Пещера

Геннадий Авласенко

В основе романа – т. н. петля времени. Группа молодых людей из настоящего (под которым в романе подразумеваются 80-е годы ХХ ст.) неожиданно оказывается в далёком прошлом. Шансов выжить в первобытном лесу с его саблезубыми чудовищами и людоедами-неандертальцами практически нет… А тут ещё оказывается, что молодые люди невольно стали участниками экспериментов со временем, проводимых их далёкими потомками из будущего…

Небольшое отступление. За двое суток до…

Бугров

— Алло, Танюшка, ты?! Что? Нет, с работы. С работы, я говорю! Таня, я… Что, что? Да нет же, Таня, я почему и звоню! Что? Ну, помню, договаривались в пять, а сейчас уже… Таня, ты можешь хоть раз выслушать меня, не перебивая! Да нет, ну почему «всегда так»! Что? Ну, сходи одна, поздравь их от нашего имени… ну, хорошо, от своего имени! Таня, ну я же не знал вчера вечером, что так получится! Экстренная командировка. Что? Да причём тут она?! Я её, если хочешь знать, уже сто лет не видел! Двести, даже! Слушай, давай не будем сейчас! Да не будет её с нами, понимаешь, не будет! Кто будет? Я и профессор, только и всего! Ну, водитель ещё… как же без водителя… Что? Ну, и слышимость у нас! Слышимость, говорю, отвратительная! Вообще-то, мне почему-то кажется, что мы вскорости и вернёмся. Почему я так уверен? Да понимаешь, несерьёзно всё это как-то… Пошли ребятишки на экскурсию, наткнулись на череп… Череп, говорю, нашли! Ну, какой, какой… ясно, человеческий! Что? Да причём тут милиция?! Старый череп. Ну вот, а училка эта, что с ними была, сразу же нам звонить. Вбила себе в голову, что это неандерталец, представляешь! Ах, неинтересно! А что же тебя тогда интересно? Ой, испугала! Куда пойдёшь? И с кем это, интересно? С кем?! Да какой он спортсмен? Ну, если только по метанию пончиков! Ой, не оскорбляю я его, больно надо! Алло, Таня, ты меня слушаешь?! Ну, ладно тебе, потом обсудим эту тему! Я говорю, приеду — потом всё и обсудим! Тем более, что ничего там серьёзного, ложная тревога… Надоело? Что надоело? Что значит «всё»? Таня, прости, но это не телефонный разговор! Ну, мы всё равно это сейчас не выясним. Встретимся — поговорим! Что? И с кем это, интересно?! Ах, не моё дело! А чьё же тогда дело? Что? И это не моё дело? Ну, всё равно… хотелось бы посмотреть… Что?! Алло! Алло! Таня, не клади трубку! Алло! Вот чёрт, поговорили, называется!

* * *

— А ведь это непорядок! — сказал Сергей, когда, мчась назад к природе, мы в очередной раз уткнулись в красный сигнал светофора. — Вы как считаете?

— Не совсем понял вас, сэр! — тут же оживился Витька. — В чем, собственно, вы видите непорядок, сэр?

Окончательно смирившись с Жоркиным присутствием, как с необходимым злом, Витька вновь стал самим собой.

— Нас сколько?

— Пятеро, сэр!

— А соотношение полов?

— Четыре к одному. Ай-ай-ай! Действительно, безобразие! Исправлять надо, и немедленно!

— Вот тебе, как говорится, и карты в руки!

Зажёгся зелёный, и мы двинулись дальше.

— Ну, так как, Витёк?

Вместо ответа Витька лишь ожесточённо почесал затылок.

— Нда… ситуэйшен… — пробормотал он, немного помолчав, и вторично почесал затылок.

— Жалко ему для коллектива! — встряла в разговор Наташа, поворачиваясь в нашу сторону. — А ну, не жмись! Раскрывай свою записную книжицу и в алфавитном порядке! Одну… две… кого не слишком жалко! Себе можешь не брать, разрешаю!

Витька в третий раз полез рукой в затылок.

— Ситуация, говорю, нарочно не придумаешь!

— А что так? — спросил Сергей.

— Ну, нет у меня никого! Что, не верите?

— Не! — в один голос сказали мы с Наташей. — Не верим!

— Ну, бросили меня все, один я таперича! Что, опять не верите?

— Аки перст! — сказал Сергей, натыкаясь на очередной красный сигнал светофора. — Вот же, не везёт как!

— Не везёт! — согласился Витька, приняв Серёгины слова на свой счёт. — Вот… были, были — и никого не осталось!

— Бедненький! — злорадно хихикнула Наташа. — Представляю, каково нашему котику остаться без единой своей кисоньки! Зачахнет, линять начнёт…

— Я попр-рошу! — отчаянно взвился Витька. — Что за намёки такие идиотские, и причём тут, кстати, представители семейства кошачьих?!

— Притом!

Наташа показала Витьке язык и отвернулась.

Ну, что ж, тоже аргумент.

— Значит, нет? — спросил Сергей, в очередной раз оставляя позади себя перекрёсток.

— Значит, нет! — твёрдо произнёс Витька и даже руками развёл, показывая этим жестом высшую степень своего огорчения.

Я хотел напомнить нашему «котику» о его вчерашнем «высшем классе», но вовремя сдержался. Любая палка, она всегда о двух концах…

— Ну, тогда… Сергей поймал меня в зеркальце заднего вида, — вся надежда на тебя, Санёк! Не подкачаешь?

Ну, зачем он так?! Ведь знает, что подкачаю!

— Увы! — в тон ему ответил я. — Где уж нам, убогим…

— А вы сам, сэр! — молниеносно нанёс ответный «укол» Витька. — Мне помнится, у вас всегда был достаточно обширный круг знакомых противоположного пола! Могли б и выручить, а?

— Чем бы его треснуть! — задумчиво проговорила Наташа, снова поворачиваясь к нам. — Так, чтобы не до смерти, но чувствительно…

— Ну, так как, сэр? — повторил Витька, предусмотрительно откинувшись на самую спинку сидения. — Выручите коллектив?

— Пускай попробует только!

Наташка показала Витьке кулак, и, отвернувшись, принялась что-то быстро шептать Серёге на ухо. Он ответил ей что-то, тоже на ухо, и они оба весело рассмеялись над чем-то, нам, остальным, увы, неизвестным.

Я смотрел на них: на Серёгу, на бесконечно счастливое Наташино лицо… и вдруг, с удивлением превеликим, осознал, что меня это совершенно даже не касается. Честно говоря, уже давно смирившись со скромной своей ролью этакого «друга семьи», я, не то чтобы ревновал, но, во всяком случае, вот это вот, всегда и во всём подчёркнуто благожелательное и ласковое Наташино ко мне отношение изрядно портило мне нервы. А может, и не нервы, самолюбие, скорее… сначала сильно, потом уже менее ощутимо, а в последнее время и вовсе чуть-чуть…

А вот сегодня, сейчас…

Ничего! Абсолютно даже ничего! Прямо чудеса в решете!

— Где больше двух — говорят вслух! — недовольно пробурчал Витька, приняв смех на переднем сиденье на свой счёт. Хотя, кто знает, может, он не очень то и ошибся. А всё-таки, занимательная эта штука — жизнь, чертовски непредсказуемая штука, ежели разобраться…

Вот что, к примеру, было бы, не пригласи я Серёгу на тот самый наш филфаковский вечер?

А действительно, что?