Виды родного города. Луганск

Гаянэ Павловна Абаджан, 2023

Навеянные старыми открытками Луганска посты- воспоминания о родном городе, которому автор всегда желал только процветания.В сборник включены несколько местных рассказов и небольшое стилизованное под старо-славянский мифосказание о граде Тутомове.2021 год.

Виды родного города

Насмотревшись в"Одноклассниках"альбомов"Луганск"с чёрно-белыми ретро — фотками очень загрустила, но потом перерыла собственный архив доисторических фоток, насобиралось и у меня своего Луганска, правда треш — качества, зато я успокоилась:"Не хуже!"

Давно заметила за собой эту черту — считать:"у меня фотки не хуже!"Впервые это прекрасное качество обнаружила в себе когда выбирала в Будапеште альбом с видами города. Я же его тогда, перерыв все варианты так и не купила! Чем дольше листала весь этот глянец альбомов, тем глубже уверывалась:"Я сама нащёлкала круче". С годами это качество только усиливалось и расширялось.

Помните российский сериал 2019 года"Эпидемия"? Там, где творился неимоверный пипец, он мне по динамике очень"зашёл". Особенно, когда буквально через три дня после объявления эпидемии, группы мужиков стали мародёрить всю Москву, а парамилитари с калашами поехали"чистить"окрестные дачи. Батя главного героя — тоже оказался красавец, в какой-то серии с ружьём наперевес, под градусом он лихо построил к стенке всю свою семью, защищая найденный самогон.

И на заправке простой продавец к малолетке на глазах её отца натурально пристроился.

Главное же в сюжете, что всё это в ближнем Подмосковье на третий день после объявления карантина само-организовалось. Всё так реалистично показано, что я как в Луганске-2014 побывала.

Фильм — красава! И с учётом, что это не силами соцреализма изображалась"Гибель ЛосАнжелеса"или СанФранциско, а у себя вокруг Москвы, то если задуматься, значит это про"в любой момент здесь и сейчас".

Показательно, что какие — либо элементы приближения инопланетян отсутствуют, есть только вирус и общество. Фактически это фильм — допущение целиком реального развития событий, ведь по сюжету в население Бес не вселился, а земляки авторов сами стали такими"Э ля натюраль". Без всякого внешнего воздействия для изменение сознания, организовав"новую реальность"исходя только из уже присутствующей в недрах человеков психомоторики.

Короче, сериал"Эпидемия"очень порадовал, не зря его НЕТФЛИКС по всему миру вместо зеркала для героя показывал. Потом я прочитала, что фильм поставлен по первому (подождите — подождите) роману автора (уже насторожилась!), а сейчас готовится к экранизации второй роман. Видите, даже фамилию автора не пишу — зависть. Ещё было написано, что этот роман на полтора десятка языков перевели. Да, смутные ощущения пошли вдоль дыхательных капилляров по внутреннему миру.

Немедленно вытянула из торрентов текст и спешно стала читать. И у меня отлегло, книга как книга, ничего особенного, у меня не хуже, просто в другие темы. Короче, моя самооценка уже неисправима и непоколебима.

А теперь вернёмся к видам родного Луганска.

Начну от своего окна.

*Дом Техники*

Виды родного города. Дом Техники — это то, что мне было видно в окно первые шесть лет жизни — пока я жила у бабушки. Принимала этот дом не знаю за что, но за что-то великое, тем более что никогда в детстве не ступала на его порог.

Ещё перед ним всегда стоял автобус, это была конечная остановка в Аэропорт. Там собирались люди с сумками и чемоданами, и конечно же радость детских глаз — мужчины в формах лётчиков, они ехали на работу.

А я смотрела на это всё в окошко или с балкона.

Со временем, уже в 90-х я впервые вошла в Дом Техники, он был загружен какими-то шкафами, запылён. Было ощущение, что какая-то эвакуация и все в непонятках. Но впрочем так было в девяностых везде.

Очереди на остановке в Аэропорт всё мельчали, рейсов становилось стремительно меньше…

Потом в крыле здания Дома Техники открыли банк, который безбожно мошенничал, а затем со скандалом разорился… И в довершение десокрализации первого в моём сознании храма, я прочитала, что именно на этом месте с 1841 года стоял Свято-Никольский собор, который снесли/ взорвали в 1935 просто чтоб его тут не было.

Для меня облик родного города никогда не был безразличен. Я вот переживала, что наш город такой никакой, нет ничего интересного, разве что кроме этого самого Дома техники. Я даже церквей в детстве в Луганске не видела, потому что единственный Храм находился в Камброде, а я же там не бывала. Зато приезжая в Харьков любовалась, но тоже очень издали на самый красивый в моём сознании храм — Благовещенский собор, и очень бережно хранила маленький календарик 1972 года с Исаакиевским собором.

