Свидание на небесах

Галина Романова, 2013

Вера никогда бы не обратилась в брачное агентство, если бы не настойчивые уговоры подруги Евы. Искать спутника жизни в подобных конторах не только глупо, но зачастую и опасно, – так считала девушка. Подчас за фотографиями сексапильных красавчиков, вальяжно взирающих со страниц анкет для знакомств, скрываются озабоченные психи всех мастей, да и просто брачные аферисты. Но Вере, несомненно, повезло. Ее избранник был безумно красив, невероятно богат, исключительно вежлив и обходителен. Но после свидания с ним Веру больше никто не видел. Неужели она, нырнув в любовный омут с головой, уехала на край света со своим сказочным принцем и бросила все? Подобный поступок совершенно не в ее духе. Вера бесследно исчезла, и не только она одна, но и другие претендентки, клюнувшие на перспективного холостяка… Сложно было представить, что авантюрная идея изложить на бумаге придуманную криминальную историю внезапно перерастет во что-то серьезное и станет смыслом жизни. Именно с этого начался творческий путь российской писательницы Галины Романовой. И сейчас она по праву считается подлинным знатоком чувств и отношений. В детективных мелодрамах Галины Романовой переплетаются пламенная любовь и жестокое преступление. Всё, как в жизни! Нежные чувства проверяются настоящими испытаниями, где награда – сама жизнь. Каждая история по-своему уникальна и не кажется вымыслом! И все они объединены общей темой: настоящая любовь всегда побеждает, а за преступлением непременно следует наказание. Суммарный тираж книг Галины Романовой превысил 3 миллиона экземпляров!

Глава 2

— Дэвушка… Дэвушка, паастойте!

Молодой мужик с колоритной внешностью жителя гор бежал за ней от самого перрона. Ева не оборачивалась. Он орал, пытался хватать за ручки сумки, пытался уговорить ее сесть именно в его такси. А она просто шла и просто не оборачивалась.

Почему?

Потому что вчера с вечера к ней в купе завалила группа молодых людей — одна девушка и два парня. То есть получалось двое на двое. Они все сразу правильно расселись вокруг столика. Принялись доставать бутылки, закуску. Потом веселились. Навеселились до песен, вызова начальника поезда и угроз высадить их где-нибудь по дороге. Проводница вообще грозилась сдать их в полицию на ближайшем полустанке.

— Ладно эти! — тыкала замученная баба в железнодорожной униформе толстым пальцем в ее попутчиков. — Вы-то приличная с виду, респектабельная дама!!!

— Вот именно, что с виду! — вторил ей начальник поезда, распластанный толстым задом коллеги по двери купе. — Как не стыдно! Люди отдыхают!

— И мы отдыхаем, — возражала ему девушка из троицы. — Просто у нас очень активный отдых!

Они ржали, махали руками, пытались что-то объяснить, как-то подавить гнев представителей железки. Выходило очень плохо. Но все же вышло. Они убавили звук своего разнузданного веселья. Проводница потом к ним зашла на рюмку коньяка. И взяла с собой остатки в бутылке, другу. Другом, как Ева и подозревала, был начальник поезда. Конфликт был исчерпан. Силы тоже. И ближе к утру всех накрыло тяжелым забытьем. Проводница их еле растолкала. Ева быстро метнулась в туалет. Долго умывалась теплой противной водой, чистила зубы в три приема, протирала шею, руки влажными ароматизированными салфетками. Потом терла влажными руками ежик коротко стриженных волос, пытаясь собрать себя в кучу. Похлопала по щекам, чуть поерзала черным карандашом по векам, румянами по скулам. В купе вернулась почти человеком. От опохмелки отказалась наотрез. Отшутилась, когда у нее принялись вытрясать номер мобильного. Быстро схватила сумки и выскочила самой первой из вагона на перрон.

