Моя принцесса. Рассказы из жизни и о жизни

Галина Хэндус

Большинство историй рассказаны автору участниками или свидетелями событий.Отношения людей – что может быть сложней и одновременно интересней? Не каждый может побывать во всех странах, познакомиться с людьми разных национальностей, узнать их менталитет, привычки, традиции. Книга приоткроет дверь в незнакомую жизнь других людей, а также соотечественников, живущих в Европе.

© Галина Хэндус, 2022

ISBN 978-5-0055-9739-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Поездка

Меня как опытного журналиста послали в очередную срочную командировку. Материал ожидался сенсационный или просто интересный — предстояло узнать на месте. В связи с предстоящим заданием что-то такое крутилось в голове, но что именно — поймать я пока не мог. И потом, предстояло решить, когда ехать. Хотелось бы поскорей. Для журналиста, ожидающего новое задание, важно быстрее в него вникнуть, поэтому нужно ещё сегодня успеть за билетами на вокзал.

Зайдя в большой светлый зал недавно отстроенного железнодорожного вокзала, я подошёл к кассе дальнего следования. Впереди стояли две девушки, по виду студентки. Они назвали кассирше место следования, тут же получили билеты и отошли, довольно переговариваясь. Моя очередь. Я наклонился к окошечку:

— Пожалуйста, билет до Свибурга на завтра.

Кассирша при слове Свибург как-то странно вздрогнула. Она медленно сняла очки с затемнёнными стёклами, чтобы взглянуть на меня попристальнее. Мне это показалось странным. Впрочем, каких только странностей не бывает на свете!

— Если вы едете в направлении Свибурга, нужно заранее прибыть на вокзал, — она вновь надела очки и стала набирать данные поезда на компьютере, чтобы проверить наличие свободных мест.

— У вас что, как в аэропорту, регистрация билетов за два часа? — веселое приподнятое настроение не отпускало меня. Радость, что можно немного пошутить, усиливалась предстоящим путешествием: я вообще по натуре человек скорее веселый, чем грустный или серьёзный.

— У нас нет регистрации билетов, — со вздохом произнесла кассирша. Она серьезно глянула на меня поверх очков, будто удивляясь, что пассажир не понимает таких простых вещей. — Попробуйте опоздать — вас будут ожидать большие проблемы. Ко всему в жизни нужно готовиться заранее, но не все это понимают. Многие абсолютно несерьёзно относятся к настоящему, а потом об этом горько сожалеют.

— Не понял, — улыбка медленно сползла с моего лица, потому что я действительно не понял, что сказала кассирша. Что-то пошло не так. Прочитав имя, написанное на красивой табличке, приколотой к её фирменному жакету, я попробовал разъяснить ситуацию: — Таня, извините, но я ничего не понял. Объясните ещё раз, что всё это значит?

— Что вы не поняли, Олег? Разве я непонятно объяснила? Как дети, честное слово!

— Откуда вы знаете моё имя? — В душе зашевелились смутные опасения. Они наверняка выступили глупым выражением на лице.

— У вас на лбу написано, — без улыбки ответила кассирша и уставилась на экран компьютера.

Ответ настолько выбил меня из колеи, что машинально я потрогал лоб, будто желая убедиться в правильности услышанного. Радостное настроение окончательно пропало. На его место пришли раздумья.

— Не ломайте голову, пассажир! Лучше внимательно послушайте ещё раз, что я скажу, — кассирша опять сняла очки. Её взгляд был серьёзным, не строгим, а каким-то сочувствующим. Всем своим видом она хотела донести желание чем-то помочь, чего делать по инструкции совсем не обязана: — Попробуйте не опоздать на поезд — это очень важно. Если вы сегодня сделаете эту ошибку, то завтра её будет трудно исправить. Ошибки, совершённые нами сегодня, завтра исправить очень трудно, а подчас невозможно. Поезд увезёт их с собой. Вам никогда не догнать и не исправить то, что вы прохлопали по собственной невнимательности. Никогда и никуда постарайтесь не опаздывать, будьте предельно внимательны ко всем мелочам. Любая мелочь — это не мелочь, как кажется многим, а важнейшая часть настоящего, без которого никогда не будет будущего. Запомните, а лучше запишите!

— Почему вы говорите только обо мне? Разве вас это не касается? Разве у вас нет будущего? — вопросы вылетели против моей воли. Я уже перестал что-то понимать.

