще ничуть не пожалел, что купил.

Взгляд девушки скользнул на номер с обозначением LT в левом нижнем углу.

— Так это «бляха». Разве на них еще не запретили ездить?

— Ну, это кому как. Когда у тебя лучший друг — сын начальника районной полиции, то тебе и не такое можно.

Ева хмыкнула. Она не особо любила понты и людей, которые любят выпендриваться своими связями или богатством. Назар, несмотря на авто куда дороже, да и своё положение в целом, не страдал этой болезнью.

«Чёрт, опять я о нём вспомнила! Ну что ж такое?!»

Вздохнув, девушка села на переднее пассажирское сидение — от Вадима не стоило ждать внезапно проснувшихся джентльменских манер, как то открыть перед дамой дверцу машины.

Парень поставил её сумку в багажник и, усевшись поудобнее в кожаном водительском кресле, завёл мотор с благоговейной улыбкой.

— Если честно, я рад тебя снова видеть. Давно уже не была в родных краях, — сказал он, окинув взглядом Еву, — может, пойдём погуляем сегодня вечером?

— Не сегодня точно. Я очень устала с дороги. Хочу побыть немного дома. Если уж ты так хочешь, можем выйти завтра.

— Хорошо. Я запомнил, — улыбнулся Вадим и резко нажал на газ.

Машина, взревев своим баварским сердцем, резко сорвалась с места.

Ева лишь окинула водителя осуждающим взглядом, ничего не сказав.

— Что? — усмехнулся Вадим, посмотрев на неё, — Во мне всегда спал гонщик, просто машины не было подходящей.

— Это я помню, — сказала девушка, воскресив в памяти несколько эпизодов водительской жизни Вадима в те далёкие времена, когда они еще встречались.

Выехав с Мироновки, Вадим прижал педаль газа посильнее. Но Ева действительно была уставшей, поэтому на неё это не произвело ровным счетом никакого впечатления. Она даже не испугалась пару раз, когда парень совершил довольно спорный манёвр обгона.

Вадим трещал без умолку. Он рассказывал последние новости родного города, которые сейчас были совершенно неинтересны Еве, поэтому большую часть информации она пропускала сквозь уши. Для неё голос бывшего был лишь фоновым звуком, и девушка не заметила, как заснула.

Очнулась она уже когда Вадим остановил свой «БМВ» у второго подъезда дома по улице Соборной сорок девять, где с рождения жила Ева. Парень помог ей донести сумки до квартиры, и там они попрощались.

Далее последовала радостная встреча с родителями, которые давно не видели дочь, посиделки за столом, в течении которых мать буквально запихнула в девушку добрый кусок запечённой к её приезду индейки с картошкой по-селянски, а потом еще и добавила сверху большой торт, покрытый толстым слоем крема из заварных сливок. Обычно Ева не позволяла себя таких излишеств, да и студенческая жизнь не предусматривала наедаться до отвала, но потолстеть от одного раза девушка не боялась.

Остаток вечера Ева провела у себя в комнате, слушая музыку в наушниках. Она постаралась выкинуть из головы все неприятности и просто ни о чём не думать.

Теперь же, когда хорошенько отдохнула, невесёлые мысли, видимо, отдохнувшие вместе с ней, полезли в голову с новыми силами. Назар как будто стоял перед глазами, Ева видела его карие глаза, улыбку, которая по обыкновению вызывала ответную улыбку на её лице, ей вспоминались их свидания, подарки, которые он ей дарил, внимание, которым окружал её. Как назло вспоминались самые лучшие моменты отношений.

«Смогу ли я ему простить? Думаю, нет, измена — это слишком. Некоторые могут переступить через себя и жить с этим дальше, но, наверное, не я. Да, я люблю его до сих пор, и это очевидно, мне тяжело без него, но… смириться с тем, что он спал с другой — то же, что и лично ему разрешить такое делать. Это всё равно, что плюнуть себе в лицо».

С твёрдой уверенностью начать новую жизнь Ева встала с постели и, одевшись, побрела на кухню. Мама уже была здесь, готовя завтрак для воссоединившейся семьи.

— Доброе утро. Как спалось? — спросила она у дочери бодрым тоном.

— Доброе, — зевнув, произнесла девушка, — спала, как младенец.

Наталья Георгиевна оглянулась на неё и улыбнулась.

— А с виду не скажешь. Да и вчера приехала какая-то грустная. Что-то случилось с Назаром?

Ева на миг задумалась, стоит ли рассказывать матери о том, что произошло.

— Похоже, мы расстались… — просто сказала она.

Мать пристально посмотрела на неё из-за плеча, словно не веря своим ушам и, бросив готовку, села рядом с дочерью.

— Но… вы были такой хорошей парой. Я смотрела ваши фотографии на «Фейсбуке», вы прямо идеально подходили друг другу, да и ты всегда это говорила… Что же должно было случиться?

«Ах, мама. Лучше б тебе не знать, как это обидно, когда понимаешь, что твой идеал — самый обычный кобель. И они еще обижаются, когда говоришь, что все мужики одинаковы!»

— Да-а-а, всё как обычно. Не сошлись характерами, как говорится.

— Не сошлись характерами? Провстречавшись два года? Что-то я сомневаюсь. Обычно в таком случаев в вашем возрасте встречаются месяц-два, максимум полгода, но не так, как вы. Я думаю, всё еще образуется. Ссоры бывают у всех, нужно просто иногда переступить через свою гордость и уметь помириться.

— Конечно, мама, — кивнула Ева, изо всех сил подавив в себе слёзы, которые уже готовы были потечь из глаз.

В коридоре послышались шаркающие шаги, и Наталья Георгиевна поспешила вернуться к плите, понимая, что дочери уж точно не захочется посвящать в своё личное еще и отца.

Позавтракав в кругу семьи, Ева позвонила школьным подругам — Насте и Тане, чтобы выйти с ними на кофе в городе. Девушки были рады её приезду, поэтому с радостью согласились, и уже через полчаса все трое встретились возле школы.

Первой пришла Настя. Как и Ева, она решила попытать счастья вдали от родного города и поехала учиться в Киев в Институт культуры. Она уже начала было делиться с Евой последними новостями столицы, когда на горизонте замаячила Таня. Была она не сама. Перед собой девушка катила детскую коляску кремово-синих цветов.

«Ах, чёрт, как я могла забыть!» — мелькнуло в голове Евы.

В глаза сразу же бросились изменения во внешности подруги, на которые, по-видимому, повлияли то ли роды, то ли её новый способ жизни, ведь в отличие от Евы с Настей Таня осознанно выбрала остаться в Славске, поступить учиться в местный колледж и, недоучившись, родить ребёнка от парня старше её на год.

С первого взгляда было заметно, что девушка набрала килограмм эдак пятнадцать лишнего веса. В довесок к этому тёмные круги под глазами, жирные, давно немытые тёмно-каштановые волосы, собранные в тугой хвост на затылке, да и общая неопрятность в манере одеваться. Теперешний имидж Тани разительно отличался от модных луков подруг.

В школе эта троица по праву считалась законодателями моды, и Ева отметила, что Настя не тратила вкуса и в институте. Подруга пришла на встречу в оливкового цвета куртке-анорак, светлых джинсы-бойфрендах и кроссовках «Пума» из последней коллекции. Сама Ева выбрала более сдержанный лук — бежевый пиджак-накидка, надетый поверх серой водолазки, рваные на коленях джинсы-скинни и чёрные кожаные туфли на каблуке. Что же до Тани… её имидж за последние годы изменился в кардинально противоположную сторону. Девушка была одета в невзрачного вида коричневую ветровку, которую не стала застёгивать, вполне вероятно, по причине того, что та была мала. Из-под неё проглядывал не менее невзрачный свитер бледно-розового оттенка. Располневшие бёдра и ноги обтягивали потрёпанные временем джинсы, слегка сбитые на носках кроссовки безымянного китайского производителя, судя по всему, купленные на местном рынке не в этом, а возможно, даже и не в прошлом году — всё это буквально бросалось в глаза, резко контрастируя с тем образом подруги, который отпечатался в памяти Евы, и сейчас Таня производила впечатление не двадцатилетней девушки, а женщины лет на десять старше.

— Ха, а ты и не видела еще малого Танькиного? — по-дружески хлопнула Еву по плечу Настя, когда подруга подошла к ним.

— Вживую нет, только в «Инсте», — усмехнулась девушка и, поздоровавшись с Таней, заглянула в коляску.

Маленький карапуз, одетый в смешной желтый комбинезончик с ушками, тоже с интересом посмотрел на неё, интенсивнее впившись губами в зажатую между губ соску.

— Как назвала? — спросила она у Тани.

— Назаром. Как твоего любимого, — с оттенком гордости произнесла та, — имя очень понравилось.

