Летопись в письмах маме. Переходный возраст

Геннадий Анатольевич Бурлаков, 2022

Сколько же это лет прошло?… Страшно подумать. Кажется целая вечность. И вот так наткнулся на пачку писем, которые писал сам матери для поддержки ее после смерти отца. Правда, у меня это время как раз пересеклось с уходом из одной семьи и созданием второй семьи. Я махнул тогда рукой на то, ЧТО этично, а ЧТО не этично. Словом, старая семья разрушилась окончательно. И ничего с этим я уже не мог поделать. Родилась новая семья, – и с этим я тоже не мог ничего поделать. Потому просто отдался несущему меня потоку и плыл-плыл-плыл, наслаждаясь и самим потоком, и всем тем, что вокруг меня происходило. Мне тогда казалось, что это самые лучшие в моей жизни дни, недели, месяцы. И что это будет длиться вечно. Вот только забыл произнести фразу: «Остановись, мгновение».

5

Привет, МАМА!

Сегодня 29.04.2004. Сегодня день рождения моей Леночки. Торт заказал, цветы купил, друзей своих институтских она пригласила. Я знаю, что все это пройдет по-домашнему у нее в общежитии. Минимум алкоголя — чисто для обычая. Легкие анекдоты, искренние пожелания, добрые улыбки.

(Дописываю данный абзац уже после названной выше «посиделки». Все было так, как написал выше. + Она сменила мне рубашку на чистую, — такой беленькой эта рубашка не была ни разу со своего «дня рождения», — просто любо-дорого посмотреть на нее и на меня в ней. Ты знаешь, мне просто до слез приятно было ее одеть, ходить в ней. Это просто чудо как она постирана, не смотря на то, что нет стиральной машинки, — только ручки этой девочки и СМС!)

Прости, что прозевал и всегда упускаю возможности поздравить со всеми прошедшими праздниками, — потому вдогонку поздравляю, как всегда, теперь, спустя упущенное время, задним числом. Поздравляю со всеми прошедшими и приближающимися праздниками!

Письма от тебя после написания прошлых писем не было. Ленка К. передает мне письма, приходящие на ее адрес, а твоих не было.

Дошли ли до тебя и в каком состоянии фотографии, которые я отправлял недавно, еще до получения письма от тебя? И как дошло, не размазалось ли фото твоей будущей невестки, которое отправил в прошлом письме? Удалось ли его рассмотреть?

Вадим еще не закончил техникум, но я сделал так, что он уже зачислен на 3-й курс заочного института (будет 3-курсником с сентября) по специальности «системное программирование». Смог найти такие связи, договориться, — все законно, но без блата такого не сделаешь.

Пришло время сказать, что я окончательно ушел из дома.

11 апреля был достаточно крупный разговор с Юлей и Вадимом, инициатором которого были они сами. Все это они начали ради того, чтобы сказать мне, чтобы я уходил из дома и поскорее. И произнес это Вадим, а Юля подтвердила.

Я не пытался противостоять этому решению, что-то объяснять, что-то выяснять, потому, что сам совместно с ними принял окончательное решение уйти. Не куда-то, не к кому-то, не для кого-то, — для самого себя. Я не обрадовался этим словам, — просто было удивительно, что они это решение приняли достаточно вовремя, чтобы помочь мне в принятии такого же решения.

Причины моего решения в следующем:

Я потерял всякую надежду на исправление ситуации, сложившейся в нашей семье. 20 лет слишком большой срок для этого. Сил и времени за это время вложено много, но еще больше вложено сил, мне кажется, в противодействие моим действиям. Мне стало невыносимо тяжело на все это смотреть последнее время. Мне крайне тяжело морально воспринимать все то, что между всеми нами происходит. Я не вижу путей выхода из сложившейся ситуации. Я устал от наших отношений, от взаимного непонимания, от тотального неверия и недоверия, от террора в семье по отношении ко мне, от отсутствия моральной поддержки и пр. Накопилось большое количество взаимных обид, — количество стало необратимо переходить в качество, — со всех сторон, их и моей. Достигло критической стадии и силы взаимное непонимание. Взаимные претензии стали просто непомерными по оценке каждой из сторон. Попытки честно объясниться и понять друг друга каждая из сторон практически не воспринимает, не принимает, доводит до абсурда.