И тут этот таксист…

— Дэвушка, дэвушка, домчу, куда пажелаиишь…

— Я на машине, отвали, — цедя каждое слово, Ева остановилась и тяжело взглянула на таксиста. — Все услышал?

Она умела делать страшный взгляд, неподъемно тяжелый и понятный даже таким приставучим таксистам. Он отстал.

— Наконец-то!

Ева подняла глаза к небу, тут же поймала взглядом непогоду. Та явно собиралась накрыть город очередной порцией отвратительного мелкого ледяного дождя. А в доме у нее не включен котел отопления — потому что уезжала она оттуда еще весной и все, к чертям, отключила — даже воду и рубильник на щитке. Значит, дома холодно и сыро. И ехать туда совершенно не хотелось. Значит, что? Значит, надо ехать к Верке. У той всегда тепло, уютно, пахнет вкусно. А если так пахнет, то этим вкусным набит холодильник. И на плите какая-нибудь кастрюлька томится под сложенным вчетверо полотенцем.

Все, решено: она едет к Верке. Отлежится у нее, поест, отдохнет, узнает все новости. Ходила она, нет, в брачное агентство? Надо было ее предупредить, чтобы не ходила. Она ведь так и не договорилась про ее визит. И ее торопила просто, чтобы та сиднем не сидела. Да и последняя новость про эту контору была совершенно нехорошей. Что-то темное там крылось, что-то запретное, почти преступное.

Не предупредила, надеясь все рассказать при встрече и искренне рассчитывая на Верочкину нерасторопность. Та сначала с духом будет месяц собираться, потом недели две наряды раскладывать на кровати, выбирая. Потом еще вдоль по улице будет маршировать, репетируя вступительную речь. Что, она ее не знает, что ли?

Ничего, все расскажет при встрече.

Потом Ева отмокнет в ванной, наестся вдоволь, отоспится. Потом они с Верочкой обшарят все магазины, забьют пакеты провизией и поедут в ее дом, обживать его — стылый, неуютный, брошенный.

Ева спустилась на платную парковку. Отыскала свою машину. Быстро сорвала с нее чехол, скомкала, сунула в багажник. Любовно осмотрела. Умничка, хорошо себя вела без нее — ни царапинки, ни ссадинки, ни пылинки, ни соринки. Ждала свою хозяйку, верно и долго ждала. Сколько ее не было в стране? Месяца четыре? Полгода? Больше? Ужас! Верочка непременно всхлипнет при встрече, будет ворчать, ее откармливая.

Ева вдруг почувствовала, что дико соскучилась по подруге. По их посиделкам, милым беззлобным сплетнишкам. Даже в носу защипало, так расчувствовалась.

Во дворе у Верочки было пустынно, ни одной злобной старушенции, которые вечно провожали Еву противными взглядами, пуская ей вслед шлейф из осуждающего шепота. Всех сдуло — с набережной несло такой промозглой сыростью, что она до подъезда неслась бегом. Ворвалась в него, шумно выдохнула.

— Здрасте, вы к кому? — из окошка консьержа высунулась незнакомая усатая морда кирпичного цвета.

— Я?! — Ева сунула руку в карман, достала связку ключей, на которой болтался еще ключ и от Веркиной квартиры. — Я домой!

— Что-то я вас не помню, — кирпичного цвета физиономия шевельнула пышными усами.

— Я вас тоже! — возмутилась она. Но решила все же пояснить: — Я долго была в отъезде.

— Квартира-то хоть какая? — проворчал новый консьерж с физиономией пивного дегустатора.

Ева послушно назвала номер квартиры. Дядька что-то записал.

— Извините, — спохватился он, прокричав Еве в спину. — Я действительно тут недавно.

Он вылез из своей каморки и встал возле лифта. И потом стоял, когда она вышла на третьем этаже. Она видела кирпичный багрянец его щек, свесившись с лестничных перил. Он ее караулил! Ну и ладно, она не гордая, она откроет своим ключом. Верочка, конечно, может испугаться. Или подумать, что Семен вернулся. Но объяснится, чего такого-то!

