Меняя историю

Геннадий Марченко, 2015

Хронопутешественник Сергей Губернский осваивается в советском прошлом, становится известным писателем, композитором, сценаристом и приступает к своему плану по спасению СССР. А для этого необходимо завязать знакомства на самом верху, сделать ставку на кого-то из политиков, кому он сможет довериться. И такой человек находится…

Глава 3

«И вот, товарищи, мы с вами стали свидетелями того, как израильская артиллерия начала обстрел мирного палестинского поселения. Вон там, как вы можете видеть, только что взорвался снаряд. А ведь это кварталы, где живут обычные люди, такие же, как мы с вами, тогда как израильская пропаганда вовсю пытается доказать, что Израиль воюет с боевиками».

Спецкор программы «Международная панорама» Фарид Сейфуль-Мулюков отважно вещал на фоне полуразрушенного строения, а за его спиной арабские подростки что-то орали и размахивали кто палкой, а кто и автоматом Калашникова. Ага, мирные жители… Это же бандит на бандите! Вот только наша пропаганда в свою очередь пытается вывернуть всё наизнанку. Оно и понятно, коль Штаты поддерживают Израиль, то СССР впрягается за Палестину. Лучше бы показали сюжет из Никарагуа, там хоть я солидарен с позицией Советского Союза по поддержке сандинистов.

Валя тем временем обряжала Даньку на прогулку в лёгкий импортный костюмчик, который я привёз из Москвы. Новость о том, что я всё-таки приобрёл дачу в Переделкино и ей теперь нужно съездить самой посмотреть наше жилище, Валентину воодушевила.

— Серёж, а с пропиской что делать будем? — поинтересовалась она.

— А в чём проблема?

— Так ведь нельзя одновременно быть прописанным по двум разным адресам. Если на даче жить будем, то отсюда нужно выписываться. А у нас Ленка в столичном общежитии прописана.

Вообще-то уже с полгода, как Ленка жила на съёмной квартире, но прописана всё равно оставалась в общежитии. С моими доходами я мог позволить падчерице проживание в более комфортных условиях.

— Давай не будем голову ломать, — продолжила Валя. — Ты прописывайся на даче, станешь столичным жителем, а я останусь прописана в этой квартире. Жалко терять жильё, мало ли что… Даньку тоже у себя прописывай, надо будет его прикрепить к местной детской поликлинике, взять направление на молочную кухню… Хотя о чём это я! Нам теперь уже пора заканчивать с молочкой, мальчик-то растёт, время переходить на пюрешки.

Лететь на самолёте с пацаном супруга наотрез отказалась, пришлось брать билеты в СВ. Завтра отъезд, а сегодня у Даньки с утра прорезался уже второй зубик. По счастью, пока этот процесс проходил безболезненно, без поноса, температуры и прочих симптомов.

— Серёжа, мы готовы. Хватит в телевизор таращиться, бери камеру и идём с нами. Сам же предлагал устроить фотосессию на природе.

Ну да, предлагал, так что теперь не отвертишься. Беру ставшую мне родной «практику», покрывало, большую бутыль с квасом из холодильника, сумку с едой, обуваюсь и выхожу на лестничную площадку вслед за женой и сыном. Мы решили прогуляться в сторону Суры, а заодно там же и отужинать, благо погода располагала.

— Давай я понесу Даньку, а ты сумку, если хочешь.

— Да он лёгкий, не надо. Если устану, сама попрошу. К тому же сумка, мне так кажется, потяжелее будет. Так что неси еду, а я сына.

До реки добрались минут за пятнадцать. Пляж тянулся вдоль русла метров на сто, и в этот воскресный вечер здесь ещё было немало отдыхающих. Солнце уже не так припекало, как днём, к тому же лёгкий речной бриз создавал ощущение прохлады. Мы решили расположиться чуть в стороне, ближе к зарослям осоки и камыша, где рядом в воде плескались подростки. Постелили покрывало, на него из сумки выложили захваченную из дома снедь: огурцы, помидоры, зелёный лук, бутерброды с колбасой и сыром. Ну и конечно же квас, который в 1976-м гораздо вкуснее той газированной субстанции, что продавали в XXI веке.

