Капитан Колдомасова. следователь Генеральной прокуратуры Российской Федерации по особо важным делам

Геннадий Максимович Даничкин

Эта повесть предназначена для элитного читателя, для передовой, продвинутой молодёжи, для властных структур любого уровня и для иных желающих граждан, в том числе и зарубежных. Приобретя её в свои коллекции, в подарок друзьям и просто так, вы об этом никогда не пожалеете! Хотя бы ради воспитания чувств и людей, эта повесть стоит того!Кроме того, данная повесть будет вечно актуальной для каждого человека в этом материальном мире на нашей Земле, созданной для всевозможных страданий и болезней. Книга содержит нецензурную брань.

Глава 9

На часах было пятнадцать ноль-ноль. Капитан Колдомасова, не спеша, своим ровным величавым шагом направилась в областную прокуратуру, медленно вдыхая носом на полную грудь свежесть воздуха, и так же медленно выдыхая его. Вокруг летали с дерева на дерево и чирикали редкие воробьишки. Высоко над крышами в ясном солнечном небе, пролетели две большие радостные чёрные вороны и несколько белых и сизых, при этом весёленьких и игривых голубей.

С нескрываемым интересом капитана Колдомасову провожали взглядами все, кто попадался ей на пути, любуясь её величавой походкой, статью и необыкновенно модным, немного экстравагантным, но при этом всё-таки элегантным видом. Отдохнувшая до невероятности, капитан Колдомасова радостно наслаждалась всем происходящим, в полной мере осознавая свою природно-Божественную индивидуальность. При этом её нисколько не охватывала и не распирала гордыня, высокомерие и тому подобные, гнусные чувства. А только радость и отрешённость от всего, и всё это, для Господа, Бога Кршнатки, как баловливо размышляла она.

Пройдя для безопасности тротуарами вокруг огромной площади, по которой допускалось автомобильное движение, капитан Колдомасова подошла к зданию областной прокуратуры и вошла в центральный вход.

Не поднимаясь наверх, она зашла в служебный буфет чем-нибудь позавтракать. Взяв поднос, она поставила на него стакан сметаны, стакан натурального тыквенного соку, большой, красиво обжаренный кусок какой-то свежей жирной рыбы, одну московскую плюшку, одно бисквитное пирожное и сто граммов твёрдого российского сыра, одного из лучших в Мире, наравне с голландским.

Капитан Колдомасова со своим безразличным отрешённым видом подошла с подносом к буфетчице для расчёта. Буфетчица — рослая толстоватая не старая женщина, улыбаясь своим добродушным круглым лицом, стала считать на обыкновенных счётах стоимость того, что стояло на подносе. Посчитав, она назвала сумму денег. Капитан Колдомасова подала ей деньги, получила сдачу и положила деньги в карман. При этом она обратила внимание, что буфетчица не пробивает чек на кассовом аппарате, и более того, она вообще не подходит к кассовому аппарату и никаких чеков вокруг и в помине нет.

Отметив про себя этот момент, капитан Колдомасова решила во время своего завтрака понаблюдать ещё, за этой буфетчицей, и пошла с подносом за ближайший столик. Кроме неё, за разными столиками сидели три женщины в форме работниц прокуратуры и один мужчина в форме старшего лейтенанта милиции.

Подошли ещё две девушки в светло-синих прокурорских юбках и в белых кофточках, явно тоже работницы прокуратуры. Буфетчица также рассчитала этих двоих при помощи счёт, не подходя и не пользуясь кассовым аппаратом, а деньги доставала и складывала в большой карман своего передника, так же, как и при расчёте с ней.

Капитан Колдомасова встала из-за столика, подошла с безразличным видом к буфетчице и на её угождающий, услужливый вопрос, что вам ещё подать, сказала безучастным голосом:

«Не могли бы вы мне подать, пожалуйста, накладную на весь ваш товар с указанием стоимости каждой единицы товара и ваше сегодняшнее меню с указанием цен, и, если сохранились, то все меню за прошлые дни. Надеюсь, вы не будете доводить, чтобы у вас здесь всё тщательно обыскивали».

Буфетчица мгновенно немного покраснела, вылупив удивлённо свои глаза на эту красивую модницу. Затем она начала от стыда или от волнения багроветь, продолжая уже смотреть то ли со страхом, то ли с сомнением.

«Давайте я вам пересчитаю всё, что вы брали. Скажите, что вы брали? Может, я ошиблась. Ведь всякое же бывает», — бормотала она, держась широко расставленными руками за прилавок, всё так же вылупив глаза, с начинающим окаменевать лицом и побледневшим к этому моменту, как мел.

Услышав разборки с буфетчицей и увидев её запуганный, можно сказать, страшный вид, две недавно зашедшие девушки встали из-за своего стола и подошли к буфетчице. Все другие посетители тоже развернулись и повернули свои головы в сторону инцидента.

