Обжигающие вёрсты. Том 1. Роман-биография в двух томах

Геннадий Мурзин

В первый том романа-биографии «Обжигающие вёрсты» вошли житейские истории, относящиеся к детству и юности уральского литератора и публициста Геннадия Мурзина. Много радостного и счастливого здесь, но немало и грустного, подчас, горького и обидного. Автор откровенен, поэтому произведение не может не понравиться тем, кто интересуется прошлым.

Глава 9. Здравствуй, Восточная Сибирь

А вот и Братск

Этот город меня сходу удивил. Начиная с железнодорожного вокзала: это деревянное зданьице еще дореволюционной постройки, вросшее с годами в землю чуть ли не по самые окна. Когда везли к месту постоянного обитания, то увидел, что Братск — весьма специфическая территориальная единица: оказалось, что вдоль левого, очень высокого берега Ангары, фактически, обособленно, отдаленные друг от друга на три-пять километров, находятся Братск-1, Братск-2, Братск-3, Братск-4, Братск — 5.

Наш конечный пункт — Братск-5. Что он из себя представлял? Когда мы вышли из автобусов, то оказались в окружении вековых сосен, фактически, в тайге, где нет ни одного жилого дома, — ни старой, ни новой постройки.

Оглядевшись, невдалеке заметил нечто, очень смахивающее на степные юрты кочевников, которые видел лишь в кинофильмах.

Нас повели именно туда. Мы прошли через деревянную арку, на которой было написано: «Добро пожаловать, в город будущего!»

Когда приблизились, то оказалось: мною виденное — не что иное, как самые обычные палатки. Правда, с двумя стенками из брезента. Правда, с небольшими оконцами по периметру.

Комендант поселка, встретивший нас, сказал: некоторое время придется пожить в этих палатках; до тех пор, пока сами же не построим современные многоэтажные молодежные общежития со всеми современными удобствами. Он показал рукой в ту сторону, где будут те самые общежития: там стояли могучие сосны, в кронах которых шумел ветер.

Всего здесь находилось шестьдесят палаток, в каждой из них стояло по тридцать кроватей. Простой подсчет показывает: в нашем поселке (он потом станет центром крупного индустриального города с населением в двести пятьдесят тысяч) стало жить 1800 молодых парней. Конечно, ни кинотеатра, ни магазинов, ни каких-либо иных увеселительных заведений. Там не было даже колодца, поэтому воду привозили на автомашине.

Начисто отсутствовал и женский пол. Очевидно, комсомольские деятели, направлявшие сюда молодежь, полагали, что в Братск приедут либо кастраты, либо поклонники однополой любви. Нет, приехали самые настоящие парни, которым ничто человеческое не чуждо. И вскоре они заскучали. Было отчего: в этой экзотике, то есть в глухой тайге, интересно жить неделю, может, две, но не более того.

Мне, может быть, было несколько легче, так как все свободное время, а его было предостаточно, особенно по воскресеньям, читал книги, за что в палатке меня прозвали «профессором». Книги брал в поселке Постоянный, который от нас находился в пяти километрах.

Если кто-то подумает, что для прибывшей молодежи по комсомольским путевкам организовывался культурный досуг, то он здорово ошибется. Здесь не только насчет культурного досуга была проблема. Вначале комсомольцы несколько месяцев не знали, кому заплатить членские взносы.

Итак, меня постоянно можно было видеть за чтением. А другие? Чем они убивали свободное время? Пьянствовали. Пили по-черному, пропивали все, что зарабатывали. Где брали вино и водку? Там же, где я брал книги, — в поселке Постоянный. В воскресенье с утра от каждой палатки снаряжался гонец, который притаскивал огромное количество бутылок.

К вечеру в нашей палатке стоял такой густой запах спиртного, что дышать нечем было. Почему не проветривали? Попробуй открыть хоть на минуту дверь. Налетит такое количество гнуса, что потом вообще места себе не найдешь.