Сделал несколько кадров своих родных, потом попросил отдыхавшего неподалеку мужчину сфотографировать нас всех вместе.

— Валюш, раз уж я плавки захватил, может, искупаюсь?

— Иди поплавай, а мы с Данькой вдоль бережка прогуляемся, ноги пополоскаем.

Я с разбегу нырнул в чуть прохладную воду, нежно принявшую моё разгорячённое тело, и вынырнул метров через пятнадцать. Затем брассом поплыл от берега. Добрался почти до середины реки, лёг на спину и уставился в голубую бездну неба с редкими перистыми облаками. Здорово, так бы лежал и лежал, едва двигая раскинутыми в стороны руками и ногами. Вспомнил, что завтра до отъезда должен отдать Мясникову рукопись о пензенских подземельях. Всё-таки сумел выкроить ещё пару дней, чтобы полазить с Сергеем и Виктором по катакомбам, а затем всё это систематизировать, включая рассказы диггеров. Заодно перерисовал карту подземных ходов, добавил фотографии.

— Помогите! Помогите, ребёнок тонет!

Отчаянный женский крик вернул меня в действительность. Я посмотрел в сторону берега. Там металась женщина, размахивая руками и одновременно показывая в мою сторону, только чуть правее. У берега по грудь в воде стояли трое мальчишек и тоже что-то кричали, показывая на то же место. Метрах в двадцати от берега мальчишка лет десяти отчаянно барахтался, но чувствовалось, что силёнок у него осталось немного.

Я отчаянно принялся загребать руками, пытаясь успеть, пока пацан не скроется под водой. Краем глаза заметил, что от спасательной станции с другой стороны пляжа отчаливает катер, а к воде бежали ещё двое мужчин. Но я должен подплыть к тонущему быстрее.

Да твою же мать! Мне оставалось десятка два гребков, когда парень, пуская пузыри, скрылся под водой. Если там сильное подводное течение, то его может сразу унести в сторону. Я прибавил из последних сил и, добравшись до места, где видел мальчишку в последний раз, нырнул.

Ну и муть, ничего не видать. Да и солнце уже не такое яркое, как днём, поэтому на глубине в пару метров не было видно практически ни зги. Я принялся шарить вокруг себя руками. Да где же ты, горе-пловец… Чувствуя, что воздух заканчивается, всплыл на поверхность, продышался, сделал глубокий вдох и снова ушёл под воду. На этот раз постарался опуститься как можно глубже. Сейчас бы фонарь и маску, да где ж их взять-то…

И вдруг я почувствовал лёгкое прикосновение к ноге. Развернулся в толще воды, протянул руку и нащупал явно чьё-то плечо. Ха, чьё-то… Не чьё-то, а того пацана, больше тут и быть некому. Стараясь не терять контакт, другой рукой схватил его за волосы, подтянул и принялся выгребать наверх. Воздух был на исходе, когда наконец я вспорол головой плёнку воды и судорожно вздохнул.

— Вот он, — словно сквозь туман послышался чей-то голос.

— Он нашёл его!

— Давай сюда парня.

Последняя фраза принадлежала немолодому спасателю в тельняшке, перегнувшемуся через борт катера. Я с радостью избавился от ноши и сам уцепился за борт, мои мышцы ныли так, будто я пару часов пахал в тренажёрном зале. В последнее время из-за поездок то в Узбекистан, то в Москву не так часто удавалось совершать утренние пробежки и заниматься с гантелями, вот мышцы и расслабились.