Верочка не перепугалась. Ее не было дома. И, судя по всему, не было давно. Цветы пожухли. На газовой плите в кастрюле что-то прокисло и воняло из-под крышки так, что Еву тут же затошнило. С учетом ночной программы, ее сейчас воротило буквально от всего, а тут такое…

Ева насупилась. Еще раз обошла квартиру.

— Вера, что за ерунда?! — возмутилась она и шлепнула себя по бедрам. — Ты где вообще?!

Вера, понятно, не отозвалась. Мобильный ее был отключен. Ева позвонила сразу, как не обнаружила подругу дома.

Ева подошла к телефону. На автоответчике ни единой записи. Кто ей мог звонить? Никто! Семен если и звонил, в чем Ева сомневалась, то только на мобильный. Сама она с ней все больше через Интернет общалась. И тоже не часто как-то.

Где она?!

Ева стащила с себя куртку, ботиночки, включила во всех комнатах свет и приступила к более тщательному осмотру. Как учил ее последний дружок? С чего надо начинать досмотр? Правильно, с личных вещей!

Личные вещи Веры оказались на месте. В шкафах все лежало ровными стопочками. Пустых вешалок тоже не было. Даже верхняя одежда была вся на месте! Хотя нет, стоп! В мусорном ведре Ева обнаружила срезанные ценники и бирки с кашемирового пальто, а также упаковку от новых колготок. Дорогих! При повторном досмотре личных вещей обнаружилась пропажа ее любимого платья цвета спелой вишни. Ага! Уже что-то!

Ева немного успокоилась, закрыла шкаф и пошла в кухню. Кухня может рассказать о жильцах очень многое, если не все — этому учил ее тоже последний дружок. Такая страстная, такая сексуальная и такая лживая скотина!

Ева принялась осматривать все полки холодильника, тарелки, стаканы, кастрюли, в мусорном ведре она уже побывала. Поверхностный осмотр показал, что Вера не готовила минимум недели две. Тогда же покупались и продукты, судя по упаковкам. Приготовленная каша протухла тоже давно. Ее Ева, зажав нос и рот рукой, отправила в унитаз. Кастрюлю сунула в посудомоечную машину. Больше грязной посуды не было. Она запустила машину и начала повторный, более тщательный — детальный, как учил ее мачо, досмотр.

В принципе, вывод оказался тем же. Веры не было дома уже недели две. Ну, плюс-минус пара-тройка дней. Было это спешным отъездом или внезапным исчезновением, Еве еще предстояло выяснить.

А она станет выяснять?

— А как же! — громко прозвучал в тишине комнат ее голос. — Если не я, то кто же? Главное, знать, с чего начинать.

Начинать стоило, следуя все тем же инструкциям сексуального лжеца, с лиц, с которыми Вера была знакома. То есть следовало определить круг ее знакомых. А круга — и не было! Был крохотный такой треугольничек — из самой Веры, ее бывшего супруга Семена и ее — Евы. Все! Больше Ева никого не знала. Нет, папаша еще какой-то там где-то далеко имелся. Еще были соседи. Потом знакомые кассирши в магазинах, продавцы, с которыми Вера всегда бывала любезна. Но это все не то, не то! Ни одна из них, Ева была в этом уверена, не вспомнит про женщину, заходившую в магазин пару недель назад в каком там пальто. Ах да, в кашемировом кофейного цвета. И в сапогах на тонких шпильках. Коробку Ева нашла при повторном досмотре личных вещей пропавшей подруги.

Надо звонить Семену.

Она набрала его первый номер. Пустышка, электронный ответ про недоступность. Набрала еще пару с визитки, которую ей всучила Влада при последней встрече. Один тоже отключен. Второй — чудеса, но отозвался. Сначала длинным зуммером. Потом заспанным голосом бывшего мужа Веры.

