Дорогие наши малыши. Сборник детских рассказов

Георгий Скрипкин

Общение с внуками заставило автора более внимательно отнестись к жизни и потребностям малышей. Наблюдая за ними, он постарался понять детскую психологию. На основании этих наблюдений и возникла потребность написать для них что-нибудь интересное. Так появились сборники стихов и рассказов для самых маленьких. Один из таких сборников Вы, уважаемый читатель, держите перед собой. Надеемся, что рассказы, вошедшие в этот сборник, понравятся Вам. Сайт автора www.skripkin.ru

Шар и Кегля

Первый разговор

В одном из боулинг-клубов жизнь текла своим чередом. Игроки, сменяя друг друга, бросали шары, стараясь сбить как можно больше кеглей, и всякий раз, когда им это удавалось, восторгались, как дети. Кеглям казалось, что этому людскому буйству не будет и конца, но наступило утро, и любители боулинга разошлись по домам. Утомленные кегли, в очередной раз пожаловавшись друг другу на свою судьбу, легли спать, но даже во сне частенько вздрагивали, так как снились им безжалостные шары, которые неслись на них со свирепыми мордами. Одна из кеглей даже проснулась из-за такого видения. Звали эту кеглю Окейна, и была она на несколько лет моложе своих подружек.

Проснувшись, Окейна еще несколько минут полежала без движения, потом тихонько встала и вышла на помост.

Присев возле барьера, она пустилась в воспоминания, которые привели ее в красивый и просторный дом. В этом доме она много лет прожила вместе со своими мамой и папой, братиками и сестренками.

Как дружно и счастливо они жили. Жили до тех пор, пока злые разбойники не похитили Окейну. Более полугода она странствовала по свету с этими грубыми и неопрятными варварами. Сначала они плыли по какому-то морю на потрепанной волнами шхуне. В один из дней, когда шхуна проплывала мимо покрытого зеленью острова, Окейна бросилась за борт, но разбойники выловили ее и посадили на цепь. Так на цепи она и просидела до тех пор, пока шхуна не причалила к живописному берегу с великолепными дворцами и парками. На рейде у берега стояли разноцветные яхты и катера, а на берегу, возле многочисленных баров и ресторанов, копошились разодетые люди. И никому не было никакого дела до бедной Окейны.

Глядя на берег, Окейна вспомнила своих родителей, и слезы горечи в два ручья полились из ее глаз.

На второй день разбойники продали Окейну хозяину боулинг-клуба, и вот теперь она здесь, вдали от родного дома, в окружении ненавистных шаров и таких же несчастных подружек.

Ее тягостные размышления прервал тихий кашель. Окейна оглянулась назад и увидела шар, который стеснительно перекатывался из стороны на сторону.

Окейна сделала попытку встать и уйти, но шар упросил ее остаться и поговорить с ним.

С большой неохотой Окейна выполнила просьбу шара и вновь присела возле барьера. Несколько мгновений шар постоял в нерешительности, потом набрался духу и сел рядом с Окейной.

— Меня зовут Простиком, — представился он.

Окейна сердито посмотрела на шар, но его приветливый взгляд заставил ее сжалиться и сменить гнев на милость:

— А меня зовут Окейной.

— Какое красивое имя, — улыбнувшись, сказал Простик, — а почему Вы не спите?

— А Вы не слишком любопытны, Простик?

— Я спросил не ради любопытства, — ответил Простик, — я уже двадцать минут наблюдаю за Вами, и мне показалось, что Вы о чем-то вспомнили и вот теперь грустите.

Доброжелательный тон Простика успокоил Окейну, и она ответила:

— Я, действительно, вспомнила родной дом, маму с папой, моих братиков и сестренок. Если бы Вы знали, как мне хочется снова их увидеть.

— Скажите, Окейна, я чем-нибудь могу Вам помочь?

И в это мгновение раздался грубый окрик хозяина клуба:

— Эй Вы, чертовы работнички, почему это кегля и шар валяются, где попало. Ну-ка быстро убрать их на свои места.