Исторический, наверное, снимок: выходной день и молодой строитель Геннадий Мурзин трезв, более того, решил сфотографироваться на фоне главного створа строящейся Братской ГЭС. Пока что вольно катит свои воды Ангара. И знаменитые Падунские пороги все еще отчетливо возвышаются над водной гладью своенравной сибирской реки. А за спиной отчетливо просматривается лозунг: «Покорим тебя, Ангара».

Неужто повезло?..

Чуть-чуть повеселел тогда, когда (вместо смывшихся со стройки) к нам подселили двоих парней из Харькова. Юра и Саша окончили строительный техникум, сюда их направили на отработку. Оказались из интеллигентных семей. Как и меня, к спиртному их не тянуло. Как и я, много читали. Особенно сблизился с Сашей, так как он, помимо всего прочего, увлекался фотографией. У меня также был фотоаппарат «ФЭД», с которым не расставался. Юра же, когда в палатке наступала относительная тишина, включал привезенный с собой транзисторный приемник и часами слушал музыку. Заодно с ним, и я стал потихоньку приобщаться к культуре.

После одиннадцати вечера обычно транслировался концерт. Кровати вновь прибывших были рядом с моей, так что слышал их разговоры. Многого не понимал, многое просто потрясало. Стыдно вспоминать, но надо.

В один из вечеров, лежа на кровати, читаю роман, кажется, Стендаля «Красное и черное». Юра, как обычно, прильнул к приемнику, Саша тоже, уткнувшись в книгу, читает. И вот слышу между ними такой диалог.

Саша:

— Гелена Великанова, кажется…

В это время идет эстрадный концерт, выступают певцы и певицы. Услышав реплику Саши, Юра аж подскакивает от возмущения на кровати.

— Ты что, в самом деле! — Восклицает он.

Саша отрывается от книги, прислушивается.

— Ах! Ну, да, ошибся…

— Ошибся? — Продолжает возмущаться его товарищ. — Как можно спутать Великанову с…

Тот не дает договорить.

— Ясно: это Майечка… Кристалинская.

Спустя пару часов. Приглушенный звук, но слышу, что в приемнике звучит музыка. Юра, по-прежнему прильнув ухом, слушает. Саша все также сосредоточенно уставился в сборник стихов Брюсова. В дальнем конце палатки, за столом обычное пиршество клонится к закату: многие клюют носами, но изо всех сил пытаются заплетающимися языками поддерживать компанию.

Читаю своего Стендаля, познакомиться с которым посоветовал все тот же Юра. Читаю, но в голове то и дело возникает одна и та же мысль: «Странные все же парни… Например, Юра. Как можно часами неотрывно слушать какое-то пиликанье? Или Саша: роман, как у меня, читать — куда ни шло, но стихи читать, как какой-нибудь роман, — извините».

Откладываю в сторону книгу, закидываю руки за голову, глядя в потолок, думаю о феномене (это новое для меня словечко, почерпнутое мною из их лексикона, мне страшно понравилось и поэтому стараюсь его запомнить и чаще употреблять). А феномен — это поразившая меня их способность по голосу определять, кто исполняет ту или иную песню. Для меня — никакой разницы: поют и поют — пусть поют. Великанова или Кристалинская — в чем различие? Голоса как голоса. Мне кажутся абсолютно одинаковыми. Плюс: как ту, так и другую я и по радио-то слышу в первый раз. Вот Русланова — другое дело. В деревенской избе-читальне, еще в детстве слышал, как она пела. До сих пор в ушах ее голос и слова ее песни: «Когда б имел златые горы и реки полные вина, все отдал бы за ласки взоры, чтоб ты владела мной одна…» Душевная, наша песня! Но и в этой песне (как раньше, так и сейчас) мне не все ясно. Возьмем, думаю про себя, (не решаюсь произнести вслух даже при приятелях) выражение «ласки взоры». Убей Бог, не знаю и не представляю. Или: что означает «чтоб ты владела мной одна». Владеть — это как? Я же не вещь какая-нибудь, я — человек. Это еще куда ни шло, но ведь получается из песни (какой кошмар!) мной могут владеть и несколько. Как так?! Конечно, порываюсь спросить своих новых знакомых, но что-то меня останавливает. Скорее всего, природная стыдливость. Уж больно не хочется стать посмешищем. Поэтому для себя решил раз и навсегда: мной никто не будет владеть, вообще никто!

