Владей миром!

Георгий Герцовский, 2020

Новый мир, новые правила, новые опасности. Со всем этим предстоит столкнуться главному герою, обычному парню, второкурснику факультета журналистики. Хватит ли духу у фантазера и шутника противостоять фантастическим монстрам и нешуточной магии? А завоевать сердце красавицы? Или даже двух? Сможет ли он возглавить армию волшебных существ, чтобы свергнуть того, кто ужаснее самих монстров? Или случится что-то другое, например, главный герой откроет еще один мир? Новый мир внутри самого себя?

Глава 3

Грахман

Жрать хотелось неимоверно. Но и то хорошо, что в ручье ополоснуться смог, да и раны, по счастью, не глубокими оказались — заживут до рабства. Если раньше слинять не успею. Отпуск под сиреневым небом стал порядком надоедать.

— Отчего камнепад-то случился, не узнал, случаем? — спросил я.

— Полевая трегга сказала, что это варг.

— А тенденциозность тотальной электрификации чревата избыточным маньеризмом, — ляпнул я.

— Что?! — свирепо уставился на меня Кинсли. — Ты сейчас выругался?

— А ты? Откуда я знаю, кто такие трегга и варг?!

— Чего непонятно-то? — махнул рукой Кинсли. — Трегга полевая — животная такая. С меня ростом. Варг — большой, зубастый и крылатый.

— Еще один дракон, значит, мало нам было грахмана с этим, как его, многоглазым?

— Трухе…

— И на фига он нас засыпал?

— Да он и знать не знал, что мы под скалой! — возмутился Кинсли. — Он просто сел на нее, пару камней стронул, а тут и обвал пошел.

— Понятно, — грустно кивнул я. — Просто кто-то сел, а мы чуть не сдохли. Просто кто-то хотел есть — и тебя нет. Просто кто-то копьем потыкать решил — и…

— Слушай, что ты ноешь все время? В вашем мире иначе, что ли? Сильные не обижают слабых? Богатые не мучают бедных?

Я припомнил историю Земли и решил не спорить.

— В общем, давай уже этот кристалл раздобудем и заплатим кому-нибудь за информацию, как мне домой вернуться. Я, может, как-нибудь еще сюда загляну, но пока с меня хватит.

— Э, милый, даже если ты кристалл раздобудешь, это тебе не поможет при разговоре с Пчелиной ведьмой.

— Так дорого берет эта ведьма?

— Да не в том дело! А в том, что она с тобой разговаривать не станет!

— Ничего, главное — добраться до этих полей клеверных, а там увидим, — сказал я, надеясь на свое обаяние в вопросе убеждения старушки. Почему-то я был уверен, что заклинательница пасек должна быть непременно пожилой. — А как туда попасть быстрее всего?

— Быстрее всего? Ха! Только если Рахли согласится тебя перенести. Вот только вряд ли.

— Кто такая Рахли? — снова приосанился я, готовясь обаять.

— Не такая, а такой, — волшебник, который тебя спас.

Да, этот вариант отпадает. Рахли слишком дорого берет. За такую услугу он меня, пожалуй, еще на полгода в рабство определит. Лучше-ка я ему на глаза попадаться не буду. Как-то выберусь обязательно. Чуть раньше, чуть позже.

По дороге к гнездовью грахмана нам попался яблоневый сад. Яблоки, конечно, мужчину не насытят, но от голода спасут. В саду росли плоды большие и сочные, а у подножия деревьев вились странные существа. Карикатурные, я бы даже сказал. Маленькие, ниже Кинсли, толстенькие, почти круглые. Голова через три подбородка плавно переходила в голое круглое пузо, которое незначительно сужалось и раздваивалось, превращаясь в две толстенькие, складчатые ножки. «Зона бикини» была перевязана стеснительной тряпочкой, хотя, как мне кажется, вряд ли там и без тряпки можно что-то за складками разглядеть. За спинами этих недокупидонов — крохотные прозрачные крылышки. В руках — луки со стрелами. Как же божкам без них?

— Влесли… — сказал Кинсли.

— В лес ли, по дрова ли? — не понял я.

— Народец этот называется влесли, если ты не знал.

И поведал мне трогательную историю этих толстячков. Они едят только фрукты, предпочитают яблоки. Но лопают их почти без остановки. Раньше у недокупидонов и крылья были мощнее, и пуза поменьше, и жрали влесли что попало. Но со временем, из-за лени и неправильного питания, они растолстели, а крылья превратились в атавизм, так как уже были не способны оторвать толстяков от земли. А есть-то хотелось. Вот почему влесли и обзавелись луками — стрелами яблоки сбивают. Правда, меткостью толстяки не отличались, но хоть с третьей стрелы, а сбивали заветный плод. Но влесли и сами нередко становились жертвами разных местных чудовищ, которым стрелы их детские — не помеха.

