Где мы. Фэнтези

Гамлет Левонович Азарян

Этот роман о том, о чем многие мечтают, но им ещё просто не представился счастливый случай.Придуманная мною история, чтобы дойти до вас, требует краткого содержания. Но, подобно ответу на вопрос «Что такое любовь», в двух словах не передашь, о чем эта книга.Настоящая, сильная любовь, которая преодолевает все препятствия и то, что у наших героев сердце бьётся иначе, причина одна – счастье!

Глава 4. Любовь — это Судьба

Хелен, пробуждаясь ото сна, чувствовала привкус старого города, приснившегося ей и уже не было сомнений, что нужно идти туда, где начались эти странности. За окном погода предвещала дождь, и на смартфоне программка тоже твердила об этом

Одела джинсы, майку вчерашнюю, обувь и — на улицу. Снова обратно зашла домой — на улице ведь пасмурно, да и сумку забыла. Из шкафа у прихожей достала кожаную осеннюю курточку и вышла, полная решимости и какого-то сказочного предвкушения получить ответы на свои вопросы.

Через десять минут Хелен уже была в парке. Приближаясь, она начинала чувствовать тревогу, и в то же время магнетизм чего-то неведомого тянул ее туда.

— Ещё вчера было все четко, закономерно, логично, расписано — думала Хелен, решительно и энергично шагая вперёд, игнорируя наличие мелких луж, — Теперь же я не могу понять, что со мною происходит, но что-то подсказывает, что именно происшествие с молнией повлекло за собой череду перемен во мне.

С каждым шагом туда, где была молния, моросящий дождь наращивал свой темп. И вот уже мелкие капли стали крупными, размером почти что с виноградные ягодки. Она обожала дождь, а такой необычной красоты явление она видела впервые! На миг её радость отодвинула все земные заботы. Такой невероятной силы дождь не только смягчил её тревогу, но дарил восторг! Время как бы замедлилось вокруг, и в этих каплях она могла увидеть своё счастливое отражение. На улице ещё было по-утреннему темно, и тучи добавили темноты ещё больше, но отблеск от фонариков, освещающих парк, придавал этому дождю какой-то волшебный вид.

Она ощущала каждую капельку. Молния не дала наслаждаться моментом долго! Снова знакомый разряд, и Хелен ощутила себя как в лифте, как если бы она не была привязана ни к чему, просто свободно падала вниз вместе с дождем. Ни сопротивления воздуха, ничего. Тело не дрожало, холод выдавали только замерзшие капельки, кружащиеся вокруг неё, как драгоценные камушки, её морозное дыхание сеяло туман на прозрачную россыпь. Вдруг она почувствовала замедление, и всё замерло, не доходя до земли около полутора метров. В этом подвешенном состоянии она пробыла недолго. Как будто кто-то убрал палец с кнопки паузы, и она рухнула на стог сена.

— Что за бред!? Что происходит? — повторяла она в недоумении, — что вообще происходит? Кто-нибудь! Помогите!

Она стала выбираться из сена, а на улице такая жара, глаза слепит солнце, раннее дождливое утро сменилось на жаркий солнечный день за какие-то секунды. Логика восприятия отказывалась отвечать на возникающие в уме вопросы. Хелен боролась с собой, чтобы не впасть в панику, по крайней мере ещё больше. Контраст перехода с тьмы на свет, с городского парка на провинциальное безлюдное место — всё это шокировало, и Единственное что оставалось — это продолжать звать на помощь. Хелен увидела парня.

— Помогите, пожалуйста!

Парень в этот момент смотрел всё куда-то вниз, пытаясь что-то разглядеть, но услышав отчаянный призыв, с беспокойством зашагал в ее сторону.

— Привет, ну что тут с вами?

