Хозяйка Преисподней. Цикл «Отшельники». Том 5

Геннадий Анатольевич Бурлаков, 2019

Земля. Проблемы никуда не деваются, решаются спонтанно, хотя и выглядят решенными в плановом порядке. Появляется новый герой, – такой силы, что даже мне самому становится страшно от этой силы. Появление такого героя в наши дни объяснимо и своевременно. С некоторыми оговорками. Судьбы людей, судьбы народов, стран, планет… Они связаны воедино со своими героями и моим героем. Ну, и есть во всем этом сказка, – само собой, – светлая Сказка! В книге рассматриваются далеко не детские вопросы мироздания, человеческого социума. Использованы фото, коллажи и стихи автора. Содержит нецензурную брань.

Пери

— Как прекрасен этот мир! Посмотри, — напевала маленькая девочка, сидя на лужайке. Вокруг нее порхали бабочки, быстро пролетали или зависали рядом длиннокрылые стрекозы, гудели жуки. Кошка, лениво растянувшись рядом, грелась на солнышке, а ее два котенка играли с ее хвостом. Что-то лениво мурлыкая, она пыталась успокоить разбушевавшихся детей, но ей было явно лень это делать, и она снова впадала в дремоту.

— Как бы я хотела понимать язык этих всех животных: бабочек, стрекоз, кошек и жуков, — девочка протянула к сидящей на цветке бабочке длинную травинку, но та взлетела и направилась к другому дальнему цветку. — Я бы сказала ей, чтобы она меня не боялась и села на руку. Я готова кормить ее пыльцой и нектаром. А они все улетают и улетают.

— С ними говорить словами не обязательно, — раздался голос за ее спиной.

Девочка повернулась от неожиданности всем телом. Перед ней стоял высокий мужчина в широкополой шляпе и темном сюртуке. Он держал за узду лошадь, которая тыкалась в его руку, в которой лежал кусок сахара.

— Вот видишь, я не разговариваю со своей лошадью, а она понимает всё, что я хочу ей сказать. И я ее понимаю.

— А она может поскакать до вон той бабочки и принести ее мне?

— Лошади не ловят бабочек. Они…

— А эта пусть поймает, — перебила девочка. А потом спохватилась. — Здрасьте вам. А Вы кто?

— Я старый цыган. А что?

— А как тебя зовут? — было понятно, что внимание девочки переключилось полностью на новый предмет и о бабочках и жуках она на время забыла.

— Я Цыганский Барон. А ты кто? — барон понимал, что если не переключить внимание девочки на нее саму или на другой предмет, то она начнет бесконечно задавать вопросы о нем.

— Я просто девочка. Мама называет меня пушинка-балеринка. Или балеринка-пушинка, — по настроению. И говорит, что я легкая-легкая, как пушинка. А когда сердится, то зовет меня Пери.

— Наверно, мама знает, какая ты легкая… — задумался цыган, поглаживая небольшую бородку. — А что бы ты хотела, раз такая легкая, Пери?

— Я хотела бы понимать язык всех-всех-всех животных и разговаривать с ними. Я хотела бы летать и переноситься в разные-разные страны, чтобы увидеть сначала, как солнце заходит, потом снова восходит. И сразу же после восхода опять смотреть закат и опять рассвет. Но здесь на поле это очень долго — от рассвета до заката, и мама не позволит мне столько гулять. А ждать в поле всю ночь рассвета тоже не даст.

— Странное желание. Ты на самом деле этого хочешь? — спросил ее цыган, присаживаясь рядом на траву.

— Да, я очень хочу этого. Очень-очень-очень.

Цыганский барон смотрел на девочку и задумчиво грыз длинную травинку. Эту привычку он приобрел давно, но проявлялась она только тогда, когда он думал о чем-то очень и очень серьезном. В настоящее время травинка всё укорачивалась и укорачивалась по мере того, как он думал.

— Ты что-то хочешь мне сказать, цыган? — и девочка протянула ему другую такую же длинную травинку.

Цыган расхохотался, выплюнул разжеванную и взял травинку из рук девчушки.

