Гагарина, 23

Гая Ракович, 2021

Вы замечали, как малыши улыбаются и весело «агукают» кому-то невидимому, а иной раз вздрагивают и начинают беспричинно плакать? Наблюдали за домашними питомцами, играющими с «пустотой»? Дети и животные не знают, что возможно, а что нет, поэтому видят Иных.Середина 60-х. Алма-Атинская область. В рабочем посёлке на улице Гагарина, в доме номер 23 поселяется нечисть. Налаженный быт обитателей новой «хрущёвки» рушится из-за череды странных смертей и необъяснимых происшествий.Что, если умершие не совсем невинные жертвы? Настолько ли ужасны пришельцы из инфернального мира?Читатель, заглянувший в дом на улице Гагарина, станет свидетелем страшных, нелепых и порой комичный событий.Содержит нецензурную брань.

Часть третья

Глава 21

Множество раз за тысячи лет демон вселялся в тела людей. Эпохи, страны, языки — А́врум считал, что виденного им хватит на сотни человеческих жизней. Иногда случался форс-мажор, и демон оставался без носителя — приходилось скрываться в междустенье (дополнительное измерение в стенах, скрытое от человека). Туда могла зайти любая потусторонняя сущность, мысленно представившая проход.

Натерпелся А́врум с Ханной: прозябал в междустеньях таких мест, что страшно вспомнить! Одни бараки чего стоят: лагерные, рабочие, семейные, — как-то демон пытался подсчитать их количество и сбился со счёта. Только оказавшись в доме номер 23на улице Гагарина, А́врум смог расслабиться. Местное скрытое пространство было просторным, никем не обжитым, как он ошибочно думал. Оно охватывало всё многоквартирное здание.

С Мок пришлось помучиться. Она долго не решалась оставить квартиру — своё первое в жизни жильё, предпочитая старый чемодан и антресоли какому-то междустенью. Одно только слово пугало — «междустенье»! Наконец, после долгих уговоров, албасты́ решилась на переселение, но никак не могла представить проход в стене. Демон нервничал:

— Дочь степей и гор! Представь себе нору под камнем, дупло в дереве! Если не сумеешь, то так и будешь прозябать на антресолях и в чемоданах, а я буду жить ТАМ! Слышишь? Я там, а ты здесь! — коварный А́врум знал, на что надавить. Угроза подействовала и, уставшая Мок, сделав последнее усилие, увидела вход в новое место обитания.

В междустеньи царил сумрак. Разветвлённые коридоры вели во множество пустых помещений, на стенах которых мерцали чёрные пластины разных форм и размеров.

— Если прикоснёшься к поверхности любой из них, то увидишь, что происходит в комнате, где висит зеркало. Это тоже проходы, но ими лучше не пользоваться часто — они из-за этого мутнеют.

Демон ткнул пальцем в чёрную гладь большого овала, и перед изумлённой Мок предстала гостиная. На диване лежал полный мужчина в синих трусах и читал газету. Место, где у всех висят ковры, украшала афиша фильма «Римские каникулы». Томноокая Одри Хепбёрн лукаво улыбалась, прикасаясь к лицу рукой в белой перчатке. А́врум втолкнул Мок вглубь квартиры. Албасты́ не успела понять, что случилось, как была замечена хозяином. Потусторонняя сущность и человек остолбенело смотрели друг на друга.

— Одри? Вы?! Но как?! — толстяк, вскочив с дивана, переводил взгляд с плаката на Мок и обратно: — Присаживайтесь, прошу вас. Позвольте представиться — Семён! — галантный хозяин попытался поклониться, перед присевшей на краешек сидения Мок, но вспомнив о трусах, запунцовел и прикрылся газетой: — Пардон, мон плезир, экскьюзьми, ммм…окей? Я оденусь, айн момент! — взволнованный мужчина, сверкнув конопатой спиной, юркнул в соседнюю комнату.

— Мок, возвращайся! — позвал А́врум.

