Креахоновая крепость. Водовороты времени

Герман Рыльский, 2023

В далеком будущем есть цирк, кочующий по бескрайнему космосу от планеты к планете, согласно плотному графику гастролей. Среди труппы есть два молодых дарования: Яналия – отчаянная воздушная гимнастка и Гермес – талантливый фокусник и исполнитель опасных трюков. Приключения начинаются на планете Корот – во время представления все артисты и зрители на несколько мгновений переносятся в далёкое прошлое. Наши герои начинают собственное расследование, чтобы узнать причину этих скачков, но они даже не представляют, куда это их приведёт… Для широкого круга читателей.

Глава 6

Океанариум

08.08.2813. Открытый космос.

На следующий день Яналия и Гермес увиделись в школе. Последним уроком по расписанию была история. Учителя звали Гор Ламий, он был той же расы, что сестрицы Ночет — оргулом. Из всех гуманоидов, открытых Федерацией, оргулы больше других походили на землян. Яналия знала, что, с точки зрения тех же борирров, жители Тенебрис и Земли были на одно лицо. На самом деле различия имелись — оргулы были худыми, бледными, не имели живой мимики, присущей землянам. Аскетичное лицо, неподвижный взгляд, тонкий, с горбинкой нос — вот портрет типичного оргула.

Учитель Ламий напоминал киношного вампира… как, впрочем, подавляющее число его соплеменников. Недаром режиссёры-люди регулярно снимали ужастики, чаще всего вариации на вампирские темы, действие которых разворачивалось на Тенебрис. Ещё бы — любой оргульский город выглядел как Трансильвания времён графа Дракулы — бери и снимай. Сами оргулы не очень-то жаловали подобные фильмы, что не удивительно, учитывая их больное место — национальную гордость. Линда и Терри презрительно фыркали, когда кто-то начинал обсуждать фильм, снятый землянами на Тенебрис.

На вид учителю Ламию было за сорок (оргулы жили в среднем вдвое дольше землян, поэтому определять их возраст на глаз было не так уж просто). Обычно Гор Ламий появлялся перед классом в белой рубашке с жёстким воротником, строгом костюме и классических туфлях. Его лицо обрамляли длинные волосы, а ухоженные усы и борода выглядели как линия, проведённая вокруг рта чёрным фломастером. Можно было подумать, что за бескровными губами учителя вдруг блеснут острые клыки — ан нет! Зубы у оргулов и людей ничем не отличались. Яналия считала, что тут эволюция допустила серьёзный промах — клыки оргулам явно бы пошли!

— Записываем, — произнёс Гор Ламий холодным, зловещим голосом. Он всегда говорил так, словно перед ним сидели его злейшие враги. — Пангалактическая Федерация была сформирована на Первом Вселенском форуме в 2442 году по земному летоисчислению… Записали?

Лекции Гора Ламия напоминали изощрённую пытку. Дело в том, что он не признавал печатный текст и заставлял учеников писать от руки. На бумаге, лазерными карандашами! У Яналии это в голове не укладывалось. Возможно, на Тенебрис, где машины до сих пор приводились в движение паровыми двигателями, это было в порядке вещей. Но цивилизованные существа привыкли скользить пальцами по сенсорным экранам, в крайнем случае — стучать по кнопкам. Разумеется, Линда и Терри Ночет не имели никаких проблем с письмом. У них был красивый, летящий почерк, не сравнить с каракулями, которые выходили из-под карандаша Яналии. Но пусть бы оргулы писали хоть перьями, макая их в чернила — других-то зачем мучить?! Хуже всех приходилось Гулфи. У борирров было по четыре пальца на каждой руке, карандаш они держали с трудом.

— Цель Федерации: культурно-политическое миссионерство и объединение разумных рас на основе идей гуманизма и равенства, — последние два слова Гор Ламий буквально выплюнул, словно они обжигали ему рот. — Ток, вы успеваете записывать?

Ламий, похожий на распорядителя похорон, остановился возле парты Гулфи. Бедный борирр пыхтел над своей тетрадью, почти прижимаясь пузырём к бумаге.

— Да, да, всё нормально, я записываю!

— Ток, скажите, где состоялся Первый Вселенский форум?

— Ну… — Гулфи занервничал. — У этих… греев.

— У греев — это где? — Гор Ламий навис над борирром.

Гулфи Ток в отчаянии огляделся. Он, конечно же, не помнил, как называлась родная планета греев. Яналия одними губами произнесла:

— Планета Серпо, созвездие Жертвенника.

— Серпо, кажется, — пробормотал Гулфи.

Яналия ободряюще кивнула.

— Созвездие… — Гулфи замялся, — Жратвенника.

Класс покатился от хохота, Яналия уткнулась лицом в раскрытую ладонь. Громче всех смеялись сёстры Ночет, обычно сдержанные в проявлении эмоций.

Некоторые считали Гулфи Тока дурачком, но Яналия знала, что это не так. Он легко отвлекался, не умел концентрировать внимание, только и всего. В том, что Гулфи свободно переключался с предмета на предмет, даже были свои плюсы. Сейчас, когда над ним смеялся весь класс, Гулфи выглядел потерянным и смущённым. Но — Яналия была готова биться об заклад — покинув аудиторию, он и думать забудет о своём промахе. Тиша Крейн, оказавшись в подобной ситуации, могла переживать несколько дней, принимая на свой счёт каждую ухмылку или косой взгляд.

— Тихо! — рявкнул Гор Ламий. Смех быстро сошёл на нет. — Ток! Вы действительно настолько пустоголовый?

— Пустоголовый борирр! — хохотнул Игорь Ланде. — Это сильно!

Гор Ламий метнул на него свирепый взгляд, так что Игорь моментально стушевался.

— Ток, вы хотели сказать, что греи обитают в созвездии Жертвенника? — уточнил Гор Ламий.

— Да, — несчастным голосом протянул Гулфи.

— Серпо находится в созвездии Сетки, звездная система — Дзета Сетки.

Вот так номер! Яналия почувствовала, как к лицу приливает жар. Чего доброго, Гулфи подумает, что она специально, шутки ради, подсказала неправильно! Яналия склонилась над планшетом, так что длинные пряди упали вниз, скрыв лицо. Она ненавидела краснеть. Это как встать и объявить всем и каждому: эй, меня только что уделали! Злясь на себя и на балбеса Гулфи, Яналия набрала сообщение: «Гулф, извини! Сама путаюсь в этих созвездиях!»