Пока никакую квартиру для аренды не нашел. По опыту моих знакомых и сотрудников — это большая проблема в городе. Обещали помочь друзья, однако срочно никто не может ничего предложить. Не могу быть уверенным, что квартиру найду за несколько дней, потому как платить за нее много-много денег не могу, — их просто нет в наличии. Я и сам хочу уйти от них, но сдерживает отсутствие жилья. Впрочем, уйти-то я уже ушел, просто вещи еще остались там.

Вещи вывезу к своему другу для временного хранения, раз они так торопятся, что дошли до шантажа, чтобы я только забрал свои вещи. Когда найду жилье, тогда разложу их и приведу в порядок.

Я не остался один. Со мной моя Леночка. Вокруг меня достаточно хороших людей и друзей, готовых предоставить мне кров на ночь, но я не хочу этим злоупотреблять. Именно так я и живу сейчас, — ночую у друзей или в фирме, если не дежурю в больнице, на «скорой». Моя девочка поддерживает меня как может. Дома появляться не хотел, пока не решу проблему со своим проживанием. Просто мне грустно и неприятно встречаться с ними в настоящее время: я не хочу быть просителем там, где я на самом деле хозяин и владелец.

Вадим заявил, что в «моей комнате» живет сосед. Т.е. я виноват, что не выкупил комнату своевременно, когда, может быть, была для этого возможность. Бог ему судья! Конечно, если принять мои слова о том, что Вадим расчищает себе жизненное пространство, то на очереди на выселение сначала Юля, потом Валера. Если они с Валерой в будущем не объединятся.

Однако только ли моя вина в том, что квартира до сих пор, оказалось, не выкуплена полностью? Я очень просил всех их научиться экономить, собирать деньги, а не только учиться их тратить. Ведь могли же мы с Юлей и в самые трудные для нас годы откладывать по 5$-10$-20$ в месяц, — могли бы и дальше так же собирать, иногда даже больше. Но легче ведь питаться колбасой, чем готовить домашнюю горячую пищу. Я с ужасом смотрел как улетают все деньги на «бред», на «туалет», как никто не хочет ничего думать, как тянутся не за теми примерами, которые я приводил, а за противоположными. И не просто смотрел на это, а кричал от ужаса. Ведь денег никогда не откладывалось не только на квартиру, но и на какие-то ожидаемые плановые или неожиданные незапланированные расходы: отдых, болезнь, учеба, другие события и проблемы.

Я попытался вкладывать наличные в компьютер, — ошибся. И в плане возможной поддержки в работе на нем и совместного заработка, и в плане вложений в него денег. Но и наличку в доме было оставлять невозможно, — она ушла бы на те же «бред» и «туалет». И этому было много примеров. Потому и не удалось отложить и накопить на выкуп квартиры, хотя думаю, что если бы было все «по уму», с взаимопониманием и поддержкой, мы этот вопрос решили бы.

Поддержки не находил, всем что-то надо было срочно… Никто не помогал заработать, экономить, — только потребляли, даже залезая в долги. А долги погашать предоставляли мне. Ведь и задолженность за квартплату, которая у нас была, тоже складывалась из того, что мы потребляли больше, чем зарабатывали.

Огромное впечатление на меня произвело то, что они сделали с моей пропиской. Точнее то, что они не сдержали своего слова и умышленно сделали меня бомжом. (Не надо думать, что я не решил эту проблему, — но без их участия!) Это потрясло более всего: я всегда тащил все в дом, старался ни на кого не возлагать существенных проблем, все старался брать на себя. Квартиру получил, старался расширить ее, выплатили долг за квартирную плату.