Теперь в здании Дома Техники Институт культуры и искусств, наконец-то там стало чисто и живо от молодёжи, но вряд ли это учебное заведение мечты. Лучшее, что можно сделать это перевестись из него в более статусное учебное заведение, если надо не просто потратить время и"получить корочку".

*Старые воспоминания*

Ещё совсем дошкольно маленькая я застала на месте нынешнего Драмтеатра"шанхай" — кучу маленьких домиков. И был среди них деревянный одноэтажный магазинчик"Ковры", куда я однажды с бабушкой как в восточную сказку заходила. Запомнилось мне это заставленное коврами помещение, его скрип двери, прилавок, полумрак и запах… А потом иду однажды с родителями мимо этого места, а там пустырь — как будто всё ветром унесло. Это исчезновение целого квартала меня травмировало, как будто волшебник улетел.

И второе воспоминание конца шестидесятых — демонтировали трамвайные пути вверх то ли по 15, то ли по 14 линии: забирали чудо чудное — громыхающий трамвай. Там кажется ещё и трамвайное кольцо было. Не удивлюсь, если диспетчерская в нынешнем похоронном бюро на Фрунзе,4 располагалась. Но это уже из галюнов.

А того, что по улице Советской по середине линию скверов убрали, то я и до сих пор не приемлю. Там шла между полосами движения во всю длину с двух сторон обсаженная деревьями аллея, и мы с родителями там ходили, я вертела вправо — влево головой:"Масынки!". Но однажды всё это вырубили и закатали под асфальт.

Если задуматься, то это такая дилемма: центр города для людей или магистраль. Человечество теперь приходит к моему детскому выводу — для людей. И наверное эту проклятущую магистраль через весь город надо было тянуть по над яром, за рынком, а по Советской оставить зелёную бульварную аллею, и только пассажирский транспорт. Так в городе было бы больше души — большой пешеходно — парковый квадрат. Но в те 70е логика развития была прямо противоположной — индустриальной.

Потом по улице Фрунзе сняли вечную кремниевую брусчатку, и положили громыхающую асфальтную трассу, ведущую к путепроводу на выезд из города. Но опустить дорогу ниже было уже невозможно, дальше — крутой спуск до Красноармейской и забор Патронного завода, а за поворотом — старый центр — Ленинская. Но та брусчатка была вечная — ознака древности места.

Куда-то убрали"на реконструкцию"мои любимые трофейные танки, потом их всё же вернули, но поставили возле Краеведческого музея, хоть через время установили обратно на старом месте.

Ещё раньше стали зачем-то переносить"Вечный огонь", что для меня тоже было травматично:"Он же вечный!"Постамент в виде приспущенного знамени с барельефом и надписью куда-то разобрали, огонь переставили прямо под центральный памятник с надписями. Языки пламени стали всё это лизать и чернить. И Вечный огонь получил третье за моё детство место — там, где он находится теперь. Это уже в 1983 примерно устаканили. Я отлично помню, потому что мой пьяный молодой муж однажды ночью туда полез прикуривать, и меня это очень обозлило.

Наступили девяностые, и на город, который раньше строился и покрывался клумбами, наступала серость. Огромные розовые газоны вокруг Краеведческого музея"таяли"на глазах. Кусты их них исчезали сказочно быстро, уступая место натоптанному пространству, а ведь я мимо них многие годы шагала в школу, в институт, на гульки. Только Старый центр — Ленинскую как-то пощадили, но и он стал приходить в замшелость, там перестали гулять толпы. Почему? Может, потому что закрыли оба кинотеатра:"Салют"и трёхзальный"Комсомолец"? Или потому что парк"Первого мая"превратился в грязный и неухоженный? Заходить туда становилось муторошно, как в фильмах ужасов в заброшенный город: старинные скрипящие ржавые аттракционы, на которых никого нет и очень сложно найти билетёра. Из живых развлечений — только пиво на липких шатающихся покорёженных столиках, и воняющий в радиусе тридцать метров вокруг заколоченный сортир. И символ вечной жизни — прорастающая сквозь потресканный кривой асфальт трава.

Самым последним ударом для меня была новая волна изменений — перед"Ворошиловгадским гастрономом"/"Медианой"/"Абсолютом"или как там ещё это историческое место переназывали, убрали линию фонтанов, а поставили какие-то павильоны. Стало очень неприятно ходить мимо, ведь раньше это был мой любимый отрезок пути в школу и обратно"фонтанчики".

