Что происходит? Куда я попал?

Георгий Крылов, 2023

Мне на голову упала сосулька. Из-за этого я оказался в другом мире. Мир жестокий. После апокалипсиса. Бандиты, монстры, и второй шанс. Дальше все зависит только от меня. Только я решаю кем быть в новой жизни. Ведь новая жизнь – это тот шанс, о котором я мечтал. А об этом ли я мечтал? Может лучше пусть все окажется страшным сном? Для обложки использовалась генерация нейросети Kandinsky 2.2

Глава 6. Начало

Машина у Джули была по типу отечественной Шишиги с высокими колёсами, как у БТР, и длинным кузовом. Кузов накрывался тентом. Кабина была четырёхместная. Наверху стоял станковый пулемёт. Стекла были сделаны из пуленепробиваемого стекла. Сама кабина была бронированной. Машина легко взлетала по грунтовой дороге и мягко приземлялась. Сидения был комфортные. Как я понял они были сделаны для скоростных поездов, я читал в какой-то книге. А какой-то умелец переставил их в машину. Сидения легко откидывались назад, тело крепилось ремнями безопасности, поэтому мы не скакали во время пути по всей кабине.

Джули явно было плохо после вчерашнего, но она молчала. Сидела позади меня и дремала. Я ехал впереди, следя за локатором. Вёл машину Бурый. Из всех координат у нас было лишь расплывчатое «едем на восток». Мы и ехали.

До восьми моих лет в этом мире, семья часто путешествовала. Но это были всё же путешествия по постоянным дорогам в караванах, состоящих из автобусов и машин, люди в которых искали лучшей жизни или пытались наладить торговлю. Сейчас мы ехали по диким местам, что представляли собой проросшие травой земли. После дождя уже начали появляться свежие зелёные ростки, которые должны были сменить сухостой. Местами уже зацветали первые мелкие цветы. Через неделю всё вокруг должно будет превратиться в цветочный ковёр.

Я сам заметил, что рад выглянувшему солнцу и началу летнего сезона. Дожди успели надоесть за это время.

Машина ехала на солнечной энергии, которую получала от батарей, что направляли её в аккумуляторы. Средняя скорость была километров сорок в час. Машина могла разогнаться и до шестидесяти, а при полном аккумуляторе и до семидесяти километров, но долго держать такой темп из-за низкой ёмкости батарей было сложно. Но мы особо никуда и не торопились.

Где-то к сиесте показались первые стада быков. Здоровые, размером со слона, мутанты бродили стадом в десять голов и паслись на свежей травке. В такой близи я их ещё не видел. После игры с генами, коровки сильно прибавили в размерах. Некоторые города их разводили. Организовывали выпас, но были и одичавшие особи, которые не стремились подходить к людям, предпочитая вольную жизнь. Это стадо лениво проводило нас взглядом и продолжило наполнять брюхо.

— Сколько мяса пропадает! — мечтательно сказал Петька.

— А ты попробуй его поймать, — предложил Бурый.

— Можно было бы охоту замутить. Кстати, а почему до нас эта идея никому в голову не пришла?

Слова Петьки вызвали смех в машине со стороны Бурого и проснувшейся Джули. Я же сам подумывал об этой идеи. Зачем куда-то ехать, когда можно замутить охоту на быка-переростка.

— Это же одичавшие. Они живут стадом. Дышат в такт, — ответила Джули.

— Если нападёшь на одного, то другие бросятся на защиту. Ты сможешь отбиться от всех? Вряд ли. Они машину перевёрнут и растопчет тебя вместе с оружием. На них если и охотится, то несколькими машинами. Двое отгоняют отбившегося от стада, другие держат на расстояние его сородичей. Шкура у них довольно крепкая. Не каждая пуля пробьёт. Гонишь отбившегося, пока тот не выдохнется и пока не будет большое расстояние от стада. Тогда и можно добивать. Если добьёшь раньше, чем они перестанут за ним гнаться, то разделать тушу не дадут. Стадо будет мстить за своего сородича, — ответил Бурый.

— Как же с ними скотники справляются? — спросил я.

— Так тех с рождения к людям приручают. Заставляют слушаться. А так вся скотина дикая и с дерьмовым характером. Затоптать могут только так, — ответил Бурый.