А то, как они поделили квартиру даже не дождавшись моего окончательного отъезда, — это полный атас! Ну, спасибо за науку. Если бы я такое хоть краем пьяного ума мог бы предположить 15 лет назад, — я никогда и ни за что не вернулся бы к Юле в то время! А заведующий гор. здрав. отделом выгнал бы её с прошлой квартиры на ул. ***, а я бы даже не пошевелился в своем Марганце, ограничился бы перечислением алиментов! И по сей день дышал бы спокойно!

Спасибо, что научили уму-разуму! И себя показали!

Кстати, они сказали по телефону, что хотят затеять ремонт. Тоже стало обидно. Ведь если бы такое было хотя бы произнесено тогда, когда я еще был с ними, то приложил бы все силы для помощи: где-то доставал бы материалы, может кого-то бы нанял для помощи, сам бы искал возможность приложить свои руки, — время проведения всех работ можно было бы согласовать для совместного их проведения. Но они не хотели этот ремонт делать со мной, мысленно надеялись, что я взвалю это на себя и сам один все сделаю. Никогда для этого не было ни денег, ни сил, ни времени. А теперь у них даже без меня, оказывается, есть для этого и силы, и время, и финансы. И стремление! А почему этого не было тогда, когда я был с ними? Я готов был бы их поддержать, а от них поддержки не дождался. Или они стараются сделать теперь все, чтобы «убить» все мои следы в квартире, чтобы ничего не мозолило им напоминанием обо мне, не «подтачивало» мысли и совесть?

07.04.2004. я был дома. Сначала не могли найти письмо от тебя, которое я так ждал, а они его куда-то задевали. Потом под мое гадкое настроение на фоне прочитанного письма Юля (пытаясь воспользоваться этим настроением) попыталась решить ряд вопросов в свою пользу. Утром Вадим вместо вопроса «как дела, как здоровье» начал решать вопрос с возвращением компьютера домой (достойное воспитание своей мамы!). Неужели это так важно?!? Ведь он сам не так давно признался, что «этот аппарат мешает ему жить, заниматься, учиться. Что его надо продать, убрать, изъять!»

Последнее время, — возможно от усталости, возможно возраст пришел, — я стал очень болезненно воспринимать все то, что касается нас всех и лично меня особенно. Особенно несправедливые обвинения! Особенно когда это все исходит от них всех или от кого-то из них по отдельности.

Попытки решения любых проблем встречают непонимание, противодействие, злость. Ведь я пробовал и криком, и битьем, и уговорами, и слезами, возмущением и удивлением, просто спокойными рассуждениями, «разборами полетов», совместным анализом ситуаций, запугиванием возможностью своего ухода, смерти и пр. Но все просто не управляемые, особенно пацаны, а Юля потакает им или поддается на их уговоры по разным причинам, или пускает все на самотек. Постоянно действует формула, что я «плохой полицейский», а она — хорошая. Испокон века она отводила мне в доме роль следователя, мента, судьи и палача. Чтобы потом было легко и просто все свалить на меня. И во всех коллизиях, происходящих на фоне такого двоевластия, она, естественно, винит меня: мое отсутствие дома неделями (на работе), мои резкие выпады в их адрес (усталость), окончательный выход детей из под ее контроля и повиновения. И наследственность приплетает к месту и не к месту: постоянно тыкает мне судьбой моей семьи, — неустроенность моих родителей под конец жизни, Володин характер и его мытарства и исчезновение, связанные с его характером и образом жизни, и многое — многое другое.

Все привыкли к тому, что я приду и все исправлю, всем помогу, все сделаю, все решу. От перегоревшей лампочки до поступления в институт, от междоусобного скандала до поездки на отдых. И при этом еще будут ставить «палки в колеса», сопротивляться, критиковать, будут всем недовольные.

И ошибиться я, как минер, не могу! Ничего не прощается и не забывается, всплывает во всех конфликтах, спорах, обсуждениях, скандалах.

Мне это все категорически надоело, и давно. Уговоры, увещевания, воспитание детей надо бы начинать с Юли, но теперь, когда личности детей в основном уже сложились, что-либо исправлять считаю поздно. Теперь единственное что может на них повлиять, как я думаю, это мое отсутствие и отказ помогать им всем во всех мелочных и крупных вопросах. Если я привык с 16 лет полагаться на самого себя, то им тоже надо это дать попробовать.