— Будущее есть у всех, кто этого захочет. Но иногда люди строят себе такое будущее, которое даже пасхальный заяц иметь не захочет, не то что нормальный человек. В этом легко убедиться…

— Простите, какой заяц? При чём здесь вообще заяц? — я машинально приложил руку ко лбу, чтобы убедиться в отсутствии температуры. Ирреальность диалога придавила меня к полу и вызвала легкий озноб. Как при начинающейся простуде. Лоб был слегка влажный, но не горячий.

— Заяц обычный, пасхально-католический. Он ищет яйца и складывает их в корзину. Вы что, никогда не ищите с ним яйца? Это довольно интересно.

— Простите, а какие яйца я должен искать с зайцем? Заячьи? — иллюзорность происходящего продолжала давить на меня всё сильнее.

— Олег, сегодня не ваш день — это очевидно. Не ломайте себе голову по каждому поводу. Если вы не собираете на Пасху яйца, ничего страшного. Вообще-то я не слышала, чтобы зайцы откладывали яйца, разве что в виде исключения. Какие-нибудь генно-модифицированные… Нормальные люди ищут нормальные, самые обыкновенные, куриные яйца. Сваренные вкрутую и раскрашенные во все цвета радуги. Это игра для детей. Старая католическая традиция. Если вас в детстве этому не научили, то это вина родителей. Они опоздали на свой поезд, он ушёл без них, в итоге ребёнок оказался в дурацком положении и без радостного пасхального времяпровождения. Теперь понимаете, как важно никуда не опаздывать?

Я не стал ей говорить, что сам не католик, что родители мои не католики и вообще в родне нет католиков. Что понял про разноцветные куриные яйца. И что вообще ничего не понял — при чем здесь зайцы-католики. Голова кружилась от непоняток. Видок у меня, думаю, был самый дурацкий. А хотел-то ведь всего купить билет на поезд…

Кассирша Таня протянула в окошечко билет:

— Ваш поезд отходит ровно в двадцать два сорок пять. Перед тем как ехать на вокзал, проверьте, всё ли взяли с собой, что понадобится в дороге. Если что-нибудь забудете дома, не сможете сделать вашу работу так, как надо, и будете корить себя всю жизнь, поэтому будьте очень внимательны. Желаю приятной поездки и отлично выполненной работы. Помните, каждый сегодняшний шаг приближает вас к будущему, а в какую сторону вы его построите, зависит только от вас сегодняшнего. Прощайте.

С последними словами она захлопнула окошечко, поставила перед ней табличку «Обед с 12 до 12.45» и ушла, слегка покачивая полноватыми бёдрами, обтянутыми форменной полосатой юбкой.

Совсем обалдевший, я неровной походкой отошел от окошка. В руке лежал сунутый кассиршей Таней билет. Поднеся его к глазам, я прочёл услышанное пять минут назад: «Поезд Иваново — Свибург, отправление 10.08.2019 в 22.45, прибытие 11.08.2019 в 08.45».

«Так ведь я завтра родился! — осенило меня. — У меня завтра день рождения! И точно в 8.45 — вот это совпадение. Как же я смог забыть такую дату?» Тут же пришла другая мысль: «Но ведь я просил дать билет на завтра, а она дала на сегодня. Завтра мы хотели с приятелями посидеть в кафе, оттуда я собирался на вокзал. Заморочила меня эта тётка разговорами. Вот попался, так попался! Нужно обязательно поменять билет. Не в моих правилах так быстро менять планы».

Поблуждав бесцельно по вокзалу и дождавшись, когда у кассирши закончится обед, ровно в 12.45 я стоял у знакомого окошечка. Вопреки ожиданиям, окошко открыла другая женщина. Я растерянно протянул ей билет:

— А где Таня, которая работала до обеда?

— Таня ушла в декретный отпуск, — весело ответила женщина помоложе и доверительно сообщила совершенно не нужную информацию: — Она тройню ждёт, вот весело-то будет, когда они родятся! А что вы хотели? Что-то с билетом не в порядке?

— С билетом… — растерянно протянул я. Новость оказалась более, чем неожиданной. Большого живота, указывающего на тройню, час назад я не заметил… — Ах, да, с билетом. Я просил билет на завтра, а Таня продала на сегодня. У меня завтра день рождения. Желательно поменять билет на завтра — у нас встреча с друзьями.