— Молодцова!

Яналия вздрогнула и подняла голову.

— Обмениваться сообщениями на лекциях запрещено! — прошипел Гор Ламий.

— Да я только…

— Подсказывать — запрещено!

Ламий застал её врасплох! Яналия судорожно соображала, что бы такое придумать в своё оправдание.

— И если уж берётесь подсказывать, хотя бы подсказывайте правильно!

Яналию точно ледяной водой окатили. Ламий побывал в её голове! Оргулы не могли читать мысли, если человек спокоен и сосредоточен; Яналия лишь на миг потеряла самообладание — и пожалуйста!

— Жалко, читать мысли не запрещено, — сказал Гермес. Он говорил негромко, но все услышали.

Ноздри учителя надулись, как у необъезженного экина, и без того тонкие губы сжались в бескровную линию. Гор Ламий разозлился не на шутку.

— Гудини, — произнёс он. — Повторите, пожалуйста.

— Я сказал: «Очень жаль, что читать мысли не запрещено», — пожал плечами Гермес. — А что такого?

Яналия как-то спросила учителя Га, почему правительство не запретит телепатию. Флегм, успокоив Линду и Терри (близнецы буквально взбеленились), дал исчерпывающий ответ. Среди разумных существ лишь оргулы умели читать мысли. Запретить им пользоваться врождённым даром было бы актом расовой дискриминации, как запретить видеть зрячему, потому что он живёт среди слепых. Да и как доказать, что твои мысли кто-то прочитал? Закон против телепатии мог привести лишь к ложным обвинениям и гонениям на оргулов. Ганза Га намекнул, что Федерация решила проблему иначе, изолировав Тенебрис от остальных миров.

— И к чему это было сказано? — осведомился Гор Ламий.

— Просто, ни к чему.

Гермес напустил на себя беспечный вид, но Яналия видела, что ему нечем крыть. Фраза Гермеса тянула на банальную грубость, и ситуация грозила закончиться очередным наказанием.

— Кто-то ещё считает, что телепатия — это преступление? — Гор Ламий обвёл класс недобрым взглядом. Ученики притихли, не желая быть втянутыми в разговор. — Этому вас учат на этике?

Близнецы синхронно подняли руки.

— Девочки? — Гор Ламий никогда не обращался к сёстрам Ночет по фамилии. Исключительно по именам или как сейчас — «девочки».

— Учитель Ламий! — начала Терри.

— Теадемис Боффин сказал… — продолжила Линда.

–…что представление было сорвано…

–…из-за телепатического воздействия.

Линда и Терри самодовольно ухмылялись. Стравить кого-нибудь и посмотреть, что получится — для сестёр Ночет это было излюбленное развлечение.

— Вот значит как? Телепатическая атака, причём на планете Корот, — Гор Ламий повернулся к Гулфи. — Ток, просветите нас, среди борирров часто встречаются телепаты?

Гулфи отрицательно помотал головой.

— Что? Не слышу!

— Не встречаются.

— Вот именно! — Гор Ламий воздел к потолку указательный палец. — На этом корабле четверо оргулов — я, госпожа Мирра и сёстры Ночет. И кто же из нас устроил телепатическую атаку? Или, может, мы сговорились и вместе сорвали представление?

«Накажет, — размышляла Яналия, — и Гермеса, и меня за то, что подсказывала. Ну и ладно, хоть с Расулом повидаемся…»

— Вот что я скажу, — чуть спокойнее продолжил Гор Ламий. — Теадемис Боффин ни черта не понимает в телепатии. То, что мы наблюдали — редкий, неизвестный науке феномен.

Когда учитель Боффин высказал гипотезу, что представление сорвали телепаты, класс тут же его оспорил. Однако сейчас Гермес молчал. Вот и правильно, подумала Яналия. Оправдываться перед Ламием — ещё чего не хватало!

— Гудини, Молодцова, Ток, — произнёс Гор Ламий, презрительно кривя губы, — вам будет полезно заняться физическим трудом… раз уж не хотите работать головой. А пока что — записываем! На Первом Вселенском форуме совещались представители четырёх планет — Серпо, Глизе 581, Т’мум и Земли.

Яналия взялась за карандаш. Она решила не давать воли эмоциям, хватит уже пускать посторонних в свои мысли! Отработка — это неприятно, да и отец будет спрашивать… но — дело привычное!

— Эти четыре расы, сформировавшие Пангалактическую Федерацию, принято называть Верховными, — Ламий чеканил слова. Каждому в классе было понятно, что он на самом деле думает о разделении рас на Верховные и Признанные. — На том основании, что они самостоятельно вышли в космос.

У Ганзы Га и Гора Ламия было нечто общее — ненависть к Федерации. На этом сходство заканчивалось. Учитель Га проповедовал братскую любовь между инопланетянами, Гор Ламий не мог похвастаться подобной широтой взглядов. Больше других он недолюбливал людей. Ученики, в общем-то, привыкли к его завуалированным выпадам против землян, однако стычки всё равно случались. Особенно часто доставалось Гермесу, не терпевшему, когда его унижают.

В прошлом году, после очередного конфликта и несправедливого наказания, Гермес не поленился изучить материалы на Гора Ламия, имевшиеся в Сети. Он отыскал даже больше, чем рассчитывал. Яналия помнила, как Гермес позвал её к себе и с порога заявил:

— Гор Ламий действительно ненавидит людей.

— С чего ты взял? Он противный, но почему сразу — ненавидит?

— Я читал его блог, — Гермес выглядел возбуждённым, как учёный, сделавший революционное открытие, — Ты знаешь, что Ламий написал книгу под названием «Мы и они: взгляд в небо».

— Не знала, — пожала плечами Яналия. — А о чём там написано?

— О превосходстве оргульской расы! Эта книга в списке запрещённой литературы. Из-за неё Ламия выслали с Тенебрис!