Улыбку, до этого озарившую лицо Евы, сняло, как рукой.

«Это ж надо! И здесь ты меня достал!»

— Я что-то не то сказала? — спросила тоже вмиг посерьёзневшая Таня.

— Да нет, ничего такого.

— Вы что, поссорились? — спросила Настя.

— Да, — ответила Ева.

— Что случилось?

— Да так, ничего, — махнула девушка рукой, — не обращай внимания.

— Пон-н-нятно, — протянула Настя, — без ста грамм здесь не обойдёшься.

— А-ай, не бери в голову, — легонько подтолкнула локтем её в бок Таня, — я вон со своим ссорюсь сейчас почти каждый день. А как по-другому? Малой орёт, всё это на мозги действует, а он еще и гулять с друзьями хочет идти до ночи! Я ему говорю: «Всё! Отгулял своё, папаша! Теперь сиди дома и помогай няньчиться с ребёнком». Даже и сегодня посрались перед выходом. Ревнует меня, как дебил последний. Думает, что я с коляской кого-то себе цеплять буду.

Девчонки дружно рассмеялись.

— А что, на работу не ходит уже? — спросила Настя.

— Да какая там работа? — махнула рукой Таня, — То, что я тебе говорила, то так, подработка была, — она обратилась к Еве, — пару месяцев на стройке работал здесь у нас, магазин строили. Заплатили нормально, но работа-то не постоянная. Иногда с друзьями за ремонт какой возьмутся, но бывает такое, что и просадят в тот же день все деньги.

— Так а как же он думает ребёнка растить? — несколько отстранённо спросила Ева, — И квартиру вы же снимаете, насколько я помню.

— Да. Пока что родители помогают — что его, что мои, а этого лентяя хрен работать заставишь. Остался сам, будет сейчас в игры на компьютере играть.

— Так это получается у тебя двое детей уже в двадцать лет, — усмехнулась Настя, доставая сигарету из пачки «Винстон XStyle».

— Да, вот это ты правду сказала. Кстати, с твоим Вадимом мой Ванька работает часто и знают друг друга хорошо, — обратилась Таня к Еве.

— Он уже давно не мой, — возразила та.

— И слава Богу, — приобняла её за плечо Настя, — был бы такой же, как и у Таньки, а так хоть жениха себе завидного нашла.

Девушка смерила её слегка недовольным взглядом.

— Давай не будем сейчас об этом.

— Что? Всё прям так плохо? — нахмурилась подруга.

— Ну-у-у, не особо хорошо.

— Понятно. Тогда пошли в магазин.

Троица зашла в ближайший магазин и купила себе по бутылке «Шейка» — старый проверенный метод оживить дружескую беседу и поднять настроение. После нескольких глотков любимого «Дайкири» Ева уже чувствовала себя гораздо более расслабленной и непринуждённой. Настя была еще той занозой, и всё же выпытала у неё, что произошло между ними с Назаром.

Ева не особо хотела распространятся об этом. Она не верила в существовании женской дружбы. И хоть школьные подруги еще относились к тому беззаботному времени, когда она была более доверчива, на протяжении своей студенческой жизни девушка успела повидать многое. До Евы доходили слухи, что некоторые университетские подружки сплетничают о ней за спиной и говорят такое, чего в лицо никогда не сказали бы. Знала она и то, что многие, кто в связи с разрывом их отношений с Назаром в лицо сочувствовали девушке, за глаза радовались этому. Поэтому она не спешила показывать себя слабой перед другими.

Но Настя с Таней казались ей едва ли не родными. Она вспоминала, сколько всего было пройдено с ними за годы учёбы, и, казалось, сейчас оттаивало и её прохладное отношение к родному Славску в целом.

— Да все они кобели, что тут скажешь? — подытожила Таня, когда Ева закончила свой рассказ, — Моего вон тоже, если не контролировать, потащится за первой же юбкой, я уверена.

— Да, Танюха, тяжелые времена для тебя наступают, — сказала Настя.

— Это с чего бы?

— А лето приходит, сейчас все юбки будут одевать.

Она встретилась взглядом с Евой, и подруги прыснули со смеху. Таня тоже усмехнулась и по-дружески толкнула Настю в плечо.

— Что, давайте еще по одной? — спросила та, — А то чё-то мы совсем по скромному. Всё-таки встреча одноклассниц, как-никак.

Никто не возражал. После второй душа попросила праздника, и девушки отправились в центр города на набережную Роси — излюбленное место прогулок горожан.

Там троица встретила Вадима в компании друзей. Был среди них и Ваня — муж Тани, которому, по-видимому, уже надоело играть на компьютере, и он решил прогуляться.

Между молодыми супругами случилась сцена выяснения отношений, свидетелями которой стали и подруги Тани, и друзья Вани, и многочисленные прохожие, высыпавшие на набережную в первый по-настоящему тёплый день в году.

— Привет. Чего не позвонила? — сходу спросил Еву подошедший Вадим.

Девушка просто хмыкнула и пожала плечами.

— Девчонки, предлагаю присоединиться к нам, — сказал он, посмотрев больше на Настю.

Подружки переглянулись.

— Ну а что? — сказала Настя, — Мы, в принципе, не против. Танька, ты как? — окликнула она девушку, с головой увлечённую ссорой с мужем.

Та никак не отреагировала на её вопрос, продолжая упрекать Ваньку во всех его проступках.

— Она не против, — ответил за неё Вадим.

— Значит, и мы тоже, — ответила за себя и за Еву Настя.

Вадим вместе с еще одним своим другом сходили в «АТБ», располагавшийся неподалёку, и помимо пива для парней принесли две бутылки игристого вина для девушек.

Ева не хотела захмелеть, поэтому пила медленно, в отличие от Тани и Насти, которые глушили один стакан за другим.

«Танька вроде как кормящая мать, а бухает, что не в себя», — подумала Ева и предельно деликатно сделала замечание подруге. Та лишь махнула рукой, в придачу еще и закурив. Еве стало немного стыдно за неё.

«Как глупо всё это… жениться, родить ребёнка, но вместо того, чтобы как-то стремиться в такой ситуации улучшить свою жизнь, побольше заработать, просто спускать последние деньги, чтобы бухать с друзьями на лавочке. Непонятно, зачем тогда было рожать? Хорошо, что я еще не такая дурочка».

Полноватая девчонка из компании включила «Горит» Нади Дорофеевой на своём телефоне, и одна из её подруг стала двигаться в такт музыке, пошло изгибаясь, как это обычно делают девушки, чтобы привлечь внимание парней.

В мысли Евы опять ворвался Назар, в чьей машине она когда-то слушала эту песню, и девушка не заметила, как Вадим подошел к ней сзади и попытался обнять. Ева осторожно высвободилась из его объятий. Их взгляды встретились.

— Что? — удивлённо посмотрел на неё парень, — Просто хотел тебя обнять. По-дружески.

— Это совсем необязательно.

— Ну, как хочешь. Поехали потом прокатимся вдвоём по местам молодости?

— Так я вроде и сейчас не старая, — хмыкнула девушка.

— Да это так, к слову сказал. Ты же поняла, о чём я.

Ева кивнула.

— Увидим, — сказала она в ответ и отвернулась к подругам.

Таня уже не кричала на своего мужа. Они как ни в чём ни бывало стояли рядом и болтали с остальными. Один из друзей Вадима — Славик — стоял в обнимку с Настей и всё пытался поцеловать девушку. Ева поморщилась. Она не любила пьяных людей, а тем более близость с ними. Они встретились взглядами с Настей, и та, вопросительно посмотрев на неё, кивнула на Вадима. Ева лишь отрицательно помотала головой.

Дружеские посиделки продолжались до вечера. Край неба на западе алел, когда Ева стала собираться домой. Она успела выслушать все интересные и не очень новости родного города, и ей попросту начало это надоедать.

— Пошли, подвезу тебя, — увязался за ней Вадим, беря под руку.

— Но ты выпил, — возразила девушка.

— А-ай, — махнул рукой парень, — не в первой.

— Мне не очень нравится эта идея, — нахмурилась Ева только для вида.

На самом деле она сильно устала от этих посиделок, поэтому по большому счету ей было всё равно. Да и, кроме того, после первых двух девушки распили еще две бутылки вина, так что идти полтора километра домой, причём большую часть пути еще и на подъём, ей вовсе не хотелось.

Поэтому, не выражая больше никаких возражений, Ева просто уселась на пассажирское сидение, усмехнувшись любезности Вадима, который на этот раз всё же открыл перед ней дверцу.

Парень прыгнул за руль, завёл машину и почти сразу нажал на газ. Зарычав своим трёхлитровым сердцем, «БМВ» рвануло с парковки, взвизгнув шинами и собрав на себе заинтересованные и возмущённые взгляды прохожих.

Ева усмехнулась.