Да, там были большие фонтаны — бассеины, а над ними — большие плиты и лавочки под огромной накрывающей их беседкой ивой. Она выросла на моих глазах из маленького саженца и знаменовала новый город, широкий и открытый. Именно в этом фонтане я в детстве бродила вместе с другими детьми, собирая брошенную туда мелочь.

В девяностые эти фонтаны сначала обнесли забором и долго-долго"реконструировали", пока не превратили в павилионы. Это уже было совсем жестоко.

В последние довоенные годы из улучшений радовал глаз разве что сквер за библиотекой Горького: новая церковь, уютные лавочки. Но душу отравляло сознание, что мы находимся прямо над кладбищем, в двух метрах подо мною трупы Первой мировой войны. О реконструкции этого кладбища в сквер я всегда в деталях знала от своего отца — прораба, который её и проводил, а по вечерам громко рассказывал маме. Он был атеист и коммунист, поэтому ему с этим было проще, у меня же другая ментальность.

Как-то заупокойный текст вышел, наверное возраст. И по тексту я сама вижу, что переживала и любила свой не красавец город, переживала за каждое срубленное дерево и уничтоженную клумбу.

*Странные финансисты*

Не надо на месте старинного городского сортира строить здание банка, хотя дерьмо вроде бы к деньгам… Так что тут может и не точно. Впрочем, можно проверить. В Луганске есть и такой экспериментальный банк в районе Паровоза, напротив десятой школы по ул.Октябрьской. Он в аккурат воздвигнут на месте большого МЖ. Раньше это был центр города и там проводили демонстрации, поэтому в этом уголке и была организована данная роскошная социально-значимая точка.

Иногда до очевидного доходишь последовательной случайностью мыслей. Так и я — по памяти и по фоткам прошагав по родной луганской улице, обнаружила некоторую странную систему:

Помните:

— городской сортир напротив СШ№10 (около Паровоза на постаменте)? Там Ощадбанк своё здание некогда построил,

— помните на Октябрьской,3 продмаговские склады с тушами животных? Там вдоль тупика есть цепочка комплекса зданий, которую ЭксИмБанк до 2014 использовал,

— помните старое здание Протезного завода по Октябрьской, 1 — через дорогу от танка? Там Укрсоцбанк своё главное городское отделение открыл.

Я просто хотела уточнить: у нашей сети финансовых учреждений был единый менеджер по фэн-шую, или это плоды вычислений разных школ?

Собрать по городу такие энергетические сгустки, как несколько десятилетий дерьма, въевшуюся в кладку скотомертвячину и концентрат фантомной боли ампутантов, чтобы именно там пооткрывать крупные городские финансовые центры! Случайность или тяга Воинов Тьмы?

Насколько всё же ближе к свету наши дорогие налоговики, они плотно угнездились по милым детским садикам! Правда в этом тоже что-то есть от тьмы. Ибо куда же они подевали детей, заняв их места?

И в связи с этим вспоминается из 90х сериал"Дежурная аптека", где у хозяйки аптеки финансовый центр пытался выкупить её помещение именно потому что люди к нему привыкли, как к доброму месту, которому доверяют.

*ДК им.Ленина*

В перво — третьих классах меня приняли в группировку мальчиков из нашего класса, с которыми у меня была общая траектория пути в школу и обратно.

По дороге домой мы останавливались на полпути — у ДК Ленина и развлекались прыгая со стены. Но она в разных местах имела существенно разную высоту. Пацаны прыгали — прыгали и допрыгались до самых высоких позиций. А я прыгала — прыгала, а к концу третьего класса у меня перемкнуло — стало вдруг страшно. Стою, а спрыгнуть не могу, даже там, где совсем не высоко. Так мои склонности стали отмежевываться от их.

А потом и вовсе родители перевели меня в другую — самую центральную школу города, и вместо Гусиновки, где я уже довольно бойко научилась материться (о чём первым настучал маме-папе родной старший брат), я оказалась в тридцатке — напротив Музучилища, и дорога куда пролегала в противоположную от ДК Ленина сторону. Так связь с первой группировкой моментально и утратилась.

Мои родители странным образом не подозревали то, о чём нынче знает каждый — школы бывают очень разными, и совсем по разному влияют на детей. Родители это обнаружили абсолютно случайно, когда моего старшего брата за два года до меня перевели из Гусиновской в эту самую СШ№30 — там формировался спецкласс спортсменов — баскетболистов, а мой брат подавал высокие перспективы.