Яналия вначале не поверила Гермесу: кому бы в здравом уме пришло в голову писать книгу о превосходстве своей расы над остальными? Каждому народу было чем гордиться: слины славились поэтами, греи — учёными, циклоиды — докторами. Кои наловчились создавать киборгов, харум-шему — микрочипы, а флегмы выращивали лучший в Галактике кофе. Всё это втолковывал им учитель Га на уроках этики. Он говорил: если мы не будем жить по принципам равенства и братства, мир погрузится в хаос. Заявлять, что твоя раса лучше остальных, было даже как-то неприлично. Яналия не представляла, как об этом можно написать целую книгу!

— А вот послушай! — Гермес взял со стола планшет. — «Всё это сговор! Альянс Независимых Народов Тенебрис — предатели на службе у инопланетян. АННТ действует отнюдь не в интересах своего народа! Эта организация преданно служит существам с других планет, называющим себя Верховными. А что нужно Верховным? Контролировать оргулов! Разговоры о равенстве — лицемерие и ложь. Оргулы, пытавшиеся получить космическую визу, знают цену этим разговорам».

— Надо же! — сказала Яналия. Резкий тон книги неприятно удивил её.

— А вот ещё, — Гермес водил пальцем по сенсорному экрану, перелистывая страницы, — «Братья! Инопланетяне нас боятся! Верховные дрожат при мысли, что будет, если оргулы начнут путешествовать по Галактике! Они видят наше превосходство, и пойдут на всё, лишь бы не дать нам свободу!» Как тебе? — Гермес продолжал листать страницы, выискивая цитаты. — «Инопланетяне говорят: гордитесь! Мы признали оргулов разумной расой! Мы отвечаем: это очередное оскорбление! Мы не должны пресмыкаться перед пришельцами, доказывая очевидное!» Или вот: «Инопланетные захватчики неохотно делятся своими технологиями. Нам, существам в высшей мере духовным, не нужны их компьютеры. Но разве справедливо, что мы не имеем к ним доступа?» Слышала? Учитель считает нас захватчиками.

— Это многое объясняет, — произнесла Яналия.

— У него мания преследования, — Гермес отложил планшет. — Он думает, что все вокруг ненавидят оргулов, что Федерация не даёт им летать в космос и нарочно тормозит технический прогресс.

— Я не люблю оргулов, — сказала Яналия, вспомнив сестёр Ночет. — Их никто не любит! Может, Гор Ламий написал правду в своей книжке, и за это её запретили?

Гермес полагал, что это ничего не меняет.

— Даже если оргулов притесняют, они сами в этом виноваты! — безапелляционно заявил он. — Нечего быть такими уродами!

Яналия с ним согласилась. Она считала, что ограничить распространение телепатов по Галактике — отличная идея. И пусть оргулы сидят обиженные на весь свет с тем, что сами изобрели — с машинами на паровой тяге и дирижаблями.

Урок закончился. Яналия побросала в рюкзак письменные принадлежности и покинула аудиторию. Едва переступив порог, Гермес принялся на все лады хаять историка.

— Нечего злиться, — сказала Яналия. — Сам же напросился.

— А что мне, молчать надо было? — спросил Гермес.

— Можно было и помолчать. Для разнообразия.

Мимо промелькнули Дэн и Алекс — не иначе, торопились в тренажёрный зал. Следом пронеслась Абир Ар-Рази; иссиня-чёрная коса била её по спине. Яналия мысленно усмехнулась — небось, хочет проехать в одном лифте с Дэном. Не будь Дэн таким тормозом, он бы давно закрутил с Абир. Высокая и стройная, она была самой красивой девочкой в классе.

Гермес проводил Ар-Рази долгим заинтересованным взглядом.

— Может, догонишь? — холодно предложила Яналия.

— Чё? — похоже, Гермес не расслышал.

— Ничё! — раздражённо бросила Яналия. Бывало, что, отвлекаясь на девчонок, Гермес терял нить разговора. По мнению Яналии, в такие моменты он выглядел как последний дебил.

Почти у самых лифтов Яналию и Гермеса догнал Гулфи:

— Подождите меня!

— Извини, что так вышло, — сказала Яналия, когда он подошёл поближе. — Это я виновата, хотела помочь.

— Ты не виновата! — фыркнул Гермес — Это всё Ламий. Разве это нормально — читать чужие мысли? Мало ли о чём я думаю!

— По идее, на уроках истории ты должен думать об истории, — заметила Яналия.

— А папа говорит, — сказал Гулфи, — что с нами только так и можно. Строго, чтобы не распускались!

— Ну ты даёшь, — покачал головой Гермес.

Лифты уносили школьников в разные концы корабля. Друзья подождали, пока толпа поредеет, и зашли в кабину.

— Как думаете, нас к Расулу пошлют отрабатывать? — спросил Гулфи. Он робел перед главным механиком и недолюбливал мрачный, полный грохочущих механизмов трюм.

— Ага, скорее всего! — сказала Яналия с наигранной беспечностью. — Он обещал мне показать приёмчики с ножом. Пиратские уловки, всё такое!

Девушка надеялась, что их действительно пошлют отрабатывать в трюм — после того как Расул обещал выкинуть их в космос, идти к нему просто так, без официального повода, было как-то неудобно.

Учителя заносили в компьютер оценки, результаты контрольных и тестов, фамилии прогульщиков и наказанных. Мут решала, кто и где будет отрабатывать наказания. Обычно это был трюм, зверинец или океанариум. Хуже всего был зверинец — Яналии казалось, что инопланетные чудовища только и думают, как бы откусить ей голову.

Яналия и Гермес вышли на восьмом этаже. Они как обычно собирались в «Клевер», Гулфи торопился к своим рыбам и моллюскам. Дел в аквариуме всегда было невпроворот, а отработку должны были назначить на вторую половину дня. Когда Яналия и Гермес покидали кабину, Гулфи сказал:

— А я хочу навестить Жужика! Представляете, он до сих пор не откликается на имя!..

— Ну, передавай ему привет, — бросил Гермес в закрывающиеся двери.

В «Клевере» был аншлаг, но Яналия и Гермес бронировали столик. Кити подошла, чтобы принять заказ, и между делом выдала очередную шутку:

— Знаете, кто в Галактике самый скромный? Борирры — им опасно раздуваться от гордости!

Яналия собралась заказать сосиски по-марсиански, когда её коммуникатор заиграл цирковой марш.

— Да ё-моё!.. — протянула она, прочитав сообщение.

— Что? — спросил Гермес.

— Океанариум!

* * *

В ожидании сосисок, Яналия баловалась с зубочисткой.