— А ты не меняешься, — сказала она парню.

— Это хорошо или плохо? — с улыбкой спросил он.

— Не знаю, — пожала плечами девушка.

Вадим решил прокатить Еву по тем местам, где они любили бывать, когда встречались. Он остановился на мосту через Рось, откуда открывался красивейший вид на реку и многочисленные выступающие из воды в этом месте каменные глыбы. Некоторые были такими большими, что поросли травой и деревьями, образовав гряду островков. На самом большом острове, расположившимся в центре реки располагался парк, в котором любили гулять горожане и редкие гости города. Его не обошли своим вниманием и парень с девушкой. Они около получаса бродили дорожками парка, вспоминая былые времена и их отношения.

Признаться честно, Ева больше не испытывала влечения к Вадиму, но тем не менее охотно включилась в разговор и даже нашла его интересным. По крайней мере, таким образом она вытеснила из головы мысли о Назаре.

Следующим пунктом после парка было кафе, в которое они раньше часто ходили. От алкоголя девушка наотрез отказалась, поэтому, расположившись за столиком в углу, пара заказала себе по большой порции мороженного.

Вместе с шариками ванильного мороженного покрытого малиновым топингом понемногу оттаивало отношение Евы к Вадиму. Нет, она по-прежнему не рассматривала его, как кандидата на своё сердце, но не прочь была поддерживать с ним дружеские отношения. По крайней мере, девушка чувствовала себя вполне уютно, и когда с мороженным было покончено, Еве ещё не хотелось идти домой.

С горы, на которой находился этот район, открывался красивый вид на город. Закат, догоравший на западе, раскрасил быстро несущую свои воды в Днепр Рось всеми оттенками оранжевого. Мягкими весенними сумерками на город неспешно наступала ночь. На улицах зажигались фонари, жилой массив, темнеющий на противоположном склоне, сиял сотнями желтых точек-окон в домах.

— Уже не думала, что такое скажу, но всё-таки здесь красиво, — усмехнулась Ева, разглядывая простиравшийся перед глазами вид.

— А то! И необязательно ехать во Львов, — подтвердил Вадим, — и в родном городе еще есть, на что посмотреть. Кстати, знаю, откуда вид еще красивее. Поехали.

Ева не стала выказывать возражений и села в машину. Ей хотелось красивого завершения дня. И казалось, в этом плане бывший парень её понимает.

Покрутившись по узеньким улочкам, «БМВ» выехало из города и нырнуло в ночную мглу.

— Куда едем? — спросила Ева, откинувшись в кожаном кресле.

— Потерпи — узнаешь, — подмигнул ей Вадим.

Решив не портить интригу, девушка просто молча смотрела на ведущую через лес дорогу, освещаемую дальним светом фар.

— Помнишь, как ты назвала эту дорогу? — спросил парень.

— Дорога ходячих мертвецов, — ответила Ева, и оба усмехнулись.

Трасса, ведущая из города в сторону Мироновки, ассоциировалась у девушки с любимым сериалом из-за густо разросшегося по обе стороны леса, буквально наступавшего на дорогу. Всё это сильно походило на лесные дороги Америки, по которым передвигались герои «Ходячих мертвецов». Казалось, вот-вот, и из-за поворота появятся полчища голодных зомби, поэтому у Евы езда по ней всегда вызывала улыбку.

— И я тоже помню, — кивнул парень и окинул девушку тоскливым взглядом, который несложно было расшифровать.

«А я думала, он уже давно похоронил наши отношения и начал новые», — подумала Ева.

Тем временем машина свернула с дороги на старую побитую бетонку и углубилась в темноту леса. Девушка сразу же догадалась, куда Вадим решил её повезти. Она бывала в этом месте всего пару-тройку раз, так как оно находилось в относительном отдалении от города, и добираться туда имело смысл разве что на автомобиле.

«Ну, за это зачёт, Вадик. Всё-таки немного романтики в тебе есть», — усмехнувшись, подумала Ева.

Еще немного — и впереди меж деревьев забрезжил просвет. Спустя минуту «БМВ» выехало на небольшую смотровую площадку, откуда открывался прямо-таки умопомрачительный вид на город. Отсюда весь Славск был виден, как на ладони. Они сиял в долине сотнями огней, выблёскивая, словно россыпь драгоценных камней. Разноцветные точки окон домов, уличных фонарей и витрин магазинов смешивались в единую картину не спешащего отходить ко сну города.

— Да-а-а, здесь, конечно, красиво! — с восторгом воскликнула Ева, выскакивая из машины, как только та остановилась, и направляясь к гранитному парапету площадки, — Никогда не была тут ночью!

Вадим, выходя следом, довольно улыбнулся и стал рядом с девушкой.

Чуть левее светились в темноту окна старой гидроэлектростанции, а внизу шумела и бурлила падающая вода. Высота в этом месте была не меньше пятидесяти метров. Несмотря на это в воздухе отчётливо чувствовалась влага и запах речной воды.

Взгляды парня с девушкой опустились вниз, где из недр электростанции выбивалась Рось. Река змеилась в долине, окруженной возвышенностями, разрезая её на две примерно одинаковые половины, её быстрые воды, огибая с десяток больших и мелких островков, терялись в темноте ночи, надвигавшейся на город с востока, чтобы ста километрами дальше слиться, наконец, с Днепром.

— Крутой вид! — кивнула Ева, не отрывая взгляда от раскинувшегося перед ней города в долине.

Вадиму этот пейзаж был далеко не в новинку. Последнее время он частенько возил сюда девушек, которые свято верили, что пребывают с ним в отношениях. Парню же от них был нужен лишь секс. Несмотря на то, что не видел ничего плохого в полигамии, любил Вадим только Еву. Для него она была особенной. Не такой, как остальные, кого он встречал до и после неё. Поэтому парень ещё долго не мог отойти от разрыва с девушкой.

Он вернулся к машине и вытащил из багажника заранее заготовленные для этого случая бутылку игристого вина и два бокала.

— А это не лишнее? — окинула Ева скептическим взглядом бокал, в который Вадим наливал вино, но явного протеста не выказала, — Ты всё-таки за рулём.

— Не-а. В самый раз. Ты же видишь, на меня это не особо действует. Что трезвый, что пьяный, за баранку я держусь крепко. Так что не волнуйся.

Ева просто молча взяла бокал и отпила немного.

«Неплохо», — сказала она сама себе, хотя и не глядя на бутылку догадывалась, что выбранное парнем вино — один из дешевых вариантов, который он, скорее всего, купил в «АТБ». Назар приучил её к более дорогим и изысканным напиткам, глоток дешевого игристого вина вернул её с небес на землю. Но тем не менее, само место и открывающийся с него вид с лихвой компенсировали этот нюанс.

— Мы сюда тоже приезжали, — нарушил молчание Вадим, — помнишь?

— Да, было один раз. Но то было днём. Ночью здесь намного красивее.

Парень подошел ближе и обнял девушку сзади.

«А, пусть обнимает, — подумала Ева, в первые секунды испытав желание высвободиться из его объятий, — мне только теплее будет».

Заняв одну высоту, Вадим решил продвинуться дальше. Он наклонился и хотел было поцеловать Еву в краешек уха. Это было уже слишком. Девушка обернулась и посмотрела на него с усмешкой.

Парень отвёл сконфуженный взгляд в сторону.

— Послушай, я же привёз тебя сюда не просто так, — решил пойти ва-банк он, — я хотел сказать, что жалею, если тогда сделал что-то не так, и… из-за этого мы расстались.

— Да всё ты делал так. Просто я стала другой, и у меня многое поменялось в жизни… Я же не могу запретить тебе быть самим собой. Вот поэтому мы и разошлись. Но это нормально. Тем более, что сейчас мы можем вот так вот, по-дружески, выйти вместе, погулять…

— Но я не хочу по-дружески. Пойми, я хочу, чтобы было всё, как раньше.

— Но как раньше уже не будет. Я сейчас живу во Львове и планирую там остаться.

— Если нужно, я переехал бы вместе с тобой. Это вообще не проблема.

— Но… — не зная, какими аргументами еще крыть, Ева решила прибегнуть к последнему способу, — у меня есть парень.

— Который за день тебе ни разу не позвонил? — пожал плечами Вадим.

— Почему ты не думаешь, что он может быть занят.

— Потому что знаю. Да ни один нормальный пацан не отпустит такую, как ты, красотку, одну и не позвонит ни разу. Разве что… твой парень не особо тебя любит. А я люблю… до сих пор.