Стоявшие возле барьера работники поспешили выполнить распоряжение своего строгого хозяина.

Последняя игра

Вечером клуб вновь заполнили любители боулинга, и игра началась. Простик, как и другие шары, был задействован в этой безжалостной игре. Но игрокам эта игра не казалась такой безжалостной, они даже представить себе не могли, что от их шалостей кому-то может быть больно.

Они играли в свое удовольствие и чьи-то проблемы их вообще не интересовали. Единственным их желанием было выбить как можно больше кеглей. В зале поочередно раздавались то радостные возгласы «страйк» или «спэа», то ехидное «сплит», то вопли раздражения от совсем неудавшегося броска.

Бросаемые игроками шары неслись в сторону кеглей, сбивали их и возвращались в руки играющих. И все повторялось по-новому.

В этот раз Простику, как никогда, хотелось спрятаться в какой-нибудь закуток, чтобы не участвовать в очередном избиении кеглей. Только рука играющего всякий раз находила его и бросала в сторону смиренно стоявших кеглей.

Но разве мог вести себя Простик по-прежнему после разговора с Окейной? Разве мог он ударить понравившуюся ему кеглю? Теперь, перемещаясь в сторону кеглей, он глазами выискивал Окейну и всеми силами старался в нее не попасть. Это стоило ему больших сил и не меньшего самообладания, но иначе поступить он просто не мог. И Окейна, заметив его старание, ему мило улыбнулась.

Но это старание заметила не только Окейна. Когда даже опытные игроки не смогли выбить весь комплект кеглей, жалобы на плохой шар посыпались от играющих одна за другой. Рассердившийся хозяин клуба сам попробовал бросить Простика, и оставшаяся невыбитой кегля окончательно вывела его из себя.

— Забросьте этот негодный шар в чулан, чтоб я его больше не видел, — приказал он работникам.

И работники моментально выполнили приказ хозяина. Они бросили Простика в чулан, а чулан заперли на пудовый замок.

Бедный Простик, в пыльном чулане он расчихался так, что хозяйничавшие там мышки от страха забились в свои норки и долго не выходили из них.

Через некоторое время сидеть в норках им наскучило, и они осторожно вышли изнорок.

Самая смелая из них подошла к Простику и тщательно его обнюхала. Обнюхивая шар, она задела его усами, отчего Простику стало очень щекотно. А щекотки он боялся больше всего на свете. Он тут же завертелся, как ошпаренный, и истерично захихикал. Мышки подумали, что шару это нравится и, расхрабрившись, стали все его обнюхивать.

Сдерживая хихиканье, Простик стал умолять мышек прекратить это безобразное обнюхивание.

— Прекратите меня обнюхивать, перестаньте меня щекотать, — взмолился он, хихикая сквозь слезы, — вы же не хотите, чтобы я умер со смеху?

Мышки, конечно, не хотели ничьей смерти, поэтому они перестали его обнюхивать и с любопытством уставились на Простика.

— Ну, что вы на меня так уставились? — воскликнул Простик, — шара, что ли, никогда не видели?

— Видели-видели, но только не у нас в гостях, — пропищала самая смелая мышка.

И все мышки одобрительно запищали.

— Так значит я у вас в гостях? — спросил Простик.

— Конечно в гостях, — подтвердила самая смелая мышка.

— Тогда я спокоен, — расхрабрился Простик, — а то я подумал, что вы хотите меня съесть.

— Не бойся, — запищали хором мышки, — во-первых, ты совсем не вкусный, а, во-вторых, ты нам не по зубам.

— Вот если бы ты был сделан из сыра, тогда бы мы тебя съели, — призналась самая смелая мышка.

— Как хорошо, что я сделан не из сыра, — подумал Простик.

И тут самая смелая мышка задала ему очередной вопрос:

— Расскажи-ка ты нам о себе, как ты тут оказался?

