Ради тебя

Гейл Хилл

– Иди к черту, Богословский! Я никогда в жизни не вернусь к тебе! Даже если все человечество вымрет, а ты останешься единственным мужчиной. Нет!– Никогда не говори никогда, Лизка, – ухмыльнулся Дима, встал и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, удалился, оставив девушку в полном недоумении. Книга содержит нецензурную брань.

3

Обеденный перерыв медленно и верно погружал работающий город в небольшой отдых. Люди расслаблялись: кто-то действительно поглощал белки, жиры и углеводы, чтобы сохранить запас энергии до конца рабочего дня, а кто-то использовал время с не меньшей пользой, отсыпаясь за бессонную ночь.

Крючков тоже не сидел на месте. Он выбирал цветы. Решил, что раз за день его отсутствия Лиза ни разу даже не ответила на его сообщения, то она обижена. Вот только за три года отношений с девушкой ее любимых цветов он так и не запомнил, поэтому выбрал лилии. Они выглядели статно и нежно одновременно, чем-то напоминая ему саму Звягинцеву. По дороге заказал доставку из японского ресторана, дабы отобедать совместно с любимой и заслужить ее прощения.

Однако дома его ждало разочарование: Лизы не было. Не было и записки, и на звонки она тоже не отвечала. Он бы, наверное, стал переживать и обзванивать всех ее подруг, если бы был не Василием Крючковым, но, к сожалению, он им был. Поэтому молча принял произошедшее, включил ноутбук и продолжил работу, отложенную ради Лизы.

Сама Звягинцева наслаждалась кофе и свежеиспеченными круассанами в офисе подруги, которая работала психотерапевтом, изредка давая советы и самой Лизе. Хотя профессиональная этика запрещала работать специалистом данного профиля с близкими людьми, Смышляева Екатерина пренебрегала этим правилом, консультируя подругу по некоторым вопросам.

— Ты какая-то задумчивая, Лиз, — Катя провела ладонью в воздухе перед лицом Лизы, вырвав ее из собственных мыслей. — Что у тебя случилось? Опять Вася накосячил?

— Я уже привыкла к его косякам, — огорченно произнесла Звягинцева, удобнее располагаясь на диване в кабинете подруги. — Скажи мне, Кать, как вы с Юрой пришли к тому, что имеете сейчас?

Красноречивый взгляд Елизаветы упал на заметно округлившийся животик подруги, хорошо просматривавшийся через строгое платье.

— Ну, знаешь, мы очень старались ночью, и не только ночью, — усмехнулась Смышляева.

— Да, блин, Катя! — Лиза залилась краской, отмахнувшись. — Я не об этом. Я о ваших отношениях, свадьбе, решении стать родителями. Юра вон как возле тебя носится, заботливый такой, все для тебя делает, работать меньше стал, хотя он и так работал мало. Всегда рядом, когда тебе нужно, поддержит, успокоит, а мой Вася… Он только подарками откупается и все. Я что-то не так делаю? Или почему спустя три года все, о чем мы говорим, — это его работа? Я замуж хочу и детей, мне в январе тридцать будет.

— Дело не в тебе, Лиз, — Катька взяла подругу за руку. — Ты все делаешь верно. Просто у твоего Васи совсем другие приоритеты. Ему не нужны семья и дети, ему нравится показывать тебя перед своими деловыми партнерами и хвастаться, мол, смотрите, какая у меня красивая девушка. Вы ведь никуда, кроме как на деловые встречи, вдвоем не ходите. Он карьерист, для него семья — последняя в списке важных вещей, а ты для него — картинка, красивая девушка, которую, как считает он, можно купить дорогими подарками, чтобы не выносила мозг и всегда соглашалась быть его сопровождением, а изредка еще и потребности физические помогала удовлетворять.

— Но ведь он был таким романтиком, когда мы начинали отношения. Куда это делось? Он меня не любит больше? Или что? Я не понимаю.

Звягинцева отчаянно пыталась искать что-то хорошее в том, кому посвятила три года своей жизни, но рассуждения Кати и ее выводы оставляли Василию все меньше шансов.

— У него немного иное понятие любви, для него это не более, чем пару поцелуев в день, секс, разговоры на темы, которые интересны ему, и вытекающие из этого занятия. Он тебя любит, просто… — Смышляева подбирала слова, чтобы не сказать, как сильно ей не по вкусу Крючков. — Вы слишком разные. Ты любишь внимание и искренность, тебе нравится романтика, а ему проще сводить тебя в дорогой ресторан один разок, подарить какую-нибудь крутую штучку и думать, что тебе достаточно. Это типичное поведение людей его типажа, я, если честно, не понимаю, почему вы вообще сошлись. Ты никогда не любила таких мужчин.

