Шанель № 666

Галина Полынская, 2000

В гости к Иве и Марку приезжает Влад, сын Божены. Потрясающе красивый молодой человек, работающий в известной парфюмерной компании, вносит смуту в тихую жизнь обитателей Мальтийского замка. Кто бы мог предположить, что сначала так сильно начнет ревновать Марк, а потом Ива получит от гостя в подарок эксклюзивные духи, которые чуть было не отправили ее на тот свет…

Глава вторая: Влад

— Значит, приезжает сын Божены и он поселится у нас?

Мы готовили завтрак, Марк перемешивал салат, изо всех сил стараясь, чтобы на стол вываливалось как можно меньше огурцов.

— Да, Божена беспокоится, что он невзлюбит Гарри, к тому же у них ремонт, в жилом состоянии только одна комната…

— Ремонт у них будет длиться до скончания века. Почему они не хотят понять, что сделать из «Старой Сосны» древний замок просто невозможно, сколько бы каминов они там не продолбили, сколько бы кирпичей ты им на стенах не нарисовала. Легче было бы снести этот бедный, истерзанный дом и построить на его месте другой. Как дети маленькие, в самом деле…

— Это их дело, пускай ремонтируют, если это им доставляет удовольствие. Добавь в салат немного сметаны.

— Угу. Ладно, ремонт это действительно их дело, но вот насчет мальчика я немного сомневаюсь.

— Вот ты какой, значит!

— Ты меня не так поняла, просто я не уверен, умею ли находить общий язык с детьми…

— Ему девятнадцать лет, скоро двадцать, еще сметаны и посолить не забудь.

— Такой взрослый? — изумился Марк, опрокидывая в салат половину солонки. — У Божены такой здоровенный сын? Как же так?

— Он появился у нее еще в школе.

— Что значит «появился»? Ты хочешь сказать, что она родила, будучи ученицей?

— Ой, только не надо ханжить! Любви, понимаешь ли, все возрасты покорны.

— Не сомневаюсь…

Доведя салат до совершенства, Марк закончил его перемешивать и, будучи уверенным, что я ничего не вижу, быстренько собрал со стола вывалившиеся огурцы, помидоры и бросил их обратно в чашку. Присыпав это преступление зеленью, он покосился в мою сторону, но я резала ветчину и упорно ничего не замечала — мне надо было поселить у нас сына Божены.

— Марк, у Божены замечательный мальчик, это я точно знаю.

— Я очень рад, но мне эта идея все равно не нравится.

— Он что, займет много места, что ли? — возмутилась я.

— Не в этом дело, но, видишь ли, постоянное присутствие в доме чужого человека, это тяжело. Его надо будет развлекать, чтобы не скучал, постоянно уделять ему внимание, а мне иногда нравится посидеть с банкой пива перед телевизором, и чтобы при этом меня никто не дергал по пустякам.

— Насчет «незнакомого человека», познакомишься, делов-то, а насчет «тишины и пустяков», насколько я помню Влада, он всегда был таким спокойным, молчаливым мальчиком, никогда никого не тиранил и всегда самостоятельно находил себе занятие. Марк! Я уже пообещала Божене! Она надеется на нас, я не могу теперь отказать, только потому, что занудливому Марку нравится таращиться в телевизор и толстеть от пива, вместо общения с людьми!

— Ну, хорошо, раз ты уже пообещала… — вздохнув, Марк поставил салат на обеденный стол. — Возможно, я смогу заинтересовать его археологией…

— Не позволю портить и мучить ребенка!

— Тогда у нас с Владом появятся общие интересы, мне будет значительно легче с ним общаться. Давай завтракать… О, а вот и он!

— Кто, Влад? — безмерно удивилась я.

— Нет, Фредерик, и как всегда к столу. Иной раз мне кажется, что этот пес обладает уникальными экстрасенсорными способностями, либо караулит под дверью, дожидаясь, пока завтрак будет окончательно готов.

Я не стала дискутировать, а просто насыпала в миску Фредди сухой корм, вперемешку с нашим завтраком. Пес благодарно завилял всем телом и принялся за еду.

— Марк, у меня к тебе просьба, — елейным голосом начала я.

Марк задумчиво похрустывал салатом. Услышав это, похрустывать перестал. В его глазах лампочкой зажегся немой вопрос.

— Ты не мог бы сегодня погулять с Фредди?

— Я вчера гулял. Сегодня твоя очередь таскать это чудовище по грязи.

— Марк, мне надо в наш магазин! Надо заботиться о семейном бизнесе!

— Ой, только не смеши меня, пожалуйста, а то я подавлюсь.