Но это пустяки. Потому что песня душевная, душу бередит. Наверное, эта самая Русланова, как и я, все детство провела в какой-нибудь глухой деревне. То есть, настоящая бой-баба!

В эту минуту Саша, чья кровать прямо примыкает к моей, потягивается, зевает, откладывает в сторону книгу.

— Пожалуй, и баиньки пора.

— Само собой. — Откликаюсь в качестве поддержки его идеи.

Саша поворачивает голову в сторону Юрия.

— А ты, меломан, долго еще собираешься упиваться?

Ага, отмечаю про себя, опять новое слово — меломан. И что оно означает? Надо не забыть. Завтра, вечерком заскочу в библиотеку и гляну в энциклопедию. И тут же ловлю себя на мысли, что и другое слово «упиваться» уж шибко как-то… не совсем, как бы к месту. Вон, Вадим, который шарашится, ползком добираясь до своей кровати, действительно упился. Но Юра! Он-то как может упиться, слушая музыку по приемнику?..

Саша прислушивается к звучащей музыке и спрашивает:

— Бетховен?.. — Юра кивает. — Пятая симфония?

— Угадал, — оторвавшись на секунду от приемничка, ухмыляясь, отвечает Юра.

Саша ехидно спрашивает:

— Думаешь, ты один такой меломан?

Юра отрицательно мотает головой.

— Я ничего не думаю. Я — знаю.

— Ну-ну! С такой самооценкой далеко уйдешь.

— Не дальше твоего. — Парирует Юра.

Из дальнего угла палатки доносится хриплый полупьяный голос Сереги:

— Кончай базар! Спать пора.

Ребята затихают. Юра выключает приемник, поворачивается на бок и через минуту начинает легонько похрапывать.

Лежу и молча гляжу в потолок. У меня опять так много пищи для размышлений. Думаю…

Какие все-таки парни счастливые! Они всего лишь на два года старше меня, а уже мастерами на нашей стройке. И до чего умные! Им нет равных. Это ж надо! Узнать, лишь слегка прислушавшись, не только автора музыки (уже от них слышал, что Бетховен — это такой композитор), а и назвать безошибочно звучавшее в эфире произведение. Фантастика! Я, вот, только и знаю, что Пахмутову… И то лишь потому, что по десять раз на дню из всех динамиков слышу: «Главное, ребята, сердцем не стареть; песню, что придумали, до конца допеть!» Кстати: три дня назад Пахмутова гостила на нашей Всесоюзной ударной комсомольской стройке. В поселке Постоянный, на летней эстрадной площадке был концерт. Новые мои соседи по палатке, Юра и Саша чуть ли не силой стаскали и меня. Скажу честно: понравилось! Особенно композиторша. Крохотулечка! Такая веселая и настолько красивая! Просто жуть. И песни у нее хорошие. Только вот никак не могу взять в толк, как она эти самые песни «пишет»? Ну, письмо или роман — это да, можно написать, а музыку, которая так красиво звучит? Мне еще предстоит узнать, что есть премудрость, которой овладела Пахмутова, — нотная грамота. Еще раз буду потрясен, когда узнаю, что Юра и Саша, мои новые знакомые, оказывается, знают тоже эту самую загадочную грамоту — нотную. И даже покажут, как выглядит скрипичный ключ. Показать-то они мне показали, однако все равно ничего из их объяснений не понял. И в моей голове вопрос так и остался неразрешимым: зачем композитору скрипичный ключ? Он, что, им отпирает или запирает свою музыку?

Однако уже хорошо то, что знаю теперь: есть на свете люди, именуемые композиторами, которые «пишут» музыку, пишут точно так же, как писатели пишут свои романы, — сочиняют, придумывают из головы, а потом записывают специальными значками на специальных бумажных листах, которые называются нотами.

