Ради тебя

Гейл Хилл

– Иди к черту, Богословский! Я никогда в жизни не вернусь к тебе! Даже если все человечество вымрет, а ты останешься единственным мужчиной. Нет!– Никогда не говори никогда, Лизка, – ухмыльнулся Дима, встал и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, удалился, оставив девушку в полном недоумении. Книга содержит нецензурную брань.

© Гейл Хилл, 2023

ISBN 978-5-0060-9031-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1

Солнце медленно садилось за горизонт, одаривая людей последними каплями тепла. Приближался поздний вечер. Работающие давно уже вернулись домой и теперь наслаждались отдыхом. Дети ложились спать, а влюбленные не наблюдали часов, купаясь в любви друг друга.

Звягинцева и Крючков тоже вполне могли бы сойти за безумно влюбленных людей, проводивших свободный вечер в ресторане под открытым небом, но их реальность была куда более суровой. Они и правда ужинали и смеялись до тех пор, пока телефон Василия не стал разрываться от звонков. Елизавета ненавидела его работу всем сердцем, ведь за те три года, которые они провели вместе, приоритетное место в жизни Крючкова не всегда занимала Звягинцева. Иногда это была работа. Как и сегодня.

— Вась, разве обязательно было соглашаться на встречу сегодня и прямо сейчас? Уже десять вечера, кто в такое время работает?

Лиза злилась на мужчину. Они редко куда выбирались вместе так, чтобы это потом не превратилось в работу. Вася был ужасным трудоголиком и иногда переходил грань.

— Милая, я целый месяц договаривался с Дмитрием об этой сделке. Прости, но тебе придется немного потерпеть. Раньше он подъехать не смог, потому что только прилетел из Краснодара.

— Я ненавижу твою работу, Крючков, — встала из-за стола она. — Пойду в уборную, скоро вернусь.

— Не задерживайся, ладно? Если он увидит тебя, то быстрее подпишет контракт. Всё-таки у нас романтический ужин, он должен будет это понять, — Василий ласково посмотрел на возлюбленную, улыбнувшись ей краешком губ.

— Вась, ты сам себе веришь? Ещё ни одна твоя деловая встреча не заканчивалась раньше, чем через час. Так что, времени у меня вагон, — подмигнула мужчине и прошла вперёд.

Через пятнадцать минут, полностью переделав макияж от нежелания знакомиться с очередным жирным мужиком, который будет смотреть на нее, как на богиню, Лиза все же вернулась. Прежде, чем сесть, девушка наклонилась к возлюбленному и оставила поцелуй на его щеке.

— А вот и моя Лиза, — взяв девушку за руку, Василий представил ее партнеру. — Это Дима, знакомься. Он владеет несколькими этажами в Лахта-центре и согласился один этаж отдать под развлекательный центр для детишек. Мы вместе построим там игровой клуб, несколько магазинов и кафе.

— Здравствуйте, Лиза, — Богословский протянул девушке руку.

Лиза только улыбнулась, заняв свое место. Она не верила собственным глазам, уже не слушая того, что говорил Вася. Просто смотрела прямо перед собой, очень надеясь, что ей просто показалось. И что это не тот Дима, что он просто похож. Ей стало дурно.

— Здравствуйте, Дмитрий, — тихо отозвалась она, пригубив вина из бокала. Руки предательски затряслись.

— У тебя все хорошо, милая? — заметив реакцию любимой, Крючков взволнованно обратился к ней.

— Д-да, — сделала глубокий вдох, улыбнулась и принялась за еду. — Жарко немного стало, все хорошо, я уже в норме.

— Да, в Питере такая странная погода. Не бывает нормального лета, — вмешался в разговор Богословский, внимательно рассматривая девушку. — Москвичам сложно сразу привыкнуть, влажность другая и давление повышенное. Я не сразу привык.

Полностью изучив бумаги, Богословский продолжил, не переставая улыбаться.

— Итак, контракт я изучил, меня все устраивает, — покосился взглядом на Лизу, неловко ковыряющуюся в тарелке вилкой.

Ни капли не изменилась. К такому выводу пришел он, когда полностью облюбовал девушку. Все те же русые волосы, серые глаза и лучезарная улыбка, которой она освящала всех и каждого, кому улыбалась. Стала только чуть взрослее, появилась парочка возрастных морщинок на лбу и взгляд утратил прежние краски. Он помнил ее, помнил каждый день, проведенный вместе с ней.

— Отлично, тогда будем подписывать? — Крючков был сосредоточен на своем деле, не желая отходить от изначального плана. Сначала подпись, а потом можно и поговорить.

— Да, конечно, — Дима вытащил ручку из нагрудного кармана пиджака, собираясь подписать договор.

— Ты пока подписывай, — Вася отвлекся на телефон, — а я отлучусь и отвечу на звонок. Это по работе.

Крючков отошел в противоположную от стола сторону, начав разговор. Богословский подался вперед, наклонив голову набок. Улыбнулся почти что нервно. Совсем недавно он вспоминал о ней, а теперь она сидела прямо перед ним и улыбалась другому.