Наевшись яблок и насмотревшись на потешных толстяков, мы тронулись дальше. До скал уже недалеко было.

Вскоре, взобравшись на серый каменистый холм, я разглядел гнездо грахмана. Кинсли со мной не полез — внизу сторожить остался.

Но я тоже к гнезду не двинулся. Я не трус, но лезть туда, где мне запросто голову могут откусить, не осмелился. Даже если самого грахмана — а это, судя по всему, именно так — в гнезде в тот момент не было. Вдруг чудище поблизости где-то? А гнездо, как назло, было так установлено, что до него придется ползти по огромному плоскому валуну метров двести. Можно, конечно, не ползти, а пробежаться у всех на виду, если жизнь не дорога.

Оказалось, я не зря опасался — коллекционер блестящих предметов свой ценный склад надолго не оставлял. Пока я, из-за бугра выглядывая, изучал диспозицию, крылатый ящер появился дважды. Один раз что-то в гнездо принес в клювике, в другой — просто вокруг покружил. Меня, к счастью, не заметил.

Что сказать? Птеродактиль этот ваш грахман. Я таких на картинках видел. Компактный, правда, — крылья всего метра четыре в размахе, шкура переливается и плавно цвета меняет от розового до темно-коричневого. Зубы торчат как у бульдога. Загляденье, в общем.

Не зря я камень пузом грел — разведка принесла плоды. Гнездо грахмана располагалось между двумя огромными валунами, а прямо под гнездом — щель. Уж не знаю, зачем грахману этот поддув нужен, может, для вентиляции? Щель узкая, но книзу она расширялась. Вполне втиснуться можно.

— Кинсли, — сказал я, вернувшись к нему, — у тебя есть чем огонь раздобыть: спичка, зажигалка? Может, дракон карманный?

Он глубоко вздохнул и достал из кармана мешочек, а оттуда кремень и кресало.

— Вот как мы огонь получаем…

— Понятно, — кивнул я. Меня охватил азарт, но, наверное, Кинсли казалось, что одержимость. — А как бы нам еще лук со стрелами раздобыть? Могу сам, конечно, смастерить, вот только где тетиву взять? Слышал, что из тонкой коры свить можно, но не пробовал. Что, если у влесли лук одолжить?

— Неужели ты не справишься даже с яблокоедом? — брезгливо посмотрел на меня Кинсли. — С кем я связался?

— Справлюсь, — кивнул я. — Пойдем.

Конечно, я не стал обижать растолстевших купидонов, а предложил сделку — раздобуду им много яблок в обмен на лук. Оружие, конечно, убогое и хлипкое, зато с нарезками, ленточками, ярко окрашено. Буду выглядеть с ним как гламурный Робин Гуд. Но лучше такой лук, чем никакого. Влесли согласились.

Я взобрался на дерево, стал яблоки срывать и толстякам скидывать. Кинсли тут здорово пригодился — ловил на лету. Тряской яблоки сбивать не хотелось, жалко мять такие красивые.

Так я три дерева оприходовал. Кинсли плоды красивой горкой сложил, а влесли только что не танцевали от радости.

Лук мне выдали самый лучший.

— Вот, — сказал я Кинсли, спрыгивая с дерева, — кооперация лучше, чем насилие!

— Угу, — поморщился Кинсли, — просто ты, видимо, лучше по деревьям лазаешь, чем дерешься. А то много времени бы сберегли.

— Да? Пока стрелы из задниц вытаскивали? Которыми бы влесли нас расстреляли в отместку? — разозлился я.

— Тьфу! — сплюнул Кинсли, таким образом дав мне понять, что думает о моем конформизме. — Дальше-то что? Ну, есть у нас лук для яблок. Хочешь с ним грахмана одолеть?

— Очень смешно. — Наступила моя очередь морщиться. — Пошли.

— Куда?

— Увидишь.

— Э… я это! — попытался возразить Кинсли.

— Не бойся. На шухере постоишь.

— На чем?

* * *

Мы подошли к валунам. Кинсли спрятался за ближайшим деревом, отдав мне мешочек с кресалом. Я протиснулся между валунами и, стараясь двигаться тихо, добрел до того самого места, где свет сиреневого неба почти не пробивался сквозь щель. Там, стало быть, и гнездо. До грахманского лежбища, свитого из больших веток и целых деревьев, было метра три.

Кинсли остался снаружи и из-за дерева следил за гнездом грахмана. Тот, судя по чавканью и хрусту, ужинал дома и отлучаться не собирался. Ждать пришлось около часа. Встречая вечер, сиреневое небо потемнело и стало фиолетовым.