«Господи, какие же они умники! — Мысленно восклицаю я. — Как им здорово повезло… Они так много знают…»

И тотчас же спохватываюсь: никакого Господа нет и в помине, это выдумки церковных мракобесов, которые дурачат несознательный народ. И действительно: ну, как можно, чтобы кто-то существовал среди людей, а его никто из живущих никогда не видел?! Всемогущий призрак? Горд, что некрещеный, единственный из пятерых детей моих родителей. Мать как-то обмолвилась: забыли окрестить.

Бога нет и быть не может! Что-что, а это твердо знаю. Откуда знаю? Кто мне это внушил? Когда, в какой момент? Не помню.

Но мне становится немного грустно. Если так рано и столь ясно, твердо усвоил истину, что Бога нет, то почему, наряду с этим, не знаю так много других полезных истин; почему мне не дали так же много знаний в литературе, музыке, изобразительном искусстве, наконец, хотя бы просто хороших знаний русского языка?

Читал тогда в «Правде», что советское общество воспитывает гармонично развитых молодых людей. Запомнил, поскольку не знал, что такое «гармонично». Узнал в библиотеке. И все равно ничего не понял.

Итак, гармония — это (по энциклопедии) соразмерность частей, слияние различных компонентов в единое органичное целое. Значит, гармонично развитый человек — это тот, в котором органично соединено в единое целое все: и профессиональные знания, и культура, и образованность, и воспитание.

Например, Юра и Саша⁷ — гармонично развитые молодые люди. Они не только знают, как надо строить жилые дома, а и культурны, образованны, воспитаны. Они не только разбираются в том, из чего, к примеру, изготовлены стеновые панели, для чего им нужен теодолит и как с ним управляться, но и умеют на чистом русском языке грамотно изъясняться, знают нотную грамоту и играют на рояле, видят разницу между Бетховеном и Чайковским, Лемешевым и Козловским, Толстым (тогда еще не знал, что в России было несколько писателей с такой фамилией, а Алексея Толстого узнал в шестом классе, когда в школьной библиотеке взял книгу «Гиперболоид инженера Гарина» и на одном дыхании «проглотил» ее) и Стендалем, Пикассо и Ивановым, Станиславским и Вахтанговым, Марлен Дитрих и Любовью Орловой. А люди-то все великие, оказывается!

Лето 1959 года. Братск. Александр из Харькова. Его кровать в палатке стояла рядом с кроватью Геннадия Мурзина. Лежали по вечерам и вели весьма умные разговоры. Прибыл Александр на строительство Братской ГЭС после окончания Харьковского строительного техникума. Увы, но в памяти не сохранил фамилию. Радует, что сберег эту фотку-визитку. А вдруг кто-нибудь из его родственников увидит и признает?

Тупее тупого? Но это невозможно!

Тупой такой? Да, тупой, однако ж, я не одинок, далеко не одинок! Из тридцати парней, живущих со мной в одной палатке, до недавнего времени считался самым гармонично развитым, а потому и дали прозвище «профессор». Теперь, правда, не стали так называть: общественное мнение решительно скинуло с пьедестала великого умника. Потому что люди воочию убедились: эти двое, Юра и Саша, наши сверстники, — куда как умнее и гармоничнее меня. Теперь — есть что сравнивать. Да, понял, что тупой. Но также понял, что другие все — тупее тупого. Меня сейчас, когда все спят, а за оконцем палатки дождь льет, как из ведра, и в вершинах вековых сосен вольно шумит ветрище, не это тревожит. Недоумеваю по другому поводу. Пытаюсь разобраться вот с чем. Говоря языком «Правды», всех нас советское общество воспитывает гармонично развитыми молодыми людьми. Пусть будет так. Однако почему же результат такой разный? Почему плоды просвещения и воспитания диаметрально противоположны, например, между мной и тем же Юрой из Харькова? Ведь даже я (такой тупой) знаю: единственное самое справедливое общество, общество равных прав и возможностей — это наше советское общество. Мысленно еще раз повторяю истину: равных прав и равных возможностей! Почему советское общество ничего не сделало для меня и еще для двадцати семи других моих сотоварищей по палатке? Почему двоих воспитало гармоничными, а всех других нет? Неужели в советском обществе лишь двое из тридцати в состоянии жить в гармонии, а остальные?.. Двое даровитых и способных гармонично развиваться, как этого хочет советское общество, а остальные бездари? Уж больно мало! С этим не согласен. Полагаю, что тут что-то не так: либо я не могу чего-то уразуметь, либо советское общество на самом деле совсем не стремится к гармонии.