— Гулф, наверно, обрадовался, — сказала она, поломав зубочистку надвое.

Гермес кивнул:

— Ещё бы. Ему, считай, отменили приговор.

Гулфи и так бы весь день трудился в аквариумах, а теперь это зачтётся ему как отработка. Что и говорить, повезло…

Отработку, как обычно, поставили на шестнадцать часов. Слегка расстроенная, Яналия жевала обед и размышляла о превратностях судьбы. Работать в океанариуме — удовольствие ниже среднего. Чистишь водяные фильтры, а из-за стекла на тебя пялятся подосы и халлаки. И рыбой потом воняешь, мойся не мойся.

— Кофе? — Кити собрала на поднос грязную посуду.

— Ага, как обычно, — сказал Гермес и, когда официантка удалилась, добавил: — Что-то ты совсем заскучала.

— А чего веселиться? — Яналия достала из вазочки очередную зубочистку и принялась отламывать от неё по кусочку.

— А чего грустить? Отработка — это ещё…

— Да плевать я хотела на эту отработку, — отмахнулась Яналия. — Вот с Расулом нехорошо получилось. А вдруг он больше не захочет с нами общаться?

Она впервые озвучила свой давний страх. Яналия боялась, что однажды суровому механику надоест возиться с мелюзгой.

Девушка вспомнила планету Кибо, и вдоль позвоночника пробежал холодок. Жуткое место! Колоссальная свалка, ядовитая и мрачная. Четыре года назад, во время гастролей на Кибо, Расул спас жизни ей и Гермесу. Тогда погибло несколько человек… несколько бандитов, если точнее. Яналия не хотела лишиться покровительства Расула, тем более из-за какой-то глупости.

— Всё наладится, — сказал Гермес. — Расул — нормальный мужик.

— Вот именно. А получается, что мы злоупотребили его доверием. Он же нам не для того пароли дал!

Кити принесла кофе. Друзья расплатились за обед, протянув ей кредитки. Кити была не только официанткой, но и кассовым аппаратом: на месте рта у неё была прорезь для электронных карточек. Когда со счёта снимались деньги, стеклянные глаза Кити вспыхивали, а механический голос сообщал, что с карточки списано столько-то и столько-то денежных единиц.

Кити отошла, а Гермес, прежде чем спрятать кредитку, с брезгливой миной вытер её о лацкан пиджака:

— Фу, обслюнявила!

Он хотел развеселить подругу, и у него получилось — Яналия усмехнулась.

— Слушай, а ближайший банкомат где? — спросила она, косясь на Кити.

— Возле торговых автоматов, на том конце парка, — Гермес пригубил кофе. — А что?

— Думаю, устроить Кити свидание. Согласись, банкомат — классный жених! Всегда при деньгах!

Посмеиваясь, друзья допили кофе и покинули паб. Гермес отправился к себе, Яналии тоже следовало заглянуть домой. Александр Молодцов не кричал на дочь, как больной на всю голову отец Тиши Крейн. Когда у Яналии случались проблемы с поведением или учёбой, он проводил воспитательную беседу, выяснял причины случившегося. Хуже всего обстояло дело с чувством вины, от которого было так же трудно избавиться, как от рыбного запаха.

Девушка миновала главную аллею и направилась к эскалатору. Она шла, волоча ноги, чтобы листья громче шуршали. На этот раз отец не будет проводить воспитательную беседу — сегодня манеж был занят дрессировщиками, а значит, она не прогуливала репетицию. Но всё равно Яналии было неловко показываться ему на глаза.

Оставив позади несколько коридоров и автоматическую прачечную, Яналия оказалась дома. В холле её встретил Джордж, робот-дворецкий. Он был похож на металлическое ведро, перевёрнутое вверх дном.

— Папа и мама дома? — спросила Яналия.

— Хозяева в гостиной, — у Джорджа был приятный баритон. — Я могу быть чем-то полезен?

— Не. Ничего не нужно.

Джордж укатил по своим делам, Яналия прошмыгнула в спальню. Настроение было не очень. Она выключила свет и придвинула кресло к Мерцающему Дворцу. Так Яналия называла аппарат, в котором хранилась её коллекция. Мерцающий Дворец выглядел как изящный секретер из мутного стекла; на его фасаде располагалась квадратная дверца и сенсорная панель. В глубине аппарата пульсировало загадочное бело-голубое свечение, будто в стеклянном ящике билось холодное сердце. Раньше каждая бабочка спала в отдельной капсуле, как Белоснежка в хрустальном гробу, а капсулы Яналия складывала в обычный пластиковый контейнер. Потом она собрала нужную сумму и купила Мерцающий Дворец.

Девушка нажала кнопку, и аппарат ожил. На дверце, которая одновременно являлась экраном, возникло меню. Память Мерцающего Дворца хранила подробные сведения обо всех экземплярах коллекции. Яналия пролистала меню и кликнула по изображению Лича. На экране появилось описание бабочки: где обитает, чем питается и так далее. Когда в капсулу попадал новый экземпляр, аппарат его опознавал и скачивал описание из космонета. Мерцающий Дворец мягко заурчал, за матовым стеклом началось какое-то движение. Это перемещались капсулы. Дверца скользнула вверх, и взору Яналии предстал Лич, хищник с планеты Омикрон.

Бабочки жили недолго, некоторые — считанные часы. Век Лича составлял десять земных дней. Бабочка, доставшаяся Яналии, была относительно молодой — когда её поймали и погрузили в анабиоз, она отлетала тридцать восемь часов, три минуты и пятнадцать секунд. Но в Мерцающем Дворце время остановилось. Палец Яналии застыл над кнопкой, с надписью «Разбудить».

Иногда Яналия думала — как бы здо́рово было иметь власть над временем. Не хочется рано вставать — спокойно ставишь его на паузу и высыпаешься. А захотелось приблизить какое-нибудь событие — например, выход нового альбома «Космических негодяев» — взял, да и перемотал время вперёд. Жители Мерцающего Дворца не имели власти над временем. Яналия была их всемогущим Хроносом.