И Простик приступил к своему печальному повествованию:

— Еще совсем недавно жил я недалеко отсюда в небольшом селе на берегу красивого озера вместе со своими братьями, матушкой и отцом. Жили мы между собой в дружбе и согласии, в достатке и благополучии. Но красивое место кому-то понравилось, и согнали нас варвары с тех мест, понастроив там дворцы многоэтажные. Приютила нас дальняя родственница в своей деревенской избушке. И все бы ничего, но не нашлось в деревне нам с братьями работы, да и невест в деревне не сыскать. Вот и разлетелись мы из родительского гнезда в поисках работы в разные края. Долго скитался я по миру и, в конце концов, попал в этот боулинг — клуб.

— А за что тебя в чулан-то упекли? — спросила самая смелая мышка.

— А за то, что встретил я здесь самую красивую кеглю, которую зовут Окейной. Встретил и не смог больше сбивать ее в безжалостной игре. Смелая мышка, у меня к тебе просьба. Передай моей милой Окейне, что сижу я в этом чулане и постоянно думаю о ней.

Подумала немного самая смелая мышка и согласилась:

— Не переживай, Простик, найду я твою кеглю и передам ей весточку от тебя.

Так самая смелая мышка и сделала. Когда игра в клубе прекратилась, она пробралась в комнатку кеглей и, найдя Окейну, рассказала ей о Простике.

Выслушав мышку, Окейна захотела сейчас же повидать Простика.

Мышка привела ее к двери чулана, в котором томился несчастный, а сама скрылась в чулане и сообщила Простику о приходе Окейны.

Простик поспешил к двери и с волнением воскликнул:

— Окейна, милая, ты пришла ко мне.

В ответ он услышал тихие всхлипывания Окейны.

— Окейна, ты плачешь? — расстроился он.

— Нет, я не плачу, — вытирая слезы, ответила Окейна, — мне плохо оттого, что я не могу тебя увидеть.

— Не переживай, я сделаю все, чтобы снова быть с тобой, — постарался успокоить ее Простик, — потерпи немного, и мы обязательно увидимся.

Так они проговорили целый час и проговорили бы больше, но Окейне нужно было вернуться в комнату кеглей до прихода работников.

А в это время в чулане мышки собрались на семейный совет.

— Уважаемые родственники, — начала самая смелая мышка, — вы, конечно, обратили внимание на то, как мучаются наши влюбленные. Я, например, считаю своим долгом помочь Простику выбраться из чулана.

— Но как мы можем ему помочь….. Что для этого нужно сделать… — раздались голоса мышек.

— Задавать вопросы вы все мастаки, — возмутилась самая смелая мышка, — а вот подумать и что-нибудь предложить, слабо?

— Нет, не слабо, — запищали мышки, — поможем Простику, поможем.

Несколько минут мышки думали над тем, как помочь Простику выбраться на волю и, наконец, одна из них предложила:

— Давайте сделаем под стенкой подкоп.

— Но на это уйдет уйма времени, и подкоп могут обнаружить, — возразила другая мышка.

— А мы для этого пригласим наших родственников — крыс, и они быстро сделают необходимый подкоп, — уточнила самая смелая мышка.

— А вы не боитесь, что после побега Простика, на нас начнут охоту работники клуба? — спросила одна из мышек.

Мышки в задумчивости притихли, и если бы не самая смелая мышка, от мысли о подкопе они бы отказались.

Но самая смелая мышка проявила настойчивость и убедила их не отказываться от идеи о подкопе.

Для осуществления этой идеи были приглашены все крысы, проживавшие в данном районе. Им понадобилось всего два часа, чтобы сделать проход, по которому Простик смог выбраться наружу.

Покидая чулан, Простик поблагодарил всех мышей и крыс за проявленную отзывчивость и поспешил к Окейне.

Побег

Проснувшаяся Окейна не сразу поняла, кто ее будит, но когда разглядела в ночи своего любимого, быстро вскочила и вместе с Простиком вышла на помост.