— С билетом всё в порядке, — сообщила новая кассирша, которую звали, согласно фирменной табличке, Лидой. Она озорно взглянула на меня через прозрачное стекло, готовая разъяснить недоразумение. — Это последний поезд, завтра поезда в Свибург нет по расписанию.

— А когда следующий? Может быть, послезавтра? — надежда не покидала меня. Встречу в друзьями отменять не хотелось.

— Следующий, следующий… — послышалось бормотание за окном. Лида выискивала нужную информацию на мониторе компьютера. Наконец она сообщила с лучезарной улыбкой: — Следующий пойдёт только после Нового года, в январе.

— Как в январе? С какой стати? — очумело переспросил я и с трудом выдавил: — До января совсем поездов нет?

— Сейчас посмотрим, что у нас тут есть… — охотно откликнулась приветливая Лида и уткнулась в экран компьютера. — Так-так… Поезда есть, но только с пересадками. Вы же не поедете с пересадками?

— Конечно, поеду, — ответ прозвучал несколько озлобленно. История с билетами начала раздражать и казалась совсем не смешной. — Сообщите, сколько будет пересадок, где и сколько времени я на них потеряю. И, пожалуйста, побыстрее. Я торчу здесь уже второй час!

— Конечно-конечно, — торопливо ответила кассирша Лида. Её наманикюренные пальчики быстро забегали по клавиатуре, глаза впились в экран. Наконец она стукнула по последней клавише. Из принтера вылезла бумага с ответами на вопросы. — Так, если с одной пересадкой, то едете через Москву…

— Как через Москву? — удивился я. — До Москвы отсюда в два раза дальше, чем до Свибурга. Там нет никакой ошибки?

— Мы не делаем ошибок, — почему-то обиделась Лида и поджала красиво очерченную губу. — У нас все пересадки — через Москву. Как можно не понимать простых вещей? Москва — столица нашего государства, каждый должен об этом помнить!

— Хорошо, хорошо, уже запомнил, — примирительно сказал я. Надежда на правильно разруленную ситуацию с билетами не оставляла меня. — Есть ещё какие-то варианты?

— У нас всегда есть альтернативные варианты! Мы работаем согласно высоким технологиям. Посмотрите, у нас есть даже сертификат качества! — Она гордо ткнула пальчиком куда-то себе за спину. Опустив глаза к списку и прочтя следующую строчку, она подняла на меня глаза. В них читалась непонятная мне вина и грусть: — Не думаю, что второй вариант вам больше понравится. Может быть, через Москву?

— Давайте-давайте второй вариант, — нетерпение отчетливо зазвучало в моем голосе, — не тяните.

— Как скажете. Из Иваново вы едете в Москву, потом в Варшаву, а оттуда без остановок прямо до Свибурга.

— А Варшава — это что, уже Польша? — мне показалось, что я тупой, как пробка. Знания школьной программы показались мне вмиг устаревшими.

— Да, Варшава — столица Польши, — ответила, гордая познаниями географии Лида и тут же повеселевшим голосом добавила: — Не беспокойтесь, как транзитный пассажир вы получите ваучер на проезд по Польше. Транзитная виза не нужна, но выходить из поезда с ваучером не разрешается. Варшаву можно и так увидеть из окна — очень красивый город. Вам точно понравится.

Из предшокового состояния меня вывел громко заданный вопрос:

— Какой маршрут выбираете, пассажир? Через Варшаву?

— Сколько ехать с пересадками? — слюна во рту показалась горькой до неприличия. Хоть бы не обморок…

— Так, посмотрим… Одиннадцатого августа выезжаете, четырнадцатого приезжаете — всего около шестидесяти часов. Радуйтесь, что поезд скорый и идёт очень быстро. На обычном неделю ехать бы пришлось.

— Лида, спасибо большое за информацию. Я, пожалуй, поеду сегодня. С одной пересадкой…

— Правильное решение. Зачем тратить шестьдесят часов? Отсюда до Свибурга всего-то триста пятьдесят километров. Только не опоздайте на поезд, положите в чемодан все, что необходимо в дороге. Вам моя коллега Таня все правильно объяснила. Не забудьте!