С полгода тому назад, мы с Боженой приобрели небольшой магазинчик и сделали в нем художественный салон. У нас было полно картин, моих, разумеется, всякие разные чеканки, изделия из металла и дерева. Так же имелся контракт с семью умельцами, регулярно снабжавшими наш магазинчик своими творениями. Довольно часто попадались действительно потрясающие вещицы, и тогда мы с Боженой сразу же их покупали. Марк все время язвил на эту тему и говорил, что мы единственный постоянные покупатели в собственном магазине. Но, мы все равно были счастливы, магазинчик добавлял нам больше значимости и весомости в собственных глазах.

— Марк, мне обязательно надо туда сходить, сегодня день расплаты с умельцами!

— «День расплаты» — как хорошо звучит.

— Значит, ты погуляешь в Фредди, правда? Я даже посуду сама помою… когда вернусь, разумеется.

— Боже мой, этот пес мне словно в наследство достался, в самом деле. Ты его для себя покупала, а вожусь с ним, почему-то я.

— Мне в магазин, в магазин нужно!

— Иди!

— Маркунчик, ты чудо!

— Придумала новенькую гадость взамен «Маркусику»?

— Но мне же надо тебя как-то называть уменьшительно — ласкательно.

— «Марк» меня вполне устраивает.

Я заверила, что теперь отныне и навеки он будет Марк, только Марк и ничего кроме Марка и помчалась к Божене. В магазин мы с нею всегда ходили вместе, храня на лицах самодовольство крутых капиталисток.

Дверь в «Старой Сосне» оказалась не заперта. Я вошла, покричала, позвала, мне никто не ответил, но, побродив по дому, Божену я все же отыскала. Она лежала на кровати с мокрым полотенцем на лбу, в руке, как завещание, сжимая какой-то клочок бумаги, рядом стоял тазик для известных целей, в общем, подруга пребывала в состоянии жестокого похмелья.

— Привет, дорогуша, — я присела на край кровати, — как ты?

Божена тихо простонала.

— Что, так плохо?

Она простонала еще тише.

— Может тебе принести чего-нибудь?

— Минералки… — прошептала умирающая последнюю волю.

— Сейчас.

Я поспешила на кухню, переступая через руины, именуемые «ремонтом». Вся крыша холодильника была заставлена каким-то пузырьками и баночками, я так и не поняла, что это, лаки — краски, или Боженина косметика? Чудесным образом мне удалось открыть дверцу, извлечь бутылку воды, закрыть дверцу, ничего не свалив, не опрокинув и не разбив! Это был высший пилотаж, как жаль, что такой подвиг никто не видел, никто не оценил!

Наполнив стакан, отправилась выхаживать любимую подругу. Самостоятельно она двигаться не могла, мне пришлось приподнять ее голову, чтобы не дать захлебнуться. Напившись, Божена немного ожила и даже смогла более-менее связанно разговаривать.

— Ива, Влад приезжает, — выдавила она, падая обратно на подушку.

— Да, да, я знаю, ты мне вчера говорила, не напрягайся, береги силы, — я поправила подушку, подоткнула одеяло.

— Ты не поняла. Он сегодня приезжает.

— Как сегодня? — опешила я. — Ты же говорила, на днях.

— Он писал, что приедет сразу же после экзаменов, наверное, он сдал их досрочно, он же у меня гений. Вот, телеграмма, посмотри.

Она протянула замученный клочок бумаги.

— А на чем он приезжает? — развернув бумажку, я попыталась хоть что-то там разобрать.

— На самолете. Ива, ты должна его встретить.

— Почему я?

Неожиданно для себя я разволновалась.

— Гарри на работе, а я сама видишь в каком состоянии, Марк его не знает…

— Божена, я видела его много лет тому назад, помню только, что у него были длинные черные вьющиеся волосы, глаза с ресницами…

— Ива, все на месте, уверяю, и волосы он по-прежнему носит длинные, ты сразу его узнаешь. Ива, прошу тебя, встреть Владика, не хочу, чтобы он думал, будто у него плохая мать, которая даже…

— Хорошо, сейчас зайду в магазин и оттуда — в аэропорт.

— Ива, ты настоящий друг, умоляю, не говори Владу, почему я не смогла приехать сама, ладно?

— Ну, уж нет, когда бедный маленький всеми покинутый мальчик дрожащими губками спросит, где же его мамочка, я скажу: твоя мамочка, сладенький, валяется с похмелья в обнимку с тазиком.

— Ива, ты не посмеешь так поступить со мной!

— Еще как посмею. Конечно, нет, что ты так разнервничалась, скажу, что у тебя просто болит голова и все, довольна?

— Довольна. Поезжай скорее, как бы не опоздать.

— Не беспокойся, все будет в порядке, поскорее приходи в чувства, иначе потом сама будешь объяснять мальчику, почему именно у тебя болит голова.