И он привлёк к себе ошарашенную Еву и впился своими губами в её. Девушка первое время хотела было сопротивляться, но затем расслабилась в ожидании, когда же это закончится, слегка подыгрывая Вадиму, но не особо активно. Сейчас он закончит, и Ева попросит его отвезти её домой…

Но Вадим не закончил. Он уверенно схватил девушку на руки и понёс к машине. Ева поняла, что происходит только тогда, когда оказалась на заднем сидении «БМВ». Не дав ей опомниться, парень быстро расстегнул ширинку на её джинсах, и хотел было их стягивать, но девушка громко завопила.

— Перестань! Я не хочу!

И, не дожидаясь, как это подействует на Вадима, заехала тому коленом между ног. Парень вмиг захрипел и, скрючившись, повалился на пол. Не теряя времени, Ева выбралась из-под него и, открыв дверцу, выскочила из машины.

Сама идея секса с Вадимом была сейчас ей отвратна. Скорее, не только с ним, а и с любым другим парнем. Сердце по-прежнему принадлежало Назару, и, скорее всего, так продлится еще довольно долго, пока девушка не отвыкнет от него и сможет начать другие отношения.

Ничего не говоря, она быстрым шагом направилась к трассе через лес. После случившегося Ева не хотела вообще знать Вадима, не то, чтобы он подвозил её домой.

Лес здесь был настолько густой, что приходилось подсвечивать себе фонариком телефона, чтобы видеть дорогу. Впрочем, вскоре дальний свет «БМВ» настиг её, осветив пространство под сводами деревьев на десятки метров кругом.

Машина остановилась, и звук захлопывающейся двери возвестил о том, что Вадим всё же намерен закончить разговор с ней.

Услышав его приближающиеся шаги, Ева обернулась, гневно глядя на парня.

— Пошел вон от меня! — прикрикнула она на него так, что тот сначала отшатнулся.

— Ева, подожди, ты всё неправильно поняла… — начал было оправдываться парень.

— Такой тупости я даже от тебя не ожидала услышать! Тут нечего понимать неправильно — здесь всё ясно, как Божий день! Когда парень ложиться на тебя и начинает раздевать… что это может быть, а? Наверное, он решил положить тебя спать и накрыть собой вместо одеяла?! Так по-твоему?

— Да нет, просто… ну, сорвался, извини! Я не хотел, чтобы всё так получилось. Извини меня.

— Всё, извинения приняты. Можешь со спокойной душой возвращаться домой. Подцепишь себе какую-нибудь малолетнюю дурочку и привезёшь сюда. Еще не все разошлись, так что шансы у тебя есть.

— А ты?

— А я помахаю вам ручкой, когда будете проезжать мимо.

— Нет, давай я подвезу тебя домой, — аккуратно взял её за руку Вадим и хотел было потянуть обратно, но Ева резко вырвалась.

— Не трогай меня вообще! После того, что ты сделал, ты для меня вообще не существуешь! Урод конченный!

По скривившемуся в возмущённую гримасу лицу парня было понятно, что обычно он не терпел подобные выпады в свою сторону.

— Короче, — заговорил он твёрдо и уверенно, — сейчас ты прекращаешь истерику, садишься в машину, и я отвожу тебя домой.

С этими словами он достаточно твёрдо взял девушку под руку и потянул к машине. Но Ева не собиралась уступать, и потому с размаху полоснула его по лицу ногтями.

Вадим вмиг ослабил хватку и, инстинктивно прикрыв ладонью место, куда ударила ногтями девушка, полными гнева глазами посмотрел на неё.

— Ты чё творишь, блядь?! Я хотел отвезти тебя домой!

— Да пошел ты на хер, уёбок! Чтоб я ехала еще с таким чмом в одной машине… — она в сердцах плюнула и, развернувшись, зашагала дальше по дороге.

— Ага, видел я в «Инсте», на каких тебя катают! — кинул ей в спину Вадим, — Шлюха! Только за бабло даёшь?

Но Ева уже не слушала его. В какой-то миг её прорвало, и из глаз хлынули слёзы. Но вовсе не из-за слов Вадима и даже не из-за того, что произошло между ними на смотровой площадке. Бывший парень сейчас был для неё пустым местом. Она вообще удивлялась самой себе и своей храбрости в общении с парнем. Возможно, свою роль сыграл выпитый ею алкоголь. Тем не менее по-настоящему тревожило её вовсе не это.

«Почему ты меня не отпускаешь?! — прокричала девушка у себя в голове, обращаясь к Назару, — Ты же сам во всём виноват!»

Фары «БМВ» уже давно скрылись во мраке ночи, а девушка продолжала идти словно по инерции, даже не включала фонарик на телефоне, чтобы подсветить себе путь. Все мысли её сейчас витали вокруг разбитых вдребезги отношений с Назаром. Как назло, вспоминалось лучшее, что между ними было, и слёзы, не переставая, текли по щекам. Еве было совершенно безразлично, что происходит вокруг неё и где она находится.

В какой-то момент левая нога подкосилась, словно наскочив на что-то в темноте, и девушка, не успев схватиться за ветку дерева, полетела кубарем вниз. Оказалось, склон был достаточно крутым, и его протяженность в темноте невозможно было определить. Ева кубарем неслась вниз со всё возрастающей скоростью, и каждое следующее приземление отдавалось сильной болью по всему телу. В какой-то момент она резко остановилась, ударившись о что-то твёрдое. Раздался неприятный хруст, сильная боль пронзила тело, и сноп разноцветных искр ударил в глаза. Девушка стала стремительно проваливаться в темноту.

«Ну и пускай», — было её последней мыслью перед тем, как мир вокруг окончательно перестал существовать.

Лёша, Диана, Саймон… и Риддик

Яркий солнечный свет, пробивавшийся в щель между не до конца опущенными жалюзи, больно резанул по глазам. Диана поморщилась и попыталась перевернуться на другой бок, но диванчик был настолько узок, что лёжа на нём вдвоём о таких манёврах можно было и не помышлять. Поэтому девушка просто прикрыла глаза ладонью и попыталась уснуть.

Но это у неё не получилось. Последствия вчерашнего бурного вечера, переросшего в не менее бурную ночь, давили на голову и мочевой пузырь. Было отчётливо ясно, что заснуть ей уже не суждено.

Диана попробовала открыть глаза, но и это вышло не с первого раза. Каждое веко сейчас, казалось, весило с полтонны. В конце концов, девушке удалось это сделать, и она встала на ноги. Лёша — её парень, спавший рядом — только поморщился и разлёгся на весь диван.

Встав, Диана почувствовала подступившую к горлу тошноту, и голова её закружилась. На подкашивающихся ногах она дошла до туалета и, держась руками за трубу, села на унитаз. Волна облегчения прошла по телу, когда мочевой пузырь расслабился. И даже несмотря на тошноту и головную боль, уголки губ девушки изогнулись в лёгкой улыбке.

Закончив, девушка подошла к умывальнику, над которым размещалось надтреснутое в углу зеркало, которое на первый взгляд годами не протирали.

Впрочем, отражение в нём было под стать зеркалу. Помятая, опухшая с тёмными кругами под глазами и растрёпанными волосами — такое зрелище вовсе не радовало с самого утра.

«Всё, пора завязывать с бухлом», — мелькнула мысль в голове Дианы, хоть она изначально понимала всё её абсурдность.

Когда ты живёшь в маленьком городке, весь выбор развлечений состоит из алкоголя, секса и драк. На прочее у тебя либо не хватает денег, либо его вообще нет в твоём городе. Поэтому обычный вечерний коктейль для их троицы состоял из смеси всех трёх ингредиентов. Когда стандартная программа была выполнена, все просто валились спать.

Просыпаться в вагончике у Саймона — которого на самом деле звали Серёжа — последнее время стало привычным делом, и девушка понемногу стала отвыкать от ночёвок дома. Хозяин вагончика — лучший друг её парня — услужливо уступив паре единственный диван, спал сейчас, развалившись, в кресле напротив с запрокинутой на спинку головой и полуоткрытым ртом.

Кое-как приведя себя в порядок, Диана вернулась в комнату и стала одеваться. Она смело могла претендовать на титул самой яркой девушки Славска. Начать хотя бы с копны красных волос, которая привлекала внимание всех без исключения прохожих. Среднестатистический житель райцентра был обычным рабочим, поэтому все старались выглядеть примерно одинаково, и выделяющиеся из толпы личности считались здесь чудаками.

Помимо цвета волос внимание привлекали многочисленные татуировки, украшавшие тело девушки. Начинались они с изящно выгнувшейся чёрной кошки, которая сползала по щиколотке на пятку, благодаря которой в летнее время ноги девушки не оставались без внимания. Чуть ниже попы были подвязки с бантиками, правую ягодицу украшал красный отпечаток женских губ, на спине были запечатлены роскошные чёрные крылья, под грудью — причудливый сетчатый узор с большим сапфиром по центру. Впрочем, останавливаться на уже достигнутом Диана не собиралась, и у неё в голове уже сидели идеи по поводу того, как приукрасить свои руки и живот. Очень хорошо, когда твой парень умеет делать тату, и немногочисленные подружки чёрной завистью завидовали девушке.