Поблагодарив девушку, я отошёл от окошка. Билет лежал глубоко во внутреннем кармане пиджака. Шок от пержитого понемногу отходил, но ирреальность все равно кружила голову. Так или иначе, пора возвращаться в реальность. Дел предстоит немало: нужно заехать в редакцию оформить командировку, созвониться с друзьями, извиниться за отложенный день рождения, заехать домой за чемоданом, который еще предстояло собрать…

***

Вечером, заказав по телефону такси, я спустился вниз. В ожидании машины прислонился к дереву, растущему около подъезда. После дневной жары повеял легкий ветерок, обещая перемену погоды. Душа после посещения вокзала и суеты с билетами успокоилась. Было тепло и спокойно. Такси появилось из-за угла и подъехало так тихо, что я не обратил на него внимания.

— Это вам на вокзал? — прогрохотало над ухом.

Вздрогнув от неожиданности, я недовольно проворчал:

— Незачем так громко кричать, весь дом взбаламутите. Я не глухой.

— Зато я глухой — меня в Афгане контузило. В посленее время слышать стал плохо.

— Ну извините, не знал.

— Ничего, мужик, не ты первый, — весело грохнуло рядом. Таксист громко захлопнул дверцу. Прежде чем завести машину, он посмотрел на меня и озабоченно, как школьника, спросил: — Ты в чемодан всё уложил, путешественник? Ничего не забыл?

— В чемодане лежит всё, что необходимо, — стараясь не выйти из себя, процедил я сквозь зубы. Такая заботливость вначале кассирш на вокзале, а теперь и таксиста, показалась навязчивой. Эпизод с билетами и боль из-за отложенной на неопределенное время вечеринки хотелось забыть как можно скорее.

— Не злись, я ведь просто так спросил. Может, у тебя день плохой был и ты что-то забыл. Бывает, по себе знаю. Ну, если ничего не забыл, тогда молодец.

Машина тронулась, поехала в сторону вокзала. По поведению таксиста чувствовалось, что ему хочется поговорить, но он не решается, боится нарушить установившееся между нами равновесие. Наконец он не выдержал:

— Вот ты скажи, почему такая несправедливость на Земле: слепым можно за рулём сидеть, а глухим нет?

— Как это — слепым можно?! — удивился я так, что совсем забыл про его громкий голос. Новость оказалась неожиданной.

— А вот так. Почитай в дорожных правилах: если на нос колёса, то есть очки, наденешь, пусть у них хоть самые толстые стёкла будут — можешь ехать в любую сторону. А вот если тест по слуху не прошёл — всё, отдавай права. Где же справедливость? У меня дружок без очков ничего не видит. Крот, одним словом. Так я его домой вёз, когда у него стекло треснуло, а у меня права хотят забрать — говорят, что слышу плохо.

— Ну не знаю…

— Слушай, мужик, а ты бы поехал со мной, если бы я на вокзал тебя на велосипеде повёз? Велосипедистам ведь на права не нужно сдавать. Хоть ты слепой, хоть глухой — езди везде, главное, чтобы ноги с руками целые были.

— Н-н-не знаю.

— И никто не знает — вот в чем проблема. Да и велосипеда у меня вообще-то нет. Приехали, выходи.

Рассчитавшись с таксистом, я подхватил чемодан и неожиданно услышал за спиной:

— Ты смотри, не опоздай, а то плохо будет.

— Не опоздаю, у меня тридцать минут в запасе, — успокоил я его и махнул на прощание рукой. Таксист, хоть и громогласный, рассуждал трезво.

В здании вокзала взгляд прежде всего уперся в огромное табло. Нужный размер для пассажиров с любой остротой зрения. Зрение у меня хорошее, но узать, на на какой путь прибывает поезд, не лишее. Дойдя до строчки Иваново — Свибург, путь 6, я взглянул на часы: в запасе оставалось около получаса. Тут перед глазами неожиданно мелькнула утренняя кассирша Таню, внезапно исчезнувшая днём. Рука, помимо воли, поднялась в приветственном жесте. Она, приняв невольный взмах за приглашение, двинулась в мою сторону. Странно, никаких признаков беременности у неё заметно не было.

— Мне сказали, вы ушли в декретный отпуск…

— Я как раз туда иду, — Таня весело смотрела на меня, — до завтра, наверное, дойду. А вы в командировку?

— Да.

— Что ж вы через Варшаву не поехали? В дальних поездах хорошо думается и пишется. Время много для творчества. Вы же писатель?

— Нет, журналист. Через Варшаву меня начальство не отпустило. — Пришлось подлаживаться под предложенный ритм разговора. Небольшая ложь в ответ на зайца-католика с непонятными яйцами.