Спасатель принялся откачивать мальчишку, и через минуту тот отрыгнул воду и задышал. Только после этого я отцепился от борта катера и медленно поплыл к берегу, где меня ждала взволнованная супруга. Она, не скрывая слёз, молча прижалась к моему мокрому телу. А сзади неё на покрывале сидел Данька и с наслаждением, весь в слюнях, грыз баранку.

Всё же судьба мальчонки нас волновала, и мы, чтобы окончательно успокоиться, дошли до спасательной станции. Здесь уже стояла машина скорой помощи, возле пациента хлопотали врачи и медсестра, но парень вроде чувствовал себя неплохо, хотя и выглядел бледновато.

— О, хорошо, что подошли! — оживился при нашем появлении спасатель. — У нас ведь журнал происшествий ведётся, давайте я впишу ваши данные, поскольку вы приняли непосредственное участие в спасении ребёнка.

Да бога ради, мне не жалко! Я продиктовал имя, фамилию, домашний адрес и телефон, после чего мы с Валей со спокойной душой отправились домой.

Во вторник утром мы были в Москве, а спустя ещё несколько часов сошли с электрички на станции Переделкино. Всю дорогу Данька мирно посапывал на руках матери, зато, как высадились в Переделкино, сразу зугугукал, требуя резиновое кольцо для своих прорезывающихся зубов. До нашей дачи мы добрались минут за десять, и я с удивлением обнаружил у забора две чёрные «Волги». У передней, прислонившись к капоту, курил сигарету мужчина южной внешности. Увидев нас, тут же затоптал окурок и, приветливо раскинув руки, двинулся навстречу:

— Сергей Андреевич, а мы вас тут второй день караулим! — Видя моё недоумение, пояснил: — Меня зовут Ильхам Каримович, я работаю в представительстве Узбекистана в Москве. По поручению нашего дорогого Шарафа Рашидовича Рашидова позвольте преподнести вам этот скромный подарок от узбекских хлопководов.

Он с торжественным видом показал на вторую «Волгу» и вручил мне ключи от машины. Ничего себе, вот этого я совсем не ожидал.

— Так ведь… Он уже дарил нам подарки, куда же ещё?!

— Э-э, дорогой Сергей Андреевич, вы подарили узбекскому народу такую замечательную песню, а он вам — вот такой скромный автомобиль. Антикоррозийное покрытие, гидроусилитель руля, интерьер из велюра, кондиционер, стереосистема «Panasonic»… Номера посмотрите, какие: 19–76 МОС. Нарочно не забудешь. Учтите, своим отказом вы обидите весь Узбекистан и Шарафа Рашидовича лично.

— Так ведь у меня и прав даже нет…

— Ну, водить-то умеете? Подзабыли немного? Ничего, пару раз прокатитесь, сразу вспомните, это как на велосипеде: если ездить научился — уже не разучишься! А насчёт прав не волнуйтесь, сделаем за один день. Завтра будете в Москве? Ну вот и замечательно, мы с вами съездим в ГАИ, там у нас есть, скажем так, свой человек, вам нужно будет только подпись поставить. Вот мой телефон, как только будете в столице — звоните. Кстати, бак полный, мы уже тут долили из канистры, — обаятельно улыбнулся Ильхам Каримович.

— Охренеть! — пробормотал я, провожая взглядом удаляющуюся «Волгу» с сотрудником представительства УзССР в Москве.

Валя так и стояла с открытым ртом. Даже Данила, казалось, прислушивался к разговору, только сейчас гугукнув.

— Не отказываться же, правильно? — сказал я жене, виновато пожимая плечами. — Всё-таки хлопководы передали, обидел бы отказом.

— Да уж, хорошо зарабатывают узбекские хлопководы, — покачала головой Валя. — А что за песню он упоминал?

— А, так я ведь тебе не рассказывал! Нам после съёмок Рашидов торжественный банкет устроил в лучшем ташкентском ресторане, вот там я и спел «Учкудук». Так городок называется, в окрестностях которого проходили съёмки. Сочинил, пока в пустыне сидели. Сказал, что дарю её узбекскому народу. Видно, мои слова первому секретарю запали в душу… Ладно, машина потом, а сейчас пойдём в дом, я тебе покажу, что и как. Надеюсь, тебе понравится.