Оказавшись в новом коллективе, брат однажды пришёл со школы и возмущённо сказал родителям, что в этой школе ученики какие-то странные — во время уроков сидят и вправду учатся, тянут руку, отвечают, делают домашку. Ему там стало не комфортно и он запросился обратно.

Действительно, учился же мальчик в приличной среде, директору — учителю истории бегал бутылки из кабинета сдавать (не вру!). А однажды какой-то учитель заставил брата подстричься на лысо за какую-то провинность…

Хоть тут уже, придя с работы и внезапно обнаружив сына обритым наголо, папа с мамой не выдержали и пошли/ побежали в школу с подспудной, не исключающей организацию драки целью, и долго там кричали на инициативного педагога про то, что кто кому должен делать и имеет право.

В те времена ходили бритыми разве что только отсидевшие пятнадцать суток за мелкое хулиганство, а лысеющие мужчины изо всех сил пытались прикрыть череп отросшими волосами. Это в девяностые годы бритые пацаны внезапно стали трендом.

Короче, на горячую просьбу сына перевести его обратно на родную Гусиновку, родители ему не вняли, а призадумались над другим возможными вариантами — перевести туда и младшенькую. И с пятого класса отправили меня от Гусиновки подальше.

А ведь мы жили в таком месте, от которого и в две центральные школы города, и в специализированну англоязычную было ровно такое же пешее расстояние, как и если идти в другую от них сторону — на Гусиновку (туда — две остановки трамваем), а если ехать четыре остановки, то и до математической доедешь, в которой учился соседский мальчик — сын стоматолога.

Но решающим фактором оказалось, что по дороге на работу маме значительно удобней закидывать свою дочь именно на Гусиновку, хоть обратно я всё равно ходила сама.

Англоязычная СШ№2 — вообще рядом, но от одной мысли, что придётся сидеть после работы и зубрить с ребёнком, помогая делать домашки — даже не рассматривалась! Как дико звучит такая отговорка в наши времена.

Всё выше — перечисленное я могу отнести только к природной совковости представлений, царивших в сознании родителей. Ну, и их прозрении при малейшей случайно открывшейся возможности посравнивать благодаря хорошему росту моего брата.

Про то, как я впервые катаясь на чужом велосипеде въехала в стоящий перед входом памятник Ленину помню смутно, точно очень беспокоилась за крен переднего колеса, но вещь удалось вернуть без замечаний. Своего велика, кроме крашенного кисточкой в бледно — салатный старенького трёхколёсного для трёхлетних, впоследствии сданного в металлолом, у меня никогда не было. Так что эта моя авария плюс описанная выше любовь прыгать с высоты, послужили хорошей причиной даже и не мечтать ни о каком велике.

Автобусная остановка напротив ДК, на которой я то мёрзла, то жарилась по дороге в институт, особых воспоминаний не оставила. Единственная радость, что следующие две остановки — заводские проходные, и главная задача — влезть в переполненный автобус, а уже через несколько минут там станет чем дышать.

Однажды я неудачно из этого автобуса держалась за поручень выходила, дверь захлопнули, и меня немного протащило по дороге. Но с кем такого не бывало, форменная не заслуживающая упоминания мелочь, а я с тех пор заходя/ выходя из транспорта особо к данной ручке не прикасаюсь. Опыт — сын ошибок трудных.

Про библиотеку моего детства я уже подробно вскрыла тему в тексте который внезапно так и назывался"Библиотеки моего детства". Для дорогих друзей ничего не жалб и я скопирую его сюда.

Мне с раннего детства нравилось читать книги, первые из потолще — домашние"Абхазские сказки"и"Легенды Крыма". А когда в 1972 пошла в первый класс, то на дистанции между школой и домом как раз посредине была библиотека в ДК им. Ленина. И я туда записалась.

Кстати, в детский сад я не ходила и росла абсолютно одиноко в квартире с бабушкой, то есть контактов с посторонними людьми не имела, и одним из первых чужих для меня взрослых, наряду с учителями, стала библиотекарь — строгая женщина в очках, слегка за сорок, властная и где-то даже агрессивная.

Так вот, она не разрешала брать"что хочешь", а контролировала как она утверждала"по возрасту". Что же моя детская душа желала? Жюль Верна она просила, многотомное подписное издание которого невостребованным пылилось на полке. Тома три я прочитала, а остальные не дали. Понятно, что когда мне стало несколько больше лет, то интерес к Жюль Верну отпал, так что он остался мною не дочитанным.

Каждый раз осмотрев мой выбор, библиотекарь требовала добавить обязательно"про дедушку Ленина", и что-то отбрасывала. А когда книга мною возвращалась, то требовалось про дедушку Ленина ещё и пересказать. Кому как, а мне от этого насилия слегка подташнивало.