Палец опустился на кнопку, таймер начал обратный отсчёт. Секунды жизни омикронского хищника потекли, как песок сквозь пальцы. Бабочка вяло пошевелила крылышками. Девушка открыла капсулу и подставила палец. Повинуясь инстинкту, Лич взобрался на него, как на веточку. Яналия чувствовала острые коготки, впивающиеся в кожу. Пока что бабочка была сонной. Яналия разглядывала насекомое, держа вытянутый палец на уровне глаз. На каждом крыле был узор, похожий на череп. Словно татуировка, знак принадлежности к пиратским кланам. Не дожидаясь, пока Лич очухается и начнёт кусаться, Яналия вернула его в капсулу и нажала кнопку «Сон». Таймер прекратил отсчитывать секунды, время для Лича остановилось.

Девушка включила режим демонстрации. Заиграла приятная, ненавязчивая музыка, начался парад бабочек. Дверца открывалась и закрывалась, перед Яналией один за другим представали обитатели Мерцающего Дворца.

У Гермеса была его лира, у Яналии — коллекция бабочек. Кто-то мог подумать, что это обычные хобби, годные лишь на то, чтобы убить время. На деле и то, и другое было медитацией, способом отвлечься, привести в порядок мысли.

Бравурный цирковой марш разрушил иллюзию. Поморщившись, Яналия взяла коммуникатор и прочитала сообщение. Гермес предлагал встретиться в Центральном парке и вместе отправиться в океанариум. Пришла пора возвращаться в реальность!

Яналия остановила демонстрацию. Собирая в рюкзак рабочую одежду, она фальшиво напевала старую пиратскую песенку «Мы космические волки, ё-хо-хо!» Созерцание коллекции всегда поднимало ей настроение.

Из гостиной доносились голоса родителей. Похоже, Александр и Майя собирались посмотреть кино.

В гостиной было просторно и светло, мебель казалась невесомой. Диван, где устроились родители, на самом деле был большим пузырём, наполненным прозрачным гелем. Со стороны казалось, что Александр и Майя сидят на капле кристально чистой воды, принявшей форму дивана. Отец говорил про него — бессовестно удобный. Одна стена гостиной представляла собой аквариум, в котором плавали экзотические инопланетные рыбки, на другой висела телевизионная панель.

— Пап, ну я в океанариум… — сказала Яналия, остановившись в дверях.

— Да-да, я знаю… — произнёс Александр. — А мы решили глянуть какой-нибудь фильм. И заказали пиццу на ужин!

— С коротскими креветками, вооот такими, — показывая размер креветок, Майя развела руки, насколько хватило длины. — Теперь нам больше достанется!

— Знал бы кто, какие жестокости творятся в нашей семье! — жалобно протянула Яналия.

— Любимая, — Александр повернулся к жене, — эта девочка хочет, чтобы мы оставили ей кусочек пиццы!

— Хитрая какая! — усмехнулась Майя.

— А я думаю, пусть поужинает у своего друга, у этого Гулфи.

— Папа, Гулфи — борирр! — сказала Яналия. — У него в семье ужинают планктоном!

Александр кивком показал дочери на дверь:

— Опоздаешь, не засчитают отработку!

Яналия показала родителям язык и выскользнула из квартиры.

* * *

Гермес Гудини стоял, вальяжно прислонившись к арке у входа в парк. Прямо за ней начиналась главная аллея. Среди жёлтой листвы валялась котомка, в которой Гермес обычно таскал сменную одежду.

— Миледи! Согласитесь ли вы разделить со мной тяготы рабского, неоплачиваемого труда?

— Я тебе не миледи! — Яналия слегка пнула котомку, намекая, что пора бы выдвигаться.

Болтая о том о сём, друзья спустились на второй ярус. В холле было оживлённо, люди, роботы и соплеменники Гулфи спешили по своим делам. Крупный дроид катил через холл круглый аквариум на колёсиках; за стеклом металась страшная, зубастая рыбина.

Ещё в обед компьютер службы безопасности прислал на коммуникаторы Гермеса и Яналии одинаковые сообщения: «Внимание! В 16:00 вам следует прибыть в четвёртый сектор океанариума. На время отработки вы поступаете в распоряжение Руфа Лока, старшего ихтиолога». Друзья прошли через автоматическую дверь с цифрой «4» и оказались во владениях борирров.

Четвёртый сектор представлял собой титанический бассейн, в котором обитали морские хищники. В центре, прямо из воды, вырастала круглая башня, узкая внизу и широкая наверху, как болт с массивной шляпкой. Над бассейном были перекинуты гулкие металлические мостики. Друзья направились к башне искать старшего ихтиолога.

Было так влажно, что волосы у Яналии моментально стали тяжёлыми. Девушке казалось, что она дышит концентрированным запахом йода, соли и водорослей. Жара и духота — всё как на родной планете борирров.

Гермес, шагавший впереди, что-то сказал, но Яналия не расслышала. В океанариуме было шумно — гудели компрессоры, пыхтели насосы, в трубах булькало.

— Чего? Повтори, — девушка догнала приятеля.

Гермес остановился и показал вниз. Там, в окружении рыб, плавал борирр. Завидев детей, он поднялся по лесенке на мостик. С его оранжевого гидрокостюма стекала вода.

— Здравствуйте, — сказал Гермес. — Вы Руф Лок?

— А вы — нашкодившие дети, которых на меня повесили, — борирр смерил Яналию и Гермеса недовольным взглядом. — Правила простые: никуда не лезьте и постарайтесь ничего не сломать. В воду не соваться!

Внизу стремительными тенями сновали халлаки. Яналия удивилась — неужели Лок правда думал, что ей или Гермесу взбредёт в голову искупаться?

В этот момент Яналия ощутила подошвами вибрацию — кто-то бежал по мостику. Оглянувшись, она увидела Гулфи.

— Я не опоздал? — молодой борирр запыхался, его пузырь раздувался и опадал.

Старший ихтиолог поморщился:

— Идите на ту сторону бассейна. Будете грузить водоросли.

Гулфи Ток получил грабли, Яналия и Гермес — лопаты и тачки. Гулфи нырял в бассейн и выбрасывал наверх гнилые, растекавшиеся слизью водоросли. Гермес и Яналия грузили тёмно-зелёное месиво на тачки. Работа оказалась не самая приятная. Водоросли невыносимо смердели; Яналии пришло в голову, что, если бы море могло сдохнуть, от него бы шёл именно такой запах.

— Гулфи, как ты выносишь эту вонь! — сказала Яналия, когда Гулфи в очередной раз показался из воды.