И все долгие годы совместной жизни меня укоряют, что я мало зарабатываю, что я много работаю, сравнивают с кучей соседей и знакомых, — вот только на мой вопрос типа «а ты хочешь чтобы я пошел на завод?» отвечать отказывается: не хочет брать на себя ответственность за такое решение. (Она вообще не хочет быть за что-то ответственной никогда.) Ее ответ — «надо думать, и искать»! (Судя по словам Вадима, в сложившейся ситуации сама Юля вновь самоустранилась от принятия решений, мотивируя все известной своей депрессией, — опять пустила все на самотек, переложила принятие решения на Вадима, чтобы потом спустя какое-то время было кого обвинять. Или свалить на Вадима, или на его переходный возраст, или на юношеский максимализм и непонятные амбиции человека с не устоявшимися жизненными принципами и недостаточным жизненным опытом. Или они договорились так действовать, — тонкий расчет? — Этого я никогда не узнаю!)

Помощи от нее в чем-то существенном, в том числе и бизнесе не дождался. Только страхи-охи. Только упреки, только жадные взгляды, только отсутствие моральной поддержки.

(А чего стоят слова Вадима о том, что «мама столько работала, столько бумаг разнесла»! А сколько я людей нанимал со стороны для этих же целей? И что, Юле и Вадиму от той Юлиной работы долгие годы не «капало» ничего в тарелки и пр. места? Я что, все себе забирал?)

Легко воевать с человеком, который заведомо не хочет делать им зла! Они даже подали заявление в милицию, чтобы я не смог ничего им сделать или с квартирой!

Не смотря на «медленное самоубийство работой» они не хотят и никогда не хотели видеть того, что я приносил домой, и только старались придумать, «сколько же я трачу на себя без них». Как эксперимент последнее время я стал подсчитывать, что же я трачу на себя: на питание, пьянки, и пр., и что уходит на все остальные статьи расходов. Я провел статистическое исследование затрат нескольких последних месяцев (с августа 2003 года, если быть честным, и до 28-го апреля 2004). Экономил как мог и на чем мог (особенно на собственном питании) для выплаты долга за лечение Валеры (кто из них это оценил?) и долга за папу (те деньги, что переслал в Баку), для приобретения одежды и пр., но в какое-то время это на столько надоедало, что срывался в пьянку или немотивированные расходы на деликатесы.

Они все укоряют меня в том, что я не участвовал в финансировании семьи с лета прошлого года, что мало давал денег им всем и раньше. Я не согласен с ними, особенно за 2003 год. За 5 месяцев не смотря на тяжелое финансовое положение и дикую потребность в деньгах (не считая тех денег, что я давал Вадиму в долг и так и не получил назад до конца, и того, что мне приходится тратить на содержание своего неработающего предприятия), я выплатил за семью более 2600.00 грн. (Это более чем 1,5 ставки в месяц «грязными».). Когда это все на словах, — это одно, а когда вот так на бумаге, точнее, в электронной таблице, удобной для анализа, так распределены, — это другое.

Я не шикую и сейчас, но реальные расходы на мое питание вне дома таковы (и они не могут быть меньше без домашних «тормозков»), что они никак не укладываются в те 20-40 гривен, что мне всю мою жизнь Юля выделяла на дорогу и питание на месяц (этой суммы едва хватало на дорогу по самому дешевому тарифу, по которому по городу практически и не поездишь). Иногда только питание в месяц занимает 150 гривен, иногда 300 гривен без деликатесов. Все зависит от многих факторов.

Получается, что я эти деньги тратил и раньше, добывая их правдами и неправдами, — когда больше, когда меньше, — но никто их не видел, не учитывал, не брал во внимание (и не понимал что эти деньги я не брал из домашних денег, т.е. из той зарплаты, которую я им отдавал), хотя их можно было бы значительно уменьшить, если бы брал питание из дома, если бы в холодильнике не была всегда «торичелева пустота». И вырученные из такой экономии деньги тоже попадали бы в семейный бюджет. И меньше было бы, наверно, срывов на дикие пьянки с друзьями, меньше напряженность в семье. Хотя для напряженности, я думаю, поводы обязательно бы нашлись.