Дача и в самом деле Валентине пришлась по вкусу, хотя многое из обстановки было не первой молодости. Особенно её порадовало наличие телефона, правда, сам аппарат она предложила заменить на более современный. А по мне, так неплохой раритет, в будущем подобный агрегат был выставлен в экспозиции пензенского краеведческого музея. Санузел, удобная кухня, подключённые коммуникации — всё это вызвало у неё восторг. Понятно, не сравнишь с кондовыми пензенскими дачами, куда народ ездит копать картошку. Поскольку посёлок недавно газифицировали, то Давид Израилевич побеспокоился подключить и наш дом к общей ветке. Иначе при наступлении зимних холодов мне пришлось бы топить печку дровами. О газовой колонке для нагрева воды я позаботился заранее. А вот газовая плита осталась от прежних хозяев, которые пользовались газом в баллонах.

Ну и конечно же окружающая природа. Мол, для мальчишки свежий деревенский воздух будет в самый раз.

А я всё думал, как мне научиться управлять подаренным автомобилем. Когда-то в будущем пару раз мне давали прокатиться, один раз на «жигулях», второй — на стареньком «вольво». Так что в принципе я понимал, на что жать.

— Валюш, может, пока попробую поездить, благо здесь машин мало, а в дерево, надеюсь, не врежусь…

— Нетушки, сначала топай в магазин. Надо, кстати, холодильник купить. Зимой ещё можно продукты в авоське за форточку вывесить, а летом что делать?

Магазин в посёлке оказался вполне приличным. Поскольку холодильника на даче пока не имелось, закупил немного скоропортящейся еды, а в остальном затарился консервами.

Между тем Валя с карандашом в руках вовсю составляла список необходимого. Мебель её в принципе устраивала, но диван она решила купить новый. Холодильник, само собой, тоже стоял на очереди. Телевизор предложила привезти из Пензы, раз уж я теперь при машине и смогу загрузить его в багажник.

— Ты что, везти телевизор на «Волге» из Пензы в багажнике?! Представляешь, что от него останется? У нас дороги хоть и неплохие, но до тех же немецких им ещё далеко.

— А ты в ГДР что ли был?

— Читал в одном журнале, — отбрехался я. — Короче, съездим как-нибудь в город и купим новый, а то в старом уже ручка переключения каналов отваливается. И стиральную машинку надо присмотреть, не вручную же тебе стирать.

— Ты ещё про пишущую упоминал, забыл?

— Точно, и «Ятрань» какую-нибудь присмотрим. Надеюсь, денег на всё хватит.

Только после обеда я всё же дорвался до машины, оставив Валю хозяйничать в новом доме. В бардачке я обнаружил ПДД, подумав, что они весьма кстати. Нужно будет выучить экспресс-методом. Основные знаки, в принципе, я и так знал, типа «кирпича», запрещающего проезд, но понятно, что полнотой мои знания не отличались. Вот сегодняшний вечер и посвящу изучению этой книжки.

Что-то я всё же помнил из уроков вождения. Переведя рычаг КПП в нейтральное положение, выжал сцепление, вставил ключ в замок зажигания и повернул его. Двигатель ровно заурчал, я отжал сцепление и попытался тронуться на первой скорости. «Волга» фыркнула и заглохла. Пришлось трижды повторять попытку, прежде чем машина поехала. Дальше третьей скорости я переключаться не рискнул. Следя, чтобы стрелка на спидометре не заползала за отметку «40», доехал до поворота дороги, кое-как развернулся и вскоре снова остановился у дачи, теперь уже носом в другую сторону.