«Тётя Таня, что здесь происходит?» — спросила одна из девушек, глядя на буфетчицу с состраданием и осматривая снизу-вверх строгим взглядом совершенно незнакомую, но очень красивую и рослую девушку с белой сумкой и в белой бейсболке.

Тётя Таня, с надеждой на поддержку со стороны работниц областной прокуратуры, глядя уже собачьими, вроде непонимающими, в чём дело, жалобными глазами в глаза этим двум девушкам и в глаза своим знакомым, сидящим за столиками посетителям, растерянно и жалобно, подмешивая лёгкие нотки возмущения, начала говорить:

«Да вот. Ничего не понимаю и не знаю, что тут случилось? А эта посетительница начинает требовать у меня какие-то бумаги, какие-то документы. Ничего не понимаю. Какие документы? Какие бумаги? Что ей надо? Откуда она взялась?»

Выслушав внимательно тётю Таню, обе девушки чуть ли ни наперебой начали говорить:

«Девушка!? Как вам не стыдно? Пришли сюда, и начинаете! Во-первых, это служебный буфет! Если уж пришли, то ешьте, вон, свою рыбу, и идите потом отсюда. Не просить же нам вот этого милиционера, чтобы он вас отсюда попросил выйти или начал выводить силой. Ходят тут. Вон сколько столовых полно вокруг. Все сюда прутся. Проходной двор, что ли? А проверить здесь документацию и всё остальное, мы и сами сможем, и сами проверяем, когда надо».

После этих слов, получив броневую защиту, тётя Таня возмущённо вставила:

«Ходят тут, всякие. Чего им нужно?»

Пока они всё это говорили, капитан Колдомасова, опёршись правым бедром о прилавок, скрестив руки на груди безразлично осматривала обеих этих девушек своими ничего не выражающими глазами с полуопущенными веками, не проявляя к ним совершенно никакого интереса, что, постепенно заводило и бесило их обеих. Потому они и разгорячились в конце своей речи. Кроме всего, разгорячённые, они начали думать, что эта, — случайно забредшая и пытающаяся что-то выяснять у их буфетчицы, просто какая-нибудь самомнительная и «деловая», смазливая при этом, но именно лоханка, раз она ничего не возражает и никак ни на что не реагирует.

«Ты что, дура?!» — сказали они ей, почти в один голос.

Закончив говорить, они не вернулись за свой столик и никуда не пошли, оставшись стоять на месте в ожидании, что эта смазливая девушка в симпатичной белой бейсболке и с фирменной итальянской кожаной белоснежной сумкой, отойдёт, наконец, хотя бы за свой стол, есть свою рыбу.

Выдержав короткую паузу, капитан Колдомасова ровным, ничего не выражающим и бесстрастным голосом произнесла:

«Знаете, что я вам обеим скажу? Если вы обе не хотите потеть у меня на допросах, вместе со своей тётей Таней, то идите, пожалуйста, обе отсюда на свою работу и доложите прямо сейчас секретарю в приёмной, что здесь произошло. Скажите, что вас отправила капитан Колдомасова. А чтобы вы не сомневались, — вот моё служебное удостоверение».

Не успела Капитан Колдомасова отвести немного в сторону левый борт пиджака, чтобы достать из внутреннего нагрудного кармана своё служебное удостоверение, как обе девушки, глянув ей в глаза своими, вдруг испуганными и обречёнными глазами, опустили виновато их вниз, и нагнув головы, испугано переглядываясь между собой, пошли спотыкаясь, из буфета. Не став доедать то, что они купили себе в этом буфете.

Вся областная прокуратура, к тому же и вся милиция города, к этому времени уже были наслышаны о приехавшей из Москвы, необычайной красавице — капитане Колдомасовой Екатерине Сергеевне. Которая при этом, ещё всего лишь за несколько часов своего пребывания в их городе, уже успела задержать двух здоровенных матёрых преступников-рецидивистов, применив к ним при задержании, невероятную для женщины, физическую силу. Да такую, что оба эти преступника, с тяжелейшими травмами лежат теперь в тюремной больнице на излечении. У одного из них переломаны нёбные отростки верхней челюсти и передняя носовая ость, с тяжелейшим повреждением нёбных швов, сошника и нижних носовых раковин. Все эти повреждения, от загрязнения глубоко начали гноиться с угрозой для зрения и для головного мозга. У другого, — ампутировали правую руку выше локтевого сустава. Потому что локтевой сустав был повреждён до такой степени, что не подлежал восстановлению, и от загрязнения, дополнительно возникли подозрения на гангрену. Кроме того, у него тщательно вырезали содержимое правой глазницы, чтобы от гнойного воспаления не пострадал весь его череп.

Вероятно, эти две сотрудницы областной прокуратуры, тоже слышали о приехавшей из Москвы работнице Генеральной прокуратуры — капитане Колдомасовой, судя по тому, как они быстро переменились и быстро «смылись» из буфета.