На сегодняшний день я погасил почти все личные долги перед всеми, остались текущие мелочи, — я вышел «на финишную прямую». Появился «свет в окне». Никто из них не принял ни материального, ни морального участия в этом моем почти годичном марафоне, — только старались «ставить палки в колеса». Теперь бы вздохнуть, но придется платить за съем квартиры, когда найду и сниму.

Помогать им в ближайшее время я не планирую, — мне надо постараться устроить свою жизнь как можно скорее, а это потребует много денег. В любом случае знаю, зная Юлино извращенное восприятие окружающего, что любая помощь в ближайшие месяцы будет ими и ею истолкована как «подлизывание», как призыв «перейти на ее сторону», как авансы на будущее, или что еще хуже — как должное. А я ничего этого не хочу!

Не планирую еще и потому, что мне надо остыть от нанесенных мне обид. А что будет в будущем, — время покажет. Уверения Юли о том, что алименты на Валеру она с меня не потребует, как-то трудно принять на веру. Если она вдруг что-то надумает, или возникнет какая-то трудность, или кто-то что-то скажет, или вдруг взбредет в голову идея что я шикарно живу, или зависть и ревность к тому человеку, с кем я буду жить, — все очень легко переиграется для удовлетворения собственного эго.

Мне кажется, порой, что кроме денег и имущества их ничего более не интересует. Старался следовать их примеру, однако становится так гадко, что… Словом, гадко!

Словом, забираю компьютер, видеомагнитофон, радиотелефон, электродрель (ту, что вы когда-то мне подарили), кое-что из инструментов, фотоаппараты, медицинское оборудование, одежду, свои золотые изделия (перстень, цепочку, обручальное кольцо) и пр. Кстати, после того, как я попросил их собрать именно все это, они перестали меня терроризировать срочностью вывоза вещей, — видимо этими предметами им хочется еще попользоваться, пока есть время и возможность с ними не расставаться.

Отдыхал я всегда меньше каждого из всех них. И среди года, и в течение недели, месяца, и в отпускной сезон. Мои отговорки, отказы от отдыха в пользу зарабатывания денег принимались с удовольствием с начала всех времен всеми ими! Я молчал, что это мне тяжело, и никто из них об этом не задумывался. И я завидовал им тихой доброй завистью. И радовался за них! И молчал! Это только последние годы я стал об этом громко говорить, но ничего не исправлял.

Одна из причин наших разногласий в том числе и потому, что я без регулярного и летнего отдыха уставал и устаю до такого предела, что мне на днях диспетчер на фирме сказала, что я дохожу порой до того, что я не понимаю в какие-то моменты того, что она мне говорит, самые простейшие вещи. И это там, где не надо принимать коренным образом важных решений. А каково мне и рядом работающим со мной людям в приемном отделении, в терапии и других отделениях, на «скорой»? Мне стоит порой огромных усилий в больнице и на «скорой» сосредоточиться, настроиться, заставить себя что-то делать — от усталости.

Отдых в Карпатах, может быть, кажется моим домашним такой же немотивированной затратой, как и мои пьянки, но я впервые в жизни за свои 42 года понял, какой я же был дурак, что добровольно отказывался от этого все эти годы, — отдавал Юле свои путевки, отдавал деньги, а сам пахал, пахал, пахал! Благодаря этому отдыху в Карпатах я смог выжить, смог доработать до сегодняшнего дня, смог погасить долги. И при этом не свихнуться.

Из-за отсутствия любого отдыха я мало общался с ними всеми. Мы почти никуда вместе не ходили. Максимум того, что я себе позволял, — это сон. Но дома был еще и «наркотик» в виде компьютера, который тоже «крал» у меня и эти крохи сна и приносил дополнительное напряжение. Это тоже одна из причин, почему я не хочу оставлять им дома никакой компьютер.