В пятом классе я перешла в другую школу, мимо этого здания уже не ходила переключившись на свои собственные домашние книги, которых до окончания школы оказалось достаточно. Спасибо отцу, который их собрал.

Следующий мой библиотечный этап припал на институтский период, и с учётом ассортимента предлагаемых в областной библиотеке книг, я плотно подвисла на актёрских мемуарах и документальной литературе, типа"гибель Титаника"или"знаменитые судебные процессы". Из художественного чтобы взять того же Пикуля, то надо было записываться в очередь. Я этого никогда не делала, поэтому никаких детективов и фантастики особо не припоминается. Стругацких точно не было, мелькнул Беляев и что-то Ефремова. Ещё читала Бальзака — брала тома по порядку, но он — реалист из реалистов.

Так что выросла я без поражения мозгов фантастикой.

Но иногда и до меня доходило что-то из ходившего по рукам"только на одну ночь, утром вернёшь", например"Джин Грин — неприкасаемый", или пересказ взахлёб моим старшим братом"Москва — Петушки", или как тайной литературы обсуждение книги Пикуля"Распутин"… То есть даже изданное в стране ходило где-то рядом как мираж.

Из уроков литературы вынесла стойкий ужас к одним только именам советских писателей, и после этого читать их мысли не возникало. Никогда я не хотела стать учителем, но вопрос"как им в школе так удавалось?"остался висеть в воздухе. Как же им удавалось годами учить литературе и иностранному так, что вся страна на иностранном могла только своё имя нетвёрдо нацарапать, а от литературы — только помнила анекдоты о Чапаеве, Штирлице и Наташе с её друзьями Ржевским и Балконским?

И замечу, я — классический представитель поколения выросших в самом позднем совке, последний вагон в прямом смысле — мои вехи идеально совпали с ритмами агонии страны:

окончила школу в 1982 — умер Брежнев,

училась в институте — с 1982 по 1986 умерли все,

выпускалась в 1986 под начального Горбачёва.

И чтобы мне было близко без очков наблюдать"эпоху распада", то с 1986 по 1992 судьба закинула в ближнее Подмосковье. Так что не нуждаюсь ни в каких статьях и книгах, всё трескалось и проваливалось перед глазами, а точнее под моими собственными ногами.

Теперь вернёмся к ДК Ленина. Кстати/ не кстати он тоже стоит на площади, где была церковь. Но не прямо на том же фундаменте, а метрах в пятидесяти от снесенного её здания.

Представляю, как бы я росла в окружении церквей. А так с тяжёлой руки большевиков я их вообще не видела.

Вернемся ещё раз.

Про степень кайфа от ежегодного посещения концертов Валерия Леонтьева, который числился солистом именно Луганской филармонии и давал в ДК Ленина каждый год серию концертов, упоминать особо нечего. Я о них тоже уже успела накатать в повести о своей студенческой жизни"Ленка, я тебя всегда помню". Сколько раз я бывала на концертах Леонтьева упомнить невозможно. Но в какой-то момент сказала себе:"Хватит. Ты видишь, что это уже совсем не то. Не надо портить светлые воспоминания".

*Сквер со стелой возле Центрального рынка*

Вот говорят:"Не беспокойте беспокойного". Истинная правда! В своём фотоархиве я откопала удобный вид на лавочку, на которой моя мама в первый и последний раз на моей памяти пила пиво из горлА.

Был жаркий день и мы вдвоём возвращаясь с рынка присели передохнуть. Я сбегала себе за пивком и расслаблялась, жадными глотками прильнула к бутылке, уставившись как и положено в таких ситуациях в никуда.

Как вдруг к моему огромному удивлению услышала нервно — дрожащий голос сидящей рядом мамы, которая сроду пиво не пила и ничего хорошего за жизнь о нём не сказала:

— И мне же оставь! Хоть глоток…

Я поперхнулась, высунув из за бутылки на неё удивлённые глаза:

— Ты же не пьёшь ТАКОЕ.

— А вот сейчас захотелось.

— Да, на — пожалуйста. Сказала бы — я бы две купила, — протянула я ей удивлённо что в бутылке осталось.

***********

Вообще насчёт наших с мамой посиделок на лавочке самой яркой была, конечно, в Ялте, когда мне было лет десять. Тогда мы купили и тут же в сквере об угол разбили арбуз и как смогли съели. Просто нам попалась дотошно — злобная домохозяйка, которая целыми днями гнобила своих многочисленных рассованных по всем углам двора квартирантов, бесконечно рассказывая сколько от всех этих людей мух. Вот мы и не осмелились соваться туда со своим арбузом, а в скверике на лавочке всё комфортненько и от общественности вдалеке.