Возле барьера они немного пошушукались и приняли решение бежать из этого противного клуба.

С большим трудом они пробрались мимо дремавших охранников, а, оказавшись на воле, растерялись. Они же еще не решили, куда бежать.

— Послушай, Простик, а куда мы с тобой побежим, где нас не смогут найти работники хозяина? — спросила Окейна.

— Окейна, на твою родину бежать далеко, — ответил Простик, — поэтому попробуем добраться до моего дома.

Так как родимый дом Окейны, действительно, был очень далеко от этих мест, она согласилась с предложением Простика.

Днем они шли по лесам, пробираясь сквозь кустарниковые заросли, а ночью выходили на проселочные дороги и скрывались в лесу только при появлении света фар проезжающих мимо машин.

В лесу им попадались ежи и зайцы, белки и бобры. Они искренне и от души помогали Простику и Окейне. Кто их накормит, кто спать уложит, а кто путь укажет. А один любопытный лягушонок увязался за ними и никак не хотел отставать. Ну что с ним поделаешь. После очередной попытки прогнать лягушонка, Простик махнул на него рукой и предложил Окейне как-нибудь его назвать.

— А давай назовем его Попрыгунчиком, видишь, как он любит прыгать, — предложила Окейна.

— Попрыгунчиком, так Попрыгунчиком, — согласился Простик, и, обратившись к лягушонку, произнес, — ну ты, Попрыгунчик, мы берем тебя в свою компанию.

Услышав это, Попрыгунчик запрыгал еще выше, выкрикивая какие-то кваканья.

— Ну, хватит, хватит, — урезонил его Простик, — нам нужно торопиться, до деревни еще далеко.

И они двинулись дальше.

Все бы ничего, но на третий день о появлении в лесу Простика и Окейны болтливая сорока нашептала на ушко вредной и хитрой лисе. Обнюхав беглецов, хитрая лиса поняла, что особой ценности для нее они не представляют. Правда, лягушонка она попыталась отправить в свой рот, но тот шустро отпрыгнул от нее и грозно проквакал.

— Фу, какая мерзость, — произнесла лиса, — мало того, что он еще зеленый, так и говорить-то, как следует, не умеет. Ква-ква, — передразнила лягушонка лиса, — ну что за сленг такой. Сказав это, она переключила свое внимание на шар и кеглю. В другое время она, может быть, и отпустила бы без слов Простика и Окейну, но по весне ее вредный характер становился еще вреднее.

— А не отвести ли их к волку, — подумала лиса, — да продать их этому прохвосту за какую-нибудь живность или кусок козлятинки?

Подумав так, она заискивающе произнесла:

— Дорогие гости, зачем вам ютиться под можжевеловым кустом. Пойдемте лучше в одну из моих нор, там и согреемся.

Ничего не подозревавшие беглецы с благодарностью приняли приглашение лисы и уже через двадцать минут оказались у большой пещеры. Всю дорогу Попрыгунчик следовал за ними и квакал, не переставая.

Но Простик и Окейна не обратили внимания на его кваканье и напрасно.

— Славные вы мои, — обратилась к ним хитрая лиса, — побудьте немного возле входа, а я приберусь в пещере и приглашу вас.

В пещере лиса с трудом растолкала спящего волка и, мило улыбнувшись, проворковала:

— Дорогой Серый, извини за беспокойство, но вопрос срочной важности. Понимаешь, я тут с большим трудом заманила в лес двух влюбленных, но сама я с ними справиться не могу, поэтому хочу одолжить тебе их за пару курочек или козлиное бедрышко. Эти влюбленные не только очень вкусны, но еще и талантливы и смогут тебя развлечь.

— А чего же ты сама-то их не ешь, если они такие вкусные? — засомневавшись, спросил Серый.

— Вкусные-то они вкусные, только мне не по зубам, — ответила лиса, и, скривив мордочку, продолжила, — это у тебя зубы крепкие, да большие, а мои зубки маленькие, да хрупкие.