И тут… он увидел её, Ту Самую… В душе что-то ёкнуло. Марк был поражен. Она была так красива. Ничего не могло испортить ее вид — ни сено, прилипшее на ярко рыжие волосы, ни странная похожая на мужскую одежда, так прилегавшая к её красивому телу… Одним словом — ничего. Марк стоял и продолжал заворожено смотреть на неё. Учитывая её паническое состояние, Марк отложил комплименты на потом, хотя и не сдержался, сказав: «Вы меня очаровали». Она не заметила его слов, стала расспрашивать кто вы, где я, как я здесь оказалась…? Марку не важно было что она говорит, он спокойно любовался тем, как шевелятся её нежные губы, перекидывая взгляд на её ярко зелёные глаза, похожие на разгар Весны. Всё это было похоже на вымысел. Марк поддерживал разговор лишь для того, чтобы убедиться ещё больше что это явь. Он продолжал отвечать. — …мы в городе Лондон. Сегодня воскресенье. Но не две тысячи, а 1916 год. Меня зовут Марк. А вас?

— Меня Хелен. Вы уверенны, что не 2016й?

— Да, Хелен. Я уверен и вас уверяю. Я так понимаю, Вы хотите сказать, что вы из будущего?

— Да, конечно! Если это не розыгрыш, то у меня нет объяснений, почему я здесь.

— Может вы сейчас скажете ещё, что с неба упали?

— Вот именно, с неба!

Она продолжала приводить примеры в доказательство своей правоты. Но ей можно было это не делать, потому что в этот момент Марк увидел как что-то упало сверху и хлюпнуло в корыто с водой. Тогда он прервал её, и они подошли поближе посмотреть, Марк вытащил из воды сочащуюся сумку, и Хелен воскликнула: « Это же моя!»

Марк стоял в недоумении от произошедшего и понимал, что теперь верит её словам, как и своим глазам. Он протянул ей сумочку и произнес:

— Я так понимаю, вам некуда идти. Если вы не против, пойдёмте ко мне. Там вы высушите свою одежду, и мы спокойно всё обсудим.

Хелен, сдавшись обстоятельствам, согласилась принять приглашение.

По дороге на вопросы Марка она ответила, что наверное это молния всему виной.

— Надеюсь, что это всего лишь сон.

В её неразборчивом ответе было лишь один ключевой момент — Молния!

— Как молния? — прервал её Марк. — И вас тоже?

— Да, — сказала она.

— Вчера?

— Да! И погода была ясная! — сказала она, — но сегодня рано утром я хотела осмотреть должным образом то место, как ослепительный второй разряд, отправил меня сюда. Она посмотрела наверх, с надеждой, что небо снова вернет её домой. Но небо было глухо к её мольбам. Из посторонних звуков были только шум кукурузного поля, изредка проезжающие мимо повозки, одна из которых потом послужила транспортом до дома, и прерывистое звучание сверчков, чем-то похожие на SOS. И яркие лучи летнего знойного солнца беспощадно обнажали теперешнюю действительность.

Дорога привела к дому Марка. Её странный день стал ещё абсурднее, когда Марк открыл комнату, где в углу стоял большой чёрный ворон. Он распахнул крылья при виде гостей. Хелен жутко испугалась

— Тише, Симон! Что за манеры! Разве так встречают гостей? — воскликнул Марк и немного театрально, но не теряя достоинства, представил их друг другу.. Девушка опустила сумку, и та упала на деревянный пол. Хелен посмотрела на Марка. Если бы она молчала, то её глаза, брови, лёгкое вопросительное покачивание головой означало бы: «Чего дальше ей ждать?»

— А можно мне в ванну? — лишь проговорила она.

— Разумеется, проговорил Марк и проводил её в ванную комнату. Его волнение проявлялось в его тщательном инструктаже. Он показал что, где и как работает, что вот по этой медной трубе идёт уже достаточно тёплая вода с крыши, где стоит тара с водой под лучами солнца, чтобы комфортно было мыться. Показал мыло…

–…а где шампунь и бальзам? — спросила она, упомянув что-то ещё.