*Секрет Полишинеля (зачёркнуто) легкоатлетического манежа стадиона"Авангард"*

До сих пор очень удивляюсь всякий раз когда я читаю о вселенском масштабном разоблачении очередного секрета Полишинеля. Например, о допинговых программах для спортсменов. Хз почему я о них знала даже когда училась в школе. Дико странно. Оказывается я с 1981 года знала ГОСУДАРСТВЕННУЮ ТАЙНУ всемирной значимости, но и близко не подозревала об этом. И рассказала мне её в деталях моя одноклассница, которая имея выдающиеся способности к лёгкой атлетике отказалась заниматься спортом потому что её начали пичкать гармонами, а она посмотрела на других спортсменов из их группы и увидела как это влияет на внешность… Я ей по тупости сказала:"Ну, отказалась бы"И тут узнала государственную тайну:"Если не согласиться принимать всю эту химию, то ни один тренер с тобой и голову себе морочить не будет". Всё. Луганск 1981 год. А теперь посмотрите перечень спортсменов — луганчан олимпийских чемпионов по лёгкой атлетике. И где тот Родченков был в те времена? Пешком под стол ещё ходил наверное…

*магазин"Рыбалка"*

Виды родного города. Магазин"Рыбалка", ближе"Багетная мастерская", и между ними мастерская художника.

Так вот, в этой"Рыбалке"жила первая известная мне"падшая женщина". Ей было шестнадцать лет когда она родила сына — очень даже красивого мальчика. Опеку над сыном оформила её мать, так что ребёнок остался в семье.

Участковый милиционер ходил по всем соседним дворам — спрашивал известно ли нам, кто отец ребёнка. Нам известно не было. Но впоследствии я слышала, что отец — врач и сыну деньги носил, и говорил, что женился бы, но она — неуправляемая и с ней невозможно.

Её отца я не помню — погибший алкаш, а мама тихая добрая женщина, которая ничего поделать не могла.

Судьба? Её много раз забирали подлечиться, сын стал наркоманом, потом кого-то убил и попал в тюрьму. А она лет до сорока фестивалила, вид её уже был страшен, со следами многочисленных побоев и вывихов челюсти, пока не умерла.

Помню шла мимо и видела картину, как она однажды решила убиться под машину. Стояла у дороги и ждала, бросаясь под проезжающие автомобили, они тормозили… Кажется, это была её акция протеста по поводу лишения прав на материнство, они были ей необходимы.

Я ничего не понимаю в психологии, но видимо есть же что-то, что движит субьектами, делая иную судьбу невозможной.

*Здание, напротив"Птицы"*

Виды родного города. Бывший Протезный завод — прямо напротив бывшего магазина"Птица"). В раннем детстве мне было страшно, когда меня водили мимо, там собирались большие толпы ампутантов, ведь с войны прошло каких-то двадцать с небольшим лет. Потом завод перенесли, и всё стало тихо, но моё ощущение не испарилось. Сейчас там заброшено, последние жильцы — Укрсоцбанк, луганские банкиры с завидным упорством находят места — воронки для своих офисов.

Мой отец в юности на том заводе работал — делал слепки и у него замечательно получалось, его даже куда-то в Киев приглашал заезжий специалист, но мой папа дальше Луганска земли не видел. Потом отец с Протезного завода уволился, он в молодости кем только не поработал в поисках себе интересного занятия. На его место взяли другого парня, который очень быстро заразился туберкулёзом и умер. А папа в конце концов нашёл себе работу по душе — инженером — строителем, так что с гипсом он так и не расстался.

*Вечный огонь на Площади Борцам Революции*

Виды родного города. Вечный огонь на площади"Борцам Революции".

Это на моей памяти третье его местонахождение. И для моей психики эти переносы были травматичны. Он же вечный! Как его можно переставлять?

Когда однажды во время дикого ливня он погас, то тоже мне казалось, что обрушивается мир — не может погаснуть вечный огонь.

И вот, уже сумев выйти замуж в восемнадцать лет я поздно вечером возвращалась домой со своим мужем, и он решил от этого огня прикурить. Лез туда, лез… Не помню сумел или нет, кажется кто-то шёл и дали ему зажигалку. Но я была от этого в ужасе. Но что можно сделать двухметровому пьяному мужику, который на слова не реагирует? Только увидеть его другими глазами.