— Скотинка с норовом, поэтому связываться с ней опасно, — согласилась Джули. Она достала сигареты. Приоткрыла окно, но салон всё равно наполнился дымом. Я закашлялся, за что получил косой взгляд Бурого.

— Чего?

— Ничего. Думаю, когда ты за сигареты возьмёшься.

— Даже не собираюсь. Не хочу лёгкие выплёвывать, — ответил я.

— А чего? Такое возможно? — встрепенулся Петька.

— Так дым на лёгкие влияет. Разлагает их, — ответил я.

— Ещё до этого дожить надо, — хмыкнула Джули. — Тут каждый день как последний.

— А если доживёшь? — спросил я.

— Тогда и буду смотреть. Блин, мне терять нечего. Загнусь от табака, так значит судьба. Словлю пулю — плакать по мне некому. Да и здесь вы все такие же, как я. Одиночки, до которых никому дела нет.

— А вот не надо! У меня есть… — возразил Петька.

— Твоя баба рада была, что ты с её глаз смылся. Так что не трепи, — засмеялся Бурый.

— Тебе откуда это знать?! — возмутился Петька.

— Так она мне и сказала. Кто думаешь тебя сосватал к нам в группу? — насмешливо спросил Бурый.

— Хватит! — рявкнула Джули.

— Чего хватит? Мы и не собираемся ругаться, — насмешливо сказал Бурый.

— Смотри на дорогу, а не соревнуйся в юморе, — велела Джули, доставая вторую сигарету. — Это у тебя плохо получается.

— А кто сказал, что я юморю? — спросил Бурый.

Ему никто не ответил. Я предпочёл не развивать эту тему, а Петька чего-то притих. Машина везла нас вперёд. Бурый ориентировался по компасу. Я мониторил окружающие пространство. За исключением пяти стад быков и коз, нам никто не попался.

Во время сиесты жара стала давить на мозг. Казалось, что он готов расплавиться. Температура подскочила градусов под сорок. К этому времени Джули предложила поменяться. Она села за руль, а Петька за монитор. Окна открыли, чтоб кабину наполнил свежий ветер, но это не помогло. Воздух казался раскалённым.

— И как водители в автобусах терпят такую жару? — спросил я, вспоминая о своём желание покорять степи за баранкой автобуса.

— Никак. Приспосабливаются терпеть такую жару, — ответил Бурый.

— Мне там нравится систем проветривания, — сказала Джули.

— Какая? — спросил я.

— Дырки от пуль. Через них ветерок хорошо проветривает, — ответила Джули.

— Хочешь сказать, что автобусы без брони катаются? — спросил я.

— Не все города их бронируют. Это дорого и часто не окупается. Порой автобусы угоняют банды. А это убытки. Вот и обшивают машинки дешёвым железом, чтоб издалека они казались крутыми непробиваемыми крепостями.

— Я учился на бронированных.

— Тут не угадать. Сегодня тебе дадут крепость, а завтра корыто на колёсах. К тому же, если мальчишкам говорить, что они едут по степи с голой задницей, то будет мало желающих путешествовать между городами, — ответила Джули.

— Ты экономила на броне?

— Нет. Мне машина хорошая досталась, — ответила она.

Жуть какая. Почему человеческие жизни никогда не ценятся? Хоть в этом мире, хоть в моём прежнем? Везде экономия. А ведь человек растёт долго. Восемнадцать лет нужно, чтоб он смог на ноги встать. Но это никто не учитывает. Важно сэкономить на безопасности и потратить поменьше денег! Такое ощущение, что какой бы ни был век и эпоха, мышление людей мало изменится, как и ценность жизни. Сколько было песней и эпоса про героические смерти и сожаления, что кто-то выжил, а не остался там, на поле боя. По мне, так это было неправильно. Стремиться к смерти — это не знак равенства к бесстрашию. Да и бояться смерти это естественно. Это заложено в нашей природе, как и стремиться защитить себя. Поэтому мы и не идём в бой нагими под пули, а одеваем броню, поэтому пытаемся спрятаться и отбиться из-за укрытия, а не надеемся, что пуля пронесётся мимо. Тогда почему мы одновременно не ценим эту жизнь? Не ценим то время, которое нам отпущено? Экономим на железе, которое может остановить случайную пулю? Почему монетки всегда дороже человека? И никто не ответит на этот вопрос. Наверное, это заложено в нас природой. Эгоизм и подмена ценностей будет всегда выше, чем сопереживание и жалость. Или ты, или тебя. Никак иначе…

