Кульминация

Геннадий Дорогов

Судьба сводит главных героев романа в непростой для них период жизни. Светлые и нежные чувства омрачаются сложными и опасными обстоятельствами. Любовь, гражданская позиция и вмешательство в их жизнь других людей сплетаются в тугой узел.

Глава 3. Миссия

1. Первый блин

Люба смотрела в окно своей новой квартиры. С приобретением жилья не возникло никаких проблем. Всё прошло быстро и гладко. В агентстве недвижимости к ней сразу же проявил бурный интерес словоохотливый риэлтор. Он был сама любезность, но клиентке не стоило труда разглядеть его неприглядную сущность. Она вежливо отказалась от навязываемых услуг и сама выбрала себе специалиста, который внушал ей доверие. Это была молодая женщина с хитрой лисьей мордашкой. Но Любе она чем-то понравилась. И действительно, риэлторша провернула сделку быстро и добросовестно. Правда, лисья хитрость сделала своё дело. Девушка быстро учуяла, что клиентка располагает большими средствами. Поддавшись её влиянию, вместо скромной однокомнатной квартиры, как планировалось, Люба приобрела полнометражную трёшку.

И сейчас, стоя у окна, она размышляла над правильностью своего поступка. Часть средств, доверенных ей для благих дел, она потратила на собственные нужды. С одной стороны, это было одним из условий, которые предъявил ей бывший свёкор. Но с другой — всё же можно было приобрести что-нибудь поскромнее.

После покупки квартиры и мебели на счетах оставалось свыше шестидесяти миллионов. Но Люба вдруг не на шутку встревожилась. В её полном и бесконтрольном распоряжении были огромные средства. А вокруг — столько соблазнов! Сможет ли она устоять перед ними? А вдруг — нет? Опасения были не беспочвенными. И просторная трёхкомнатная квартира служила тому подтверждением. Нужно было срочно что-то делать.

В общем-то, не вдаваясь в подробности, и так было понятно, что нужно делать — оказывать помощь тем, кто в ней нуждается. Но для выполнения возложенной на неё миссии требовались какие-то конкретные действия. И вот здесь Люба испытывала растерянность. Душу беспокоило огромное количество вопросов, сомнений и опасений.

Поскольку никакого определённого плана у неё не имелось, для начала она решила просто пройтись по улицам города и приглядеться. Иногда случайно увиденные житейские сцены дают неожиданные подсказки. Придя к такому выводу, Люба постаралась справиться с волнением и вышла из дому.

Спустя двадцать минут она проходила мимо большой красивой церкви. У ворот металлической ограды с каменными столбами стояли двое попрошаек — мужчина и женщина. Они крестились, кланялись и произносили благостные речи, прося у прохожих милости. Но их настоящие лица, в которых не было ничего святого и светлого, заставили женщину содрогнуться от ужаса. Она ускорила шаг.

Позже ей попался на глаза мальчишка лет десяти, похожий на Гавроша. Он стоял у двери пункта быстрого питания, бросая на прохожих острые, внимательные взгляды из-под козырька потрёпанной кепки. Высмотрев подходящий объект, пацан подходил и клянчил деньги. Видимо, он был неплохим психологом, так как обращался за помощью выборочно и почти не получал отказа. Люба подошла к нему, спросила:

— Зачем тебе деньги?

— Есть хочу, тётенька, — жалобным голосом затянул привычную песню мальчишка. — Со вчерашнего дня ничего не ел.

Она кивнула на дверь «Подорожника».

— Пойдём. Покормлю тебя.

Пацан замялся.

— Лучше денег дай. Я сам куплю еду.

— Так ты голоден или нет?

— Ну, я же сказал…

— Тогда пошли.

В небольшом помещении кафешки Люба подвела мальчишку к стойке и предложила выбрать то, что ему нравится. Парнишка быстро сообразил, что в данный момент скромничать не следует. Заказав всё, что он выбрал, Люба усадила его за столик и села напротив.

— Если хочешь, я закажу для тебя обед на вынос, — сказала она.

Пацан отрицательно мотнул головой.

— Ты мне денег дай.

— Зачем?! Голодные от еды не отказываются.

Он посмотрел ей в глаза и полушёпотом сообщил:

— Меня сильно побьют, если я мало денег принесу.

— Кто побьёт?

— Пацаны.

Люба внимательно вгляделась в его лицо.

— А ты не врёшь?

— Вот те крест! Почему не веришь?

— Мордашка у тебя больно хитрая.

Мальчишка опустил глаза.

— Не вру, тётенька. Ей-богу, не вру, — он шустро перекрестился.

— И сколько тебе нужно?

— А сколько можешь дать? — оживился пацан.