— Хелен, ты давай мойся тут тем что есть, а потом мы с тобою купим тебе что хочешь. Я пойду, накрою нам стол. Ты голодна, наверное. А, да, ещё тут на полке есть чистые полотенца. Он вышел и пошёл на кухню, разобрал пакеты с продуктами и аккуратно выложил всё на стол. Достал из хлебницы хлеб, порезал помидоры, огурцы, зелень, нарезал колбасу неровными кусками, это всё разложил по тарелкам и отнес в гостиную. Из напитков оставались лишь вишневый компот и дорогой виски, и то для вымачивания пробок. Это было завершающим аккордом его кулинарных способностей. Рядом положил газету вчерашнюю так, чтобы она сразу бросилась в глаза Хелен. Потом он начал ходить по комнате, глядя на пол, и ноги ставил так, чтобы не попадать туда, где стыкуются дощечки, ходил кругами, размышлял: «Что же мне сделать, чтобы ей было комфортно?».

Вспомнив о том, что ей надо бы переодеться, он решил спросить.

— Я могу предложить из моих одежд что-то, пока твои вещи сушатся, сейчас принесу тебе сорочку! — крикнул он достаточно громко, чтобы было слышно сквозь шум воды. Она приоткрыла дверь, тем самым выразив согласие, а он, спрятав глаза, протянул ей одежду, и через пару минут она вышла с полотенцем на голове, в белой сорочке на мокрое тело. Боже, какая она красивая… Но Марк ничего не говорил ей, чтобы не смущать. Она села и сразу — за газету, а он всё ещё пытался удержать картинку её фигуры и еле прикрытые ножки. Он млел от восторга. Взял её руки через стол под предлогом молитвы о хлебе насущном и, как прикоснулся — опять это чувство родное, что он уже видел и не только видел, а любил её…

Он неохотно отпустил её руки после первой в своей жизни подобной молитвы, пожелав приятного аппетита. Марк кушал и размышлял о том, как правильно проявить интерес и начать беседу. И, решив, что всё гениальное просто, он нарушил тишину.

— Ну, Хелен, расскажи что с тобою было? Может мы найдём какое-то логическое объяснение. Но для начала, если ты не против, налью-ка я нам виски. Ты сильно взволнована.

— Мне со льдом, пожалуйста, — сказала Хелен. Марк налил в граненые стаканы спиртное.

— У меня нету холодильника, он только в этом году вышел на продажу, извини.

Она взяла стакан и как бы сдулась. Плечи опустились с выдохом, угасла её последняя надежда, что всё это неправда. Она пригубила виски, и мимика на её лице не шевельнулась. Она как была разочарованная, такая и осталась, и следом — ещё один глоток, и слёзы покатились ручьями. Хелен молчала, но внутри неё всё рыдало. Чуток погодя, Марк посмотрел на свой стакан, немного взболтнул и промолвил:

— Да, виски так себе, но из-за этого так убиваться не стоит.

Она посмотрела своими мокрыми глазками прямо в его сдержанно — восхищённые глаза с такой нежностью.

— Спасибо, ты добрый, и хотела улыбнуться на его шутку, которая подразумевала заботу, но спрятав лицо руками, отчаянно заплакала.

— Хелен может всё-таки скажешь что случилось, как всё было, и сама ты откуда? Из какого года ты? Последний вопрос Марк неохотно задал и поставил стакан рядом. Тут даже с трезвой головой тяжело будет разобраться. Она рассказывала всё до последних мелочей, что, если бы это был вымысел, то уж очень много фактов. То, что она не отсюда говорили и её волосы, и манера поведения, и маникюр с какими-то улыбающимися жёлтыми кружками. Она рассказала всё. Её стакан был уже пуст, и он не стал спрашивать — налил ещё виски. Поднял свой стакан за встречу и опустошил его до дна.