Одевшись, Диана включила маленький электрочайник и заварила растворимый кофе из банки «Якобса». Аромат кофейных зёрен тут же разнёсся по небольшой комнатке, и, как в рекламе, это чудеснейшим образом подействовало на парней. Они стали просыпаться — сначала Лёша, а за ним и Саймон.

— О, ништяк, кофеёк, — сонно пробормотал Лёша, садясь на диване, часто моргая и, наконец, резко тряхнув головой, чтобы завершить таким образом своё пробуждение, — сделай и мне тоже.

— И мне-е-е, — зевнув во весь рот, выдал из себя Саймон.

Диана, сполоснув давно немытые чашки, исполнила их просьбу.

— Да-а-а, — протянул Лёша, сделав глоток горячего кофе, — дали мы, конечно, вчера неслабо.

— Да ну его на хер так пить! — прохрипел Саймон.

Ему, по-видимому, кофе с утра не пошло, потому как пару мгновений спустя, сорвавшись с кресла, он побежал в туалет, чтобы проблеваться.

Диана слегка поморщилась и села возле Лёши. Тот легонько обнял её и прислонил к себе. Парень был идеалом не только для своей девушки, но еще и для многих в Славске. Он сочетал в себе все качества и черты внешности, которые приписывают плохим парням из фильмов. Обладая ростом в метр восемьдесят и спортивным телосложением, голубоглазый блондин, с покрытыми татуировками руками, грудью и ногами просто не мог не привлекать внимания противоположного пола.

Сам же Лёша, несмотря на то что его нельзя было назвать воплощением верности, не спешил да, в принципе, и вовсе не собирался менять Диану на любую другую. Просто она была особенной, не боялась быть не такой, как все, и в этом для Лёши и состояла особая притягательность Дианы. Она была для него музой, ведь именно девушка и разглядела в нём способности к искусству татуировки и сподвигла взять в руки давно пылившуюся на полке старую машинку и сделать первый штрих. Лёша никогда не был популярным мастером в городе, да и никогда не стремился открыть свой салон, но, тем не менее, иногда его умение приносило парню довольно неплохой заработок.

Его другу Саймону вагончик, в котором ночевала троица, достался от отца, который работал на суконной фабрике неподалёку и умер в прошлом году, мирно сидя у телевизора у себя дома. Просто давно ждущий своего часа тромб, наконец, оторвался от стенки сосуда и прикончил главу семейства, которому едва исполнилось сорок пять.

Событие это произвело неизгладимое впечатление на его сына, и — хоть отец его вовсе не был примером для подражания — Сергей перебрался жить в его вагончик. Сколько мать не ходила сюда и не упрашивала его вернуться домой, парень оставался непреклонен. Благо, у Саймона была еще старшая сестра, у которой постоянно случались разнообразные проблемы с мужем, и мать быстро переключилась на неё.

Все они были из не особо благополучных семей, живших на окраине города. Лёша ни разу в жизни не видел своего папу. Для матери парня, работавшей техничкой в школе, это была запретная тема, и с годами парень свыкся с тем, что никогда не узнает, кто же на самом деле его отец, и даже утратил интерес к этому вопросу.

У родителей Дианы было одно общее хобби — пьянка. Когда они бывали трезвы — а такое с годами случалось заметно реже — это были совершенно обычные нормальные люди. Отец девушки, конечно, был слегка заносчив и своенравен, но с этим еще можно было мириться. С пьянством — нет. Когда родители напивались, они становились похожими на каких-то животных, поэтому Диана часто сбегала из дому, чтобы не видеть всего этого. Она бежала от жестокой реальности в ту, которая не особо отличалась от её собственной. Как оказалось, пьянство здесь было достаточно популярным видом развлечения и получилось так, что оно вернулось к ней бумерангом. Яблоня от яблоньки недалеко котится, как говорится, и, скорее всего, дочь в дальнейшем повторит судьбу матери. Но Диана видела, чем это заканчивается, и отчаянно не хотела пойти по стопам родителей. Тем не менее, силы воли в ней пока не хватало на радикальные перемены в жизни.

Все они видели, каковой является жизнь в маленьком райцентре. Это было что-то сродни застойного болота, где никогда не происходит ничего более значимого, чем открытие нового магазина или секонд-хенда. Этот еле живой ритм устоялся здесь годами, и вряд ли что-то изменится в будущем. Прошли годы, и молодые люди поняли, что лучшим вариантом для них было изначально уехать из Славска на учёбу в какой-нибудь город побольше, как это сделали многие их одногодки. Но Лёша уже отучился, Диана и Саймон учились сейчас в местном техникуме, который само собой не будет котироваться при устройстве на работу в Киеве или любом другом областном центре. Все трое овладевали строительными специальностями — Лёша был плиточником-облицовщиком, Сергей учился на электрика, Диана — на маляра-штукатура. Поэтому неудивительно, что время от времени они зарабатывали ремонтом. Но, как оказалось на практике, дело это было весьма скучным, грязным и утомительным, и молодые люди жалели, что не выбрали другие специальности.

Впрочем, выбор работ в Славске был невелик. Из крупных предприятий была только суконная фабрика. Многие жители были заняты в торговле. Кроме того, относительно неплохо зарабатывали работники «АТБ» в центре, но туда по этой причине еще нужно было попасть.

Поэтому в целом перспектива перед троицей молодых людей вырисовывалась весьма нерадужная. Конечно, можно было кроме всего еще и уехать на заработки за границу, что в виду общей экономической ситуации в Украине было довольно популярно среди молодёжи. Но атмосфера инертности наложила свою печать и на способе принятия решений — им было проще плыть по течению.

Единственной отдушиной в жизни троицы была рок-музыка. Причём они не только слушали её, а и пытались петь сами. Заразил этим вирусом своих друзей Лёша, который с малых лет являлся фанатом «Linkin park». Сам он не раз пытался написать песню, но по большей части эти попытки были провальными, поэтому они частенько пели в вагончике, стоявшем на отшибе, старые хиты любимой группы Сергея, порой разбавляя их песнями «Muse», «The Rasmus», «Thirty seconds to Mars» и других популярных рок-групп. Многочисленные плакаты с изображением их участников украшали облупленные стены вагончика.

Проблевавшись, Саймон вернулся в комнатку и, отхлебнув кофе, достал из щели между подушками кресла припрятанный там «косячок».

Лёша, глядя на него, улыбнулся.

— Хочешь снова на свидание с белым другом? — кивнул он в сторону туалета.

— Не-а, попустило вроде, — ответил друг, глубоко затягиваясь.

По полу под небольшим журнальным столиком мелькнула быстрая тень, и на руки к Диане вскочил её любимец — хорёк-фретка по кличке Риддик. Названный по каким-то не ведомым самой девушке причинам в честь персонажа Вина Дизеля в одноимённом фильме, Риддик был премилым зверьком и давнишней мечтой девушки, которую на прошлый День рождения исполнил её парень. Лёша знал, что девушка прямо-таки фанатеет от фреток и хочет завести себе такого домашнего питомца. Поэтому просто взял и подарил ей хорька.

За это Диана полюбила его еще больше, и души не чаяла в своём новом питомце. А вот родителям девушки Риддик пришелся вовсе не по вкусу. Он шнырял по всей квартире, оставлял следы своих когтей на обоях и мебели, которые уже лет десять как пора было заменить, и метил территорию, после чего оставался зловонный запах. Поэтому через пару дней отец с матерью выдвинули дочери ультиматум — если она хочет здесь жить, пусть избавится от твари, которую принесла в дом.

Расстаться с мечтой было для девушки нереальной задачей, поэтому она просто ушла из дому, переехав к Лёше. Потенциальная невестка не особо нравилась матери парня, поэтому последнее время они вдвоём частенько пропадали в вагончике у Саймона, который был вовсе не против.

Запрыгнув на колени хозяйки, Риддик стал на задние лапки, оглядываясь по сторонам. Диана схватила его в объятия и прижала к себе с довольной улыбкой на лице.

— И как тебе еще не надоел этот твой енот? — непонимающе пожал плечами Саймон, глядя куда-то сквозь девушку остекленевшим взглядом.

— Как может надоесть такая прелесть? И он хорёк, а не енот.

— Да один хер, — сказал Саймон, перевёл взгляд на Лёшу и зашелся смехом.

— Дай мне, — сказал Лёша и потянулся за косяком.

В этот момент зазвонил его телефон, лежавший на столике. На экране высветилось «Палыч, Соборная 38». Парень поморщился.

— Диан, возьми трубку, пожалуйста. Скажи, что меня нет.

Звонил заказчик, которому они уже больше недели делали ремонт в квартире.