— Думаешь, мы обречены на несчастье? — в серых радужках блеснули искорки грусти, а губы сомкнулись в одну линию. Ей не хотелось снова быть одной, поэтому она старалась верить, что все наладится.

— Вероятнее всего, — Катя сжала пальцы Лизы крепче, постаравшись вложить в свой жест максимальную поддержку.

— Я думала, что, раз он старше, то точно знает, чего хочет от жизни, так и было, правда, я была самой счастливой первые месяцы наших отношений. А потом все как в воде сахар растворилось. Что ж мне так с мужчинами не везет!

Звягинцева прикрыла лицо ладонями, готовая расплакаться прямо сейчас, но держалась изо всех сил. Расстраивать подругу в таком положении было не лучшим вариантом. Хоть у одной из них должно быть все хорошо.

— Эй, крошка, — Смышляева приобняла подругу, погладив ее по спине ладонью. — Все у тебя будет, просто принц твой еще не приехал. Задерживается немного.

Усмехнувшись, Лиза почему-то вспомнила Диму и его руки, крепко державшие ее за талию, когда они стояли и наблюдали за разводными Питерскими мостами, будучи еще счастливыми и беззаботными подростками. Когда он шептал ей на ухо, как сильно ее любит, а она верила, считая, что в его руках всегда будет счастливой.

— Димка в Питере, — тихо пролепетала она себе под нос, смутившись собственных ощущений, оставшихся от вчерашнего поцелуя. — Он с Васей контракт подписал, а вчера…

— Богословский? — переспросила Катя, надеясь, что они говорили про разных Дим, потому что еще одного их расставания она не переживет.

— Да, — Звягинцева воспроизвела в памяти его внешность, улыбнувшись краешком губ. — Он стал таким красивым, еще лучше, чем был. И поцеловал меня вчера.

Глоток чая с ромашкой, сделанный Катей секундой ранее, оказался выплеснут наружу. Вся жидкость разбрызгалась в воздухе.

— Твою мать, Лиза, ты, что, целовалась с Богословским и молчала?!

— А о чем говорить? Я влепила ему пощечину и ушла, — с гордостью произнесла Лиза, хотя взгляд говорил о другом — она сожалела о содеянном. — У меня Вася, и я в жизни не вернусь к Диме. Не после того, что он мне сделал. Нет.

— Десять лет прошло, Лизк, он мог измениться и ста…

— Не-а, — не дала договорить подруге Елизавета, встав с дивана. — Такой же напыщенный и самодовольный индюк. Говорит мне, значит, что вернуть меня хочет. Представляешь? Хрен ему, а не я!

— Ну, смотри, он был неплохим вариантом. Вы были счастливы.

— Вот именно, что БЫЛИ, — выделила голосом последнее слово Звягинцева, заостряя внимание на прошедшем времени глагола. — Больше не будем. И пусть он красивый, и такой, каким я представляла его взрослым, когда мы еще встречались, нет, я не дам ему больше меня сломать.

Чуть помолчала, размышляя над сказанным, а потом добавила:

— Я попытаюсь изменить Васю, поговорю с ним о детях, — мимолетная улыбка заиграла на лице Лизы, когда она представила себя в роли счастливой матери. — Да, точно, мы сделаем ребенка, будем его воспитывать, и все нормализируется.

— И откуда в тебе столько оптимизма? — Лиза только пожала плечами. — Иди уже, у меня запись через десять минут, клиент придет.

— Не перетруждайся, пчелка, — рука Звягинцевой легла на округлившийся животик подруги. — Вам с малышкой надо больше отдыхать. Я хочу быть крестной мамой здоровой девочки.

— Будешь, — они обнялись на прощание.

Неспешно Лиза покинула кабинет подруги, остановившись в коридоре у зеркала, чтобы поправить макияж. Подкрасила губы и улыбнулась отражению, но тут же скривилась, увидев за спиной довольно улыбающегося Богословского. Ей сразу вспомнилась присказка из детства, звучавшая как «вспомни говно — вот и оно», однако Дима совсем не выглядел как говно. Он был очень красивым. Даже слишком.

— И что ты забыла у психотерапевта, м? — потешался над ней, не позволяя сдвинуться с места и прижимаясь совсем близко. Нарочно касался, зная, как она реагировала на его прикосновения.

— Я навещала подругу, а вот ты, — все же вырвалась из плена его тела она, отойдя на безопасную дистанцию. — Решил все-таки вылечить свое биполярное расстройство?