Все сидящие за столиками, тоже не стали ничего доедать и спешно ушли из буфета. То ли, чтобы не быть свидетелями, то ли, чтобы побыстрей рассказать всем своим о случившемся и увиденном.

Капитан Колдомасова доставать удостоверение не стала. Она села за свой столик, достала из сумки сотовый телефон, развернула его, набрала номер и стала ждать.

Тётя Таня, глядя теперь уже на всё произошедшее, раскрыла рот и снова удивлённо вылупила свои глаза, ничего не понимая. Но одно она поняла наверняка, что теперь она уж точно, как говорят в народе, «приплыла».

В это время телефон соединили, и капитан Колдомасова стала бесстрастно говорить по нему:

«Здравствуйте. Это капитан Колдомасова. Срочно направьте в буфет областной прокуратуры, патрульную машину и оперативного дежурного. На месте я всё объясню. Я нахожусь в этом буфете. До свидания».

Она выключила телефон, сложила его и положила в сумку. Затем стала безразлично и неторопливо доедать всё, что было на подносе, испытывая некоторое наслаждение от вкусненькой жирненькой рыбки.

Едва она закончила, как в буфет ввалились четверо «чёрных беретов» — «костоломов» из Батальона специального назначения Министерства безопасности — БСН МБ, прозываемых в народе, «бесами». Здоровенных молодых «мордоворотов» в сине-чёрной камуфляжной форме, в чёрных кованых ботинках, в чёрных беретах с красненько-милицейской символикой, с короткоствольными автоматами «Zastava M92» — США, с пристёгнутыми с левого боку к широким кожаным ремням, длинными чёрными толстыми дубинками, могущими переломать любые кости правонарушителям во время их применения, с кинжальными штык-ножами в кожаных ножнах, пристёгнутыми с правого боку, и с пристёгнутыми подсумками со стальными наручниками. Вместе с ними вошёл интеллигентного вида, вероятно, оперативный работник областного отдела Министерства безопасности.

Пригласив оперативного работника присесть рядом, капитан Колдомасова кратко представилась ему и изложила суть дела ровным бесстрастным голосом:

«Эта женщина, — она кивнула в сторону буфетчицы, — устроила здесь, лично для себя „Клондайк“ под прикрытием, за счёт ухода от налогообложения, обворовывая таким образом, государство, которое предоставляет ей возможность заниматься трудовой деятельностью. Организуйте немедленную ревизию с понятыми, и изъятие денег у неё из карманов и где ещё сможете найти, и изъятие всех бумаг, документов, накладных, меню, ценников, „левой“ продукции, и так далее. Отвезите её в „чулан“ в Дежурную часть, и не выпускайте, пока я лично, с ней не побеседую».

«Чёрные береты» БСН, полуоткрыв рты, стоя за спиной у «опера» и переглядываясь, с нескрываемым любопытством осматривали всю «нашумевшую» уже в их среде, капитана Колдомасову. Правда, сейчас одетую в гражданскую одежду, к сожалению, как они себе отметили. Потому что им хотелось посмотреть на эту красавицу, — одетую в её личную, нового образца военную форму, о которой они также были наслышаны.

Сказав свои последние слова, капитан Колдомасова неторопливо встала из-за стола и, ни с кем не прощаясь, своей стройной величественной походкой вышла из буфета.

Четверо молодых «мордоворотов» БСН, провожали своими взглядами уходящую капитана Колдомасову, уже как «жеребцы». Восхищаясь её эротическими частями тела и, взволновавшими их здоровые мужские сердца, формами.

Капитан Колдомасова поднялась наверх, в приёмную, поздоровалась с Леной и спросила у неё:

«Есть ли возможность прямо сейчас, использовать по работе служебную машину в течение четырёх и не более шести часов? Сможет ли водитель согласиться работать столько, сверх положенного времени? Сейчас уже — шестнадцать часов».

«Да! — сказала Лена. — Можете взять ту же самую, белую „Волгу“. Водитель будет работать с вами, сколько вам нужно. За это он берёт оплачиваемые отгулы, когда ему необходимо, и по обязательному согласованию с нами. Можете идти прямо сейчас к машине, а я ему позвоню. Кстати, что там случилось в буфете? Не можете мне сейчас рассказать, пожалуйста?»

«Мне лень разговаривать, — отвлечённо сказала капитан Колдомасова, и игриво поведя в сторону своими тёмными глазками, как гномик Вася из мультфильма, лукавым голосочком продолжила, — ну, я пошла?!»

Затем неторопливо развернулась, поправляя на плече сумку, и вышла из приёмной. Спустившись вниз и обратив внимание, что в буфете уже наводит «шмон» ревизия, капитан Колдомасова с удовлетворением отметила себе, что по этому моменту, оперативно сработали. Пройдя мимо дежурного вахтёра, она вышла на улицу.