Девушка окинула его осуждающим взглядом и всё же взяла трубку.

— Алло, — сказала она тихо.

— Алло, крошка, дай мне лучше своего парня, а то как-то воспитание не позволяет сказать мне то, что очень хочется, девушке, — послышался возмущённый мужской голос из динамика.

— А его сейчас нет. Он…

— Послушай, не злите меня лучше. Я знаю, что он сейчас рядом с тобой, просто у него кишка тонка взять и ответить за свои поступки.

Вмиг посерьёзнев, Лёша сам взял телефон у Дианы.

— Да, Палыч, чё там уже случилось?

— Чё случилось? И это ты меня еще спрашиваешь, утырок малолетний?! Когда вы, суки, мне обои доклеите? Дал же, блядь, детям возможность заработать на свою голову! Теперь думаю, лучше бы сам поклеил.

— Да всё нормально, не нервничайте. С понедельника придём и доклеим.

— С понедельника?! Две недели клеить обои и ложить пол в однокомнатной квартире?! Да ты чё, ёбнулся?! Я если кому скажу, что за такое еще деньги заплатил, меня на смех поднимут. Короче, мне насрать, что ты там себе напланировал, но чтобы сегодня же работа была сделана! Иначе ни копейки больше вам не заплачу. Всё, отбой!

Не дав парню возможности возразить, мужчина отключился.

— Вот гандон! — воскликнул Лёша, и Саймон громко рассмеялся.

— По ходу я знаю, чем мы сегодня займёмся, — сказала Диана, поглаживая Риддика у себя на руках.

Лёша положил телефон обратно на стол и глубоко затянулся.

— По ходу да. Но там и работы-то на пару часов осталось от силы. Доложить пол, плинтуса поприбивать… Хотя, если честно, послал бы я его на хер, этого Палыча.

— Я бы тоже послал, но на эти деньги я рассчитываю, — произнёс Саймон с вмиг посерьёзневшим лицом и исчезнувшей улыбкой.

— Согласна, — сказала Диана, — но поразвлечься вообще не мешало бы, — она осмотрела парней заговорщицким взором.

— Что ты предлагаешь? — усмехнулся в ответ Лёша.

— Пойдём по классике — яйцо, мясо…

— Красава, Дианка! — одобрил её предложение Саймон.

— Есть и еще пара приколов… — задумчиво проговорил себе под нос Лёша и встал с дивана, — всё правильно — за борзость надо наказывать. Собирайтесь — и погнали.

На сборы не ушло много времени — уже спустя минут пятнадцать троица погрузилась в «легендарную» «пятёрку», как и вагончик, доставшуюся Сергею в наследство от отца. Легендарной старую «Ладу» называли потому, что на своём веку она повидала весьма немало. Отец Саймона — Дмитрий Леонидович — был еще тем гулякой, поэтому нередко катал на своей «пятёрке» шумные компании друзей, ездил по любовницам. Чего только не видывала любимая «ласточка» Дмитрия Леонидовича за годы, на протяжении которых он был её владельцем. Хозяин любил хвастаться, что однажды перевёз в салоне и багажнике двадцать два человека за раз, а еще ему однажды довелось геройски уходить от милицейской погони. Саймон во многом продолжал славные традиции отца, поэтому на четвертом десятке жизнь «пятерки» была всё такой же яркой, как и прежде.

Характер эксплуатации и ухода не мог не сказаться на состоянии автомобиля. Остатки порогов были сплошь покрыты сквозными дырами разных форм и размеров, на крыше и боках имелись вмятины, а передние правое — крашенное коричневой краской — и левое — в грунтовке — крылья резко контрастировали с выцветшим белым цветом самого автомобиля.

Но, как и отец, Саймон гордился своим авто и всегда говорил, что, по крайней мере, старая «пятёрочка» всегда довозила его, куда нужно. Так было и в этот раз — спустя минут пятнадцать компания уже была на месте. По дороге купили все необходимые для сюрприза заказчику ингредиенты, и позвонили сыну Палыча, который жил по соседству и обычно впускал их в квартиру.

Как и ранее, парень не стоял у них над душой и практически сразу ушел. Троица принялась за работу, на этот раз с гораздо большим энтузиазмом, чем обычно.

Так как друзья работали в этой сфере уже не первый год, то знали от своих коллег способы наказать нерадивого заказчика. Первый заключался в том, чтобы подложить в какое-нибудь труднодоступное место куриное яйцо с проколотой скорлупой. Спустя некоторое время оно начнёт издавать зловонный запах, что вряд ли понравится тем, кто будет жить в этой квартире. С той же целью были куплены и мясные обрезки. Всё это троица разложила под плинтуса в комнате, кухне и коридоре.

— Представляю, какая вонь здесь будет! — расплылась в злорадной ухмылке Диана, наблюдая, как Лёша прибивает плинтус.

Саймон тем временем был занят другой работой. Сняв наличники дверной коробки в комнате, он выбил перфоратором отверстие для металлической трубки, а затем поставил всё на месте. Это было еще одним «приколом» отделочников. Во время сквозняков труба за наличником будет издавать заунывный вой, подобно привидению. И если вонючий подарок новым хозяевам еще кое-как удастся найти, то с трубой придётся повозиться. Чтобы немного усложнить им задачу, Саймон вдобавок к гвоздям посадил наличник на герметик.

— Ха, вот это мы красавцы! — воскликнул Лёша, когда работа была закончена.

Диана подошла и, заскочив на парня, принялась целоваться с ним взасос.

— Э, харе сосаться уже! — возмутился Саймон, — Звоните Палычу, пусть принимает работу. Я уже хочу побыстрее отсюда свалить.

Не прерываясь, Лёша набрал заказчика. Как можно было заключить по голосу, тот был рад слышать хорошую весть и обещал приехать уже в скором времени.

В этот момент в комнату вошел Риддик, до этого несмотря на весь шум, спавший где-то на кухне. Оглядевшись по сторонам, хорёк подошел к углу возле двери и, развернувшись к нему задом, пометил территорию.

— Блядь! Здесь сейчас вонять будет еще сильнее, чем когда протухнет всё то, что мы под плинтус подложили! — воскликнул Саймон, — Дианка, ты не можешь занести его к ветеринару, чтоб ему вырезали на хрен яйца?! Уже весь вагончик мне засмердел!

— Я могу тебе яйца отрезать. Бесплатно и без наркоза, хочешь? — усмехнулась девушка, вопросительно посмотрев на него.

Лёша решил промолчать, скривив недовольную гримасу.

— Да тоже мне, проблему нашли, — сказал Лёша и открыл настежь окно, — вроде он первый раз тут сцыт.

Палыч приехал спустя минут пятнадцать-двадцать. Это был грузный мужчина на вид лет за пятьдесят с блестящей залысиной и густыми чёрными усами.

Зайдя внутрь и оглядевшись, он остался доволен проделанной работой.

— Ну, ведь можете же, молодёжь? И чего было тянуть неделю — сделали бы себе всё за пару дней и получили расчёт, а так целую неделю сюда ходили, — сказал он вполне благожелательно, без тени былого раздражения в голосе, и втянул ноздрями воздух, — а что это воняет?

— А, это герметик, — нашелся Серёга, — да и плюс клей для обоев еще не высох.

— Ну да-ну да. Ладно, давай рассчитаемся, и я вас больше не задерживаю.

Палыч отдал Лёше всю ранее оговоренную сумму, даже округлив последнюю сотню в пользу молодых людей. Чувствовали ли они при этом угрызения совести? Ничуть. В душах их ревел протест против всего мира, они были одними во всей Вселенной и держались друг друга. К остальным людям троица относилась, как к однородной биомассе, не представляющей никакого интереса и не вызывающей каких-либо чувств или эмоций.

Забрав деньги, друзья тут же направились в «Бир маркет» и на радостях прихватили с собой почти десять литров пива, чтобы отпраздновать завершение работ. С бутылками они направились за город на смотровую площадку возле дамбы.

«Горючего» хватило на то, чтобы провести там весь остаток дня, пока солнце окончательно не погрузилось за линию горизонта, подсветив город и реку в долине своим мягким оранжевым светом. Дождавшись, пока закат окончательно догорел на западе, компания выдвинулась в обратный путь.

Трасса была пустынной. По дороге в город им встретилось лишь чёрное «БМВ», промчавшееся на большой скорости и едва не задевшее «пятёрку» в повороте.

— Дебил! — воскликнул Саймон.

Диана с Лёшей и вовсе не обратили на произошедшее малейшего внимания. Они жадно целовались на заднем сидении. Недовольно покосившись на них в зеркало заднего обзора, Саймон прибавил ход.

«Пятерка» лихо вошла в один поворот, затем во второй.

— Саймон, перестань страдать хернёй, как будто у тебя «Порш»! — сказала ему Диана, — Просто довези нас домой.