— Вы начальство и не спрашивали. Почему только мужчины постоянно врут? Можно меня обмануть, но себя-то не обманешь.

— У меня мало времени, нужно закончить большую статью, а тут это внеочередное задание… — промямлил я. Не люблю оправдываться, но молодая женщина сбила ритм общения. Неожиданно для меня.

— Так за работой и о себе подумать некогда, бедненький вы, бедненький, — Таня с сочувствием взглянула на меня. — Так и жизнь провороните, а как умирать станете, вспомните, что и не жили толком.

— Таня, извините, мне на поезд пора. Прощайте. — Намек на скоротечность моей жизни явно преувеличен. Пора действительно прощаться. Хорошо бы, навсегда.

— Прощайте, Олег. Будьте счастливы и внимательны, а то не увидите главного в жизни.

Я развернулся и зашагал к выходу на перрон. Впереди меня ждало долгое путешествие. Взглянув на висящие вокзальные часы, я с ужасом увидел, что до отхода поезда осталось две минуты.

«Мы ведь разговаривали от силы минуты три. Неужели мои часы опять отстали?» — мысли лихорадочно крутились в голове, пока я выходил на открытый перрон. Дорога на шестой путь лежала через мост. Взлетев через ступеньку наверх, я побежал вперёд, глядя на мелькающие справа таблички: два, четыре, девять, восемь, десять. Добежав до двенадцатого пути, я остановился: дальше путей не было.

— А где же мой поезд?! — вопрос прозвучал непривычно громко. Тут я увидел мужчину в железнодорожной форме, шагающего навстречу. В голос ворвалась нота истерики: — Скажите, где здесь шестой путь?

— Где ж ему быть — на месте стоит. Вы его пробежали, не заметили в спешке. Там под цифрой девять написано, что это шестой путь, не девятый. Просто табличка всё время падает и вместо шестёрки девятка выскакивает. Мы уж и на бумаге писали, и на дереве, и гвоздями прибивали. Никто читать не хочет, что мелким шрифтом написано, — вот и попадаются. Внимательным нужно быть, очень внимательным. Тогда жизнь правильно проживёшь, ничего не потеряешь и никуда не опоздаешь…

Мужчина всё говорил, слова летели вслед, отдаваясь в голове эхом: «Никто читать не хочет… Внимательным быть, внимательным…»

Страх, что я опоздал, вдруг схватил за горло.

Появилось чувство, что вся моя прошлая жизнь закончилась в одно мгновение, не успев начаться, и я пропустил что-то самое важное — то, что пропускать ни в коем случае нельзя. Перед самым носом захлопнулись двери, мой поезд тронулся и начал медленно, как бы нехотя, набирать скорость. Мимо проплывали ярко освещённые окна. За ними мелькали весёлые лица людей, вовремя нашедших правильный путь, севших в свой вагон и на своё, только им предназначенное место. Эти люди знали, куда и зачем ехали, когда и куда приедут. В их чемоданах аккуратными стопочками лежали вещи, тщательно отобранные накануне поездки. Пассажиры радовались, что хорошо спланировали путешествие, внимательно отнеслись к небольшим мелочам, которые указали им место в поезде. Те же, кто остался на улице, наблюдали за этим праздником правильно выбранного пути и думали, что на этот поезд они безнадёжно опоздали. Ни задержать, ни остановить уходящий поезд уже нельзя.

Билет, лежащий в кармане, вдруг начал царапать и жечь грудь. «Что такое?» — вяло подумал я, пытаясь достать из кармана то, что мешало. Поднеся к глазам ладонь и разжав ее, я увидел сидящую на ней симпатичную синичку. Она смотрела на меня, не мигая и не выказывая никакого страха.

— Лети! — крикнул я и отбросил синицу далеко от себя. Тут же в груди сжалось сердце, прыгнуло вверх и больно ухнуло вниз. Как будто с живым комочком я отбросил от себя часть своей лучшей, ещё не прожитой жизни. Когда птичка скрылась из глаз, я повернул голову и посмотрел на исчезающую вдали светящуюся точку последнего вагона.

Мой поезд ушёл без меня.

Своё счастье я выпустил из рук сам, не дав труда подумать об этом.

Непросто это — быть внимательным ко всему, что тебя окружает. Жизнь, оказывается, совсем не мелочь, хоть и состоит из одних только мелочей.