В любом случае напряжение между нами в семье наросло до такой степени и давно, что когда я приходил домой, то получал дополнительное напряжение, а на работе пытался отдыхать и расслабляться (не напиваться, а без алкоголя расслабить нервы, поспать, — на работе я не пью никогда), чтобы не «сойти с дистанции». Это тоже приводило к неприятностям на работе, добавляло проблем дома.

Да, я всегда говорил, что работать мои родители меня научили, а отдыхать нет. Но это можно было бы исправить. Никто этого не хотел. Юле это было удобно! Более того, все наши совместные мероприятия и походы обставлялись таким образом, что потом я о них только жалел. После похода всех вместе в оперетту (приезжали питерские артисты, пацанам страшно этот поход и сама оперетта понравились) Юля тут же, по дороге домой заявила, что это зря выброшенные деньги, и лучше бы я их отдал им наличными (билеты достаточно дорогие, особенно для моей зарплаты, хотя куплены были тоже не с заработной платы). Любой поход куда-либо становился всегда пыткой из-за Юлиной неорганизованности, спешки, опозданий. Складывалось впечатление, что мне это больше всех надо, я злился, и в конечном итоге уставал больше, чем отдыхал. И я каждый раз клялся, что организую это в последний раз!

Все друзья и даже мало знакомые люди все эти годы спрашивали меня, как я это все выношу, хотя сталкивались только с отдельными проявлениями и пунктами моей жизни в семье, с тем, что на поверхности. Кто лучше знает меня и ситуацию, — удивляются, что я столько лет терплю. Я пытался для себя это назвать тем, что называется «нести свой крест», но больше не могу! И зачем?

А было ли что-то хорошее? Наверно, было. Только я не помню. Всякое, что я делал от души извращалось, обсчитывалось, обсасывалось: «Лучше бы деньгами и/или продуктами!» — вот какие были часто ответы, хотя и деньги отдавал, и голодными не были. Подарки Юлей принимались часто без души (это в лучшем случае), — она не слушала ни себя, ни меня, а только чужих людей, которые говорили ей, что этот подарок — это круто, здорово и какой я молодец. «Прозрение» приходило не спустя несколько дней, а через недели, когда у меня перегорали и хорошие помыслы, и горечь за нанесенную обиду, и оставалась только пустота и безразличие. И только после разговоров с теми чужими людьми, после их увещеваний, «квохтаний», похвал в мой адрес, она уже довольная подарком не только не говорила спасибо, а «просто случайно рассказывала мне, что ей сказали там-то и там-то об этом моем подарке».

И денег всегда мало, и принесенные продукты, вещи всегда были не те или не то, что надо!

Дважды я уходил из семьи до рождения Валеры, но мне было очень жаль Вадима, тогда еще маленького. Возвращался, надеялся, что с рождением второго ребенка станет лучше… Не стало. Хотел дождаться, когда Валера вырастет, но… Не так давно я сказал Юле, что не дам загнать меня в могилу (инсульт, инфаркт), как это сделала ее бабушка Катя (мать тещи) своим поведением со своим мужем, на что получил ответ (дословно): «И как же это ты сможешь от этого предохраниться?!?» ☺ Весело? А меня это здорово задело! Почему ей в угоду я должен ложиться в могилу раньше положенного мне срока? Ведь я так мало жил и видел в этой жизни, стольким поступился для них!

Кстати, я все это не рассказывал никому, — даже себе самому стараюсь не вспоминать, как можно меньше об этом напоминать. Друзья видят все сами, а я давно ищу решения всем вопросам и своим проблемам сам и на стороне. И душевное общение, и радости, и понимание, и ответы на свои вопросы, советы… А теперь и любовь, и дружбу, и поддержку. И самое интересное то, что нахожу!

Оказывается, что Юля с тобой в один из твоих приездов говорила о тех событиях, которые происходили во время подготовки к нашей с ней свадьбы (предшествующих свадьбе, во время и после свадьбы), что ты ей рассказала правду о тех событиях.