Фух, нужно окошки открыть, что-то жарко стало. Хотя вроде кондишн имеется, ну-ка, где у этого парня кнопка… Ага, нашёл! Гляди-ка, как приятно обдувает. Включил стереосистему, нашёл какую-то радиостанцию. Теперь придётся ещё и кассеты покупать с музыкой.

Я несколько раз аккуратно проехал вокруг посёлка, и раз чуть не слетел в кювет, перепутав педали газа и тормоза. После этого решил продолжить занятия завтра, припарковался у дачи и, покидая «Волгу», нос к носу столкнулся с Окуджавой.

Его я узнал сразу — сколько в будущем видел фотографий барда и видеозаписей, в основном благодаря Интернету!

— А вы, значит, наш новый сосед? — спросил Булат Шалвович, глядя на меня с лёгким прищуром. — Мне о вас уже рассказывал Давид Израилевич.

— Выходит, так, — скромно улыбнулся я. — А вы — Булат Окуджава, верно?

— А что, похож? — Теперь в уголках его глаз затаился смех, хотя внешне бард оставался серьёзным.

— Ещё как похож! Кстати, вам Высоцкий привет передавал, когда узнал, что я теперь живу с вами по соседству.

— Володя? Талантливый актёр. Увидите его — тоже привет передавайте.

— Конечно, Булат Шалвович. Он хотел к нам на новоселье приехать, надеюсь, скоро мы сможем его отметить. Ну и вас позвольте пригласить, по-соседски, так сказать.

— Отчего же нет, зайду, только предупредите заранее.

В Пензу мы решили ехать послезавтра. Выпишусь из городской квартиры, затем вернёмся сюда, захватив наиболее ценные и нужные вещи, которые влезут в багажник автомобиля. Ну а что, раз уж я теперь заделался автолюбителем, объездил все окрестности, да и права, если ничего не случится, завтра мне выдадут — почему бы не смотаться туда-обратно на «Волге»?! Не так комфортно, как на поезде, зато быстрее. Да и, опять же, вещи не в руках тащить на вокзал, что там в руках унесёшь-то? Мелочь, а тут можно прихватить кое-что посущественнее. Да и Валя после некоторого раздумья согласилась с моими доводами, хотя и поворчала, что я без большой практики собрался за рулём в такую даль.

С правами Ильхам Каримович всё устроил по высшему разряду, мне и в самом деле оставалось только поставить свою подпись. На прощание сказал, что техобслуживание машины можно проводить в гараже представительства и чтобы я в случае чего не стеснялся. Мол, другу узбекского народа они всегда готовы оказать посильную помощь. Затем я отправился в редакцию «Юности», где Полевой ждал меня с новостями.

— В общем, ситуация такая… Федин в составе группы писателей на следующей неделе выезжает в Брест, там у них будут проходить памятные мероприятия. Принимающую сторону возглавляет сам Машеров. Я обрисовал ситуацию Федину, и он предложил включить вас в состав творческой делегации. Наверняка можно будет улучить пару минут и пообщаться с Петром Мироновичем наедине. Вся поездка займёт несколько дней, проезд и питание за счёт Союза писателей. Ну как, согласны?

— Конечно, разве можно упускать такую возможность?!

— Тогда я звоню Константину Александровичу и говорю, чтобы он внёс вас в список.

Уже задним числом я подумал, что могу понадобиться Тарковскому: ещё не все сцены с моим участием были отсняты, да и вообще хотелось проконтролировать съёмочный процесс. А меня не будет в Москве чуть ли не неделю. К слову, в ближайшую субботу съёмки будут проходить на борту армейского Ил-76. Даже сам Клушанцев планировал пробраться на борт самолёта и посмотреть, как актёры, наряженные космонавтами, парят в невесомости. Ну а что, до отъезда в Брест время ещё остаётся, а из Пензы мы вернёмся, вполне вероятно, до выходных. Так что можно и мне наведаться на аэродром в Жуковском.