— Ладно, ты мне понравилась, — словно решившись начал быстро и весело говорить он. — Я помогу тебе с твоим желанием. Только ты должна мне пообещать кое-что.

— Что? — детские глазки весело и заинтересованно смотрели на него. — Что-то страшное?

— Нет, не страшное, — Цыганский Барон вынул из губ травинку, внимательно и очень серьезно посмотрел ей в глаза. — Я подарю тебе силу, чтобы летать. Я подарю тебе язык животных и птиц. Я научу тебя перемещаться далеко-далеко. Но ты пообещай мне, что когда я скажу тебе, ты обязательно вернешь мне эти дары или передашь их тому человеку, на которого я укажу.

— Но я не знаю никакого другого человека. Ты имеешь в виду моих маму и папу?

— Может быть и им. Но если придет время, то ты сама и добровольно отдашь эти дары. Или сама, или по моей просьбе.

— Хорошо, отдам. Обещаю. А теперь я буду понимать бабочек?

— И бабочек, и пчелок, и стрекоз, и даже жуков. Ты готова?

— Да, я готова. А что надо делать? — девочка на мгновение даже на мгновение зажмурилась от удовольствия.

— Закрой глазки на минутку, — и когда она закрыла глаза, сорвал одуванчик, поднес его почти к самому лицу и сильно дунул. Ну не мог же он читать длинные заклинания и этим напугать малышку. Потому приходилось на ходу изобретать новый ритуал. Сильная струя воздуха сорвала семечки с зонтиками, понесла и ударила их прямо в веснушчатое лицо.

— Ой! — тихонько вскрикнула Пери и тут же открыла глаза. — Что это было?

— А ты послушай, — улыбаясь ответил мужчина.

Девочка притихла и стала медленно оглядываться по сторонам. Сначала она посмотрела на лошадь, которая медленно и лениво жевала траву и смотрела на нее своими большими глазами.

— Он всё-таки сделал это! — уныло говорила она. — Ну разве же можно было ему так довериться такой маленькой девочке. Ведь неизвестно что из этого получится. И никто пока не знает, что из нее вообще со временем вырастет. А сам теперь не сможет со мной беседовать по вечерам у костра, хотя я всё равно буду понимать то, что он захочет мне сказать…

Пери оглянулась на звук приближающегося жука, который пел ей какую-то песенку:

— Жу-жу-жу! Это я лечу и лечу! Я лечу куда хочу, и никто мне… — бум, ударившись в высокую травинку, он кубарем полетел вниз. Оттуда снова послышался его голос. — Классно врезался. Если бы не броня, то крылья точно срезало бы. Надо пока отдохнуть от падения и потом полечу дальше…

Трава тоже что-то шептала тихим шелестом: «Шу-шу-шу… Шу-шу-шу… Шу-шу-шу…»

— Что это? — девочка оглянулась снова, но цыган уже сидел на лошади и улыбался ей.

— Ничего страшного, Пери. Ты привыкнешь к тому, что голосов в этом мире значительно больше, чем ты слышала раньше. Но это нормально!

— А куда ты? — девочка потянулась ручками в его сторону.

— Не беспокойся, я вернусь. Не скоро, но вернусь. А ты пока начни осваивать мои дары, и время до нашей встречи пролетит незаметно, — и он поскакал прочь.

Девочка не стала ждать, когда он скроется из глаз, как это сделали бы взрослые люди, а оглянулась на ворчливый звук нового голоса.

— Ну, вот! Опять ждать вечера, чтобы поймать муху на ужин. Я бы еще раньше поужинала, но сейчас мухи куда-то попрятались.

Пери стала присматриваться и увидела сидящую в траве стрекозу. Та умывалась передними лапками и продолжала ворчать.

— Ой, она тоже говорит! — завопила маленькая прелестница на всё поле. — Мама! Мама! Мне стрекоза жалуется на мух! — и побежала куда-то в сторону дома.

Стрекоза смотрела в ее сторону, пока девочка не скрылась за высокой травой и подумала:

— Могла бы и попрощаться. Я уж не говорю о том, чтобы ранее поздороваться…