Парень ничего ей не ответил и набрал еще скорости перед тем, как войти в последний поворот дороги. Эта задача была не под силу старому «жигулю», и машина вылетела на встречную полосу. На секунду сидящих в салоне ослепило ярким светом, а потом раздался сильнейший удар…

Вера

Когда оранжевое зарево, предзнаменовавшее начало нового дня, стало стремительно разрастаться на восходе, Вера уже не спала. За свою жизнь женщина привыкла вставать рано, и к концу пятого десятка это уже происходило автоматически. Довольно долго она работала дояркой в колхозе в родном селе Пии, а когда тот развалился, и большую часть стада порезали на мясо, им с мужем в поисках работы пришлось переехать в Славск. Сменив несколько работ, она, наконец, устроилась фасовщицей в небольшой цех по производству печенья. Зарплата была не высокой, зато хозяева всегда платили исправно, с чем порой были проблемы на предыдущих местах работы женщины.

Помимо основной работы была еще работа по хозяйству. А так как жили они в частном доме, её хватало за глаза. И хоть корову не держали уже лет пять-семь, приличный выводок домашней птицы, пара поросят и сорок соток огорода тоже требовали постоянного внимания. Поэтому вся жизнь Веры проходила по схеме «работа на работе — работа дома — кратковременный перерыв на сон» и так по кругу.

Но не только тяжелая физическая работа придавала внешности женщины лишних лет десять. Основной причиной было вовсе не это. Последних лет двадцать со своим Васей она жила как на пороховой бочке.

Как и многие мужики с села, занятые на физических работах, Вася любил выпить. Точнее не так — он обожал пить. Водка порой бывала ему ближе, чем жена, и это просто не могло не сказываться на отношениях и общей атмосфере в семье.

Иногда в жизни Васи случались просветления, но большую часть времени он либо пил, либо пил по-чёрному, не просыхая. Белая горячка или по-народному «белка» была частой его гостей, и порой под её влиянием мужчина говорил и делал весьма пугающие вещи. Один раз Вере довелось прятаться в ванной от мужа, который на полном серьёзе собирался разделать её топором и съесть. Повезло, что в тот раз он выпил столько, что не мог долго продержаться на ногах. Выйдя из своего укрытия спустя полчаса после того, как всё стихло, женщина забрала топор из рук спавшего на пороге дома мужа.

Нередко Вася поднимал на неё руку. С годами это вошло у него в привычку, и их ссоры частенько заканчивались дракой. Несколько раз соседи вызывали полицию, но в виду того, что все они живут в одном городе, а потерпевшая и обвиняемый состоят в браке, копы не предпринимали каких-либо радикальных действий, ограничивались только разъяснительной беседой. Вася всегда соглашался с ними, но каждый раз жаловался, что жена доводит его до такого своим поведением.

Так повторялось из года в год, и Вера уже не надеялась, что когда-то прекратится. Немногочисленные знакомые и соседи не раз советовали женщине развестись с мужем-алкоголиком, и она сама отчётливо понимала, что это единственный правильный выход из ситуации, но так и не прибегла к нему.

Она помнила, как еще молодой — когда их сыну Саше едва исполнилось два года — хотела уйти от Васи после того, как он разбил у неё на голове бутылку из-под водки. Но мать настойчиво твердила: «терпи, у всех так бывает, и ничего — живут же люди».

И, к своему же превеликому удивлению, Вера терпела. Терпела назло матери, чтобы каждый раз, когда та приезжала к ним в гости укорить её со своими советами. Но мать умерла три года назад, и терпеть дальше было не для кого. Все, кого Вера знала, жили своей жизнью, по большей части куда более счастливой, чем сложилась её, и им было глубоко наплевать на её проблемы. Конечно, слушая бесконечные жалобы женщины, они сочувствовали ей на словах, но Вера порой чувствовала фальшь, и с годами стала понимать, что в душе таких людей лишь злорадство оттого, что кому-то в жизни повезло меньше их самих.

Поэтому уже долгие годы она никому не рассказывала о своём горе и замкнулась в себе. Во всём мире она была одна, и, признаться честно, довольно часто женщина ловила себя на мысли, что было бы вовсе неплохо, если бы её жизненный путь поскорее закончился.

«Бог не посылает таких испытаний, которые ты не можешь выдержать», — учила её мать.

«Но чёрт возьми, что, если вся твоя жизнь — это и есть сплошное испытание!» — со слезами на глазах восклицала про себя Вера.

Вокруг она видела людей в разы успешнее себя. Она видела женщин своего возраста, которые внешне дадут фору тридцатилетним. Видела и ненавидела их всем сердцем. Самой жгучей ненавистью, на которую вообще способен человек.

«Как они могут быть такими? За что им такое?! И почему Бог дал им столько счастья, а меня обделил во всём?! Чем я так провинилась перед ним?»

Одной из последних капель была покупка соседями машины. Дело в том, что соседка — Юля — всегда нравилась Васе. Он часто приводил её в пример Вере, подчёркивая, что та хорошо выглядит для своего возраста и она хорошая хозяйка. На аргументы о том, что в этом есть и заслуга Юлиного мужа, Вася лишь махал рукой, говоря, чтобы Вера не придумывала себе отмазок.

А тем временем Юля выучилась на права, и сейчас преспокойно ездила на машине сама без мужа. От безысходности Вера завидовала ей чёрной завистью. Ладно еще те курицы, живущие за счет богатых мужей, которых она не знает лично, но когда уже ненавистная соседка прыгает на голову выше неё и ходит по двору с таким гордым видом, как будто она жена нефтяного магната… Стерпеть такое было просто невозможно.

Раньше Вера подозревала, что Вася изменяет ей с Юлей, и эти подозрения были небеспочвенны. Теперь же Вера понимала, что такая фифа вряд ли почтит своим вниманием соседа-алкоголика, но оттого, возможно, ненавидела её еще больше.

То, что Вася изменяет ей, Вера знала уже очень давно. В компаниях его друзей-алкашей секс был вовсе не редкостью, и их «боевые подруги» особо не перебирали партнёрами. А если кавалер еще и мог подкрепить свои серьёзные намерения пачкой сигарет или бутылкой водки, то были только рады лечь под него.

В молодые годы Вася был еще тем гулякой. По родному селу ходили слухи о его похождениях, и злые языки приписывали ему связи чуть ли не с половиной женского населения. Такого позора Вера просто не могла вынести. Порой она боялась выходить на улицу, показываться людям на глаза, чтобы соседки из-за заборов не тыкали в неё пальцами, когда она будет проходить мимо. В селе вообще было особое отношение к этому вопросу. К изменам со стороны мужчин относились как к должному. К женщинам же, чьи мужья им изменяют, относились без сочувствия, а больше с пренебрежением, как к ущербным, которые не могут удовлетворить мужчину.

По этой причине Вера стала нелюдимой и мало с кем общалась в селе. По этой же причине она и хотела уехать подальше из Пиев, где никто не будет знать о её позоре. Да и, кроме того, тогда женщина еще надеялась, что Вася может измениться. Как же смешно эти надежды выглядели теперь…

Переезд ровным счетом ничего не изменил, кроме фона для дальнейших пьянок, драк и измен. Всё в их жизни осталось по-старому, и так продолжалось из года в год.

Но больше всего Веру, возможно, добила ситуация с их сыном Сашей. Вообще, у него мог быть еще брат или сестра, но пришедшему в очередной раз пьяным Васе что-то не понравилось, и он побил беременную жену попавшимся под руку поленом. Сколько не проклинала мужа за этот поступок, Вера порой ловила себя на мысли, что Вася всё же поступил по-своему правильно, избавив хоть одного человека от несчастья жить с ним под одной крышей.

Возвращаясь к теме Саши, стоит сказать, что он вырос практически точной копией своего отца. Парень попробовал выпивку еще в средней школе, и к двадцати шести годам у него за плечами уже был приличный стаж в этой сфере.

Начиная с пятого класса, Саша часто сбегал из дому и пропадал сутки напролёт с друзьями. Потом, как это часто бывает, связался с плохой компанией и стал хулиганом. Парни сколотили небольшую банду, которую боялись все подростки в округе. Порой они просто бродили по улицам, ища любой повод, чтобы кого-нибудь отколотить. Естественно, родителям жертв такое вовсе не нравилось, поэтому с четырнадцати лет Саша стал довольно частым гостем в местном отделении милиции.

Мать старалась, как могла, чтобы уберечь сына от пагубного влияния улицы. Она записывала его на разнообразные кружки и секции, на которые парень не ходил, покупала книги, которые он не читал, молила его стать на путь истинный, но всё тщетно.

Как известно, дети больше учатся не на советах родителей, а на их личном примере. А пример у Саши был как нельзя хуже. Все пьянки с друзьями, избиение матери и их скандалы происходили на глазах у мальчика, поэтому неудивительно, что и в своей жизни он использовал совершенно аналогичную модель поведения.