И почему-то более 10 лет она не рассказывала мне, что она говорила об этом с тобой более 10 лет назад, что она уже знает правду о событиях после нашей свадьбы, знает чья вина и в чем! Ведь я не знал об этом разговоре, продолжал мучиться невысказанностью, недоговоренностью, нерешенностью этого вопроса, необоснованностью обвинений в мой адрес! Может это ей было удобно или ее родителям? И рассказала ли она об этом разговоре с тобой своим родителям? — Не знаю, не уверен! А если рассказала, — тем более подло, что я об этом ни от кого из них так и не услышал ни слова!

Мне и тогда, и теперь некуда уйти, но терпеть больше не могу! Тем более, что подобное «предложение» уйти с их стороны не было для меня неожиданным, — они давно выталкивали меня из семьи! Неожиданным стала та стремительность, с которой они стали это делать. Я уйду не в полную пустоту, — это нельзя назвать пустотой или нищетой (а полную нищету Юля, как я, не видела — она всегда была ограждена мной и своими родителями от такого: не ночевала на голой кушетке в поликлинике, на стульях на вокзале как я, не голодала из-за полного отсутствия денег!), — и это продлится не всегда! Уверен, что я выдержу и это, и выйду победителем! А какими победителями выйдут они все из этих всех последних событий? Не будут сейчас и/или спустя годы вспоминать с омерзением в своей душе эти события? — Но это уже их проблема. Главное, что победа останется за мной, — и наяву, и в душе!

Мальчиком для битья более не хочу быть! Ни для Юли, ни для ее родителей, ни для кого.

Для себя я решил, что не вернусь к ним никогда.

Они, может, думают, что я стану изгоем, отшельником, но ошибаются. Рядом со мной после моего ухода останутся все мои друзья, даже из числа их соседей. Рядом со мной останутся все те, кто мне верил и верит, кому я нужен, кто нужен мне. Я всегда жил жизнью одинокого волка, но жизнь — такая не предсказуемая штука, что это тоже может поменяться, если я кому-то поверю. Всем смертям и всем назло! И Леночка самый вероятный кандидат, для того, чтобы быть со мной в ближайшие годы.

Я ни от кого из них не прячусь, не отрекаюсь, но для того, чтобы я понял кого-то из них им придется понять меня. Я продолжаю любить своих мальчиков, но жить с ними всеми больше не могу и не хочу. И их последнее заявление только направило и укрепило меня в этой уверенности. Это принципиально, это окончательно, это обдуманно. Если раньше я метался в поисках решения, то теперь я его нашел с их помощью. И решился принять это решение. Спасибо им!

Пусть живут теперь так, как им всем хотелось, — без меня. А я буду сам устраивать свою жизнь.

И пусть жизнь сама расставит все на свои места.

Грустное получилось послание! Ну что ж, какова жизнь! И жизнь с ними в том числе!

Теперь о Лене. Меня неоднократно спрашивают мои знакомые и мои друзья, а не использует ли эта девочка меня, не пользуется ли она моей многолетней психологической травмой и семейной драмой в сочетании со своей молодостью, чтобы как-то «продержаться на плаву», не погибнуть в этом зверином мире, получить возможность и поддержку для окончания института.

Я много и достаточно серьезно об этом думаю, но не могу наверняка ответить на этот вопрос. Не думаю, что она может быть такой искусной актрисой, чтобы играть со мной столько времени, чтобы столько времени и так тонко развивать отношения, как они происходили.

В любом случае, если это даже и так, я поживу с ней столько, сколько получится, — и если она тоже исчезнет, то пойду дальше своим путем, если в этом появится необходимость. Будет обидно и больно, но это уже не так, как было обидно и больно в прошлой семье. Там я строил что-то большое, мощное, капитальное, вечное. А здесь имею возможность экспериментировать, жить для себя. Конечно, я и здесь буду строить на совесть, но, наученный горьким опытом, буду заранее настраиваться на худшее. Не в смысле жить с оглядкой, а просто быть готовым к такому повороту событий. И не потому, что, обжегшиеся на молоке, дуют на воду. Просто для того, чтобы сохранить свою душу в целости и неприкосновенности.

Хотя я ей пока безоглядно верю.

До свидания. Гена