Путешествие в родной город прошло без эксцессов, науськанный женой, я вёл машину крайне аккуратно. Не успели мы переступить порог квартиры, как дверь напротив распахнулась и показалась соседка:

— А к вам тут милиция приходила.

— С какой такой радости?

— Не знаю, вот, оставили телефон, сказали, чтобы, как объявитесь, сразу позвонили.

Я пожал плечами, взял бумажку с номером и пошёл звонить. Выяснилось, что повод был весьма приятный. Меня искали, чтобы вручить ценный подарок. Просили найти время и появиться в Первомайском РОВД, к которому относился наш микрорайон. Я сказал, что смогу, пожалуй, подъехать минут через тридцать, тем более я был на собственном транспорте.

— Хорошо, только не опаздывайте. Потому что мы также пригласим представителя спасательной службы, который и вручит вам награду, а также корреспондента из газеты.

Мне вручили от ОСВОД часы в золотом корпусе с гравировкой и заверили, что готовится представление на медаль «За спасение утопающих».

В общем, я пережил ещё один приятный момент в своей жизни, правда потеряв при этом больше часа драгоценного времени. Заодно позвонил в приёмную Мясникова, узнать, как продвигаются дела с книгой «Тайны пензенских подземелий». Оказалось, продвигаются неплохо, материалы уже отправлены в «Приволжское книжное издательство».

Наконец мы добрались до ЖКО, где я выписался из квартиры, а потом стали загружать в машину необходимые, по мнению супруги, вещи, которые упорно не желали втискиваться в казалось бы большой багажник. В том числе детская кроватка, даже в разобранном виде.

— А гитару-то зачем берёшь?

— На-а-а-до, — ответил я Вале голосом Василия Алибабаевича из «Джентльменов удачи».

Прежде чем отправиться в обратный путь, я успел сделать ещё одно важное дело. А именно — залезть в тот самый подвал на Московской и забрать припрятанные там мои российский паспорт и сотовый телефон. Что-то мне подсказывало, что в скором будущем эти вещи смогут пригодиться. Причём дверь я взламывал внаглую ломом, на глазах у офигевших старушек, после чего с телефоном и паспортом сделал ноги, ещё до прибытия милиционера.

Обратно до Переделкино также добрались без происшествий, если не считать замену пробитого колеса — напороться на гвоздь я умудрился, подъезжая к Рязани. Запаска имелась, но вот с домкратом я был знаком весьма отдалённо. Хорошо, выручил дальнобойщик, увидевший мои мучения и притормозивший оказать помощь.

За время поездки Валя немного рассопливилась, не иначе, где-то продуло, хотя по её требованию окна были закрыты — ребёнок всё-таки на руках. Может, от кондиционера надуло? Любопытно, что за всё время моего пребывания в этом времени я ни разу ничем не болел. А как-то, сильно порезав палец, на следующий день не обнаружил на месте пореза даже шрама. Жена тоже была в шоке. Похоже, неведомые благодетели всерьёз озаботились моим здоровьем, восстановив не только зубы и зрение. Может, мне и пули нипочём? Однако проверять эту теорию на практике у меня пока не было никакого желания.

На календаре была пятница, завтра я запланировал поездку со съёмочной группой в Жуковский, о чём оповестил по телефону и режиссёра фильма. А сегодня к нам нагрянула Ленка, вернувшаяся с очередных раскопок.

— Ну вы даёте, товарищи родители, прямо-таки по-царски устроились! Буржуи! — воскликнула девица, оглядывая наши хоромы.

— А ты где сама-то была, чего раскопала, давай рассказывай, — потребовали мы от Ленки.

— В Крым же с курсом ездили, я вам писала перед отъездом. Раскапывали скифские курганы. В одном захоронении обнаружили золотые украшения, об этом даже в местной газете написали. Передали все находки в краеведческий музей.

Мы расположились на кухне, а Даньку уложили спать в ту самую кроватку, которую мы с таким трудом втискивали в багажник подаренной хлопководами «Волги». Теперь неспешно вели беседу под чай с вишнёвым вареньем. Валя настояла, чтобы несколько банок мы всё же захватили в Переделкино.