— Да, Хелен… Что тут скажешь? Ну, я могу предложить — пока оставайся у меня, а там посмотрим что можно сделать. Но в такой одежде тебе не стоит выходить на улицу. Завтра я пойду и куплю тебе наряд, а после мы с тобою пройдёмся по магазинам.

И он стал дальше расспрашивать её о будущем. Она рассказывала много удивительного и нового для Марка…

— Радио, наверно, уже не слушают? — спросил он. Она к его удивлению, сказала, что « нет, слушают, чаще в машине, правда» Рассказала и про интернет, и про телефоны беспроводные…

— Ну-ну, а когда появились эти телефоны?

Она уже не плакала и не грустила, уже вошла в какой-то азарт и чувствовала себя посланницей из будущего, а не потерянной девочкой. Ему мало что было понятно, но её красота придавала яркий оттенок столь необычному и завораживающему рассказу.

— Около двадцати лет или больше как эти телефоны появились, да я сейчас тебе даже покажу!

С этими словами она поднесла свою мокрую сумочку, и Марк уже подумал, что сейчас на она стол поставит её. Но нет, держа навесу, пошуршала в ней, достала что-то похожее на бумажник. Это потом она объяснила, что это чехол, и сняв его, показала свой телефон, сказав, если сработает, то только завтра. Сегодня точно не включится. Разобрала его, сняла ещё какой-то кусок квадратный, и объяснила, что это аккумулятор.

— Я видел, Хелен, аккумулятор! Он намного больше! Это даже отдалённо не похоже на аккумулятор… Но я тебе верю, а для чего тебе эта штука? — с улыбкой спросил Марк.

— Тут на экране появляются кнопки. Пальцем притронешься, и открываются приложения и много чего ещё!

И начала рассказывать про почту электронную, про фото, видео, и, что можно рисовать прямо пальцем по стеклу экрана, это называется — сенсор… Для Марка было всё так необычно и ново, он то и дело спрашивал « а это что за предмет?» или «как эта штука работает?», вызывая тем самым улыбку Хелен, и по мере того, как она рассказывала, он чувствовал, что он теряет уверенность, как если бы перед ним стоял первобытный человек, а он как бы с ним пытался разговаривать и объяснять: как добыть огонь, что такое колесо… Он точно не воспринял бы его всерьёз. Марку не нравилось его положение. Он встал, подошёл к окошку и дыхнул на него. Пальцем на стекле он нарисовал молнию и двух людишек, и ещё тот улыбающийся кружок с её маникюра.

— Я никогда не знал как назвать этот процесс рисования пальцем на стекле, а это — сенсор!

Она наблюдала слегка восторженно и сияли её глаза. Он вернулся за стол, улыбнулся, хотел брутально, но получился совместный хохот!

— Давай ещё по одной.

Он наполнил стакан. Она определённо расслабилась, да и Марк тоже. Справа от него стояла тумбочка с граммофоном, он повернулся к нему, завел и встал с места. Обошёл стол и встал сзади Хелен, взял двумя руками спинку стула и, наклонившись, сказал на ушко:

— Хелен, пойдём, потанцуем. Настроение было отличное у обоих.

— Почему бы и нет, — сказала она. И он с учтивостью джентльмена помог ей встать, посмотрел прямо в её зелёные глаза и сказал, что это медленный танец. Пока граммофон шуршал пустыми полосками, и иголка никак не могла добраться до музыки, они кружились в тишине, спокойно, без музыки, даже шум от вечернего базара затих, ничего абсолютно — все исчезли… Марк с Хелен были одни в целом городе и в целом мире!

— Ты знаешь, я когда была маленькая, то представляла эту картину, как я со своим принцем танцую без музыки…, сказала она и голову положила на плечо Марка, а он пытался придумать, что бы ещё сделать, чтобы угодить ей, но вскоре бросил мысли всякие просто вдыхал аромат её необычайно-красивых волос, и сердце у него билось так, как — будто это было не его, а другое сердце. Оно как мотылёк в стеклянной банке с закрытой крышкой, всё трепыхалось, билось о стенки, но никак не могло вырваться из этой стеклянной тюрьмы. Он чувствовал, что его, как ему казалось раньше, насыщенная жизнь теперь покажется очень спокойной.