— Привет, Семен, это Ева, — она упала в любимое кресло подруги и вдруг зажмурилась.

Как сказать? Вера пропала?! А вдруг нет? А если с ней все в порядке? Ей очень, очень хотелось на это надеяться, но противное предчувствие, не подводившее ее прежде никогда, встряхнулось, потянулось и принялось вставать в полный рост.

— Ева? Какая Ева? — принялся валять дурака Семен, он сто процентов узнал ее по голосу.

— Такая Ева, прекрати!

Она чуть повысила голос, теперь-то он ее точно должен узнать, таких высоких истеричных нот, как у нее, не было ни у кого больше. Во всяком случае, он утверждал так прежде.

— Ах, Ева, — будто бы с облегчением выдохнул Семен. И тут же принялся дурачиться. — И что хотела Ева? Адама? Но я не могу! Я как бы занят!

— Этого добра у меня всегда в избытке, так что не напрягайся, — хмыкнула Ева, он ее узнал, теперь надо было переходить к главному. — Тут такое дело, Семен…

— Денег нет! — выпалил он вдруг.

— Каких денег?! — она даже опешила.

С чего это он вдруг? Она брала у него пару раз взаймы, но это когда было?

— Ты ведь звонишь, чтобы одолжиться, так? — он протяжно зевнул, хрустнул суставами и, кажется, полез из кровати. — Слышал, что твой последний роман закончился так…

— Это неважно! — перебила его Ева, скрипнув зубами.

Надо же, как дружно соотечественники за рубежом обсасывают дела друг друга! И до Семена с Владой докатились слухи, что Евин последний роман закончился отвратительно. Неужели им известно все, все, все?

К примеру, что последний ее избранник обобрал ее до нитки и смылся из гостиничного номера, пока она была в душе. При этом он оказался никаким не испанцем, хотя очень уверенно коверкал русский язык. И никаким не бывшим констеблем полиции с неоправдавшейся надеждой на скорое повышение. И дома у него никакого не было, оставшегося после смерти бабушки. Квартира, правда, была, и огромная, но где-то в Челябинске. Должность и звание офицера полиции с надеждой на скорое повышение существовали, но тоже там же, не в Испании.

Единственное, в чем эта сволочь ей не соврала, это в том, что она была холостой. И что у нее — у этой сволочи — не было детей. Может, станется, что и в записке, пришпиленной к ее пустому бумажнику, тоже правда. И он ей все вернет до копья, но…

Но осадок-то остался, черт побери!!!

Пусть он вернет ей деньги, да. Пусть даже несколько слов о его чувствах тоже правда, но ведь он не Серхио, блин! А обыкновенный Сашка! Челябинский пацан, ловко обыгравший свою служебную командировку под прикрытием под роман с ней.

— Лихо он тебя сделал, да, Ева? — вкрался в ее возмущенное сознание голос окончательно пробудившегося Семена. — Тут весь бомонд на ушах!

— О господи, какой там у вас бомонд-то? Четыре пары неудачников, слепившихся в эти самые пары посредством случки через брачную контору? Ха-ха!!! — она зло расхохоталась, немного презирая себя за то, что приходится отбрыкиваться таким вот примитивным способом. — Бомонд! Где бы ты был без денег Влады, умник?

— Ну… Не было бы Влады, был бы еще кто-нибудь. Да я и сам не нищий, забыла? А что касается брачной конторы… Милая, а не ты ли рекомендовала моей бывшей супруге туда обратиться?

Семен говорил с ней очень спокойно и ровно. Кажется, ему было все по фигу. А вот она кипела. И не только из-за этого урода, который выкрал ее деньги, надежды и немножко прихватил от сердца. Еще и из-за того, что кто-то ее сдал этому самодовольному нахалу Семену.

Кто? Владка? Скорее всего, она. У нее брала координаты той конторы Ева. Правда, утверждала, что для себя. Но кто поверит-то? Или у Влады там связи и ее оповестили, когда Вера пришла? Так она все же пришла? И ее теперешнее отсутствие в доме объяснимо?