Люба задумалась. Вполне вероятно, что мальчик говорит правду. Она слышала о жестокости в кругах беспризорников. Но давать ему деньги очень не хотелось. Вряд ли они пойдут на что-то полезное. Скорее — наоборот.

— Где твои родители? — спросила она.

— Нет у меня никого. Сирота я круглая, — опять затянул пацан хнычущим голосом. — Все меня обижают. Некому заступиться.

Люба подумала, что нашла верный способ правильно использовать доверенные ей средства. Детские дома! Они наверняка нуждаются в финансовой помощи. И, конечно же, охотно согласятся с необременительным условием. Она улыбнулась юному собеседнику.

— Слушай, тебе не нужно к тем пацанам возвращаться. Хочешь, я тебя устрою в детский дом?

Мальчишка заметно сник.

— Не-е, туда меня не возьмут.

— Возьмут. Я сделаю так, чтобы взяли.

Он опустил голову, взглянул исподлобья.

— Да не хочу я в детдом. Что я там забыл?

— Почему не хочешь? — удивилась Люба. — Ты там будешь сыт и одет.

— Денег дай! — крикнул он.

Она покачала головой.

— Нет, денег я тебе не дам.

— Да пошла ты!..

Пацан швырнул в неё остаток бутерброда с отбивной говядиной и убежал. Плохо понимая происходящее, Люба растерянно смотрела ему вслед. Потом заметила, что продавщица с любопытством наблюдает за ней. Она поднялась и торопливо вышла из кафе.

Настроение было испорчено. Первая робкая попытка сделать доброе дело для того, кто в нём нуждается, обернулась полным крахом. Бродя по улицам и размышляя, она пришла к выводу, что в своих действиях следует учитывать психологию чуждого и непонятного ей мира, даже если дело касается детей. И пока этот мир ей непонятен, не следует с ним связываться ни под каким предлогом.

Извилистая улица привела её к парку, посередине которого располагался круглый водоём. Почувствовав усталость, Люба решила немного отдохнуть. Она огляделась вокруг в поисках свободного места. Чуть в стороне она увидела полную женщину с печальным лицом. Женщина расположилась на скамье, а рядом в инвалидной коляске сидела девочка-подросток. Люба подошла к ним.

— Не помешаю?

Женщина оглядела её, грустно улыбнулась.

— Не помешаете. Присаживайтесь.

Люба села на край скамьи. Собравшись с духом, спросила:

— Простите за бестактный вопрос: что с девочкой? ДЦП?

— Нет, — сказала женщина. — Попала в аварию. Родители погибли, а она, сердечная, повредила позвоночник. Сашенька — моя племянница.

— И что же ей… совсем нельзя помочь? Что говорят врачи?

— Помочь-то можно, если денег куры не клюют. А нам бы концы с концами свести. Слышала, что сейчас проводятся какие-то акции в помощь больным детям. Только вот не знаю, куда обратиться за помощью. Может быть, вам что-то известно?

Люба пожала плечами.

— Об акциях информацией не располагаю. Но я знакома с человеком, который хочет заняться благотворительностью. Он может вам помочь. О какой сумме идёт речь?

В глазах женщины мелькнула робкая надежда.

— Один миллион двести тысяч рублей, — сказала она. — Плюс расходы на дорогу. Везти-то в Германию придётся, — добавила она смущённо.

Люба улыбнулась.

— Не волнуйтесь. Я полагаю, что на полтора миллиона вы вполне можете рассчитывать.

Теперь во взгляде женщины надежда стала смешиваться с недоверием.

— А как мне получить эти деньги? — спросила она.

— Очень просто: сообщите мне номер банковской карты. Сегодня же средства поступят на ваш счёт.

Лицо женщины мгновенно изменилось. Вспышка агрессии сделала его неприятным и даже немного страшным. От неожиданной перемены у Любы по спине пробежал холодок.

— Зачем тебе номер моей карты? — спросила собеседница, перейдя на «ты».

— Чтобы перечислить деньги, — сказала Люба, удивившись вопросу. — Я не смогу этого сделать, не зная номера вашей карты.

Два острых глаза враждебно буравили её, словно пытаясь просветить насквозь.

— Ишь ты, ушлая какая! Развела тут сюсю-мусю. Спонсора она нашла — надо же! На полтора миллиончика! А я, дура, уши развесила. И как не стыдно нищих обманывать?

— Да в чём обман-то? — воскликнула Люба с обидой. — Я ведь не прошу у вас карту и пароль к ней не спрашиваю. А без номера ничего сделать нельзя.

— Ладно, хватит мне заливать. Иди отсюда, пока я тебя в полицию не сдала.

Девочка в коляске испуганно следила за перепалкой. Люба тяжело перевела дух.