— Типа того, — неоднозначно ответил он, чем выбесил Лизу. Ей никогда не нравилась такая его манера общения, она чувствовала себя в такие моменты обманутой, ведь ей не договаривали.

— Тогда не смею тебе мешать, — как можно быстрее покинула здание офиса, только на улице позволив себе высказаться нелицеприятно на счет мужчины. — Самоуверенная козлина!

Конечно же, Богословский прекрасно знал, к кому шел на сеанс, да и сеансом назвать это было сложно. Один из совладельцев пакета акций холдинга, в котором он работал, хвастался перед всеми тем, что скоро станет отцом, с радостью показывал свою девушку на фотографии в смартфоне, и Дима быстро распознал в уверенной в себе женщине Катьку Лютикову — лучшую подругу Лизы. Слово за слово, и вот Дима имел нужный ему адрес, а в скором времени будет иметь и нужную ему информацию.

Катя встретила его не с радостью, но и не с ненавистью, что уже было хорошим знаком. А чего он ожидал после содеянного? Не каждый день он ведь любимой девушке прямо во время свадебной церемонии на глазах у всех говорит «нет», давая ответ на вопрос о добровольном согласии вступления в брак. Точно не каждый день. Такое было всего раз и только с Лизой, да и сожалел он об этом по сей день.

— Боже, Дим, ты серьезно? Вернуть ее после твоего поступка? Ты хоть знаешь, сколько она в себя приходила после твоего заявления в ЗАГСе? — девушка сложила руки на животе в попытке успокоиться.

— Я был идиотом, когда отказал ей. Мне просто стало страшно, мне было всего двадцать два, я тупо не хотел терять свободу, когда маячили такие перспективы карьерного роста. Испугался, что после свадьбы меня утянет в круговорот из семейной жизни, и я все просру. — Признался Дима, горько усмехнувшись. — Я любил ее, мне было больно говорить тогда эти слова. И до сих пор люблю, коря себя за содеянное. Поверь мне, я пытался построить отношения с другими, но все не то и не так. Лиза была лучшей, именно поэтому я хочу ее вернуть. К тому же, она точно несчастна со своим этим мужиком.

Он говорил искренне, и Катя ему верила. Видела боль в глазах, слышала, как надрывается голос при воспоминаниях о сорванной свадьбе, и размышляла, выбирая, какое из двух зол — Дима или Вася — окажется наименьшим по причинённому урону для подруги.

— Ладно, я помогу тебе, — Дима на радостях широко улыбнулся. — Но это все будет тайной, ибо если Лиза хоть что-то узнает, то прибьет нас обоих.

— Я буду нем, как рыба, — показательным жестом закрыл свой рот на замок, отшвырнув ключ в сторону, чем рассмешил беременную. — Кстати, поздравляю со скорейшим пополнением.

— Спасибо, — теперь широко улыбалась Смышляева. — Значит так, слушай…

Катя начала рассказывать то, как можно было вернуть расположение Лизы, а Дима слушал все и запоминал, изредка обрывая девушку и задавая встречные вопросы. К вечеру у него было все, что могло понадобиться в плане по возвращению любви всей своей жизни, и первый пунктик мужчина собирался претворить в жизнь сегодня же.

***

Вернулась Лиза домой ближе к шести часам вечера, прогулявшись еще немного по городу и заскочив в продуктовый магазин, где купила все необходимое. Знала, что Вася вряд ли что-то ел без нее, потому что готовить совершенно не умел. Да и не позволяла она ему, не хотелось потом отмывать всю кухню от кавардака, устроенного им. Один раз было достаточно.

Стоило ей только пересечь порог квартиры, как из гостиной вышел Вася. Взгляд у него был осуждающим. Недовольно покачав головой, мужчина забрал пакеты из рук девушки и двинулся в кухню.

— Почему ты ни разу мне не ответила? — только и спросил он, когда Звягинцева прошла за ним, начав помогать разбирать продукты.

— А ты не думал, что я обижена? Ты даже не попытался извиниться, — налила в стакан воды, иссушив его залпом.

— Я попытался, — язвительно улыбнулся Крючков, взял девушку за руку и прошел с ней в гостиную, указывая ладонью на журнальный столик, заставленный роллами и суши из японского ресторана. — В спальне цветы. Но тебя не было, ты решила, что лучше меня игнорировать и строить из себя обиженку. Лиз, ты взрослая девушка, а ведешь себя, как ребенок. Да, я бываю чересчур занят, уделяю тебе мало внимания, но я работаю, чтобы мы могли иметь все, что нам только пожелается.