— А чем же они могут меня развлечь? — задал волк новый вопрос.

— А тем, что работали они в боулинг-клубе, — ответила лиса, — а там только тем и занимаются, что развлекают богатенькую публику.

— Вот это очень интересно, — потирая лапы, воскликнул волк, — развлекали богатенькую публику, говоришь? Веди их скорее сюда, пусть они и меня поразвлекают, а то так скучно нынче в лесу.

— Серый, я, конечно, понимаю твое стремление поскорей с ними познакомиться, но сначала расчет, а потом развлекатели.

Серый немного подумал, потом вытащил из погреба козлиное бедро и рявкнул:

— А ну, веди скорей своих развлекателей.

Лиса вышла из пещеры и заворковала:

— Милости просим, гости дорогие. Проходите в пещеру, будьте как дома.

Обрадованные беглецы вошли в пещеру, но, увидев волка, испугались и попятились назад. А Попрыгунчик вообще подскочил до самого потолка.

— Проходите, проходите, — подтолкнула их Лиса, — это Серый, мой добрый и надежный друг. Его, как и меня, вы тоже можете не бояться.

— А чего меня бояться, — попытавшись улыбнуться, заявил волк, — мне влюбленные очень даже нравятся.

Сказав это, он погладил своей мохнатой лапой сначала Простика, потом Окейну. На Попрыгунчика же волк не обратил никакого внимания. — Тогда я пошла, — сказала Лиса и, прихватив козлиное бедро, ретировалась из пещеры.

После ухода лисы волк усадил Простика и Окейну напротив себя и приказал:

— А теперь развлекайте меня, пока я вас не съел.

Простик и Окейна прижались друг к другу и с испугом уставились на волка.

— Чего уставились, — взревел волк, — а ну, быстро меня развлекать.

Наши влюбленные переглянулись и, не сговариваясь, запели жалостливую песню про то, как злые люди издевались над ними:

— Ах, мы несчастные такие,

Никто не в силах нам помочь.

И истязают день и ночь

Нас люди страшные и злые…

— Что это вы тут сырость разводите, — завопил волк, — только слез мне ваших не хватало. Я же вас просил меня развлекать, а не расстраивать. А ну-ка, выдайте мне что-нибудь веселенькое.

Хоть и не было у влюбленных никакого настроения, но или развлекай, или……

Но лучше об этом не думать.

— Солнышко, — шепнул на ухо Окейне Простик, — давай станцуем для волка брейк, чтобы он угомонился.

Они закрутились в сложных пируэтах брейка, и быстрые ритмы на время отвлекли их от мрачных мыслей.

Глядя на танцующих, волк и сам пробовал приплясывать и мурлыкать себе под длинный нос. Расхрабрившийся Попрыгунчик своими нелепыми подпрыгиваниями только мешал танцующим.

Когда уставшие влюбленные прекратили танцевать, волк опять рассердился:

— А ну, что остановились, танцевать у меня до тех пор, пока я сам вам об этом не скажу.

Простик и Окейна уже и так валились с ног, но ничего не поделаешь, волка надо развлекать.

В конце концов, они так устали, что, повалившись на пол, уже не смогли больше подняться.

От такой наглости волк взревел и, схватив Простика, попытался его съесть.

Бедный волк, он даже представить себе не мог, как крепок этот плюгавенький шар.

Вместо того, чтобы откусить от шара приличный кусок, волк потерял целых два зуба.

— Аааа, — взревел волк, выплевывая зубы и переступая с лапы на лапу, — это вам дорого обойдется.

Провыв это, он швырнул Простика в дальний угол пещеры. За Простиком в тот же угол полетела и Окейна.

Попрыгунчик очутился в дальнем углу самостоятельно.

— Завтра я с вами разберусь, — прорычал волк и, чтобы хоть как-то унять боль, улегся на свою постель.

