Aut viam inveniam, aut faciam. Найду дорогу или проложу ее сам

Геннадий Калиновский

Книга написана в форме рассказа попутчика, который встретился автору в поезде. Жанр – боевик с элементами мистики. Все факты, упомянутые в книге имели место быть, но с разными людьми.Книга не документальное произведение, и автор может не разделять мнение героев книги.Действие начинается в Грозном накануне первой войны.Книга задумывалась как серия с продолжением.

Глава 8

Бои откатились к окраинам, во всяком случае вблизи уже не стреляли. Славик уселся в углу и затих. Мы не сговариваясь стали разбирать содержимое баулов. Больше всего там было сникерсов. Я сразу съел штук пять и запил банкой концентрированного молока. На душе стало как-то веселей.

— Амиго присоединяйся!

— Да пошел ты!

— Ну как хочешь, потом когда оголодаешь, уже не будет.

Это я конечно преувеличил-чтобы съесть все продукты которые находились в муджахедских торбах надо былобы как минимум неделю. Там помимо сникерсов и марсов, сгущеного и концентрированного молока, была куча упаковок с консервированным мясом, несколько российских сухпаев в запаянной пленкой упаковке, украшеные портретами великих полководцев. Я даже и предположить не мог что нашу армию снабжают такими. (в них даже было устройство для разогрева, работающее на сухом спирте) Помимо всех этих вкусностей там находилось несколько пластиковых бутылей с минеральной водой-«сделано во Франции».

Одна сумка была полностью забита наркотой-порошок, ампулы, «травка». В комплекте была так-же предусмотрена бутылочка со спиртом и вата для дезинфекции места укола, но судя по отсутствию нескольких упаковок с ампулами покойные хорошо угостились перед смертью. Осмотрев все наше богатство мы распихали его обратно по баулам.

А тем временем сумерки сгущались и наконец превратились в очень темную ночь. Я продолжил наблюдать за окрестностями из нашего убежища, слава богу бинокль ночного видения позволял. И тут возле валяющихся трупов солдат появилось какое — то странное движение. Внимательно вглядевшись я увидел свору бродячих псов. Изображение было настолько четким, что можно было различить, правда весьма приблизительно, породу этих «друзей человека». Там было с десяток крупных дворняг, и несколько породистых — два «кавказца» и один «немец». Масть разобрать не удалось — ночью через «ночное видение» они все были зелеными. Стая разбрелась среди валяющихся трупов солдат обнюхивая их. Затем один из «кавказцев» самый крупный в стае, наверное вожак, вцепился в тело со вспоротыми внутренностями после чего вся стая как по сигналу начала разрывать тех кто всего несколько часов назад был солдатами и офицерами России. Один из этих псов-людоедов добрался до тела снайперши и трепал её за голову, вид дополняющих это зрелище длинных волос которые при этом взлетали в воздух, да еще в мертвеннозеленом свете было настолько диким, что я буквально почувствовал как волосы у меня на голове встали дыбом. Еще долго после этого голодные собаки, рвущие на куски трупы, преследовали меня по ночам в кошмарных сновидениях. Мне снилось что это я лежу на земле, а огромные, зеленые зубастые морды рвут и треплют меня в разные стороны.

Сколько продолжалось это ужасное пиршество я сказать не берусь, может быть час, а может быть больше или меньше. Наконец они насытились и растворились в темноте.

Я покинул свой наблюдательный пост и тихо спустившись вниз улегся на импровизированную кровать. Руки мои дрожали, спина взмокла от пота, увиденное не укладывалось в голове. Я многое повидал за эти несколько дней, но это собачье пиршество…

Славик тихо посапывал в своем углу, его размеренное спокойное дыхание, постепенно успокоило и меня. Я задумался-что нам дальше делать? Идти прячась от воюющих с той и с другой стороны, крайне опасно, оставаться тоже. Если обнаружат чечены или русские, финал будет один — с двумя камуфлированными обвешанными оружием чумазыми и небритыми типами церемонится не будут. Что делают чечены с такими мы уже сегодня видели, а русским мы просто не сможем доказать что гора трупов бойцов не наших рук дело, что мы мирные пейзане а оружие это мы просто нашли на дороге и взяли поносить.

Вместе с тем я понимал что боевики обречены, пусть не через месяц, пусть через год войска их всех передушат, ценой больших потерь но все равно передушат. Бои переместятся в центр города и наши шансы выбраться отсюда или просто остаться в живых будут равны нулю. Стало быть нужно уходить. Днем не получится, идти надо ночью, а именно сейчас.

Я растолкал Славика и в доступной форме попытался ему объяснить, но в ответ он заныл:

— Чего ты паникуешь? Мы так хорошо забились в эту нору-все у нас есть. Какого черта мы попремся неизвестно куда? Лично я не знаю где тут наши, а где не наши и кто сейчас для нас наши. Так и куда мы по твоему сейчас, в кромешной темноте попрёмся? Максимум через два дня всех дудаевцев поубивают, и все будет хорошо-самодовольно закончил он.