— Ну, хорошо. Вы не доверяете мне даже номера своей карты, хотя вам это ничем не грозит. Но мы можем поступить по-другому. Давайте прямо сейчас откроем новый счёт. Я сама положу начальную сумму, чтобы вы ничем не рисковали. Сегодня же на вашу новую карту поступят деньги на лечение племянницы.

— Я тебе сказала: вали отсюда! — злобно зашипела женщина.

— Тётя Аня, может, тётенька и вправду хочет помочь? — робко спросила девочка. — Мне кажется, что она хорошая.

— Это они умеют, — с болью и досадой ответила ей тётя. — Артисты ещё те! Глянешь на них, послушаешь их речи — ангелы во плоти. А в душах нет ни ангельского, ни человеческого.

Люба часто заморгала, пытаясь сдержать выступившие на глаза слёзы. Медленно встала и побрела прочь от скамьи. Сердце сжималось от обиды. Вторая попытка сделать доброе дело обернулась полным крахом и незаслуженными оскорблениями. Что это: две досадные случайности или закономерность? Не зря же говорят, что благими намерениями вымощена дорога в ад. Если так, то зачем ей всё это нужно? Зачем она вообще ввязалась в это дело? Люди злы и неблагодарны.

Ей вдруг захотелось вернуться и убедить женщину в чистоте своих намерений. Она остановилась и обернулась. Тётя и племянница смотрели ей вслед. Лицо женщины было напряжённым, но уже не злым и не страшным. Люба вдруг почувствовала, как ей тяжело. Она уже не сердилась на незнакомку. В мире, где царят подлость и бесчеловечность, люди не могут доверять друг другу, а в предложениях бескорыстной помощи видят обман и коварство.

Люба постояла с полминуты, но так и не решилась вернуться. С тяжёлым сердцем бродила она по городу, одолеваемая переживаниями о том, что с выполнением порученной ей миссии у неё может ничего не получиться. Что-то она делала не так.

Чтобы немного успокоиться, Люба пару часов походила по улицам. На одной из них её внимание привлёк мужчина, одиноко стоявший на тротуаре у края дороги. По непонятной причине женщину охватило волнение, словно она уловила тревожные импульсы, исходящие от этого человека. Вот мужчина обернулся и встретился с ней взглядом. У него было хорошее, доброе, человеческое лицо. Но сейчас в нём виделись опустошённость и отчаяние. Вне всякого сомнения, человеку было плохо. Но… чем она могла ему помочь? Страх потерпеть очередную неудачу остановил Любу, не позволил подойти к незнакомцу и спросить, не нуждается ли он в помощи. Она смущённо улыбнулась и пошла дальше. Но волнение не оставляло её. Женщина обернулась: незнакомец смотрел ей вслед. Она опять улыбнулась ему, но так и не решилась подойти. Сегодняшний день был явно неблагоприятным для добрых дел. Досадуя на себя и свою нерешительность, она торопливо зашагала дальше. Потом подошла к дороге, остановила такси и поехала домой.

Дома, в своей большой одинокой квартире, она долго сидела на кровати, поджав к подбородку колени, и пыталась разобраться в причине своих неудач. После долгих раздумий пришла к выводу, что неудачи были отнюдь не случайны. Они предупреждали её о том, что надо быть осторожней. Когда человек так легко разбрасывается деньгами, слишком большими в понимании рядового гражданина, это не может не вызвать подозрения. Значит, пренебрегая элементарной осторожностью, можно легко попасть под прицел и правоохранительных органов, и криминала.

Как ни странно, придя к такому выводу, Люба успокоилась. Она решила, что не следует торопить события. Время само расставит всё по своим местам. Чтобы отвлечься, Люба взяла в руки книгу, и… внезапная идея осенила её.

2. Меценат

В интернете она нашла контактные данные издательства «Ветер». Утром по телефону обратилась с вопросом: может ли издательство сообщить ей телефонный номер писателя, публикующегося под псевдонимом Иван Чай. Свой интерес мотивировала тем, что является доверенным лицом состоятельного человека, желающего спонсировать издание ряда книг вышеупомянутого автора. Ей назначили встречу.

В оговоренное время Люба переступила порог кабинета главного редактора Гурова Николая Романовича — так было написано на табличке возле двери. Упитанный, но на удивление подвижный главред, показавшийся Любе похожим на шустрого и безобидного бурундука, резво выбрался из-за рабочего стола и проводил гостью до кресла. И вновь занял своё место.

— Слушаю вас, уважаемая…

— Анжела Борисовна, — подсказала Люба.

