Ржевская дуга. Детство. Стихи и проза о Великой Отечественной Войне

Геннадий Федорович Русаков

Русаков Геннадий Федорович – 1933 года рождения. Из крестьянской семьи. Прошел жизненный путь от пастушка до судового механика арктического флота. Позднее строил заводы по всей стране. Всю жизнь писал стихи. Стихи его необычны – нереальность в реальности. К 75-летию ПОБЕДЫ – написал очерк-воспоминание о своем детстве, которое обжег огонь Ржевской Дуги.

Глава 3. 1941 год. Сентябрь. Фашисты

Впервые фашисты появились в нашей деревне 7 сентября. Этот день я запомнил хорошо, было воскресенье, и мы с сестрой были дома, а не в школе. Я первого сентября пошёл в первый класс, а сестра — во второй. Проучились мы всего одну неделю. Взрослых в деревне не было, как я уже говорил, шла уборка хлебов. День был тёплым и солнечным, и почти все ребятишки были на улице, мы во что-то играли с мячами. Было около по полудни, когда мы увидели — со стороны деревни Тупицино к нам приближается что-то странное и тащит за собой огромный хвост пыли.

Немцы приехали на машине, у которой вместо задних колёс были гусеницы. В машине находилось 4 человека. В деревне, вообще, никогда, не видели каких либо машин, кроме тракторов, поэтому мы с удивлением смотрели на это «чудо — юдо»!

Из машины вышел офицер и на ломанном русском, тыча пальцем в какую-то бумагу, как я узнал потом, в карту, показывая рукой в сторону реки, спросил: «Это — Дёржа? А где Сукромля?»

Мы догадались, что он спрашивает о наших речках и ответили: «Сукромля в другом конце деревни». Он что-то записал и сел в машину. Она развернулась и тронулась, но тут в соседнем дворе, почему-то завизжал поросёнок, машина остановилась, из неё вышли двое — этот офицер и солдат. Они подошли к дому и стали стучать в двери, но там никто не отвечал, так как взрослые были в поле, а дома были двое маленьких детей. Старшему было, наверное, годиков пять, а может даже меньше, точно не помню. Не дождавшись ответа на стук, офицер что-то сказал солдату, тот сходил к машине, принёс и подложил то, что принёс под дверь. Нам офицер что-то сказал и махнул рукой, чтобы мы уходили, мы отошли. Офицер с солдатом зашли за угол дома. Почти сразу прогремел взрыв, дверь сорвало, солдат вошёл во двор, раздался выстрел.

Солдат вышел со двора, волоча за ногу мёртвого поросёнка. Офицер достал, из кармана какие-то бумажки, положил их на завалинку дома, придавил небольшим камешком, сказал: «Плата». Это были, как потом выяснилось, оккупационные марки. Поросёнка погрузили в машину, сели сами и уехали. Я так подробно описал первую встречу с оккупантами потому, что второе посещение нашей деревни немцами непосредственно коснулась меня.