Его противные стоны будоражили всю пещеру и даже вырывались наружу. Пробегавший мимо ежик, услышав стоны, прошел в пещеру и участливо спросил у волка:

— Серый, я могу тебе чем-нибудь помочь.

Лучше бы он и не заходил. Волк так на него огрызнулся, что бедный ежик, как ошпаренный, выскочил из пещеры и покатился кувырком на предельной скорости. А волк продолжил свои стенания, проклиная лису за ее предложение. Через час его стоны ослабли, а потом и совсем прекратились. Значит, наш волк все же уснул.

Второй побег

Осмелевший лягушонок приблизился к Окейне и, увидев на ее теле ссадины, прикоснулся к ним своими холодными лапками. От приятного прикосновения Окейна очнулась, а ее ранки тут же зарубцевались. Когда ее глаза привыкли к темноте, она разглядела лежащего без движения Простика и обратилась к Попрыгунчику:

— Попрыгунчик, сделай что-нибудь, чтобы Простик очнулся.

Попрыгунчик прыгнул к Простику и стал прижиматься всем своим скользким телом то к одной, то к другой ранке.

Через некоторое время Простик открыл глаза и, увидев Окейну, слабо ей улыбнулся. Окейна придвинулась к Простику и, погладив его по голове, нежно произнесла:

— Милый Простик, я так хочу, чтобы ты поскорей поправился. Ее горячая слезинка упала Простику на лоб, отчего он сделал смешную гримасу и тихо заявил:

— Простику не нужно поправляться, так как он самый здоровый из всех здоровых на свете.

С этими словами он поднялся и подбоченился.

Окейна очень обрадовалась, слезы перестали литься из ее красивых глаз, и она предложила:

— Ну, что ж, самый здоровый, тогда бежим отсюда поскорей, пока волк не проснулся.

Так они и сделали. Выбравшись из пещеры, они взяли курс на юг, в сторону ближайшего шоссе для того, чтобы даже если волк погонится за ними, то к проезжей части он подойти не решится.

Попрыгунчик еле за ними поспевал.

Целый час беглецы выбирались из лесной чащи. Сначала они услышали шум проезжавших по шоссе машин, потом увидели в предрассветном сумраке и саму дорогу.

— Вот мы и выбрались из леса, — воскликнула Окейна.

— Выбраться-то мы выбрались, но осторожность нам у дороги не помешает, — предупредил Простик.

Прячась в кустах, они пошли вдоль дороги по направлению деревни, которую два года тому назад покинул Простик.

А Попрыгунчик, первый раз увидевший дорогу, выскочил на нее и стал весело прыгать по асфальту.

Глупый Попрыгунчик, он даже не представлял себе, какой опасности подвергает свою жизнь.

Простик и Окейна стали махать ему руками и кричать о том, чтобы он немедленно уходил с проезжей части дороги, но развеселившийся Попрыгунчик не слышал их увещеваний и продолжал прыгать, как заведенный.

Естественно, он не заметил приближения машины, и, если бы не девочка, которая сидела на переднем сиденье рядом с папой, быть бы ему раздавленным колесами автомобиля.

Заметив на дороге что-то скачущее, девочка громко закричала:

— Папочка, остановись, папочка, остановись.

— Сидевший за рулем отец резко затормозил, и машина остановилась в сантиметре от Попрыгунчика.

Попрыгунчик сначала опешил, а потом припустился со всех лап в сторону кустов, за которыми прятались Простик и Окейна.

Выскочившая из машины девочка побежала вслед за лягушонком. Отцу ничего не оставалось делать, как последовать вслед за ней. В кустах они увидели шар и кеглю.

— Папочка, давай возьмем их с собой, — предложила девочка.

— Леночка, у тебя и так в доме много игрушек, зачем тебе шар и кегля. Может, не стоит их брать?

— Нет, папочка, — заупрямилась Леночка, — у меня еще никогда не было такого большого шара и такой красивой кегли, я хочу с ними поиграть.