Мы остановились на привал после сиесты, когда температура начала спадать. Вышли из машины. Можно было и в машине перекусить, но нужно было размяться и пополнить фляги с водой из двухвёдерной баклажки, что болталась в кузове. Я быстро съел свой паёк. Присел на траву. От земли шло тепло. Над головой раздался писк. Птица кружила над нами, словно не понимала, что мы такие за звери. Или думала, не получится ли нами пообедать. Тишина. Спокойствие. Джули ботинки стянула и опустила ноги в траву. Петька забрался в багажник, убирая баклашку.

— Это чего? Получается ты с моей Любой спал?! — выпалил он, выскакивая из кузова с пистолетом-пулемётом на изготовку, и целясь в Бурого.

— Оружие опусти! — резко сказала Джули.

— Нет! Это получается он с Любкой развлекался! — распылился Петька.

— Долго до тебя доходило, — рассмеялся Бурый, кладя руки на пояс. Со стороны показалось, что он принял позу руки в бока, а на деле сам готов был выхватить нож. Нет. Обманка. Он схватится за револьвер, что в кобуре.

— Как ты посмел! Это же Любка!

— Хоть Галка. Плевать.

— Убери ствол! — велела Джули, но Петька её, похоже, не собирался слушать.

Обида и злость так и читались на его лице. Он явно не мог поверить, что Бурый мог так подло с ним поступить. А я честно не понимал, что тут за обиды. Если баба так легко в чужую кровать прыгает, то грош ей цена.

— Если ты не уберёшь оружие, то…

Джули не успела договорить. Бурый кинулся на Петьку. Тот нажал на курок. Пистолет-пулемёт выстрелил очередью. Бурый ушёл от выстрелов. Врезал Петьке. Тот попытался направить на него ствол, но Бурый был сильнее. Ствол оказался прижатым к шее Петьки. Я смотрел на это со стороны и даже не думал подходить. Мне было интересно, что предпримет Джули. Она же была у нас командиром. Хватит ей опыта остановить двух разъярённых мужиков или нет. На тренировках и за столом мы вели себя цивилизованно. Там были городовые, которые могли хорошо вразумить. А тут власть была лишь у неё. И она эту власть должна была доказать. Джули же хватило ума лишь направить ствол в затылок Бурому.

— Отпусти его, если не хочешь, чтоб я выстрелила, — велела она.

Глупо. Очень глупо с её стороны. Он же ей не простит. Бурый отпустил Петьку и отошёл в сторону. Зло сплюнул. Пнул ногой под зад противника.

— Иди, пройдись, — велела Джули, продолжая держать палец на курке. — Остынь.

Бурый не стал с ней спорить. Пошёл в сторону ближайшего холма. Я же завалился на землю и закинул руки за голову. Так как было время передохнуть, то и нужно было этим временем воспользоваться.

Через какое-то время ко мне подсел Петька. Он обиженно хлюпал носом. Зло сопел. Я же не обращал на него внимания.

— Почему ты не вмешался? — выпалил он, когда понял, что мне плевать на его присутствие рядом со мной и разговаривать я с ним явно не собираюсь. Правильно, если я с ним не разговариваю, то он заговорит со мной. Логика!

— В мои планы не входило словить пулю, — ответил я. — Тебе же всё равно было в кого стрелять.

— Он спал с Любкой!

— А тебе не всё ли равно? Петь, она там осталась. Если он и спал с ней, то это было там. Здесь же он тебе может спину прикроет. Ты же на него ствол наставляешь. Не хорошо это. Любка может сегодня другого найдёт почитателя её красот. И чего дальше?

— Она была…

— Была. Вернёшься и разберёшься со своей Любкой. А может другую найдёшь. При деньгах это будет несложно, — ответил я. — Прекращай ныть. У нас работа. Мы команда. А команда друг на друга оружие не наставляет. Забыл?

— Поехали. Нам ещё до ночёвки ехать и ехать, — крикнула Джули.

— Слушай, а почему нам не ехать и ночью? Можно по очереди везти? — спросил я, когда подошёл к ней.

— Вот ночь переночуешь, так поговорим, — ответила она. — А заодно проверим, кто из нас со стальными нервами. Петька оружие сдаёт.

