Материализация легенды

Геннадий Анатольевич Бурлаков, 2020

Робинзоны не всегда мужчины. Иногда это маленькие девочки. Сокровища острова – не всегда золото и бриллианты – артефакты стоят дороже. Уничтожение целого народа, несанкционированная атомная бомбардировка, призраки наркотика "Z+", мифические путешествия, история и погони, встречи и расставания – всё перепутано, смешано, отодвинуто на задний план. Война с планетарным гангстерским синдикатом двух бывших офицеров войск специального назначения полна непонятного даже для них самих. И самая ценная вещь на Земле – это Остров. Что на нем? Никто не знает этого до конца. Атлантида – это только предтеча настоящей истории. И зарождающаяся дружба, рождение Гвардии, новые миры и просторы – всё у ног наших героев.

Олег. Под водой. 002

… Теперь поплаваем! Теперь я хоть часть привычных ощущений вернул своему телу!

А куда будем плыть?

И интересно, смогу ли я «стоять» на воде на вибрирующих ногах, как дельфины «стоят» на хвосте? А надо мне это? — Да хотя бы для того, чтобы увидеть подальше горизонт… — А надо? Пока я не видел в этом потребности, — мне только хотелось с визгом и хохотом бултыхаться в воде и рассекать водную гладь с большой скоростью.

Последние годы я не купался ни в море, ни в реке. На песке или скалах на пляже лежал, но в воду не входил, — только ноги чуть-чуть ополоснуть… Если честно, то просто брезговал: на пляжи большого города и вблизи их выливается в море непредсказуемое количество нечистот твердой и жидкой консистенции. А в прудах и ставках в сельской местности при производстве рыбы в воду бросается много продуктов отхода животноводства: навоз и даже туши дохлых животных, — для питания рыбы. Арендатору, — хозяину этого ставка или пруда, — безразлична экология этого водоема, он в массе своей проживает с семьей в городе, а на объекте живут сторожа. А вот местное население от таких нововведений, купаясь в этих водоемах, — заболевает разными кожными и желудочно-кишечными болезнями. Целыми семьями и улицами после праздничных пикников на берегу пруда приходят потом в местные амбулатории. Слыша такое, и неоднократно вылавливая в море пакеты с мусором и изделия для регулирования рождаемости, я и стал брезговать открытыми неохраняемыми водоемами для собственных омовений. Никого не пытаюсь уверить в своих брезгливых уверенностях, но сам следую им неукоснительно.

Но, выросший с рождения на берегу моря, я сильно тосковал о таком плавании в морских водах. Я еще в студенческие годы любил заплыть далеко от берега в дневное или ночное время, лечь на воде на спину, — и наслаждаться покачиванием моего тела на поверхности воды в такт колебаниям волн. Любил в сильную бурю нырять в основание набежавшей волны, — чтобы проскочить под волной и выскочить уже ЗА волной… Ну, или закрутиться в водовороте ударившейся о берег волны, чтобы она кубарем тащила меня, потерявшего где верх и низ, назад в море. Я помню, как без всякого спора — для себя — переплыл Днепр, а потом от усталости едва выбрался на высокий скальный берег…

МНЕ ЭТОГО НЕ ХВАТАЛО в повседневной жизни, но я упорно отказывался купаться в открытых водоемах. В бассейне, куда многие тоже выпускали избыток жидкости в организме, — я это понимал, — хотя бы говорили об обеззараживании воды, а в море и реке фекалии плавали по поверхности и не давали насладиться самим морем… А поехать в экзотические страны с ненарушенной экологией береговых пляжей не мог себе позволить по финансовым соображениям…

Теперь я просто отдался этим знакомым и желанным ощущениям с полной силой изголодавшегося вожделения! Я «прыгал» в воде и нырял в глубину, бултыхал руками и ногами, кричал во всё горло нечленораздельные звуки и хохотал, хохотал, хохотал!… Аж, ребра от хохота или физических упражнений заныли с непривычки…

Я пробовал «привстать» на вибрирующих ногах, как дельфин, — получилось невысоко и недолго! — и оглядеться по линии горизонта. Я ничего не видел на линии, соединяющей для меня голубое небо и лазурное море. На небе несколько маленьких облачков неправильной формы давали мне понять и осознать, где я нахожусь в пространстве: где есть море, а где — небо.

На глубине были небольшие рыбки самых разных цветов и сочетаний этих цветов, различных «рыбных» форм, но одинаковой «увертливости». Поражало воображение обилие форм плавников, глаз, хвостов… Я не пытался их ловить, — зачем? — но они пропускали меня в моих движениях и не попадались под руки и ноги, когда я совершал движения ими.

В ботве, как я мысленно ее назвал изначально, тоже было много оттенков, — как зеленого цвета, так и разных других: фиолетового, красного, синего, желтого, коричневого. Листья тоже были не только разного цвета, но и формы: от тоненьких серпантин-подобных полосок до широченных лопухов с гладкими или ажурными краями и всех видов «свёрнутости».

Не могу сказать, что я закончил плескаться от того, что запыхался от усталости, — усталость не наступала, энергия продолжала бурлить изнутри, — или от того, что насытился и сбил оскомину ощущений, — ощущения притихали, но не затухали… Скорее просто закончилась фантазия и опыт развлекательных упражнений в воде. Я уже и на ботву насмотрелся, и на рыбок, и даже заметил ползущего по дну ракообразного, — лангуста?!? — и подпихнул в его сторону пригнутые листья морской капусты… Лизнуть щупальца проплывающих мимо медуз не рискнул, а только весело толкал в их сторону воду…

Не знаю, сколько прошло времени с моего подъема на поверхность, как и с момента моего появления на дне моря (океана? большого озера?). Казалось, что время просто остановилось… Да и зачем мне время?

В воздухе начало смеркаться, и у меня начали слипаться глаза. Ну, раз не страшно, и нет риска утонуть и захлебнуться, то можно и подремать на воде, — всё равно выбора нет. Я разлегся на спине на поверхности воды, расставил руки для остойчивости, стал наслаждаться тихим покачиванием… Света становилось всё меньше и меньше… Глаза сначала слипались, потом уже не разлипались, — я стал засыпать… Заснул?… Да, кажется…