По окончании школы, наплевав на советы матери, которая тайком от всех наскребла ему нужную сумму на обучение в институте, как и все местные раздолбаи, Саша отправился в местный техникум. Деньги на обучение, отложенные Верой Петровной, они позже пропили на пару с отцом.

Но и в техникуме непутёвый парень не снимал звёзд с неба. За систематические прогулы и недопустимое поведение его отчислили со второго курса. За неимением денег и перспективы Саша сел на шею родителям. Он не стремился утраиваться на работу, его вполне устраивало тыняться с такими же, как и сам, забулдыгами, по улицам в поисках средств на покупку очередной бутылки.

Порой Саша с отцом пили в одной компании и вполне хорошо уживались между собой, порой скандалили и били друг другу морды. Подобные сцены выматывали Веру еще больше. Она ощущала себя в безвыходном положении, без какой-либо надежды на лучшее.

В конце концов ей надоели постоянные пьянки мужа и сына, надоело тянуть эту семью на себе. Поэтому она поставила Саше ультиматум — или он идёт работать, или выметается прочь из дому. Такое решение матери само собой было встречено крайне негативно, но в данном случае Вася поддержал жену, и Саше ничего не оставалось, кроме как сдаться.

Вера Петровна даже нашла за него работу — сантехником в местном ЖЕКе. Саша был не в восторге от такой должности, но ничего лучшего сам найти не мог, поэтому согласился и приступил к исполнению своих обязанностей. Как оказалось, работа сантехником была не лишена плюсов. И самым жирным было то, что Саша попал в свою родную среду обитания, потому как среди его новых коллег пьянство было общепризнанным развлечением и способом проводить время. Короче говоря, изменилось лишь то, что теперь он зарабатывал деньги. Пил же парень, как и раньше, по-чёрному.

Отчаявшаяся в конец Вера была готова поставить на своей жизни и жизни родных крест, когда, к её превеликому удивлению, непутёвый сын нашел себе девушку. Кроме того, Саша стал ограничивать себя в спиртном, и они с Леной даже переехали на съёмную квартиру.

Вера уже мысленно готовила себя к появлению внуков, но белая полоса быстро сменилась чёрной. Саша вновь вернулся к разгульному способу жизни. Помимо пьянок и гулянок ночи напролёт, он начал поднимать на Лену руку. Девушка не стала долго терпеть и ушла от него. Необходимости в съемной квартире больше не было, и вскоре Саша переехал обратно к родителям. Всё пошло по-старому.

Но в один прекрасный день раздался звонок от Лены. Она была беременна. Радости Веры Петровны не было границ, когда она узнала об этом. Женщина искренне надеялась, что сын образумится, но не тут-то было. Вместо того, чтобы принять на себя ответственность, он просто послал Лену куда подальше, обвинив её в том, что она нагуляла ребёнка от кого-то другого и теперь хочет повесить его на плечи парня.

Реакция родителей девушки была довольно бурной. Они заявились в гости к Саше и его родителям и поставили их перед фактом, что их дочь — несовершеннолетняя, и, если Саша не примет её и ребёнка, они подадут в полицию заявление об изнасиловании.

Мать днём и ночью твердила Саше, чтобы тот соглашался, и в конце концов он всё же согласился. Но не с ней, а со своим личным решением пойти добровольцем на Донбасс. Конфликт на востоке Украины тогда только начинался, и добровольцы со всех концов страны тянулись туда нескончаемым потоком. Саша решил, что для него это отличный шанс улизнуть из цепких лап родителей Лены и от ответственности за ребёнка, поэтому, собрав вещи, тайком от родителей отправился воевать.

Много слёз пролила Вера в тревоге за сына. Неудавшаяся невестка и её родители, видимо, поняли, что толку из Саши не будет в любом случае, поэтому взяли все хлопоты по рождению и уходу за ребёнком на себя.

Но Саше удалось выжить и — мало того — официально стать кадровым военным. Он жил теперь в военном городке где-то под Киевом и навещал родителей очень редко. Семьи у него по-прежнему не было, и Вера Петровна уже и не рассчитывала на счастье понянчить внуков.

Жизнь её шла по всё тому же проклятому циклу, и просвета в ней не предвиделось. С весной пришла пора полевых работ, и, приходя с фабрики, женщина подолгу проводила на огороде. Зачем и для кого она это делала, Вера не могла объяснить. Скорее, как мигрирующие каждый год в одно и то же место птицы, просто повиновалась какому-то древнему инстинкту своих предков.

Вот и вчера, придя с работы и на скорую руку перекусив, женщина отправилась садить картошку. Она всегда засаживала картофелем большую часть огорода, и хоть им с Васей урожая хватало за глаза и еще оставалось прилично, не переставала этого делать из года в год. Порой она просто продавала излишки, зарабатывая на этом гроши.

Возраст, а вдобавок к нему общее физическое и психологическое утомление, давали о себе знать. Порой у женщины пошаливало сердце и поднималось давление. В тот день она еще на работе почувствовала прилив жара к лицу и учащённое сердцебиение. Но работа сама себя не сделает, как любила говорить её мать, и, дополнив скромный обед таблеткой «Корвалмента», женщина переоделась и отправилась на огород.

Васи не было дома. Его рабочий день заканчивался позже, да и, кроме того, это никоим образом не влияло на время возвращения. Мужчина мог напиться где-то в городе и прийти домой уже ночью, а то и вовсе под утро. Вера уже давно привыкла к такому распорядку дня своего супруга и махнула на него рукой. Горбатого могила исправит.

Но в этот день, видимо, что-то пошло не по плану, так как Вася вернулся домой непривычно рано для себя. Вера заметила его с огорода, но продолжала работать.

Спустя минут десять-пятнадцать муж на подкашивающихся ногах подошел к ней. Лицо его было каменным, глаза налиты кровью. От этой картины даже Вере, привыкшей видеть мужчину во всех возможных нелицеприятных состояниях, стало не по себе.

— Что, пожрать уже мужу не надо сыпать, когда он с работы приходит? — начал с упрёка Вася.

— Еда на плите, разогрей и садись есть, — уверенно ответила Вера, — у меня еще много работы.

— Работы-работы… — буркнул себе под нос мужчина, носком туфли разбив комок земли, — а у меня уже ни хера работы нет!

— В каком смысле?

— В прямом. Уволили меня на хрен!

Женщина стала, опершись на держак лопаты, и посмотрела на мужа. В принципе, это рано или поздно должно было случиться, учитывая его характер и поведение. Радоваться этому или горевать, она не знала. Зарплата Васи была весьма скудной, да и, кроме того, её уже два месяца, как задерживали, с другой стороны — теперь он будет целыми днями дома. И не стоит труда догадаться, как он будет проводить свободное время. Нет, этот факт решительно не нравился женщине.

— Суки, блядь! — рявкнул Вася и с силой ударил по большому комку земли ногой. Тот разлетелся мелкими кусочками в разные стороны, — А я всегда знал, что так и случится. Это этот, падла, Палыч во всём виноват. Как он стал директором, так и приёбывается ко мне по поводу и без. Ты бы видела, какая у него довольная рожа была, когда он мне это говорил. Так бы и затопил ему в харю! Хотя… — он с неодобрением посмотрел на жену, — что тебе говорить? Ты и сама ко мне как к скотине какой-то относишься.

Вера вообще была удивлена, что муж так разоткровенничался с ней. Обычно она была для него лишь существом, которое готовит ему есть, обстирывает и убирает. Больше предметом мебели или бытовым прибором, чем человеком. И это было так обидно, что женщина не сдержалась.

— Конечно, тебе же твои дружки-алкаши дороже! Они-то тебя понимают! — кинула она вдогонку развернувшемуся было и направившемуся к дому Васе.

Тот остановился и медленно повернулся к ней.

— Сука! — процедил он сквозь зубы, — Это из-за тебя всё… Это ты… ведьма! Я знал, что ты меня ненавидишь и колдуешь постоянно, чтобы у меня были неприятности.

Вера хохотнула предположению мужа.

— Ага, вот видишь, как колдую здесь, — развела она руками вокруг, — так колдую, что аж земля кругом летит!

— А ты не скалься мне, Верка, — подошел к ней с недоброй ухмылкой на лице Вася, — а то ты меня знаешь, я панькаться с тобой не буду. Еще слово и…

Не дожидаясь, пока жена скажет это самое слово, тем самым нарушив так и не озвученный им до конца запрет, Вася резко выкинул вперёд руку и схватил Веру за горло. Сделал он это так стремительно, что с головы женщины спал цветастый платок, которым она повязывала свои редкие мышиного цвета волосы.

Конец ознакомительного фрагмента.