— Очень приятно! Меня зовут Николай Романович. Впрочем, вы, вероятно, уже обратили внимание на табличку. Так вот, уважаемая Анжела Борисовна, по телефону вы сказали, что ваш доверитель готов заказать издание ряда книг одного из наших местных писателей. Мне верно передали информацию?

— Абсолютно верно. Однако мы не можем сделать заказ, не согласовав свои планы с автором. Поэтому и обратились к вам с просьбой помочь нам выйти на контакт с ним.

— Тогда позвольте уточнить, что вы имеете в виду под выражением «ряда книг»? — спросил Николай Романович, с интересом разглядывая посетительницу. — О каких произведениях идёт речь?

— Мы готовы оплатить издание всех произведений писателя Иван Чай, — сказала Люба. — Все его произведения, которые на сегодняшний день являются законченными.

Гуров откинулся на спинку кресла.

— А тиражи? — спросил он взволнованно.

— Для начала планирую заказать по тысяче экземпляров каждой книги в твёрдой обложке, — женщина улыбнулась. — Обещаю, что исполнением заказа на издание книг будет заниматься исключительно ваше издательство. Конечно, если вы не против.

Николай Романович тоже улыбнулся.

— Мы не против. Мы только «за». Лишь бы вы не передумали. Гарантий, как я понимаю, вы дать не можете? — спросил он осторожно, словно боясь спугнуть удачу.

Люба пожала плечами.

— А какие гарантии вам нужны? Просто поверьте моему слову. Вы же ничем не рискуете. Мне от вас нужен лишь номер телефона писателя.

— Ну что ж, вашего слова мне вполне достаточно, — как бы охотно согласился главный редактор.

Из ящика стола он вынул папку, перебрал содержимое и нашёл то, что было нужно. Выписал информацию на листок и протянул посетительнице. Люба взяла лист.

«Кипреев Иван Алексеевич», — прочла она.

Далее следовали адрес и телефонный номер. Женщина поднялась.

— Спасибо, Николай Романович! До свидания!

— Всего доброго! — Гуров тоже поднялся. — Не забудьте о своём обещании.

— Не забуду.

Люба вышла из редакции в приподнятом настроении. Ситуация менялась в лучшую сторону. Боясь потерять этот настрой, она сразу набрала записанный на бумажке номер.

— Алло! — прозвучал в трубке усталый мужской голос.

— Иван Алексеевич?

— Да, я слушаю.

Люба слегка замешкалась, не зная, как начать разговор. Вчерашние неудачи вновь отозвались в ней неуверенностью в успехе.

— Иван Алексеевич, меня зовут Анжела. Я являюсь доверенным лицом человека, который готов спонсировать издание ваших книг. Вы можете встретиться со мной и обсудить этот вопрос?

Повисла пауза. Люба почувствовала, что человек на другом конце связи напрягся, пытаясь уловить скрытый подвох. У женщины упало настроение. Куда катиться мир, если люди совершенно перестали верить в бескорыстное стремление помочь?

— Что вам от меня нужно? — спросил невидимый собеседник не слишком дружелюбно.

— Только ваше согласие, — сказала Люба. — Все детали мы можем обсудить при встрече.

— Простите, но у меня не слишком весёлый период в жизни. Поэтому ваши шутки не кажутся мне смешными. Так и передайте Сергею Семёновичу.

— Сергею Семёновичу? — растерянно спросила Люба. — Но я не знаю такого человека. Кто он?

В трубке послышался смешок.

— Вы очень хорошо исполняете свою роль. Удивление в голосе звучит достаточно искренне. Где вы взяли номер моего телефона?

— Мне его дал Николай Романович — главный редактор издательства «Ветер». Мы с ним только что обсудили вопрос об издании ваших книг.

Опять наступила заминка. Затем с явным замешательством собеседник произнёс:

— Странно всё это. Какие книги вы готовы издать?

— Мы планируем издать все ваши книги, — сказала она. — Сначала выпустим пробные тиражи, а в дальнейшем определимся в зависимости от результатов.

— Где вы сейчас находитесь?

— Недалеко от издательства.

— Это хорошо. Я живу поблизости. Сад Белое Озеро знаете?

— Я не уверена… Тут неподалёку есть сад с круглым водоёмом посередине…

— Да, это он. Подождите меня там. Я скоро буду. Как мне вас узнать?

— На мне розовое платье. Буду ждать вас за столиком летнего кафе.

Закончив разговор, Люба взволнованно направилась к Белому Озеру. Несомненно, сад, раскинутый вокруг водоёма, был удобным местом для встречи. Но… Люба боялась встретить там женщину, которая вчера заподозрила в ней мошенницу. Агрессивное вмешательство со стороны могло всё испортить.