— И она что же, обратилась? — миролюбиво поинтересовалась Ева, хотя пальцы, сжимавшие телефон, онемели. — Вера пошла в эту контору, чтобы спариться?

— Фу, как некрасиво, Ева!

Семен гортанно рассмеялся. Когда он так ржал, он был доволен жизнью под завязку.

— Так и что, Сеня?

— Ну… Если честно, то ей все равно. И она… Она ничего не знает.

— И? — Ева начала понемногу успокаиваться. — И что, как сам думаешь, Вера могла? Прямо вот так и укатить куда-то с каким-нибудь избранником?

— Господи, ну почему сразу укатила-то? Там, знаешь, сколько времени должно пройти, прежде чем тело к телу допустят?! А денег! Денег высосут прорву! А Вера совсем немного со счетов снимала.

— Ты-то откуда знаешь?! — вытаращилась Ева.

— Так у меня информация по каждому счету сообщением на телефон приходит. О начисленных процентах, о съемах.

— Ага! Контролировал, стало быть? — она поморщилась. — Опасался, что супруга все спустит?

— Не она, а за нее кто-нибудь! — пояснил со вздохом Семен. — Подруга ее, к примеру. Она вечно на мели. То потратится, то просрет, пардон. Как же тебя этот мачо сделал, Евка! Ты что, в самом деле думала, что он испанец?! У него же на лбу устав высечен! Ты его глаза-то хоть раз видела? Или твой взгляд выше его ширинки не поднимался?

— Может, и так, — вдруг согласилась она.

Сама удивляясь своей покладистости, может, такая милая сделалась, чтобы Семена еще разговорить? Кое-что она узнала, но ведь не все.

— Ох, бабы, учит вас жизнь, учит… — он снова довольно заржал. — А я ведь его знал, Сашку твоего. Знал как облупленного! Он для нашей фирмы кое-какие дела конфиденциальные творил.

Ага!!! Вот откуда информация, оказывается! Ладно, есть надежда, что ее кости обгладывали лишь эти двое.

— Профессионал, скажу тебе! — продолжал наслаждаться Семен. — С большой буквы, Ева, Профи! Тебя как сделал, а! Мастерски! Но ты прости его, Ева. Видимо, на то были причины. Расскажи он тебе правду, ты бы выдала его и себя с головой. А так… Теперь небось новую дырку сверлит под звезду на погонах.

Ох, как ей хотелось сейчас запустить телефоном куда-нибудь! Лучше, конечно, Семену в лоб. Но, судя по всему, тот был теперь далеко. Стоило и об стену попытаться, может, полегчало бы?

— Ладно тебе, Сеня. Проехали, — выдохнула она судорожно. — Так что, считаешь, Вера ни до какого избранника так и не добралась?

— Ой, да ничего я про нее не считаю! Надо мне? — он фыркнул очень неприятно, у нее аж десны заныли от острого желания его послать куда подальше. — Понятия не имею. Была она там, нет — не знаю.

— Но деньги на счете целы?

— Точно целы.

— И что это значит?

— Господи, Ева, ты чего? — у него там полилась вода, загремело что-то металлическое. И он тут же пояснил: — Кофе себе собираюсь варить. Не угостить?

— Угостишь еще. Так что дальше?

— Дальше чего? — заныл он.

— С Верой что было дальше? — она снова, все же не выдержав, повысила голос. — Допустим, она была в этой брачной конторе, выбрала мужика, денег не потратила. И?

— И?

— Где она тогда, черт побери тебя, Семен?

— В смысле? — отозвался он рассеянно и вдруг выругался. — Сахар просыпал.

— Веры нигде нет, Сеня! Нет ее дома! Где она?

— Значит, придет.

— Откуда? Ее нет минимум недели две! — она уже, не замечая, орала. — В холодильнике полно продуктов двухнедельной давности. На плите каша какая-то протухла. Веры нет!