Тот пожал плечами:

— Я не знаю, как это — чувствовать запах. Бориррам это непонятно.

Яналия вспомнила, что сородичи Гулфи не чувствовали ни вкуса ни запаха. Это была цена, которую они заплатили эволюции за дыхательный пузырь.

— Всё, хватит, — наконец Гермес отбросил лопату. — Перерыв!

— А Лок не будет ругаться? — встревожился Гулфи.

Яналия поискала взглядом ихтиолога, но увидела только роботов, чинивших насос. Скорее всего, Руф Лок сидел где-нибудь на дне бассейна, в компании халлаков и других зубастых тварей.

— Да ему вообще параллельно, — сказал Гермес. — Лишь бы мы под ногами не крутились.

Он отключил антигравитацию, и тачка опустилась на пол. Друзья присели на неё, вытянув ноги. Некоторое время был слышен только плеск воды и мерный гул компрессоров.

— Как там Жужик? — спросила Яналия, нарушая затянувшееся молчание.

— Хотите посмотреть? — оживился Гулфи. — Он здесь, в отдельном отсеке.

— Давай, — согласился Гермес.

Переходя с мостика на мостик, друзья очутились в другом конце четвёртого сектора. Здесь был круглый бассейн, в котором плавал единственный борр. Гулфи тут же нырнул и проплыл вместе с ним пару кругов.

— Жужик выглядит здоровым, — констатировала Яналия.

— Точно, — кивнул Гермес.

У борров было серебристое обтекаемое тело, плавник на спине и добродушная, вытянутая вперёд морда. С виду — те же дельфины, только крупнее. Дрессировать борров было легко, они охотно выполняли трюки. Одна проблема — вывозить их с Корота давно запретили. Жужик родился в неволе, поэтому «Олимп» не нарушал закон.

Гулфи выбрался из бассейна, отряхнул воду с гидрокостюма.

— И что с ним не так, по-твоему? — спросил Гермес.

— Смотрите, — Гулфи три раза хлопнул в ладоши. Борр продолжал нарезать круги в бассейне. — Видите? Это наш с Жужиком условный сигнал. Он не приплыл!

— Может, он на тебя в обиде? — предположила Яналия.

Гулфи выудил из кармана закрученную спиралью улитку и кинул её в воду. По неведомой причине Жужик проигнорировал угощение — раковина опустилась на дно и осталась там лежать. Яналия прекрасно помнила, с каким удовольствием он хрустел улитками; борирры-дрессировщики давали их Жужику в качестве поощрения за выполненный номер.

— Это другой борр, — сказал Гермес.

— Что? — одновременно переспросили Яналия и Гулфи.

— Это не Жужик.

— Такого не может быть, — Гулфи выглядел сбитым с толку. — Конечно, это наш Жужик, кто же ещё?

— А ты подумай, — сказал Гермес. — Забыл кличку и команды, ни с того ни с сего поменял привычки. Это — не Жужик.

Гермес часто делал смелые допущения. Он размышлял как фокусник — подумаешь, была одна рыба, стала другая. Фокус налицо, а уж каким образом кролик оказался в шляпе — вопрос десятый. Яналия не умела мыслить столь широко.

— По-твоему, Жужик исчез, а на его месте появился другой борр? — уточнила она.

— Да, — сказал Гермес.

— И как это могло получиться?

— Есть несколько вариантов… надо подумать.

— Ничего ты не знаешь! — заявила Яналия.

Гермес пожал плечами. Он даже спорить не собирался, всем своим видом демонстрируя спокойную уверенность. Яналия подумала, что таких самодовольных типов ещё поискать.

— Пойдёмте уже, — сказал Гулфи. — А то Лок нам отработку не поставит.

Друзья вернулись к работе. От бассейна к мусороприёмнику вёл длинный прямой коридор. Новые и новые порции гнилых водорослей отправлялись в тёмную шахту. Когда приближалась тележка с отходами, дверь мусороприёмника автоматически открывалась.

Тачки — овальные металлические платформы — легко скользили над полом. Заскучавшей Яналии пришло в голову, что из них мог бы получиться классный скейтборд. Сбросив в жерло мусороприёмника очередную порцию водорослей, она поставила одну ногу на платформу, а другой несколько раз оттолкнулась от пола. Тачка понеслась по коридору точно торпеда.

— Ого, — выдохнула Яналия. Она затормозила на краю бассейна: ещё немного, и полетела бы в воду.

— И что, круто? — спросил Гермес, появившийся из коридора спустя пару минут.

— Не то слово! Сам попробуй!

— Я, наверно, воздержусь.

— Фу, скукотища! — Яналия поморщилась и развернула платформу. Она собиралась ещё раз прокатиться.

От скорости захватывало дух. Круглые фонари, через равные промежутки горевшие на стенах коридора, сливались в сверкающую горизонтальную полосу. Яналия проехалась до мусороприёмника и вернулась обратно. Гермес и Гулфи, один с лопатой, другой с граблями, наблюдали за ней.

— Что, не надумали?

Гермес с сомнением покачал головой. Гулфи, похоже, хотел прокатиться, но боялся, что за это им влетит.

— Давайте, пока Лок не видит, — подзадоривала Яналия. — Становитесь, я буду рулить!

Гулфи первым отложил инструмент и поднялся на платформу.

— А ты чего? — спросила девушка, посмотрев на приятеля. — Боишься свалиться и набить шишку?

Гермес усмехнулся и присоединился к друзьям. Яналия разогналась, и платформа понеслась по коридору.

— Быстро как! — Гулфи вцепился Яналии в локоть.

Финиш стремительно приближался; надо было тормозить, но нагруженная тройным весом, тачка стала неуправляемой. Яналия с ужасом поняла, что не сможет остановиться. Впереди, как пасть халлака, начали открываться двери мусороприёмника. Тачка стукнулась о высокий порожек, от резкого торможения её задняя часть чуть приподнялась. Инерция бросила пассажиров вперёд. Яналия, Гермес и Гулфи с криком полетели вниз, в темноту.

* * *

Первое, чему учились воздушные гимнасты — правильно падать. Яналия инстинктивно сгруппировалась, а через мгновение шмякнулась во что-то холодное и липкое. Водоросли!