— С какого?

— С такого. Нервный больно и шуток не понимаешь. Будешь за пулемётом сидеть, если потребуется. Я не хочу, чтоб тебе в голову пришла идея выстрелить в Бурого.

— У него кишка тонка выстрелить, — сказал Бурый, который вернулся уже в прежнем расположении духа.

— Я тебе сейчас покажу! — Петька сделал пару шагов, явно ожидая, что мы бросимся их разнимать. Но никто не пошевелился. Бурый насмешливо смотрел на него. Только в глазах мелькнула опасность. Он готов был Петьку голыми руками придушить.

— Хватит его задирать. Поехали, — велела Джули.

Драки не было. Бурый первым забрался в машину. Я последовал его примеру и сел за руль. Джули на минуту задержалась что-то выговаривая Петьки. После этого они сели в машину.

Никто не разговаривал. Между нами словно кошка пробежала. Это было плохо. Насколько я понимал, команда — это было что-то большее, чем кучка людей, что ехала в одном направлении. У Джули сплотить нас не получилось. Хотя, может, и не в ней была вина. Мы были слишком разные. А мотив поехать за деньгами в туманные дали был не таким уж объединяющим. Со стороны мы напоминали кучку придурков, которым не дорога жизнь, поэтому они и согласились поехать искать конец света, повторив путь сказочных героев, которые искали счастье на краю земли, где вода падает с обрыва в бездонную пропасть. Почему-то счастье обитало именно там. Я тогда удивился этой сказке, что взял в библиотеки. Правда, потом нашёл некоторое подтверждение о крае земли. Во время войны случился разлом, который разделил планету на два полушария, оставив два материка на одной стороне и один материк на другой. Связь между ними была потеряна. А если она будет когда-то восстановлена, то это будет точно чудо или для кого-то счастье. Считалось, что отправиться за счастьем на край света — это безнадёжная затея. Вот этим мы сейчас и занимались. Но хотелось верить в чудо, что слова Джули это не простое сотрясение воздуха.

Мы остановились за два часа до темноты. Я не понимал, почему не потратить это время на путь, но Джули настаивала, как и Бурый. Перекур. Ужин. После этого мы проверили тент. На окна были опущены дополнительные решётки. Окна закрыли, оставив тонкие щёлки. Напряжение словно витало в воздухе. Оно только больше усилилось, когда раздался рёв раненого быка.

После жаркого дня, что продолжало сушить землю, воздух был влажным и душным. Мы забрались в машину. Я оказался на заднем сидении, вместе с Бурым. Начинало темнеть. День выдался без сиесты, поэтому закрывались глаза. Я начал дремать. Петька о чём-то переговаривался с Джули. Под его бубнеж я и уснул.

А дальше всё напоминало фильм ужасов, когда какая-то ересь хочет забраться в гости к людям. Началось всё с шума. Шороха. Мало ли что шуршит. Я и не обратил на это особого внимания. Скрежет усилился. Удар сотряс машину. Она закачалась на рессорах. Я сразу открыл глаза. Сумерки сгустились, но ещё было всё хорошо видно. К тому же выглянула луна, которая освещала степь синеватым светом. Я не видел тварей, но чувствовал их присутствие. Было такое ощущение, что из темноты смотрят тысячи глаз. Тишина нарушалась скрежетом и топотом по кабине, кузову. Я слышал скрежет когтей об металл. Противный скрежет цепких когтей. Машина опять затряслась. Паника сжала сердце. Я забыл дышать. Не так давно мы с ребятами проверяли друг друга на смелость. Для этого нужно было забраться на водонапорную башню, которая, мало того, стояла на холме, так и была этажа так в четыре. Туда вела длинная лестница. Я туда полез. Забраться наверх был легко, а когда я посмотрел вниз, то понял, что такое страх. Так было и тут. Страх и паника сковывали тело. Я понимал умом, что мы находимся в кабине. Что здесь безопасно, но хотелось из этой кабины выскочить и побежать от опасности. В тот день, на высоте, я заставил себя взять в руки и начать спускаться. Когда я оказался на земле, то ноги и руки дрожали, но никто этого не заметил. Тут же нужно было лишь справиться с желанием бежать. Расстегнуть ремни безопасности и сбежать в пасть к чудовищам, которые плясали по машине…