Она прошла вдоль озера, настороженно озираясь. Женщины с больной девочкой не было видно. Люба зашла в кафе, заказала чашку кофе и заняла место за свободным столиком.

* * *

За её спиной раздался мужской голос:

— Анжела?

Люба обернулась… и оцепенела, увидев мужчину, которому вчера она так и не решилась предложить свою помощь. Если бы она только знала… Пожалуй, он был ошеломлён ничуть не меньше, нежели она.

— Вы? — произнёс удивлённо. — Не ожидал.

— И я не ожидала, — сказала Люба, смущённо улыбаясь. — Простите, что вчера прошла мимо. Мне показалось, что вы нуждались в помощи, но я… Вы садитесь, пожалуйста!

— Вы мне вчера не просто помогли, — горячо сказал Иван, усаживаясь напротив. — Вы мне жизнь спасли.

— Жизнь? Вы шутите?

— Ничуть. Ваша улыбка очаровала меня. Я поспешил вслед за вами. И почти в это же время рухнул рекламный щит, под которым я стоял. А ночью вы мне приснились в облике ангела-хранителя. Так что ваше ангельское имя не случайно. Как, видимо, и наша встреча.

Люба хотела ответить в таком же полушутливом тоне, но внезапное беспокойство заставило её обернуться. К кафе приближалась вчерашняя незнакомка. С взволнованным видом женщина оглядывала посетителей. Увидев Любу, на мгновение замерла на месте, затем торопливо направилась к столику. Её лицо выглядело скорбным, но в нём не было ничего пугающего или отталкивающего. Люба успокоилась. Внезапно охватившее её волнение также внезапно растворилось.

Подойдя близко, незнакомка робко остановилась и чуть слышно спросила:

— Вы меня узнаёте?

— Да, конечно.

Женщина прижала руки к груди.

— Простите меня, ради Бога! Я вчера обидела вас. Но, сами понимаете, вокруг столько жулья развелось. Вот я, дура, и вам не поверила. Наговорила сгоряча. Вы теперь, наверное, не захотите иметь со мной дела. Только… — она тяжело вздохнула, по щекам потекли слёзы. — Я ведь не за себя прошу. За племянницу. Она мне как дочь. Самый родной на Земле человечек. Никогошеньки у меня больше нет. Мы с ней всю ночь не спали. Сашенька всё плакала. А сегодня отказалась от прогулки, — женщина опустилась на колени. — Ради Христа, помогите нам!

— Ну что вы! Встаньте! — воскликнула Люба, вскочив со стула. — Я помогу вам. Обещаю! Только встаньте с колен.

Женщина поднялась.

— Вы поможете? Правда, поможете? — спросила с надеждой и тут же протянула Любе клочок бумаги. — Вот номер моей карты, как вы просили.

Люба взяла листок.

— Как вас зовут? Кажется, Анна?

— Да.

— А по отчеству? — спросила Люба и пояснила — Мне это нужно знать, чтобы убедиться, что в номере нет ошибки, и деньги уйдут по назначению.

— Николаевна, — торопливо сказала женщина.

Люба ободряюще улыбнулась ей.

— Идите домой, Анна Николаевна, и успокойте Сашеньку. Я сегодня же перечислю обещанную сумму. Всё у вас будет хорошо.

Женщина закивала головой.

— Да-да, конечно! — она молитвенно сложила руки. — Как мне вас отблагодарить?

Люба махнула рукой.

— В этом нет необходимости. Хотя… Вы в церковь ходите?

— Да, регулярно.

— Поставьте свечку за упокой души Павла Сергеевича. Этого будет достаточно.

Горячо заверив, что непременно так и сделает, Анна Николаевна ушла. Люба вернулась на своё место и смущённо взглянула на Ивана.

— У вас ко мне, наверное, много вопросов?

— Пожалуй, да, — сказал он, с любопытством разглядывая собеседницу.

— Спрашивайте.

— Первый вопрос: кто такой Павел Сергеевич?

— Это мой доверитель, — сказала Люба.

Иван усмехнулся.

— Это я понял. Меня интересует, кто он и почему доверил вам свои деньги?

Женщина слегка замешкалась.

— Позвольте мне не вдаваться в подробности.

— Но из ваших слов следует, что он умер.

— Да.

— И готов спонсировать издание моих книг?

Люба вновь смутилась.

— Я понимаю вашу иронию. Да, Павел Сергеевич умер. Незадолго до смерти он уполномочил меня часть его средств использовать на благотворительность. По моему усмотрению. Кстати, Павлу Сергеевичу очень понравился ваш роман «Небо, отражённое в луже». Я читала ему в больнице, — она робко взглянула в глаза собеседнику. — У вас на мой счёт появились сомнения?