— Гм-мм… — он помолчал, потом сказал беспечно: — Значит, уехала. Чего переполошилась?

— Без денег?

— Гм-мм… Может, кто-то взял ее на свое иждивение? — уже менее уверенно предположил он. Помолчал и тут же, чуть веселее, закончил: — Может, ей было неприятно использовать мои деньги в путешествии с новым избранником, вот она…

— Вещи все целы, Семен.

— То есть?

— Вещи все на месте. Она купила себе новое пальто, сапоги, я нашла коробку и этикетки. Нет вишневого платья. И все! Все на месте, включая белье и зубную щетку. Где она, Сеня???

— О господи! Я так и знал, что с этой курицей когда-нибудь что-нибудь да приключится!!! — взвыл он и снова загремел. Кажется, турка полетела в раковину. — Выпил кофе, черт побери!!!

— Семен, — Ева снова сбавила обороты. — Давай что-то думать, а?

— Я?! Думать??? С ума сошла? Я, между прочим, женат на другой женщине. И абсолютно счастлив был до твоего звонка.

— А сейчас тревожишься? — понадеялась Ева.

— С чего это? — тут же разочаровал он ее. — Просто злюсь. На кой мне с утра всякие треволнения, а? К тому же эта курица может ведь и впрямь попасть в историю. Я ведь ее, не поверишь, первый год супружеской жизни через дорогу за ручку водил!

Ева поверила. И не потому, что Вера была беспомощной и не могла самостоятельно через дорогу перейти, нет. Просто она так любила своего Семена, что позволяла ему лепить из себя любое чудище, любую игрушку, любую модель. Нравилось ему водить ее через дорогу, ощущая при этом себя сильным и всемогущим? Бога ради! Нравилось выбирать ей наряды? Не вопрос! Нравилось самому покупать продукты? Кто же против!

Эх, Вера, Вера! Надо было этому козлу почаще перечить, глядишь, и не заходилось бы теперь сердце у подруги в смертельной тоске.

А оно заходилось, сердце это дурацкое. Ныло и переворачивалось. И тянуло все внутри ледяными когтями, и царапало.

— Ты еще здесь? — спросил Семен, обиженно посопев, за кого и на кого обижался, только непонятно.

— Здесь.

— Короче, Ева, разговор сворачиваем. Где теперь моя бывшая, понятия не имею. Я вообще не в стране, и деньги теперь просираю с тобой по телефону.

Стал бы он! Наверняка все входящие бесплатно.

— Деньги со счета не пропадали, в брачной конторе Верка была или нет — не знаю. Мне она не звонила, я ей тоже. Еще вопросы имеются, гражданин следователь?

— Имеется один, — буркнула она. — Как ты докатился до такого сволочного состояния, Сеня? Как ты…

— Да пошла ты, овца!

И он оборвал разговор.

Ева еще посидела в кресле, сжавшись в комок и прислушиваясь. Вдруг ключи в дверном замке загремят? Вдруг Вера откуда-нибудь вернется? Потом пододвинула к себе телефонный справочник, открыла его на страницах с номерами больниц своего города и начала обзванивать все подряд.

Веры нигде не было. Ни в одной больнице! Все травмпункты тоже открестились. В моргах, куда она начала названивать часа через два бесполезных поисков, тоже, слава богу, Вера не нашлась.

Что дальше?

Так, по пунктам: досмотр личных вещей произведен, личные контакты установлены — никто ничего не знает. Телефон отключен. Сообщений на автоответчике нет. Деньги со счетов не пропадали. В больницах и моргах ее нет. Жива? Конечно, она должна быть живой и здоровой! Пусть только попробует!

Что после этого следует делать?

Далее должен быть совершен поквартирный обход. Этому тоже ее обучал ее испанский мачо с челябинскими корнями. В какие квартиры стучать? С какими вопросами?