От разговора нас отвлёк телефонный звонок. Звонили из Союза писателей, какой-то Пётр Вислый.

— Сергей Андреевич, а мы вам в Пензу названиваем, а вы уже, оказывается, в Переделкино живёте, — с лёгкой, как показалось, обидой сказал голос на том конце провода. — Хорошо, Борис Николаевич ваш новый номер подсказал. У меня для вас сразу две хорошие новости.

— Ну, если сразу две, тогда радуйте, — ответил я, косясь на приоткрытую дверь в кухню.

— Так вот, вы включены в состав официальной делегации, отправляющейся в Брест. Там, вероятно, вам придётся выступить с речью, посвящённой вашей книге «Знак беды». Несколько экземпляров мы возьмём с собой. Говорят, повесть Машеров прочитал с удовольствием, вспомнил войну. Выезд намечен в следующий вторник, автобус отъезжает от Дома литераторов в восемь утра, так что не забудьте. Обратно вернётесь через четыре дня.

— Это замечательно, а вторая какая новость?

— А вторая — ваш роман «Марсианин» переведён на английский язык, и его собираются печатать в Америке. С нами уже связывались представители издателя, они хотят с вами заключить договор, только всё это будет проведено через Союз писателей, так уж заведено, сами понимаете… Подъезжайте завтра с утра в секретариат, адрес вы знаете. Гонорар в валюте, само собой, получить не сможете, её переведут в рубли по курсу. Для этого завтра в Союзе зайдёте в бухгалтерию и напишете заявление, что согласны получать гонорар в рублях.

Что ж, раз нельзя в валюте, на которую, впрочем, в СССР практически ничего нельзя было приобрести — разве что по каким-то там чекам в «Берёзке», — будем брать «деревянными». Всё-таки пока никаких загранкомандировок я не планировал.

Новость, которой я поделился с родными, вызвала у них сдержанный восторг. Хотя нет, это Валя за меня скромно порадовалась. Она-то уже привыкла к тому, что рядом с ней такая величина, то и дело то книги издающая, то песни сочиняющая, а теперь ещё и в кино засветившаяся. А Ленка выдохнула: «Ух ты, круто!» — и предложила поднять за это дело тост. Наливочка у нас имелась, так что её пожелание мы выполнили, хотя Валя лишь пригубила, объяснив этот тем, что пока она ещё кормит ребёнка грудью.

— И долго ты будешь ещё кормить? — поинтересовалась Ленка.

— Месяц, максимум два, потом можно на кашки и пюре переходить. Кстати, ты как, замуж не собираешься?

— Есть у меня парень, мы с ним с первого курса дружим, он из нашей группы. Но робкий какой-то, пока только целовались.

— Нормально!.. А ты что, сразу в постель его, что ли, собралась затащить?

— Нет, мам, а чего ты кипятишься? Сама-то меня во сколько родила?

— Девочки, заканчивайте ругаться, — прервал я диалог на повышенных тонах, — давайте лучше обговорим, когда будем новоселье справлять. Так как нужно будет созвониться с Высоцким, а то вдруг он в этот день не сможет, и Окуджава, опять же, обещал зайти, его тоже заранее нужно предупредить.

Следующий час был посвящён обсуждению празднования новоселья, а потом вдруг падчерица обнаружила, что электричка в Москву отходит через четверть часа, и ей уже сломя голову нужно бежать на станцию.

— А у тебя какие-то дела в Москве? — поинтересовалась Валя.

— Вроде нет…

— Так и нечего дёргаться. Переночуешь у нас, есть же свободная комната.

После недолгого раздумья Ленка согласилась провести ночь на даче. И я сам уже отправился спать, как-никак мне предстоял ранний подъём, в семь утра я планировал на «Волге» выехать в Жуковский.