*Условный магазин"Птица"*

Виды родного города. Условный магазин"Птица", расположенный на углу напротив памятника Борцам революции, на спуске, ведущем от остановок трамвая и автобуса к районной больнице и проходной завода им.Ленина (военный завод, выпускавший патроны). До"Птицы"он был"гастроном обыкновенный", а после — торговал всем подряд, но так и остался для горожан"Птицей"с чуть ли не первым отделом с грилями, куда и заходили поесть птичку, и заезжали увезти с собой.

В первом классе в 1972 я связалась крепкой дружбой с несколькими соседскими мальчиками — ровесниками. И так до третьего класса у меня был первый тревожный период, когда мозги не поспевали за объёмом свободного времени, особенно если учесть, что до семи лет я просидела под неусыпным оком с бабушкой (второй тревожный пришёлся естественно на с 16 до 18, когда мозги не поспевали уже за бюстом).

Так вот ареал интересов нашей гоп-компании простирался от ул.Московской до берега утопающей в мазуте Луганки, дальше мы не шли. И стремясь к полному самофинансированию, обнесли в частности несколько сараев с мешками бутылок. А однажды в сквере за танками обнаружили пышный куст с бутылками, вытащили оттуда их все и по двеннадцать копеек сдали (билет в кино стоил десять копеек, а бублик или пирожок — пятак). Правда за нами пробовал гнаться местный ханурь, якобы это были его бутылки, но не-до-гнал.

Повторю уровень цен на интересующие нас товары: пирожок 5 коп, лимонад из автомата 3 коп, мороженое от 7 до 18 копеек, поход в кино утром — детский 10 копеек, дневной обыкновенный 25 копеек. Так что две бутылки это было очень солидная поддержка, а пять — огромный капитал.

Но тут у нас пошла ещё одна волна борьбы за самоокупаемость! Кто-то из наших принес весть, что в магазинах под кассу часто закатываются деньги, и не все лёжа на полу их оттуда выкалупывают. То есть богатство как бы — рядом, надо всего лишь потрудиться за ним нагнуться, тем более и рост же ещё маленький — нагибаться не далеко.

И мы отправились по ближайшими магазинами изучать содержимое под кассами, и действительно собирали там монетки.

И если кто-то дитю делал замечание:"Что ты под ногами лазишь", то можно было твёрдо утверждать, что уронил монету и она закатилась. То есть всё культурно и доходно. Дальше на уже очищенном участке раз в несколько дней проверялось наличие новых монеток.

И вот однажды в"Птице"я мирно заглядывала под кассу, и кто-то меня за шкирку поднял:

— Ты что тут делаешь?

Это была мама! Она таким своим бесцеремонным действием нанесла мне травму испуга, который во мне может быть даже и застрял. За другими делами я может бы и забыла об этом небольшом инценденте, но последующие почти пятьдесят лет моей жизни она со смаком и удовольствием всё рассказывала и рассказывала про этот случай:

— Я смотрю, кто там у меня в ногах копошится лохматый и грязный. Присмотрелась, а это моя дочь!

Кажется, после этого я денег под кассами не искала.

В 1993 прямо у порога этого магазина образовался стихийный овощной рыночек. Тогда везде по городу, где ходили люди, возникали такие"с земли"рыночки, которые с оскорблениями гоняли участковые и патрули. От этого рыночка магазину вреда было ноль — овощного отдела там не было. Это был магазин от птицефабрики, так что овощи только способствовали популярности места как дополнительная услуга.

Так вот в 1993 моя мама решила там продать наши излишки урожая картошки. Она подошла к продавцу и оптом ему сдала ведро, и пошла дальше за покупками. На обратном пути она обнаружила, что эта картошка им уже была продана. И у неё возникла мысль:"Что же я его в полцены отдала? Что я сам двадцать минут постоять не могла?"И с некоторых пор она там стала приторговывать. Но однажды я её застала чуть не в слезах. Оказалось, что охранник магазина вышел разгонять этот рыночек и начал с неё, как-то там обзывая.

Шел уже 1994, я уже в Областной управе ГСБЭП служила… Ну, что я могла сделать маме или охраннику? Я пошла общаться с заведующей, и она мне горько пожаловалась, что этот пятачёк земли закреплён за магазином, и ей пишут всякие предписания, что она отвечает за порядок на этом участке и грозят всякими страшными угрозами…

Как сложно было жить в девяностых…

Хорошо, что излишек картошки у мамы оказался не промышленного масштаба, а я смогла подтянуть свои финансы до уровня возможности содержать родителей.

*Водолечебница на фоне памятника Казаку Луганскому*

Водолечебница на фоне памятника Казаку Луганскому — В.Далю.