Иван задумался, продолжая внимательно разглядывать сидящую напротив него женщину. Затем спросил:

— Вы ведь нездешняя? Судя по произношению, из центральной России.

— Да.

— Из какого города?

— Позвольте опустить и эту подробность, — Люба глубоко вздохнула. — Иван Алексеевич, верить мне или нет — ваше право. Но я не требую от вас ничего. Всего лишь предлагаю финансовую помощь в издании ваших книг. Поверьте, я действительно выполняю волю умершего человека, пожелавшего хотя бы частично искупить свою вину перед окружающими. Мы можем прямо сейчас пойти в издательство, и ваши сомнения будут развеяны.

— Не обижайтесь, Анжела, — сказал Иван. — Я вас ни в чём не подозреваю. Вы мне симпатичны. И вообще производите очень приятное впечатление. Просто недавние события заставляют меня быть осторожным. Позавчера один незнакомый человек принял участие в моей судьбе. Оказал такую помощь, что я едва выжил. Теперь в зеркале с трудом себя узнаю. Вам, наверное, не очень приятен мой внешний вид?

Выглядел он действительно удручающе. Следы неизвестных Любе событий оставили после себя ощутимый след. Но это не меняло сути.

— У вас хорошее лицо, — сказала она. — Очень хорошее. С недавних пор я стала разбираться в лицах людей.

— Ну что ж, спасибо! Только вот не знаю, как мне отблагодарить вас. В церковь я не хожу.

— Благодарить меня рано. Мы ещё ничего не сделали. Поэтому предлагаю прямо сейчас пойти в издательство и приступить к нашим делам.

— Да, конечно!

Иван поднялся и протянул женщине руку.

3. Тревоги и радости

Они постучали в дверь. Услышав традиционное «войдите», зашли в кабинет главного редактора. Увидев посетителей, Николай Романович вновь шустро выскочил из-за стола и протянул руку Кипрееву.

— Иван Алексеевич, рад вас видеть! Очень рад! Мы сегодня уже общались с вашей очаровательной спутницей, которая обрадовала нас — и вас, надеюсь, тоже — приятной вестью. То, что случилось, вполне закономерно: ваш незаурядный талант замечен серьёзными людьми. Выражаю надежду на то, что это первые шаги на долгом и широком пути нашего плодотворного сотрудничества.

Эта бурная тирада вызвала на лице Ивана едва заметную улыбку. Он пожал протянутую руку.

— Вы правы, Николай Романович: для меня эта весть также приятна.

— Вот и ладненько, — деловито произнёс Гуров. — Значит, можем прямо сейчас оформить договор. Как только получим все материалы и предоплату, сразу же приступим к работе над вашим заказом.

Гуров быстро составил договор и отпечатал его на принтере. Кипреев расписался в указанных местах. Было заметно, что перспектива издания книг подействовала на него благотворно. Однако, наблюдая за ним, Люба чувствовала, что его внутреннее состояние всё ещё остаётся тяжёлым.

Едва они вышли во двор, она спросила:

— Иван Алексеевич, совсем недавно вы сказали о том, что некий незнакомец едва не погубил вас. Что с вами произошло?

— Было отравление. Вместо лекарства мне подсунули наркотик.

— Кто и зачем это сделал?

— Я отказался выполнить просьбу одного серьёзного и опасного человека, — Иван замолчал, задумавшись, затем встрепенулся. — Анжела, нам необходимо вернуться в редакцию. Надо внести дополнение в договор. Я упустил из виду кое-что важное.

Люба заволновалась, почувствовав что-то недоброе. Но все вопросы решила отложить на потом. Они вновь навестили Гурова. Иван продиктовал главному редактору необходимое дополнение к договору: в случае его гибели или иных непредвиденных тяжёлых обстоятельств все права на изданные тиражи книг должны будут принадлежать Анжеле.

Если Николай Романович и удивился, то внешне это было не заметно. Да и какое ему, собственно, дело до странностей заказчика? Важны были сам факт заказа и его объём. Соответственно, и сумма оплаты. Внося дополнения в электронную форму договора, он вопросительно взглянул на Любу.

— Простите, уважаемая Анжела Борисовна, я не знаю вашей фамилии.

В отличие от главного редактора, Люба пребывала в полной растерянности. От волнения, забыв на время свою нынешнюю фамилию, она едва не сказала: «Порываева». Но вовремя спохватилась.

— Солнцева, — произнесла она после продолжительной заминки и, смутившись, поспешила объясниться: — Прошу прощения, но данное решение Ивана Алексеевича явилось для меня полной неожиданностью. Я даже не предполагала…

Её сконфуженный вид вызвал на лице редактора добродушную улыбку.

— Видимо, на то есть веские основания, — сказал он. — Мы же обязаны считаться с волей автора. Как говорится, хозяин — барин.

