Шоумены из бомжатника. Архисовременная пьеса в двух действиях

Геннадий Мурзин

«Шоумены из бомжатника» – это архисовременная пьеса. Главные действующие лица в ней – российские люди из уральской глубинки без определенного места жительства, то есть Стёпка и Нюрка, готовые за «пузырь» и кусман дешевой колбасы сняться в политической рекламе, тем самым призвать себе подобных граждан голосовать за достойного из достойных кандидатов в президенты. Надеялись поправить благополучие. Планы строили грандиозные, однако…

Редактор Геннадий Мурзин

Фотограф Геннадий Мурзин

© Геннадий Мурзин, 2019

© Геннадий Мурзин, фотографии, 2019

ISBN 978-5-4496-2728-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ШОУМЕНЫ ИЗ БОМЖАТНИКА

(Актуальная пьеса в двух действиях)

Действие первое

Типичные герои наших дней

НЮРКА —

мелкая, но удивительно юркая; на одном месте дыру вертит; ей чуть-чуть за тридцать, но тяготы современной жизни, помеченные на лице, из нее сделали семидесятилетнею; меж отвисших губ глядят на свет три зуба, да и те раскачиваются при еде. Ее привычная среда обитания: днем — у приватизированной ею помойки, бдит за тем, чтобы на территорию, являющуюся территорией её жизненно важных интересов (в доме, что неподалеку, обитают новые русские), ни один конкурент не положил глаз и не покусился на дары свыше; ночью — делит ложе любви с себе подобным в ближайшем канализационном колодце. Одета в соответствующее ее статусу.

СТЁПКА —

степенен, себе на уме, куда как старше сожительницы, а смотрится молодцом; не высок (метр с кепкой), но, чтобы выглядеть чуточку повыше, щеголяет в туфлях на утолщенном каблуке. С ними подфартило: надыбал на своей мусорке, почти новые, с ноги нового русского. Стёпкина территория победнее Нюркиной, но и она дает кое-что. Характером крут и сожительница (особенно по большим и знаменательным датам) носит синяки — как наглядные и убедительные свидетельства мужской его состоятельности и значимости. Выглядит точно так, как должны выглядеть люди его круга, но не без некоторого шика, своеобычного налета щегольства.

Незримо присутствует третий, о нем автор ничего не знает, однако догадывается.

* * *

Полукруглая сцена представляет из себя небогатую комнату, по центру которой стоит журнальный столик, покрытый цветастой клеенкой. За столиком чинно и благородно сидят Нюрка и Стёпка, потому как понимают — под неусыпным надзором организаторов шоу и их всевидящего ока камер, находящихся где-то под потолком. Столик сервирован не ахти, но кое-что все-таки имеется из того, что должно (по мнению организаторов) представлять для Стёпки и Нюрки повышенный интерес, а именно: открытая, но не початая бутылка настоящей, а не палёной водяры, тем более не жалкий фуфырик боярки, а также пара бутербродов с настоящей колбасой.

Нюрка, проглатывая слюну, старается не глядеть на это великолепие, отводит взгляд в сторону или на потолок. Стёпка, нет, не в силах оторвать глаз; смотрит на водяру будто заворожённый, будто медитирует.

Стёпка не выдерживает этакого испытания на выносливость, и его рука тянется в сторону бутылки. Осторожно и ласково берет, долго разглядывая и встряхивая, причмокивает.

С т ё п к а. Кажись, того… ничаго (делает вид, что к этому напитку совсем равнодушен). Пить, вишь ты, можно…

И н т е л л и г е н т н ы й г о л о с з а с ц е н о й (решительно). Но-но! Сначала дело, а уж после…

С т ё п к а (лицо хмуро и недовольно). Во, гад (в сторону и тихо, чтобы принимающая сторона не пообиделась и не выперла)! Не по-русски как-то… Не по жравши и не промочив горла, а дело, ишь ты, подавай (совсем тихо продолжает ворчать себе под нос). Эксплутатор… Кровопивец… Истинно издеватель… Мыслимо ли, чтобы, вишь ты, стояло, а не?..

Н ю р к а (по-прежнему сидит, сложа руки на коленях). Прекрати!.. Он — прав…

С т ё п к а. А ты заткнись, тварь помоечная (сверля ее взглядом)! Где твое право, вишь ты, мужику рот затыкать (сжимая кулак)? Заеду про меж зыркалок — сразу утихомиришься (выказывает явное намерение харкнуть под стол, однако, спохватившись, что это будет выглядеть неинтеллигентно и к тому же может не понравиться организаторам, с усилием содержимое рта отправляет внутрь).

Г о л о с з а с ц е н о й (напоминает). Не о том толкуете… Не ломайте сценария…

С т ё п к а (согласно кивает головой, хотя слово «сценарий» ему непонятно, а потому чуждо). Это — да… верно (обращает все еще неостывшие глаза на Нюрку). Нюр, а?..

Н ю р к а (кобенясь). Чё те надо, придурок?

С т ё п к а (тут съездить бы сожительнице по сусалам, но не тот момент и не подобающее для этого место, а потому усмиряет природный порыв души). Не груби, а, Нюр, не сто-о-о-оит.

Н ю р к а (все еще кобенясь). А чё будет, ну, чё?

Г о л о с з а с ц е н о й (недовольно). Ближе к теме, голубчики, ближе.

С т ё п к а (почесывая голову, меняет тему). Нюр, а в газеты ты хоть заглядываешь?

Н ю р к а (кивает). Бывает… Когда целую, непользованную найду.

С т ё п к а (криво ухмыляется). Пораскинь куриными мозгами и ответь: что есть электорат?

Н ю р к а (раздраженно). Это у тебя, безмозглый козлина!

С т ё п к а (и тут сдерживает минутный порыв и отказывается от удовольствия пройтись по харе сожительницы). Ответь по существу!

Н ю р к а (смущается и виновато отворачивает взгляд). Не… знаю.

С т ё п к а (радуясь тому, что может прищучить сожительницу). Электорат — это я и ты…

Н ю р к а (растерянно). Как-как?

С т ё п к а (самодовольно). Как — было, но поросята пришли и, вишь ты, съели (он тянет руку к бутылке, но будто ужаленный тут же отдергивает).

Н ю р к а. Это ты про чё?

С т ё п к а. Про выборы, вишь ты…

Н ю р к а (недоумевает). А причем экторат?

С т ё п к а (пробует хохотнуть, но не очень у него получается). Ну, какие выборы без нас, то есть электората? Подумай, дура! Да и то, вишь ты, надо помнить, что вождь…

Конец ознакомительного фрагмента.