Ведь факт же: мы все тридцать человек, живущих сейчас в этой палатке и приехавших на стройку по комсомольским путевкам, родились в одной стране — Советском Союзе, и примерно в одни и те же годы — предвоенные; мы все учились, кто-то побольше, кто-то поменьше, у советских педагогов и жили примерно все одинаково трудно; теперь, вот, все в Ленинском комсомоле, являющемся резервом Коммунистической партии. Иначе говоря, всё одинаково, а мы такие разные, такие разные! Как будто, люди с разных планет. Но это же не так! Нас не только объединяет планета Земля, а и одна страна — СССР, где общество живет по единым правилам — от Москвы до самых до окраин…

При таких вот мыслях и засыпаю, не найдя ни одного ответа, ни на один обуреваемый меня вопрос.

Вообще, насколько мне помнится, это был первый случай, когда всерьез задумался над тем, что потом будет беспокоить всю жизнь. Серьезная задумка и, как потом пойму, весьма опасная. Пройдет немногим больше двух лет. Никита Хрущев, тогдашний вождь СССР, герой забавных анекдотов, громогласно оповестит мир: «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме!» Услышав об этом, подумал: «Пьянь-рвань вряд ли способна на что-то подобное». Нет-нет, верил, искренне тогда верил в неизбежность коммунизма. Я всего-то сомневался лишь в сроках. Меня не устраивал 1980-й год — намеченный год победы коммунизма. Глядя снизу, тогда видел, что Хрущев сильно переоценивает потенциал тогдашнего советского человека. Потому что людей, способных жить и следовать принципам морального кодекса строителя коммунизма, на мой взгляд, было слишком мало. Хороших людей, способных на такой светлый подвиг, почти нет, а с пьянью-рванью коммунизма точно не построить — ни за двадцать, ни за сто лет.

Пройдут те самые двадцать лет. Наступит 1980-й. И с ужасом увижу, что прав был на все сто процентов. Советское общество не только не приблизилось к светлой и наивной мечте, но и еще дальше отдалилось. Увижу, будучи человеком зрелым и гораздо более образованным, что идет деградация личности, саморазрушение русского человека. Причем увижу, что рыба гниет с головы, а чистить ее по-прежнему пытаются с хвоста. Это придет ко мне с годами. А тогда, в 1960-м, еще искренне верил, что нашей партии, КПСС по плечу самые великие свершения. И я один из тех, кто на переднем крае борьбы за торжество идей коммунизма, потому что нахожусь на самой настоящей стройке будущего — стройке коммунизма, на строительстве величайшей в мире гидроэлектростанции на Ангаре.

На фоне самосвала, доставившего на стройку кладочный раствор, молодой строитель Геннадий Мурзин.

Примечания

7

К сожалению, следы ребят утеряны. Искал, даже на программу «Жди меня» обращался, но, увы… Не помогли. Наверное, из-за недостатка представленных о разыскиваемых сведений, ибо даже фамилий не запомнил. Хотя телевизионщики утверждают, что способны иголку найти в стоге сена. Значит, мой случай особый…. Не повезло. Мне, конечно, не найти, а вот телевизионщикам… Обратились бы в Харьковский строительный техникум. Наверняка, в Братск было направлено не больше двух-трех комсомольцев.