— Не верю своим глазам, я и не думал тебя когда-то встретить снова, Лиза, — голос мужчины потеплел. — Ты стала еще красивее, крошка.

— Не называй меня так, боже, я ведь просила! — вспылила она, несильно ударив по столу руками. — Черт возьми, десять лет я тебя не видела и не хотела бы видеть еще столько же, но нет же, надо было Васе заключить сделку именно с тобой. Каким боком ты вообще в Питере оказался?

— Я вижу, ты очень довольна нашей встречей, — на лице Богословского появилась лукавая улыбка. — Все так же ненавидишь меня?

— А как мне еще относиться к тебе после всего того, что ты мне сделал? Ненависть, наверное, не то слово. Ненависть — это чувство, а чувств к тебе испытывать я априори не могу, поэтому больше не задавай мне вопросов.

Закрыла лицо руками, не желая больше на него смотреть. Дима поправил запонки на дорогом костюме, провел ладонью по каштанового цвета волосам, растрепав прическу. Лизе было непривычно видеть щетину на его лице, однако не признать того, что она ему шла, она не могла. Так он нравился ей даже больше.

— Давно ты с ним? — взглядом Богословский поймал фигуру Крючкова.

— Достаточно, тебя это не должно волновать. Я счастлива, мы любим друг друга.

— Он так сильно тебя любит, что даже не может провести с тобой вечер, не отвлекаясь на работу? — зловещая усмешка играла на лице мужчины.

— Ты разбил мне сердце! Это ты заставил меня ощущать себя ничтожной, а сейчас спрашиваешь, счастлива ли я? Иди ты к черту, Богословский! — Лиза больше не выдержала и выпустила эмоции наружу. — И только попробуй сказать Васе, что ты меня знаешь. Клянусь, я тебя убью. Не порть мне жизнь снова, если у тебя осталось хоть что-то святое.

Богословский ничего не ответил, пожал плечами и расписался в контракте, к этому времени как раз вернулся Крючков. Мужчины обменялись рукопожатиями и, обсудив ещё несколько деталей за ужином, начали прощаться.

— Стройку начнем в понедельник, — заключил Василий, прижав Елизавету к себе за талию.

Диму раздражала даже не рука Крючкова на талии Звягинцевой, нет, ему просто не нравился Василий. Блондин, голубые глаза, хорошая фигура. Мужчина будто бы сошел со страниц спортивного мужского журнала, но совсем не подходил Лизе. Рядом с ним она казалась такой скованной и несчастной. Ей никогда не подходили блондины. Она никогда не любила их, делая выбор в пользу темноволосых.

— Хорошо, — ещё одно рукопожатие, — рад был повидаться, Лизка. Надеюсь, ещё встретимся!

С самой наглой ухмылкой бросил Богословский и ушел в сторону парковки. Лиза готова была провалиться под землю.

— Ты его знаешь? Я уже в третий раз спрашиваю, — не унимался Вася, пока они ехали домой. — Почему ты молчишь? Лиз, что с тобой? Ты сама не своя с тех пор, когда появился он.

— Мы дружили раньше, но плохо закончили. Он меня опозорил, — соврала она, не собираясь рассказывать ничего ему. Не хотела вспоминать и ссориться с ним, признаваясь в том, что когда-то любила всем сердцем Диму.

— Знаешь, он не выглядел человеком, который испытывает вину.

— Потому что он ее и не испытывает, — раздражённо ответила Лиза, прикрыв глаза. — Он такой человек. Ему все просто. Все для него возможно. А когда дело доходит до чувств… Для него это проблема, потому что он их не испытывает. Как оказалось, он умеет хорошо притворяться.

— А вы точно просто дружили?

Лиза проклинала Диму. Зачем он заикнулся об их знакомстве? Ему было мало того, что он сделал с ней до этого? Зачем снова лез в ее жизнь и пытался все испортить? Что он от нее хотел?

— Прошу тебя, давай закроем тему меня и Богословского. Я не хочу даже слышать о нем, десять лет не вспоминала и дальше не хочу. Вы договор подписали, все, больше я его точно не увижу.

— Ладно, прости, — Крючков обнял возлюбленную, уткнувшись носом в ее шею, — никакого Богословского и моих деловых встреч. Обещаю, завтра проведем день вместе.

— Точно? — в глазах девушки загорелась надежда. Она мечтала провести день с любимым без его работы.

— Точно, — губы его сомкнулись на ямочке на шее, и Лиза успокоилась.

***

Однако вопреки всем обещаниям, Крючков все же сорвался в обед по делам, пообещав вернуться ближе к вечеру. Звягинцева знала, что так будет, но почему-то поверила ему вчера. А что она могла поделать? В конце концов, благодаря его работе они могли позволить себе практически все и часто летали заграницу. Правда, по большей части время она там проводила в полном одиночестве, потому что Вася ходил на деловые встречи, оставляя ее в отеле.