— Ну, хочешь, так хочешь, — согласился с ней папа и, взяв шар и кеглю, понес их к машине.

Попрыгунчик поспешил за ними, стараясь не отставать. Более того, он первым запрыгнул в машину и укрылся под сиденьем

Так Простик, Окейна и Попрыгунчик попали в дом к Леночке.

В гостях хорошо, а дома……

Леночка с родителями жила в большом и красивом особняке на берегу живописного озера. Перед домом на зеленой лужайке красовался фонтан, а к озеру вела вымощенная красной плиткой дорожка.

В доме имелась специальная игровая комната, в которую Леночка каждый день заглядывала, чтобы поиграть со своими любимчиками. Игрушек у нее было очень и очень много. Одних только кукол насчитывалось больше двадцати, и каждая кукла имела свой гардероб. В отсутствие Леночки куклы постоянно ссорились, пытаясь доказать друг другу свое превосходство. А где ссоры, там и рукоприкладство, отчего вид у кукол становился совсем неприглядным.

Приходя каждый раз в комнату, Леночка удивлялась, отчего это куклы такие растрепанные.

— Странно, — говорила Леночка, — вчера, перед уходом в спальню я их всех причесала, а сегодня они лохматые, как обезьяны.

Услышав такое про себя, обезьяны начинали искренне возмущаться, только этого возмущения Леночка не замечала, так как все ее внимание было сосредоточено на куклах.

Другие игрушки тоже были недовольны тем, что воображалы-куклы пользовались особым вниманием девочки. А были среди них и совсем дикие животные, такие как львы, тигры, бегемоты, слоны, жирафы, крокодилы… В общем, всех и не перечислишь.

Вот в такую компанию и попали наши беглецы.

Выходя из комнаты, Леночка улыбнулась куколкам, погрозила пальчиком диким зверюшкам и произнесла:

— Если будете обижать новеньких, я завтра же вас накажу.

Но разве напугаешь диких зверей маленьким пальчиком. Как только дверь за Леночкой закрылась, дикие звери сбились в кучу и стали разрабатывать план по наказанию новичков.

Ну, что поделаешь, звери есть звери. Хотя и у людей нередко замечается желание поиздеваться над новичками.

После небольшого шушуканья, звери двинулись в сторону Простика и Окейны. Попрыгунчик в это время отсыпался в цветочном горшке и зверями замечен не был.

Итак, дикие безобразники приближались к нашим беглецам, и было в этом приближении что-то варварски агрессивное.

Дрожащая Окейна прижалась к Простику и прошептала:

— Простик, они, кажется, хотят нас побить.

— Не бойся, милая, — обняв Окейну, произнес Простик, — так просто они со мной не расправятся.

Даже куклы в этот раз забыли про распри и, устремили свои взоры на угол, в котором шар прикрывал своей грудью кеглю.

Но кукольные взоры не излучали энергию соболезнования или сопереживания, из них исходили лучи неприкрытого любопытства и даже азарта.

— Ой, что сейчас будет, — пищали одни.

— Так им и надо, — восторгались другие.

— Будут знать, как уединяться от нашей компании, — заявляли третьи.

А четвертые бодрыми призывами даже поддерживали атакующих.

Услышав поддерживающие скандирования, дикие звери устремились на Простика, и тому пришлось применить все свое борцовское мастерство, чтобы отразить первую атаку.

— Хорошо, что я в свое время изучал приемы каратэ, — вытирая пот, подумал Простик.

Но дикие звери вновь бросились на Простика, и теперь им удалось его окружить. Особенно свирепствовали тигры, они так и норовили наброситься на его спину. Окейна попыталась помочь Простику, но одним ударом слона была отброшена в угол.

И плохо было бы Простику, если бы не проснувшийся от шума Попрыгунчик.

Спрыгнув с цветочного горшка, он так заквакал, что звери сначала опешили, а потом забились по своим углам.

