Ржевская дуга. Детство. Стихи и проза о Великой Отечественной Войне

Геннадий Федорович Русаков

Русаков Геннадий Федорович – 1933 года рождения. Из крестьянской семьи. Прошел жизненный путь от пастушка до судового механика арктического флота. Позднее строил заводы по всей стране. Всю жизнь писал стихи. Стихи его необычны – нереальность в реальности. К 75-летию ПОБЕДЫ – написал очерк-воспоминание о своем детстве, которое обжег огонь Ржевской Дуги.

Глава 8. 1942 год. Бомбежки

Примерно дней через десять после того, как нас пригнали в деревню Александровка, начались ночные бомбардировки фашистских позиций, но из-за близости этих позиций к деревне, и, видимо, из-за отсутствия точных данных о расположении этих позиций, бомбы чаще падали в деревне, чем на их укрепления.

Буквально через пять дней после начала бомбардировок, одна бомба взорвалась рядом с фасадной стеной дома бабули, в котором мы поселились. Взрывной волной выбило стену. Осколки битого стекла, вместе с осколками бомбы и дроблёной древесиной засыпали весь пол и сено, на котором мы спали. В доме на тот момент находилось 12 человек: 11 наших Егорьевских (нас 7 и ещё одна семья из 4 человек) и хозяйка дома. Это было просто чудо, что никто не пострадал, даже не был ранен, а дом оказался разрушенным и не пригодным для жилья. Пришлось перебраться в соседний. Хозяйка соседнего дома, её звали Анна, приняла нас всех, несмотря на то, что в доме уже находилось больше 20 пришлых, а вместе с нами оказалось почти 40 человек.

Дом был большой — восьмистенок, но на всю эту ораву и он оказался тесноватым. Тёте Ане, так мы стали её называть, было лет 45 — 47. Потому что её муж не был призван в армию, значит, ему было за 50. С ними жили две дочери: старшей было лет 15—16, младшей — лет 12—13. К тому времени, как в деревню пришли фашисты, они уже получили извещение о гибели сына, он был женат, и его жена с двумя мальчиками, их внуками, жила в другом конце этой же деревни в доме своей матери. Старшему внуку было 7 лет, младшему — 5. Об этой семье я написал так подробно потому, что на её судьбе отразились все ужасы войны. Ниже я опишу всё, что случилось с этой семьёй.

Как я написал — все Егорьевские сильно голодали, в том числе и мы. К концу февраля люди стали умирать. Собирали всё, что хоть, чем-то напоминало еду. Даже картофельные очистки стали деликатесом, не говоря уже о трупах животных, убитых при обстрелах, В это время не один раз нас спасал от голодной смерти тот самый чемодан с тканями, маме иногда удавалось обменять что-то из его содержимого на что-нибудь съестное.

Как я уже говорил — в деревнях всегда были трудности с одеждой. Чаще всего и наиболее удачно обмен получался в деревнях, населённых карелами. Их деревни были ограблены оккупантами в меньшей степени, чем деревни, населённые русскими. Я это связываю с тем, что в октябре и ноябре, несколько недель, в нашей местности находились финские подразделения.