— Она — бомба, которая рано или поздно взорвётся, — думал он, но и чувствовал, что без неё был ровно на половину человеком…

Иголка дошла до полосы со звуком, и музыка окутала всё своей приятной мелодией.

Они, обнявшись, медленно танцевали, как будто были уже давно влюблены и после долгих лет разлуки встретились. В один момент они посмотрели друг на друга и — непроизвольный, страстный поцелуй, безудержный, жадный, жаркий… Через мгновение их пальцы были друг у друга в волосах, теперь и граммофона не слышно было. Всё замерло окончательно, чтобы заработать по-новому, непривычно ни для него, ни для неё. Они растворялись друг в друге, сливались в одно целое…

И вот омут постепенно рассеивается как туман, и вокруг всё проявляется: разбросанные вещи, одежда, бутылка, они на полу… Дом выглядел так, как будто их ограбили слегка.

Он протянул руку, взял рукав костюма, который лежал рядом и подтащил ближе к себе. Достав из кармана сигареты, Марк чиркнул последнюю спичку и закурил.

Хелен спросила: « О чём ты думаешь, Марк?» Он хотел сказать, что ни о чём, но мысль мелькнула.

— Думаю одну проблему мы случайно с тобою решили. Это что за проблема? — недоуменно спросила она.

— Я всё думал, где ты будешь спать? В гостинице на кушетке или на моем месте — на удобной кровати, — сказал Марк и стряхнул пепел от сигареты в коробку от спичек.

— А ты о чём думаешь? — с приятным настроением спросил он и всё смотрел на потолок, но боковое зрение радовало больше всего на свете.

— Я думаю, стоило тебе коснуться меня и все замолкло вокруг, осталось только биение наших сердец в чарующей тишине, — ответила она.

— Да.. Хоть и странно звучит, но эту тишину я тоже услышал.

Он встал, и протянув руку, помог ей встать. Они молчали. За них говорили их глаза, брови, слабо выраженные жесты. Она повернулась в сторону ванной комнаты, и ему сразу бросилось в глаза, что на спине у неё были татуировки — два небольших слоника, смотрящих друг на друга с поднятыми хоботами и с длинными тонкими ножками до талии. Марк раньше не видел подобное, и, чем дальше она отдалялась от него, тем больше эти слоники казались крыльями ангела без оперения. Она ходила очень грациозно и даже то, что сорочку она держала за край рукава и волочила за собою, это тоже придавало ей неземную красоту. Он сел за стол, откинулся на кресле и впервые не думал ни о чем.. Услышав как включился душ, и он вдруг понял, что она вошла в его жизнь навсегда и эти перемены определённо его радовали.

Хелен села в ванну спиной к душу, ноги собрала к себе, руки скрестила на коленках и подбородком оперлась на кисти рук. Из душа тёплая вода приятно струилась по спине и стекала вниз, поглаживая спину. Она смотрела перед собою на мозаичный кафель, и хотела разглядеть какие-то скрытые узоры или знаки. Она даже что-то увидела в форме плюшевого медвежонка, но стоило перекинуть взгляд на поиск других силуэтов, потом долго приходилось искать медвежонка. Вскоре она перестала искать другие образы, которые находились повыше, неудобно расположенные для неё, или вообще ни на что не похожие — просто привлекали внимание своим более чётким контуром, и погрузилась в свои мысли. Улыбка постепенно превратилась в грусть.