Отпечатанные экземпляры обновлённого договора Гуров предоставил Ивану для подписи.

Когда вновь покинули редакцию, Иван сказал, иронично взглянув на спутницу:

— Я вижу у вас на лице длинный список вопросов. Можете задавать.

Люба ответила ему таким же взглядом.

— Зачем же их задавать, если они написаны на лице? Читайте и отвечайте согласно списку. Хотя, признаюсь, я не разделяю вашего весёлого настроения.

Иван согласно кивнул.

— Вы правы. Какое уж там веселье…

— Не хотите поделиться?

— Зачем?

— Возможно, я смогу вам чем-то помочь. Всё же я ваш ангел-хранитель.

— Ангел-хранитель, — повторил Иван. — Да, вы действительно вошли в мою жизнь как ангел. Только при сложившихся обстоятельствах вам лучше держаться от меня подальше. Вы очень рискуете, находясь рядом со мной.

Люба с тревогой взглянула на него.

— Всё настолько серьёзно?

— Да. И, боюсь, вы ничем не можете мне помочь.

— Почему вы уверены в этом? Возможно, всё совсем не так, как вам кажется. Давайте хотя бы попробуем разобраться в проблеме.

— Я ни в чём не уверен, поскольку абсолютно ничего о вас не знаю. От меня ждёте откровенности, но о себе предпочитаете не рассказывать.

— Да, понимаю: это выглядит довольно странно. Но прошу вас поверить, что ничего дурного я не совершила и не задумала. Просто у меня сложилась довольно необычная ситуация. И я пока не готова рассказать о ней, — она виновато взглянула ему в глаза. — Но я хочу знать, почему мне опасно находиться рядом с вами? Вам угрожает человек, которому вы отказали в выполнении заказа?

— Да, — сказал Иван. — От него исходит вполне реальная угроза.

— Его зовут Сергей Семёнович? — спросила Люба, вспомнив недавний телефонный разговор. — Что ему от вас потребовалось?

— Он написал большое сочинение, представляющее собой воспоминания о его уголовном прошлом. Предложил мне отредактировать этот, так сказать, литературный труд. Я отказался. А он отказов не принимает и, как выяснилось, не прощает, — Иван глубоко вздохнул. — Ну, хорошо, слушайте мою печальную повесть.

Беседуя, они неторопливо шли вниз по искривлённой улице, по которой Люба вчера совершила свой первый благотворительный выход. Иван подробно рассказал ей о событиях последних дней. Выслушав внимательно, женщина резюмировала:

— Положение ваше и в самом деле незавидное. Слишком много неприятностей за столь короткое время. Но самая серьёзная из них — конечно же, угроза расправы. Вы должны каким-то образом обезопаситься. Я думаю, что вам необходимо на некоторое время спрятаться от внешнего мира. Посидите дома, никуда не выходя. Не отвечайте на звонки с незнакомых номеров. Возможно, вскоре про вас забудут и отстанут.

Он грустно улыбнулся.

— Наверное, так и будет. Меня перестанут преследовать, поскольку я сам помру с голоду. Мне, Анжела, в первую очередь надо на работу устроиться.

Люба задумалась, пытаясь найти правильное решение. Она могла бы предложить собеседнику необходимую сумму денег, но не знала, как это сделать, чтобы не обидеть его. Вдруг ей в голову пришла интересная идея.

— Иван Алексеевич, вы в настоящее время что-то пишете? — спросила она.

— Да, — ответил он. — До недавних событий я работал над новым романом. Да вот пришлось прерваться. Причину вы теперь знаете. Немного приду в себя и вновь возьмусь за дело.

— Значит, у вас есть работа. Зачем же искать другую?

— Увы, она питает лишь душу, но не тело.

— А мы сделаем так, чтобы она питала и то, и другое.

Несколько секунд Кипреев растерянно смотрел на попутчицу. Наконец до него дошёл смысл её слов.

— Вы предлагаете оплачивать мою литературную деятельность? Я вас правильно понял?

— Правильно.

Иван опять задумался, затем решительно тряхнул головой.

— Нет, я не могу согласиться. Вы и без того для меня много сделали. Поймите меня правильно…

— Я вас понимаю. И ваш ответ меня ничуть не удивил, — Люба старалась говорить как можно мягче. — Но и вы постарайтесь меня выслушать и понять. Я вовсе не предлагаю вам жить за мой счёт. Вы будете получать деньги за работу, которую выполняете талантливо, грамотно и крайне добросовестно. Это во-первых. Во-вторых, доверенные мне деньги моими не являются. Они принадлежали человеку, который в своё время отнял их у окружающих, а перед смертью раскаялся и попросил меня раздать его долги.