Ее же работа не требовала особых усилий, она работала в издательстве и писала на заказ рассказы в книги для детишек, вечерами приступая к своей собственной. Ей всегда нравилось писать, красиво излагая мысли, заставляя своих персонажей испытывать различного рода сложности на собственной судьбе и делая выводы из этого для себя. Много на этом Звягинцева не зарабатывала, но зато получала удовольствие от того, чем занималась. К тому же, она всегда могла позвонить отцу и сказать, что хочет вернуться обратно на должность юриста в его компании.

Сидя в кафе на Ваське, Лиза мечтала, подставляя лицо солнечным лучам. Стоявший на столе ноутбук напоминал о работе и предстоящем дедлайне, а она только и могла думать о Диме, так резко появившемся в ее жизни вновь. Если это не было злой шуткой судьбы, то чем же тогда?

Десять лет, десять чертовых лет она даже и не думала о нем вспоминать, потому что ненавидела. Ненавидела каждой клеточкой организма и желала ему всего самого плохого, однако вчерашний Дима точно не был результатом посланных ею ему проклятий. Напротив — он стал еще красивее и сильнее, мужественнее и привлекательнее и смотрел… Снова смотрел на нее так, как когда-то давно.

Влюбленными и искренними, но она больше не верила. Ей хватило одного раза, чтобы понять, как сильно она ошибалась в человеке, которого знала всю свою осознанную жизнь, и больше наступать на эти грабли не собиралась. Поэтому, тряхнув головой и отбросив морок в виде образа Богословского, Звягинцева принялась за работу.

— Боже, какой бред я пишу, — перечитала получившуюся сказку, поймав себя на том, что воплотила собственную историю в чтиве, предназначенном для детишек, и усмехнулась.

— Ты всегда писала красивые и очень увлекательные истории, — этот голос она могла бы узнать из тысячи других, поэтому даже не обернулась. — Я думал, ты работаешь юристом, как и хотела когда-то, когда еще поступала на юридический.

Богословский не спрашивал, просто сел напротив и завел разговор. Так, будто бы и не было десяти лет разлуки, не было и их расставания и ее разбитого сердца. Будто бы ей снова девятнадцать, а ему двадцать два, и они счастливые сидят в парке на скамейке и наблюдают за падающими листьями осенним вечером.

— Ты следил за мной? — Лиза захлопнула крышку ноутбука, не желая, чтобы Дима заглянул в написанное.

— Ни в коем случае, — солнцезащитные очки, до этого закрывавшие глаза мужчины, были сняты и оставлены на столе. — У меня была встреча с партнером в соседнем здании, решил выпить кофе, смотрю, а тут ты. Подумал, что стоит поздороваться.

— Лучше бы не думал, у тебя это плохо получается, — она не смотрела на него, боялась, что сможет разглядеть в нем прежнего Диму — того, которого страстно когда-то любила, и стены рухнут. А если ещё попадет в плен кофейных зёрен его глаз, то поминай лихом.

— Какая ты колючая, — Богословский отпил из кружки, откинувшись на спинку стула.

— Отлично, надеюсь, ты сильно уколешься и отстанешь от меня, потому что я не хочу больше иметь с тобой никаких дел.

Нервы сдавали. Он бессовестно изучал ее, криво улыбаясь, и она знала, что означал этот взгляд. Ей всегда было неуютно под ним. Он раздевал ее, прекрасно зная все мельчайшие подробности ее тела, отчего ухмылялся еще сильнее. Позволял себе слишком много.

— А что, если я хочу? — он положил руки на стол, и Лиза не сумела сдержать взгляда в стороне, пустилась изучать его в ответ. Две верхние пуговички на рубашке были расстегнуты, являясь его верной визитной карточкой. Он всегда так делал. Любил, когда девушки смотрели на него.

— Придется расхотеть, — с особым усилием отвела взгляд в другую сторону, сделав глубокий вдох и мысленно досчитав до десяти. — Ты умер для меня десять лет назад, а умершие, как известно, не воскресают.

— А говоришь, что ничего не испытываешь ко мне, — усмехнулся мужчина, — твои эмоции на лицо, Лиза. Ты все еще любишь меня, скрывая это под ненавистью.

— Слишком много чести, Богословский, — Звягинцева отвлеклась на телефон, улыбнувшись сообщению подруги.

— Уверен, мне понадобится не так много времени, чтобы вернуть тебя, — самодовольству Димы не было границ.

Сделав глубокий вдох, Лиза нервно засмеялась. Она видит его второй раз спустя десять лет, а он так нагло ей заявляет о том, что собирается вернуть ее тогда, когда у нее уже есть другой мужчина? Он совсем с ума сошел? Или думает, что ему подвластно все?

— Иди к черту, Богословский! Я никогда в жизни не вернусь к тебе! Даже если все человечество вымрет, а ты останешься единственным мужчиной. Нет!

— Никогда не говори никогда, Лизка, — ухмыльнулся Дима, встал и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, удалился, оставив девушку в полном недоумении.

Она вскипела от злости, за секунду превратившись в атомную бомбу, готовую разнести все на своем пути. Что он о себе возомнил? Она больше не позволит ему нарушать собственные границы и устанавливать свои правила в ее жизни. Между ними было все кончено еще десять лет назад, и обратного пути не будет. Только через ее труп.