А вдруг я утром проснусь и всего этого не будет. Всё — будто мистика. А Марк? Я чувствую его как саму себя, хотя знаю его всего лишь восемь или чуть больше часов. Его искренность, его грустные добрые чёрные глаза, его запах… Мне всё в нём нравится. И я даже не знаю хочу ли, чтобы всё это закончилось как сон. Я всегда жила, выжидая чего-то, поступила учиться, чтобы начать жить, после колледжа думала, что устроюсь на работу, и только устроилась — встал квартирный вопрос! Мой бывший парень, вечно утверждающий, что всё будет отлично, и мы справимся. Так и не начали жить. Вскоре она запуталась в своих витиеватых мыслях и встала, полна решимости. Будь что будет. Надо просто жить здесь и сейчас. Её озарение вызвало приятную улыбку, где даже виднелся слегка искривлённый передний зубик. Закрыв кран с водой, в этот раз она вытерлась насухо, одела сорочку и, пока застегивала последние пуговки, чуть погромче сказала из-за двери: « Марк, у тебя есть весёлая танцевальная пластинка?» И вышла из ванной.

— Да, конечно есть, — ответил он. — Могу предложить морские песни шанти, джига и хорнпайп, или может музыка Моррис?

Хелен поняла, что она не так хорошо, как Марк, разбирается в жанрах танцевальной музыки начала двадцатого века и решила доверить выбор ему.

— На твоё усмотрение, Марк.

Он подошел к граммофону, около которого стоял Симон, нашёл пластинку.

— А что у него с клювом? — спросила Хелен.

Он поставил иглу не сначала, а где-то посередине пластинки.

— Про клюв Симона я потом тебе расскажу. А теперь — танцевать! И, покачиваясь в ритм, хлопая в ладоши, прошагал весело в сторону Хелен.

Небольшая пауза была с её стороны, но вскоре и она начала танцевать весело, красиво. Раньше Марк такого не видел. Она изящно двигала бёдрами и талией — всё в ритм музыки, все её движения завораживали. Ему как-то не по себе стало сначала! Но он сразу отбросил мысли и решил: «Ну и что, что я плохо танцую, присмотрю пару движений и повторю за ней. Буду танцевать как умею. Они просто плясали кто как мог, он больше хлопал в ладоши и подбадривал её, а она в тот момент, когда он хлопал, как-то по-особенному ускоряла свои движения. Хохот их был громче, чем музыка! Когда песня закончилась, они, посмеиваясь, подошли к столу, сели, тяжело дыша и весело улыбаясь. Он взял ножик, пару раз позвенел о стакан, привлёк внимание как бы играя важного джентльмена, и произнес: « Тост!» Встал и сказал: « За самый странный и незабываемый день, который произошёл с нами.» Она тоже встала, поднесла свой стакан к его, чокнулась и одобрительно ответила: «За сказанное!». После снова разговор превратился в историю о том, как живут там, в будущем, и чем там занимается Хелен?

— Я к примеру, работаю в одной фирме, — сказала она, — нам поставляют коньяк из Армении. А мы его реализуем, я работаю в отделе маркетинга и свободно говорю по-армянски. Марк вдруг вставил: « А как будет по-армянски чеснок?»

— Схтор.

Марк тогда спросил: « Что такое маркетинг?», и пока она объясняла, он припас ещё пару вопросов, хотел ещё спросить: «а это что означает?», но вскоре забыл и так и не понял до конца чем они там занимались. Просто слушал её рассказ про армянский коньяк и подливал в их стаканы американский виски… Они ещё много смеялись в этот вечер, танцевали, играли в предложенную Хелен игру, знакомую с детства «Повтори за мной», которая становилась ещё более захватывающей, когда проигравшему приходилось принять ещё порцию виски, разбили стакан на счастье, и даже, выловив испуганного Симона, сняли ему мерки с клюва. Но когда гонялись за ним, уронили пакет с продуктами на пол, из которого всё растеклось и высыпалось.

— Нам по-моему уже пора отдыхать, милая… — сказал Марк.

— Да ты, прав, пока мы ещё тут дел не натворили.

Расслабленность, умиротворение, и, наконец, сон накрыли их обоих, как только они легли в постель.