Сердце совершило кульбит. Прежде Яналии не приходилось падать в кромешную тьму, и она не представляла, какой это ужас.

— Все живы? — спросила она, отплевавшись. Склизкая жижа набилась в рот и нос. Это было в миллион раз противней, чем наглотаться морской воды.

— Да, — послышался голос Гермеса.

— Я жив! — пискнул Гулфи.

Водоросли, которые они сами же натаскали, спасли их от гибели. Ради этого стоило помахать лопатой!

Яналию трясло. Бывало, что во время тренировок акробаты получали травмы и подолгу гостили у доктора Витца. В девять лет, сорвавшись с трапеции, Яналия сломала руку, ногу и четыре ребра. Но даже тогда она меньше испугалась. На дне мусоросборника могли оказаться острые железки, поломанная мебель, битое стекло — что угодно!

В темноте вспыхнул экран коммуникатора. Используя его как фонарик, Гермес поводил лучом туда-сюда. Яналия увидела Гулфи, сплошь перемазанного зелёной слизью. Он был похож на болотное чудовище из малобюджетного ужастика.

Стоило Яналии немного успокоиться, как на неё навалилось душное зловоние. Сюда, в мусоросборник, попадали отходы из океанариума, зверинца, из туалетов и квартир.

Поскальзываясь и увязая в мерзкой липкой каше, девушка спустилась вниз. Под ногами что-то хрустнуло. Рыбьи скелеты!

— Прокатились, ничего себе, — сказал Гермес, выхватывая лучом из темноты горы спрессованного мусора и зловонные лужи.

— Давайте думать, как выбираться, — произнесла Яналия. — Где-то должен быть аварийный люк. Или, может, лестница наверх.

Друзья разошлись в разные стороны. Мусоросборник напоминал руины, оставленные погибшей цивилизацией. Хлам сыпался неравномерно, формируя улицы и небоскрёбы разрушенного города. Яналия подумала, что в местах, где мусор лежал большими кучами, лучше не задерживаться — сверху в любой момент могли посыпаться отбросы.

Яналия столкнулась с Гермесом возле груды заплесневелых объедков, не иначе, падавших сюда из «Клевера» или другого ресторана.

— Что у тебя? — спросил Гермес.

— Тонны всякой гадости. А у тебя?

— То же самое!

Друзья двинулись дальше, освещая путь коммуникаторами. Выхода не было, они ползали, как жуки по дну бутылки.

— Фу, мерзость! — пробормотал Гермес.

— Что ещё?

— Кажется, я наступил в какашку птероса!

В этот момент Яналия заметила впереди нечто странное. На первый взгляд могло показаться, что это лодка, перевёрнутая днищем вверх. Гладкая белёсая поверхность казалась влажной. К горлу Яналии подкатил ком, она с трудом сглотнула.

— Я не нашёл дверь! — послышался голос Гулфи. — А у вас там как?

— Гулф, не ходи сюда! — крикнула Яналия, погасив экран коммуникатора. — Здесь ничего интересного!

Но юный борирр уже показался из-за кучи хлама.

— Там только железные стены, ни двери, ни лестницы! А это чего?

Яналия и Гермес переглянулись. Гулфи обошёл то, что когда-то было дрессированным борром по кличке Жужик. Гермес Гудини оказался прав, но лучше бы он ошибся.

— Как же так? — проговорил Гулфи бесцветным голосом. — Они его просто выкинули?

— Пойдём отсюда, — сказала Яналия.

— Вы идите, поищите лестницу… а я пока здесь побуду.

Борирр с потерянным видом стоял около Жужика. Яналии тоже было не по себе. Гермес взял её за локоть и увёл подальше от борра, когда-то весёлого и забавного, а теперь ставшего холодным куском тухлятины.

— Что бы на это сказал учитель Га? — произнесла Яналия.

Гермес ничего не ответил. Он выглядел подавленным.

Они обошли мусоросборник по периметру, но всюду их ждали только гладкие металлические стены. Возможно, люк был, но где-то ниже, погребённый под слоем отбросов. Яналия и Гермес вернулись к водорослям. Сейчас эта смердящая куча казалась почти родной.

— Похоже, мы не должны были этого видеть, — сказала девушка, имея в виду Жужика.

— Конечно. Мистер Валрус провернул незаконную сделку, — Гермес пнул какую-то банку, и она укатилась в темноту. — Когда мы были на Короте, он подменил заболевшего борра на здорового.

— Вот что было в цистерне…

Яналия чувствовала себя так, словно прикоснулась к чему-то грязному, и это «что-то» было хуже, чем вся грязь, скопившаяся на дне мусоросборника.

Послышались шаги Гулфи, белым прямоугольником сверкнул дисплей коммуникатора.

— Гулф, ну ты как? — спросила Яналия.

— Я в норме, — голос борирра чуть дрожал. — А вы отыскали выход?

— Не-а…

— Надо звонить, — сказал Гермес.

Друзья обменялись взглядами. Похоже, каждый подумал об одном и том же: и кому звонить?

— Я попробую набрать Расула, — сказала Яналия. Это был единственный вариант выбраться из ловушки, избежав наказания.

— Говори быстро, я занят, — донеслось из трубки.

— Привет! — Яналия постаралась, чтобы её голос прозвучал бодро. — А мы застряли в мусоросборнике!

На несколько долгих секунд в трубке воцарилась тишина.

— Объясни, — потребовал Расул.

Яналия возликовала — главный механик не оборвал связь, наоборот, он хотел услышать подробности! Значит, он их вытащит!

— Я, Гермес и наш приятель Гулфи провалились в мусоросборник. Здесь темно, воняет и ещё тут валяется дохлый борр. Мы подумали, что ты нас выручишь.

— Я уже говорил, что занят, — сказал Расул. — Позвони через два часа, напомни.

В коммуникаторе зазвучали долгие гудки.

— Что он сказал? — тут же спросил Гулфи.

— Чтобы мы позвонили через два часа.

Гермес усмехнулся:

— Решил нас проучить. Ну и ладно, зато будем в расчёте.

— А я-то здесь причём? — огорчился Гулфи. — Я с вашим Расулом не ссорился!

— Хорош жаловаться, — отрезала Яналия. — Тебе вообще повезло, ты запахов не чувствуешь!

Она слегка рассердилась на Гулфи. Расул, в общем-то, не был обязан по первому зову кидаться им на помощь.