Забьешься тут, если какой-то неизвестный зеленый зверь так страшно орет, то есть квакает. Разве поймешь, что у этого орущего зверя на уме.

Мало того, что он орет, так еще и прыгает, как сумасшедший. Нет уж, нет уж, лучше подальше от беды.

А Попрыгунчик еще немного покрасовался перед восхитившимися его подвигом куклами и попрыгал зализывать раны своего друга.

Приведя себя в порядок, наши путешественники решили, не дожидаясь рассвета, покинуть этот красивый, но негостеприимный дом. Хорошо, что окно комнаты Леночка забыла закрыть. Вот только забраться на него Простику и Окейне удалось с большим трудом.

Забраться на окно было трудно, зато спрыгнуть в дворовый сад оказалось делом простым.

Вот моя деревня

И снова дальняя дорога по лесам и полям, по холмам и косогорам, по болотам и буреломам.

В одном месте им встретился медведь, но он был так занят поеданием малины, что только кивнул в знак приветствия и продолжил лакомиться.

Зато лесная рысь долго преследовала их, укрываясь в зеленой листве и размышляя над тем, полакомиться ими сейчас или дождаться полночи.

В полночь, когда наши путешественники улеглись спать, рысь подкралась к их шалашу, заглянула внутрь, но, обнюхав шар и кеглю, только скривила свою усатую мордочку и поспешила на свежий воздух.

Мало того, что шар с кеглей и чистыми-то пахли не привлекательно для семейства кошачьих, а тут еще и не мылись несколько дней. Нет, они, конечно, купались в лесном озере сегодняшним утром, но за день изрядно пропотели, пробираясь через буреломы.

— Тьфу, какая гадость, — возмутилась рысь, — и что я за ними тащилась весь день.

А наши путешественники крепко проспали до самого рассвета, даже не догадываясь о том, что их жизни в эту ночь были на волоске от…… Были, но не оказались, и слава богу.

Умывшись утренней росой, наши путешественники приступили к поиску завтрака. Попрыгунчик быстро наелся мошками, которых было не счесть возле старого болота, а Простик с Окейной позавтракали черникой, да земляникой.

После завтрака наша троица опять отправилась в путь с мыслью о том, что до деревни осталось только два перехода.

Один переход они сделали до обеда, во время которого гостеприимные белки угостили их лесными орехами. Ох, и вкусные были орехи, то ли оттого, что наша троица очень проголодалась, то ли оттого, что орехи предлагались им от чистого сердца. А, может быть, от того и от другого.

Попрощавшись с гостеприимными белками, наши путешественники пустились в последний переход и к вечеру вышли к излучине реки, возле которой и находилась деревня. Вот только жителей в деревне они так и не нашли. Старики все повымирали, а молодежь разбежалась в поисках заработка.

Простик с Окейной решили остаться на ночлег в опустевшей деревне, чтобы, как говорится: «утро вечера мудренее». Утром они собирались подумать о своих дальнейших шагах.

А ночью по указке хозяина боулинг-клуба в деревню наведалась полиция. Она хотела найти беглецов, чтобы вернуть их хозяину.

Хорошо, что Попрыгунчик остался на улице и спал очень чутко. Услышав разговор полицейских, он так расквакался, что разбудил Простика и Окейну. Выглянув в окно, Простик увидел полицейских и вместе с Окейной поспешил скрыться в близлежащем лесу.

Полицейские, не найдя беглецов, немного посовещались и отправились в обратный путь.

Когда они уехали, Простик с Окейной вышли из лесу и решили, не теряя времени, покинуть деревню.

Попрыгунчик отказался от их предложения идти в сторону родины Окейны и остался в деревне.

— Что я там буду делать, в этом жарком климате — сказал он, — я лучше останусь здесь, на своей родине. Здесь мне все привычно и знакомо.

На прощание, крепко обнявшись с Попрыгунчиком, Простик и Окейна скрылись в полусонном лесу.

Пожелаем же им счастливого пути и радостной встречи с родителями Окейны.