Чуть позже, стоя по другую сторону зеркала, они наблюдали, как причёсанный Семён в костюме-тройке и начищенных туфлях, растерянно стоял, пялясь на пустой стул. Он для чего-то выбежал на балкон и посмотрел вниз.

— Не делай так больше! — обиделась албасты́.

— Ну ладно, прости, зато теперь ты знаешь, как это работает, — демон засмеялся, видя, что хозяин квартиры целует лицо на плакате.

* * *

Женщину в белом инфернальная парочка обнаружила в одном из самых дальних помещений. Её звали Момо́.

Дух-покровительница беременных, а также ангел смерти, жила в молодой берёзке, которую выкопали с корнями и привезли вместе с другими деревьями для озеленения двора нового дома. Момо́ могла вернуться, но, увидев много беременных женщин, решила остаться. Говорить она не умела, но Мок и А́врум слышали её мысли. «Сколько ещё сюрпризов таит в себе этот сумрачный лабиринт?» — демон посмотрел в темноту длинного коридора.

— Почему твоё лицо закрыто белой дымкой? — спросила Мок, разглядывая женщину в белом.

— Мой лик видят лишь смертные в последние мгновения жизни, — мысленно ответила Момо́.

На радость Мок, дух предпочла остаться в уединении, там, в удалённых комнатах. Албасты́ не хотела делить друга с кем-то ещё. Демон тоже не возражал — он чувствовал необъяснимый дискомфорт в присутствии Момо́. «Может, потому что она ещё и ангел?» — пытался найти причину А́врум.

Свойства междустенья давали возможность появляться в любом месте дома, чем нечисть не преминула воспользоваться для своих проделок.

Глава 22

Лиза ушла на поминки по Зойкиной бабушке. Анна Борисовна варила жидкую кашку для Тимки — он с удовольствием ел молочно-манное лакомство из бутылочки с длинной соской. Угрызения совести мучили женщину с железным характером. Разговор, состоявшийся утром, раз за разом прокручивался в голове под круговые движения ложкой. С чего всё началось? Со скорбной задумчивости Лизы.

— А я знала, что какая-нибудь неприятность обязательно случится — такой круг общения ни к чему хорошему не приведёт! — Анна Борисовна пристально посмотрела на молодую компаньонку. — У вашей приятельницы Зои в голове торричеллиева пустота.

— Какая пустота? — удивилась Лиза.

— Вакуум! Ничего нет. Это же надо такое придумать — пойти гадать! Средневековое мракобесие! Почему бы вам не подружиться с нашей милой, интеллигентной соседкой Айгуль? Она беременна — родит, будете вместе гулять с детьми. Может быть, общаясь с нею, захотите продолжить образование. Ещё Еврипид писал: «Скажи мне, кто твой друг, и скажу, кто ты».

— Я не знаю кто такой Еврипид, и вообще, можно об этом как-нибудь потом поговорить? Зоя, моя подруга, нравится вам это или нет, и у неё в семье несчастье. Я обещала помочь, — огрызнулась всегда покладистая Лиза.

— Да, да, этот разговор некстати, вы правы, — смутилась Анна Борисовна, — идите, Лизонька. За Тимку не беспокойтесь: покормлю, присмотрю.

«Я перегнула палку: не стоило говорить на эту тему сегодня. Какая ужасная смерть! Что могло сподвигнуть человека на такое изуверство над собой — выпить целую бутылку уксусной эссенции! Как она глотала эту гадость?» — Анна Борисовна отключила газ и начала дуть на кашу.

Мок и А́врум играли с Тимкой: корчили рожи, показывали языки, делали козу. Любой взрослый человек, увидев кривляющуюся нечисть, упал бы в обморок, но малышу, похоже, демоническое дуракаваляние нравилось. Анна Борисовна, зайдя в комнату, крайне удивилась, увидев счастливого младенца — смотря в пустое пространство и радостно агукая, он в необъяснимом восторге сучил ножками. «Мальчик знает, что его будут кормить вкусной кашей, радуется», — объяснила себе странное поведение Тимки, не верящая в бесовщину активная атеистка.

Конец ознакомительного фрагмента.