Гермес положил коммуникатор экраном вверх. Друзья расположились на слежавшемся мусоре, словно дикари вокруг костра. Яналия была бы не прочь погреться у настоящего огня — в мусоросборнике было прохладно. Время от времени сверху что-нибудь выливалось или падало.

— Говорят, у нас на корабле живут привидения, — сказал Гермес. Его лицо, подсвеченное дисплеем, казалось мертвенно-бледным, глазницы затопила густая тень.

— Это кто такое говорит? — усмехнулась Яналия. — Твой папаша?

— Не только. Антония что-то видела.

В темноте раздавались таинственные шорохи. Гулфи обеспокоенно огляделся и придвинулся поближе к свету.

Яналия состроила скептическую гримасу, но промолчала. Родители Антонии работали в «Олимпе» ветеринарами, она же мечтала выступать на манеже. Яналия в жизни не видела, чтобы кто-то так упорно тренировался; о появлении Антонии неизменно свидетельствовал еле уловимый шорох тасуемой колоды. Однажды Игорь Ланде предположил, что она не расстаётся с картами даже в туалете, на что Антония спокойно согласилась: «Да. Разумеется». Антония не стала бы сочинять небылицы… если, конечно, за неё не сочинял Гермес.

— Это было ночью, в Центральном парке. Антония шла одна, по тёмным аллеям…

— А что она забыла ночью в парке? — вмешалась Яналия.

— Наверно, ходила во сне! — сказал Гулфи. Заметив недоумение товарищей, он поспешно добавил: — А что, я слышал, Антония ходит во сне. Мне Абир по секрету рассказала!

— Классно! — Яналия развела руками. — Значит, идёт Антония Панова в пижаме по Центральному парку и тасует свою колоду. А что дальше было?

— Антония свернула на главную аллею и увидела нечто, — невозмутимо продолжил Гермес. — Это был призрак! Он выглядел как полупрозрачный расплывчатый силуэт. Было непонятно, мужчина это или женщина, больше всего он был похож на человека в плаще. Призрак бесшумно скользил по аллее. Антония говорила, он испускал мутно-жёлтое свечение.

— Я у неё сама спрошу, — сказала Яналия.

— Спроси. Хоть сейчас позвони и спроси.

Друзья замолчали, обдумывая историю. Гермес говорил с такой убеждённостью, что Яналии стало не по себе. Ей захотелось придвинуться к источнику света, как до этого сделал Гулфи. В тёмном колодце, где компанию им составлял дохлый борр, бредовые истории о призраках наполнялись зловещим смыслом.

— Гулф, а у вас на планете встречаются привидения? — спросил Гермес.

— У нас рассказывают о Гнилом Фрегате, — сказал Гулфи. — Это корабль, экипаж которого был проклят Псалгой, морским богом. Когда Гнилой Фрегат пытается пристать к берегу, волны относят его обратно в море. Говорят, все борирры на его борту давно превратились в живых мертвецов!

— Это как Летучий Голландец, космический корабль-призрак! — воскликнула Яналия. — Увидеть Летучий Голландец в космосе — к беде. Так Расул рассказывал!

Два часа друзья травили байки о привидениях, колдунах и зомби, пока Гермес не напомнил, что пора звонить Расулу. На этот раз главный механик сказал: «Ждите» — и положил трубку. Через двадцать минут сверху послышался металлический скрежет. Друзья в нетерпении вскочили с мест. Во тьме обозначился яркий белый серп — это сдвинулась крышка люка. Яналия прищурилась — после двух часов, проведённых в мусоросборнике, обычный свет резал глаза. В отверстии люка показался знакомый силуэт, и вниз упала верёвочная лестница, определённо прихваченная со склада циркового реквизита. Яналия буквально взлетела по ступенькам. Наверху её встретил Расул, в тесном техническом коридоре похожий на ожившую гору. Он стоял, сложив руки на могучей груди.

— Даже не буду спрашивать, как.

— Случайно, — сказала Яналия и добавила, потупившись: — Это… извини, ладно?

Главный механик ничего не сказал, только усмехнулся. Из люка показался Гермес.

— Расул, привет! Кстати, извини за тот случай, ага? Даже не знаю, как это получилось! — Гермес держался наигранно весело, и Яналии захотелось его стукнуть. — Между прочим, у нас проблема. Гулфи боится высоты!

Расул, отодвинув Гермеса, склонился над люком и гаркнул:

— Эй, там внизу! Ты лезешь или как?

— Тут высоко… — послышался голос Гулфи.

— А, ну ладно. Тогда я убираю лестницу!

— Нет, подождите, я сейчас!

Гулфи всё-таки попытался подняться, но на полпути им овладела паника. Он мёртвой хваткой вцепился в перекладину, и ни туда, ни сюда. Расул, ворча проклятия, втащил лестницу наверх вместе с болтающимся на ней борирром. Ещё несколько минут понадобилось, чтобы уговорить Гулфи открыть глаза и отпустить ступеньку.

Расул вернулся в трюм, друзья отправились в океанариум. В лифте вокруг них мигом образовалось пустое пространство. Яналия понимала, какое убойное зрелище они собой представляют, но стояла с невозмутимым видом, так же, как и Гермес. Гулфи Ток жался за их спинами.

— Вы где пропадали?! — напустился на них Руф Лок. — Я уже решил, что вас халлаки сожрали!

— Мы в мусоросборник провалились, — сказал Гермес и, протянув коммуникатор, добавил: — Вы нам отработку поставите?

От подобной наглости ихтиолог онемел. Яналия подумала, что нельзя так злиться — пузырь лопнет. Лок выхватил у Гермеса коммуникатор; Яналия тут же протянула ему ещё два — свой и Гулфи. Всем присутствующим было ясно, что Локу проще засчитать им отработку. На время наказания он отвечал за порядок и безопасность. Если школьники угодили в мусоросборник или пошли на корм халлакам, спросят с него.

Получив отметки, друзья направились к выходу.

— Ты его прямо за жабры взял, — усмехнулась Яналия.

— Ерунда, — отмахнулся Гермес. — Руф Лок не стал бы раздувать эту историю.

Обмениваясь шутками, друзья косились на Гулфи, но тот был слишком прост, чтобы понимать подтексты.

Конец ознакомительного фрагмента.