— А вы давно Верочку видели? — по логике должна спросить она.

— А пару недель назад, — скажут ей в лучшем случае.

Но это-то она и без них знает. Вернее, догадывается, а точнее — вычислила.

— Она была одна? Не показалась вам расстроенной?

Последний вопрос можно было смело не задавать. Вера скорее ампутирует себе конечности, чем покажет свое состояние на людях. Но вот первый…

Ева выкарабкалась из кресла и тут же присела. Ноги отсидела до онемения. Пришлось попрыгать, побрыкаться, пощипать себя за коленки. И тут же, как по команде, по батареям застучали.

Ага! А она и позабыла совсем. Вот куда следовало идти непременно!

Под Верой, на втором этаже, жила безработно-беззаботная тетечка примерно тридцати пяти лет от роду. Ночами тетечка гуляла, днем спала. И если им с Верой вдруг приспичивало ходить по квартире тяжелой поступью, тетечка тут же срывалась с коечки и принималась молотить по батареям…

— Привет, — Ева предусмотрительно сунула носок ботинка в щель между дверью и косяком. — Потрещим?

Физиономия тетечки напоминала перезревший кабачок — серо-желто-зеленого цвета, одутловатая, с волосяными вкраплениями. Волосы в беспорядке рассыпаны по молочным плечам. Обнаженным, вау! Она кто, думала, придет-то? Ниже плеч на высокой груди топорщилось обернутое вокруг стройного тела и небрежно подоткнутое в подмышке полотенце. Точно ждала не ее!

— Чё тебе надо, коза? Ты кто вообще? — тетечка скривила сизого цвета губы, попыталась двинуть дверь босой ногой.

Но что ее костлявая стопа против ботинка Евы стоила? Ничего! Ха-ха!

— Я? Ты мне стучала, между прочим, только что. Я Ева, — и она миролюбиво улыбнулась, она так могла.

— А-аа, это ты там сейчас наверху бесилась?

— Я.

— А хозяйка-то где вообще? — все без эмоций, даже без любопытства. С тяжелыми вздохами, сопровождаемыми тяжелым похмельным амбре. — Не слышно ее вообще.

— Вот по этому поводу я и хотела бы поговорить.

— А повода-то нет как раз, — хмыкнула дама. — Мы с ней не общались. Просто не слышно ее давно, вот и…

— Как давно?

— Пару недель, — не разочаровала ее тетечка. — Да, точно. У меня еще племянник гостил тогда, она все топала и топала наверху. А потом все — тишина.

— А так, в подъезде не встречались? Может, к ней в гости кто приходил?

— А чего за парево, не пойму? — запавшие мутные глаза сощурились. — Пропала, что ли?

— Типа того, — Ева шмыгнула носом и вдруг опустила голову.

Она и не думала, что так сложно ловить на себе сочувствующие взгляды по причине исчезновения подруги. А тетечка вдруг посочувствовала и посмотрела именно так. И сделалось больно и противно.

— Ишь ты… Не-а, я ничего такого. Племяннику позвоню, спрошу, если нужно.

— Нужно! — встрепенулась Ева. — Еще как нужно!

— А как хоть пропала-то? — любопытство проснулось, расцветив румянцем желтоватые блеклые щеки, тетечка ожила.

— При невыясненных обстоятельствах, — туманно пояснила Ева, сунула карточку со своим мобильным и простилась со словами: — Если что, звони!

— Ладно, — дверь захлопнулась.

Другие не открылись. Ни на Верочкиной площадке, ни выше, ни ниже. Первым этажом пользоваться вообще следовало осторожно. Усатый консьерж бдил! И даже не подпустил к почтовым ящикам, строго сканируя ее передвижения. Ключа-то у нее от ящика не было, а начнет нос туда совать — дядечка вызовет полицию. А общения с полицейскими ей хватило за глаза!

— Сволочь!

Ева шепотом послала очередное проклятие в Челябинск, завела машину и поехала домой.