Иван ещё немного подумал. Затем спросил:

— Скажите, Анжела, что за беда приключилась у той женщины, которой вы сегодня обещали свою помощь?

— Анна Николаевна воспитывает осиротевшую племянницу. Девочка прикована к инвалидной коляске после аварии, в которой она потеряла родителей. Деньги нужны на операцию за границей.

— Вот видите! У людей бедственное положение. И таких вокруг очень много. Есть малообеспеченные семьи. Некоторые из них — многодетные. Есть одинокие старики и беспризорные дети. Детские дома. Вот кому реально нужна финансовая помощь. Я же пока ещё не стар и не слаб. И на шее у меня никто не сидит. Почему именно я оказался в центре вашего внимания?

Люба остановилась, повернулась к нему.

— Всему своё время, Иван Алексеевич. Я стану помогать тем, кто нуждается в моей помощи. Но сейчас предлагаю решить ваш вопрос. Я хочу, чтобы вы занимались своим любимым делом и получали за него достойную плату. От вас мне также потребуется номер банковской карты. Сегодня вы получите первую писательскую зарплату. Закупите необходимые продукты и запритесь в своей квартире. Вынужденное затворничество пойдёт на пользу вашей литературной работе.

Она открыто смотрела в глаза собеседника, в которых смешались волнение, надежда и недоверие.

— Скажите честно, зачем вам это надо? — спросил он.

— Это надо не только мне, — сказала Люба. — Ваше творчество нужно людям. Очень нужно! Оно заставляет каждого читателя задуматься над своей жизнью — взглядами, стремлениями, поступками. Я хочу, чтобы ваши книги могло прочесть как можно большее число людей. Тогда у многих откроются глаза, и человеческих лиц вокруг станет больше.

— Человеческих лиц, — задумчиво повторил Иван. — Да, совершенно верно: надо, чтобы человеческих лиц вокруг стало больше. Вы очень правильно сказали, Анжела. Замечательная метафора!

— Для меня это не метафора, — с грустью произнесла женщина. — Однако, Иван Алексеевич, пора прощаться. Не забудьте сообщить мне номер вашей карты.

— Я провожу вас до дома, — предложил он.

Люба засмеялась.

— Не нужно. Вы теперь опасный попутчик.

Он улыбнулся этой не слишком весёлой шутке.

— Да, верно. Всего доброго, Анжела!

— До свидания, Иван Алексеевич!

* * *

Причин, по которым Люба не позволила новому знакомому проводить её до дома, в действительности было две. Во-первых, она инстинктивно стремилась выдерживать в отношениях некоторую дистанцию, так как ещё не вжилась в достаточной степени в свою новую роль и, соответственно, боялась прямых вопросов и откровенных разговоров. А раскрываться перед едва знакомым человеком Люба считала преждевременным. Это было бы крайне глупо и неосторожно. Во-вторых, она всерьёз обеспокоилась судьбой человека, чьи книги так глубоко тронули её душу. Женщина всей кожей ощущала грозящую ему опасность. Надо было срочно принять какие-то меры по его защите. Но это следовало сделать так, чтобы не привлечь излишнее внимание к собственной персоне. И Люба решила, что самое верное решение на данный момент — предоставить Кипрееву возможность отсидеться в добровольном заточении.

Дома, порывшись в сумочке, она нашла клочок бумаги, полученный от главного редактора издательства «Ветер» при первой встрече. Набрала указанный на листочке телефонный номер Кипреева.

— Иван Алексеевич, это Анжела.

— Рад слышать вас!

— Мне подумалось, что вам действительно грозит серьёзная опасность. Значит, надо как можно скорее спрятать вас.

— Возможно, я зря нагнал на вас страху, — сказал он не слишком уверенным голосом.

— Нет, не зря, — твёрдо возразила Люба. — Поэтому не будем попусту терять время. Вам необходимо прямо сейчас, по пути домой, запастись продуктами и в ближайшую неделю — а может быть, и больше — не выходить из дома. Ваша банковская карта при вас?

— Да.

— Пожалуйста, продиктуйте её номер. Я немедленно перечислю деньги.

Повисла пауза. Видимо, собеседника вновь одолели сомнения. Затем в трубке прозвучало:

— Хорошо. Подождите минутку… Записывайте.

Записав продиктованный номер, Люба села за компьютер. Первым делом она перечислила деньги Ивану Кипрееву и следом — Анне Николаевне. Затем настал черёд издательства «Ветер», на лицевой счёт которого была отправлена оговоренная сумма предоплаты.

Покончив с делами, женщина вновь погрузилась в размышления, пытаясь разобраться в своих чувствах — сложных и противоречивых.