— То есть я еще и виновата? — усмехнулась Звягинцева, решительно не понимая, почему Крючков стал так холоден.

— Ты слишком требовательна ко мне. Мы в отношениях уже три года, но последний год ты стала какой-то другой. Тебе перестали нравиться мои подарки, ты стала требовать от меня какую-то романтику, видя, как много я работаю и что мне тупо не до этого. Что произошло? Тебя что-то не устраивает во мне? В наших отношениях?

Внутреннее я Лизы было готово выплеснуть весь гнев на мужчину. Он не только не понимал, что такое отношение к ней неправильно, но и считал ее чересчур требовательной, разрушающей, по его мнению, их отношения. Она быстро закипела.

— Да, ты меня не устраиваешь, Вась. Ты! — ткнула в его грудь пальцем, начав быстро дышать. — Вне зависимости от того, что я делаю, первое место в твоей жизни занимает работа. Ты только работаешь, ешь, ходишь на деловые встречи и спишь. Все! Напомни, когда у нас в последний раз был секс?

Василий задумался, сведя брови к переносице. Ответа на вопрос не нашлось.

— Вот видишь, ты не помнишь, — горькая улыбка отразилась на лице девушки. — Полгода назад, Вась, полгода. И это мы спим в одной спальне. Ты так много работаешь, что ложишься в кровать только под утро, быстро засыпая, а в другие моменты времени мне до тебя тупо не достучаться. Боже, да о чем я вообще? Ты забыл на прошлой неделе о том, что у нас была годовщина отношений, тебе было не до этого, ты летал в Анапу на деловую встречу, а я, как идиотка-алкоголичка, распивала вино в одиночестве. Я думала, что поход в ресторан был задуман специально, чтобы отметить, чтобы ты, черт возьми, извинился, но ты и его испортил своей работой!

— Лиз… — Крючков изменился в лице, сожалеюще посмотрев на возлюбленную. Протянулся руками к талии Лизы, чтобы прижать к себе и успокоить, но она отшатнулась.

— Не трогай меня, Вась, прошу тебя, — на глазах проступили слезы, девушка быстро стерла их ладонями. — Я думала, что у нас все серьезно, что мы будем настоящей семьей. Я детей хочу, замуж, а ты… А ты…

— Эй, ну не плачь, — чувство вины накрывало мужчину с головой. — Я исправлюсь, обещаю.

Он все же обнял Лизу, крепко прижав к себе, стал гладить ладонями по спине, нашёптывая в ушко нежности. Он не любил, когда она плакала. Считал, что вся вина в такие моменты лежит на нем, ведь он не смог сделать так, чтобы ни единая слезинка не скатилась по ее щекам.

— А хочешь мы с тобой сейчас пойдем в кино?

— Нет, тебе там кто-нибудь позвонит, и ты снова оставишь меня одну. Не хочу. — Шмыгая носом, проговорила Лиза.

— Я отключу телефон, — на полном серьезе говорил Вася, — будем только ты и я, и фильм. Последний ряд. Места для поцелуев.

— И попкорн, — чуть улыбнулась девушка, приобняв возлюбленного. — Но ты серьезно выключаешь телефон!

Крючков рассмеялся, коснулся губами лба Лизы, вытащил телефон из кармана и выключил его, демонстративно откидывая на диван.

— Тогда иди умываться, и пойдем в кино, — развернул Лизу, отправив в сторону ванной.

Девушка быстро привела себя в порядок, переоделась и уже собиралась выйти в прихожую, но ее отвлек звук телефона, на который пришло сообщение со странным текстом:

«Поздравляем! Сегодня в нашем магазине проходила акция, всем покупателям присваивались порядковые номера для участия в анонимной лотерее. Ваш номер оказался выигрышным! Вы выиграли ужин на воздушном шаре с обладателем второго выигрышного билета! Чтобы забрать свой приз, приходите завтра до двух часов дня по адресу магазина и покажите это сообщение».

Рассказывать Васе о сообщении она не стала, но решила, что обязательно заберёт свой приз и посетит ужин. А вдруг познакомится там с интересной личностью? Да и на воздушном шаре Звягинцева покататься мечтала лет с десяти, что она потеряет, если один вечер проведет не дома, а с другим человеком, вкусно ужиная и получая удовольствие от поездки? Точно ничего. А Васе скажет, что с Катькой была. Один разок и он может почувствовать себя на ее месте — в одиночестве дома. Быть может, тогда поймет, как сильно был не прав.