— Значит ты считаешь так? — я начал злиться-Хорошо, сидим тут. Но вот что я тебе скажу друг мой: то что мы сегодня видели это не бой, это бойня. Ты не заметил что среди душманов почему-то не было потерь! А я заметил. Они настоящие бойцы, хорошо обученые и возможно уже обстреляные в боях. Они знают как укрываться и как бить, где ставить снайперов, где стрелять а где накрыть всех гранатой. А наши солдатики 18—20 лет, что с них взять? А офицеры? Да что я тебя убеждаю, ты и сам все видел. Так что если и будет победа, то через горы трупов и не через день другой, а через год другой. Столько мы тут не просидим, кушать ведь каждый день надо, а кушать нечего будет, мы же не можем как эти собаки… Тут я осекся и замолчал

— Это какие такие собаки? — насторожился мой друг

— Да это я так просто про собак сказал-начал оправдываться я-это только они могут бегать по помойкам и собирать объедки.

Я специально не сказал ему про «собачий пир», т.к очень впечатлительный Славик, едва пришел в себя после увиденной казни и к нему даже потихоньку стал возвращаться аппетит. Если бы он увидел весь этот ужас то даже тот несчастный сникерс который он смог в себя протолкнуть тут же бы выскочил обратно, а он опять бы впал в такую глухую депрессию, что ни о каком передвижении и речи быть не могло. Что поделать, мы с ним не были детьми войны и каждый реагировал на ужасы по своему — его начинало тошнить, после чего он падал в обморок, выйдя из которого, не без моей помощи, у него наступало «сумеречное состояние души» как он сам выражался. А ко мне все чаще и чаще после увиденного стал приходить этот непрошенный гость, дьявол, шайтан, джинн, черт не могу даже имя ему придумать, но его приход я ощущал сразу, и даже попытался с ним заговорить, но он на все мои просьбы ответить, не реагировал. Только один раз или мне показалось или он действительно на мой вопрос — как его зовут, ответил: Зулла.

После этого я почуствовал, что наступит такой момент что он поднимется наверх прочно засядет во мне и не уйдет больше никогда. Этого момента я боялся и хотел одновременно. Хотел потому что нравилось ощущать себя сильным, неуязвимым бесстрашным и всемогущим, боялся потому что где-то внутри меня слабенький такой голосок, слабеющий раз от раза, говорил: он придет, а все хорошее из тебя уйдет и обратно никогда не вернётся. Я часто думал об этом — наверное демон так покупает души. Если это так то моей душой он овладел наверное полностью, так как после некоторых произошедших после этого событий я больше никогда этот слабенький голосок, похожий на голос ребенка не слышал,

.Но это было, как потом оказалось, совсем не так. Но обо всём по порядку.

Тут его рассказ прервало появление в купе попутчицы. Громадная в два обхвата бабища с двумя необъятными клетчатыми китайскими торбами, ввалилась в купе и с порога заревела:-Здоров, мужики, снимай трусы, знакомиться будем!

После чего она громко заржала над своей шуткой, распространив в купе запах едреного перегара. Увидев это чудовище я реально стал опасаться за сохранность моих трусов, и того что под ними.

Но только у моего попутчика все было совсем по другому. Я в очередной раз убедился что в нём погиб незаурядный артист. Вскочив навстречу ей он обхватил её необъятные прелести и в тон ей завопил: — Танюха, какими судьбами?

Она опешила:-А ты чё меня знаешь?

— Да ктож тебя не знает, звезда ты наша!

Тут она изобразила, насколько могла, потупленный взор, и застенчиво опять же на сколько смогла сказала:-Ты не думай я не такая.

— Так ведь и я не такой — сказал мой попутчик-Писатель пойдем покурим, пусть Танюшка располагается не спеша.

Мы вышли в тамбур и я задал вопрос, который прямо висел на моем языке:

— Ты откуда знаешь эту мадам?

— А я ее и не знаю, и вижу ее вообще в первый раз.

— А как же имя? Как ты его угадал?

Он рассмеялся:-наколка у нее на руке. Ты не обратил внимания?

— Наколку видел, но имя нет.

— А я разглядел, там даже целая поэма: обидеть Таню может каждый, не каждый может убежать! И ты знаешь она где-то даже права, убежать от такой трудновато.

— Вот тебе смешно, а мне не очень. Мало того что она уже под градусом, отравила своими миазмами весь воздух в купе, но мне отчего-то кажется, что она на достигнутом не остановится.

— В смысле чего?

— В смысле дальнейших возлияний этой мадам и того что последует за ним.

— А что за этим по твоему должно последовать?

— Мне трудно предсказать, но после домогательств с вопросом ты меня уважаешь?, последует фулл контакт так сказать, либо просто домогательство, легко переходящее в насилие, либо банальный мордобой. А учитывая ее весовую категорию результат предсказуем.

— А с чего ты решил что домогаться она будет именно тебя?

— Ну наверное… — я замялся-Я молодой и даже красивый.

— Не бойся молодой и красивый, — рассмеялся мой попутчик-знойную женщину беру на себя, твоя девственность не пострадает.