— Давай! Улетел! — прокричали мне в пупок. — Я тебе машу-машу, ты хоть бы хны.

Оказалось, Кинсли, не дождавшись, пока я замечу его в темноте, ко мне прокарабкался.

— Поможешь? А то темнеет, один не справлюсь, — сказал я.

— Ох… Куда ж с тобой деться.

Я поджег стрелу, обмотанную сухой травой, потом выстрелил в гнездо. Стрела до цели не долетела и, рассыпая ошметки пламени, упала около нас.

— Это и был твой замысел? — просипел Кинсли. Он сидел на корточках, прикрыв голову руками.

На этот раз я целился дольше, а лук натянул сильнее. Стрела вонзилась в гнездо.

Третья стрела воткнулась рядом со второй, и огонь запылал. На нас посыпались горящие ветки, кусочки травы и прочий горящий мусор. Ждать, пока обвалится дно гнезда, пришлось недолго. Задыхаясь от дыма, мы вылезли наружу.

— Если сейчас прилетит грахман, нам кранты, — прохрипел я, плюясь и кашляя. — Он хорошо в темноте видит?

— Думаю, нормально, — сказал Кинсли. — Снова в щель залезем. Лучше от дыма сдохнем.

— Оптимистичненько, — одобрительно кивнул я. — Но я с другой целью пожар устраивал.

Когда огонь поутих и стало можно дышать, мы вновь протиснулись в щель и, при свете тлеющих углей, разыскали красный кристалл. Я отпихнул его в сторону, а когда он остыл, схватил и спрятал за пазуху.

— Там еще много чего интересного, — сказал Кинсли.

Я поймал себя на том, что постоянно в небо смотрел, боясь узреть в нем нависшую крылатую тень.

— Давай разделимся, — сказал я. — Бери камень и топи к этому, двухголовому.

— А ты? — спросил Кинсли.

— А я с той стороны валуна вылезу и вплавь. Обогну холмы и потом туда же приду. Годится?

Через час я, в прилипшей к телу мокрой одежде, сидел у черного сруба и отрывал зубами мясо от чьей-то жареной ноги. Даже не хочу думать чьей. Пусть будет бараньей.

Кинсли с довольным видом сидел напротив меня, курил маленькую трубочку и попивал какое-то горячее пойло из деревянной чашки.

«Прямо как в игрушке компьютерной, — подумал я. — Квест выполнен. Герои получают золото и очки к опыту. Может, меня в самом деле в игру занесло? Почему меня? Я не особый игроман — читать люблю больше. Но если даже так — буду стараться выжить, а когда комп перезагрузят, надеюсь вернуться в мир живых. А что еще остается, кроме надежды?»

— Я спать хочу. Как думаешь, можно прямо здесь, на лавке? — спросил я.

— Можно, но не нужно. Пойдем, — ответил Кинсли.

Мы дошли до ближайшего леса, выбрали поляну, и карлик вынул из кармана какую-то штучку, похожую на навершие для новогодней елки. Крутанул — словно болт в гайке провернул — и установил среди поляны. Из штуки полился свет, который образовал купол. Красный такой, сверкающий.

— Пошли, — махнул мне рукой Кинсли, приглашая внутрь купола, и зевнул заразительно.

Кинсли вошел внутрь, и я перестал его видеть. Я обошел получившийся шатер со всех сторон — нет карлика, и все тут. А вскоре и сам купол исчез. На поляне пусто, травка зеленеет, под лунами блестит. Я стал топтаться на том месте, где только что был шатер, звал Кинсли.

«Хорошо еще, — подумал я, — что меня внутри не было — оба бы исчезли. Где же его искать-то теперь?»

Вдруг шатер вновь объявился прямо передо мной. Из него вылез разгневанный и взъерошенный Кинсли.

— Ты что, олух?! Так и будешь стоять? Ты же спать хотел!

— Кинсли… А что происходит? Что это за… штука, — ткнул я пальцем в сторону купола.

— Ох… — раздосадованно вздохнул Кинсли, — ты как мовленок беспомощный, в самом деле. — Никогда не видел Тайный Кров?

— У-у, — замотал я головой.

— В общем, это волшебная штука, которая, когда ты внутри, защищает тебя… — он задумался, подбирая слова, — от всего!

— А куда вы делись с шатром? — спросил я.

— Ясно куда! — злился Кинсли. — Исчезли!

— А где ты был, пока тебя тут не было?

— Как где?! В Крове!

Я покорно вошел внутрь красного чума.

Внутри пол оказался мягким, но никаких подушек или одеял. Стены изнанки были не красными, а полностью прозрачными, настолько, что казалось, их и вовсе нет…