Искусство говорить на суде

Герман Де Бетс, 1891

«…Я явился к вам с целью побеседовать об искусстве говорить на суде. Мой доклад имеет в виду тех из вас, мои молодые товарищи, которые вступили в наше сословие с благородной задачей занять в нем почетное место среди лучших его членов, т. е. среди трудолюбивых. Перед вами мои старшие коллеги, почтившими меня своим присутствием, я могу только извиниться. Я затрагиваю перед вами предмет, известный вам лучше, чем мне. С моей стороны, это самонадеянность, в чем я и признаюсь…»

Предисловие переводчика к 1-му изданию

Переведенное мною сочинение «L`art de plaider» принадлежит перу гентского адвоката, занимающего, очевидно, высокое положение в среде своих товарищей, так как на заглавном листе французского подлинника значится, что Hermann de Baets состоит адвокатом при апелляционном суде (avocat pres la Cour d`appel), членом Совета (membre du Conseil de discipline) и председателем французской Конференции молодых адвокатов (president de la Conference), в собрании которой он и читал свои лекции об искусстве говорить на суде (l`art de plaider). Впоследствии он издал их отдельною книжкою (я переводил с издания 1891 г.), посвященною состоявшим при нем стажерам (a mes stagiaires).

Конечно, к этому труду может быть в значительной мере применено замечание его автора о риторике, которая, говорит он, «ни одного человека не сделала оратором». Но если верно древнее изреченье, что «oratores fiunt», то лекции де-Бетса могут, мне кажется, оказать значительную услугу молодым юристам, посвящающим себя сознательному служению благородной профессии адвоката. Говорю «служению», потому что одно «занятие адвокатурой», особенно когда оно сразу, как это часто, к сожалению, случается в нашей среде, превращает человека, по меткому выражению переведенного мною автора, «в извозчичью лошадь по два франка за час», не располагает к тому упорному и тяжелому труду, который один только делает адвоката достойным его высокого призвания и вознаграждает его внутренним удовлетворением за все тернии нашей важной, интересной и благородной, но и весьма трудной профессии. Но, конечно, чтобы испытывать это спокойное внутреннее удовлетворение от выполненного тяжелого труда, требуется, чтобы адвокат был посвящен в рыцари своего ордена благородным мечом Фемиды, а не приманен к нему рогом изобилия бога Плутуса, которого многие, к стыду нашему, склонны считать истинным покровителем адвокатуры. О, если бы и русская адвокатура, которой, я уверен, — что бы ни говорили наши враги, — предстоит блестящая будущность, скорее и единодушно воскликнула вместе с де-Бетсом: «Мы не риторы, произносящие наши речи по заказу наших клиентов! Мы — сотрудники судей!».

Для русской адвокатской молодежи советы де-Бетса могут иметь особенное значение в виду общего направления нашего судебного красноречия, которое по преимуществу требует от своих служителей простоты, деловитости, основательного знания добросовестно изученного дела, сердечной искренности и отсутствия пафоса, а эти качества, как читатель увидит, автор кладет во главу угла при приготовлении к нашей профессии. Между тем как часто приходится наблюдать, что подражание дурным образцам преимущественно Французской школы, отсутствует в этом отношении почти всякого руководительства со стороны старших товарищей, в свою очередь не имевших его от первых поколений русской адвокатуры, неуместный пафос и — что всего хуже — недобросовестная болтовня «поспешившего сказать речь, не изучив дела», как выразился бы де-Бетс, — портят наших молодых адвокатов! Не смею говорить о наших старших товарищах, но, вероятно, и многие из них, положа руку на сердце, не откажутся принять на свой счет некоторые замечания де-Бетса об его коллегах.

Конечно, повторяю, этот небольшой труд де-Бетса не сделает ни одного русского адвоката Плевако или Спасовичем^[1]; но если он поможет убедиться хотя бы одному призванному к своей профессии молодому юристу в том как много нужно трудиться, чтобы сделаться истинным «сотрудником судьи» и обнять «высокую концепцию роли адвоката», по выражению де-Бетса, то я буду убежден, что не напрасно предложил вниманию русских читателей мой перевод, вызванный между прочим тем соображением, что наша отечественная литература, насколько мне известно, не дала ни одного сочинения в этом роде^[2].

В. БыховскийМазилово, 28 июля 1896 г.

Примечания

1

Кстати, пользуюсь случаем объясниться здесь по поводу этого сопоставления, возбуждавшего некоторый специальный интерес: Плевако, по моему убеждению, является среди русской адвокатуры поразительным талантом, самородком, оратором от природы, а Спасович — образцом эрудиции поражающим знанием и искусством.

2

Есть очень хорошая работа г. Левенстима «Речь государственного обвинителя», но она, как показывает самое заглавие, посвящена нуждам прокурорской трибуны. Статья г. Обнинского «Судебная речь, ее значение в вердикте и форма» («Юрид. Вестн.», 1887 г., № 8) говорит преимущественно о роли судебных прений на суде с присяжными заседателями.