Когда я вернулась из Подмосковья, то у меня по утрам болели мелкие суставы в руках и ногах, и это в возрасте слегка за двадцать — что значит незаклиматило на болотах. Я думала, что так будет всю жизнь, долго не обращалась к врачам, но всё же отправилась спустя почти три года в Водолечебницу — подтягивать здоровье ни на что особо не рассчитывая.

И у меня есть личная теория, что в дорогу надо брать книгу, которую очень планировал, но никак не собрался прочесть, желательно она должна быть в мягкой (для веса) обложке.

Так вот в сумку для ежедневных походов на процедуры и сидения в очередях была отправлена"Защита Лужина"В.Набокова. Эта повесть об ауте в голове шахматиста очень тонко наложилась на акустику помещения полу ржавых ванн и кушеточек с серыми простынями для озокерита за занавесочками.

Когда я её дочитала, то эта книга вся в выпученных пятнах грязи и воды, как дорогой душе сувенир осталась у меня на вечное сбережение.

Кстати, суставы болеть перестали, так что сохраняйте веру и обращайтесь к врачам.

****

Неподалеку от этого лечебного заведения я однажды встретила идущего оттуда пенсионера — полковника Радкевича, который первым рассказал мне анекдот:"Помочь, конечно, не поможет, но к земле привыкать надо!"

****

А ещё именно тут сдавали экзамены на автомобильные права — практическое вождение по кругу вокруг сквера. И рядом — здание станции скорой помощи, куда однажды ночью я привезла свою Чапу, после того как над ней проехал автомобиль. Чапа быстро пришла в себя и, с гулким эхом обгавкав доктора побежала ссать в газоне. На что врач сказал, что раз без боли мочится, то все органы в порядке, у животного просто был шок.

А в целом я просто очень любила эту уютную улочку с аллеей посредине, тем более там кованные красивые лавочки со спинкой. В листопад — очень поэтично, под снегом — тоже, о чём у меня есть пейзажное чёрно-белое фото собственного производства.

*Газетный цех*

Виды родного города. Газетный цех типографского комплекса"Лугань".

Таких комплексов (одинаковых) по Украине было построено два — в Луганске и Донецке. Донецкий вроде бы нашёл свою донецкую нишу и прекрасно работал, а Луганский в 90х оказался заброшенным, и превратился в просто скопище разрушавшихся построек с киприотским владельцем.

Так вот, я работала администратором сего офисно — складского комплекса, и кроме сдачи помещений в ареду, плюс сопутствующие бытовые проблемы:"туалет опять забился", была ещё и дополнительная нагрузка — прилегающие газоны. Их надо было косить всякий раз, как по тф приятный голос неизвестного субъекта напоминал:"Я как раз мимо вас проезжал…"А ездил он мимо постоянно и со всех сторон, как же — двор смежный с городской мэрией, и одна дорога пролегала по ул.Луночарского мимо огромного здания Газетного цеха. В старые времена там печатали газеты для половины Украины, в частности"Вечерний Киев". Да, в Луганске его печатали, а потом в поезд и — до Киева.

Вдоль всего здания шёл газон, а в нём — красавицы ёлки, а вдоль окаймляющего бордюра дёрен — кустарник, из которого можно сформировать изгородь.

Вот я и подумала себе, что если этот кустарник развить как следует, то траву за ним с дороги видно не будет, и меня хотя бы с этого боку оставят в покое.

Как-то мы этот дерен растянули вдоль всего газона и стал он расти. С одного боку вырос почти на метр в высоту, а с другого — пока слабо, сантиметров десять — двадцать, потому что земля стоптана и в тени.

И у нас была ремгруппа по обслуживанию — сантехник, электрик…

Выдала садовые ножницы и объяснаил задачу — слегка подстричь кусты, чтоб аккуратненько было.

Тут история дословно текст не сберегла, потому что последующие события указывают на то, что понять меня якобы можно было то ли двояко, то ли вообще однозначно…

Когда я пришла к этому газону и увидела произошедшее, то в голову мне, конечно, сильно кипятком шарахнуло. Этот добросовестный работник подравнял всё по нижнему краю, то есть мои дорогие кусты, которые были метровыми — стали тоже высотой двадцать сантиметров, полностью обнажив за собой уже спрятанный хорошо проросший травой газон.

Когда я попробовала что-то сказать этому трудоголику, то услышала то, что всегда и говорят:"Вы мне так сказали!", то есть я никак иначе сказать не могла. Кусты обратно не вернуть, им поможет только время, на работягу кричать я не могла не только потому что вежливая очень, а ком к горлу и дыхание — спёрло. Стояла и видела как красным по небу всплывали слова профессора Преображенского:"Я не люблю пролетариат".

Конец ознакомительного фрагмента.