Поставив около Божены еще стакан воды, я поспешила в магазин, надеясь, что скульптор уже ждет меня. Очень кстати подвернулось такси, и я быстро добралась до города. Дисциплинированный скульптор патрулировал у магазина с большим мешком творений в руках. Анна, наша продавщица, еще только-только приводила все в порядок, расставляя по полкам шедевры. Вместе с нею мы быстренько отобрали штук пятнадцать работ, заплатили скульптору и он, окрыленный полученной суммой, помчался творить дальше. Поручив Анне расставить по полкам новоприбывшие произведения искусства, я ринулась в аэропорт.

По пути я продолжала нервничать. Мальчик наверняка расстроится, что Божена сама его не встретила и вместо мамы его ожидает какая-то незнакомая тетка, меня-то он вряд ли помнит, столько времени прошло… Чтобы хоть как-то утешить Влада, я попросила таксиста притормозить, выскочила наружу и купила у бабульки букет подснежников.

В аэропорту толпилась уйма народа, и я занервничала еще сильней. Увидев на табло надпись, гласящую, что самолет из Варшавы приземлился, я стала протискиваться через толпу, готовясь броситься к любому мальчику с мало-мальски черными глазами. Не найдя никого подходящего, я вылезла обратно, встала в стороне, решив караулить Влада там, где попросторнее. Я жалела, что не написала плакат с его именем, было бы больше шансов, а теперь он, бедненький, слоняется здесь с вещами по аэропорту и чувствует себя никому не нужным…

— Здравствуйте, Ива, — неожиданно раздался голос за моей спиной.

Я обернулась и опешила. Рядом со мною стоял голливудский киноактер почти двухметрового роста. Ничего себе, какие люди меня знают!

— Вы не узнаете меня?

Актер ослепительно улыбнулся, а я отрицательно покачала головой и прижала подснежники к сердцу, чтобы не подумал, чего доброго, что цветы ему предназначаются.

— Я Влад, сын Божены.

Я разинула рот и чуть было не выронила букетик из внезапно ослабевших рук. Ничего себе мальчик с дрожащими губками! А, впрочем, вот они, эти огромные черные глаза с длиннющими ресницами, вот они, волосы, но только теперь они гладко зачесаны назад и собраны в хвост. Боже, какой красавец! Я тут же вспомнила наш с Боженой разговор, ее рассказ, на какие только уловки не приходится пускаться, дабы избавить сына от надоедливых поклонниц, а я-то думала, она преувеличивает… Опомнившись, я молча протянула ему букет.

— Большое спасибо, — Влад взял цветы и снова улыбнулся, — люблю подснежники.

И мне захотелось дарить ему первоцветы каждый божий день… Интересно, ему известно о том, как он воздействует на женщин? Разумеется, известно…

— А мама не приехала?

«Какая мама?» — хотела спросить я, но во время вспомнила, какая именно. Как же было сложно увязать Божену и этого мужчину в такие родственные узы!

— У нее очень болит голова, — откашлялась я, с трудом отрывая от него взгляд и переводя его на чемодан, стоявший рядом, чемодан тоже был очень красивым. — Она поручила мне вас… тебя встретить и жить вы… будешь у нас.

— У вас?

— Да, у нас с Марком, у Божены ремонт и новый муж, но ты не беспокойся, мы соседи.

— Ладно, — пожал он плечами и подхватил чемодан.

На улице я свистнула такси, прислушиваясь к противной слабости в коленках. Почему, собственно, красивые мужчины заставляют любую женщину почувствовать себя каким-то нелепым кроликом? Препротивнейшее состояние…

В такси я села на переднее сидение и прикурила сигарету, собираясь с мыслями. Меня крайне интересовало, что же скажет Марк, когда увидит сыночка Божены…

— Извините, — сказал Влад, — а кто такой Марк?

— Мой муж.

— Муж? — почему-то удивился он.

В душе я возмутилась, неужто я произвожу впечатление женщины, неспособной выйти замуж? Конечно, его там, наверное, одни двухметровые манекенщицы с трехметровыми ногами окружают! Должно быть, даже мой затылок выражал огромную обиду и поэтому Влад догадался, о чем я думаю.

— Вы меня не правильно поняли, я просто не знал, что вы вышли замуж.

— Да ладно, — буркнула я и добавила: — У нас еще собака есть, как ты относишься к собакам?

— Замечательно отношусь, а какая порода?

— Дог, большой, черный, взрослый дог.

— Как здорово, — по глупости обрадовался он, хотя конечно, откуда Владику было знать, что теперь его ожидают увлекательные прогулки с этим чудным догом.

Вскоре показались любимые липы.

— Как красиво, — продолжал восторгаться Влад, — какие чудесные деревья.

— Мои деревья, — небрежно бросила я, — и там тоже все мое.

Такси повернуло к дому, и взору Влада открылась аллея, ведущая к «Мальтийскому Замку».

— Дом тоже мой, — почти ядовито произнесла я. — Всё мое!

Боже, да что это со мной такое? Машина остановилась, мы выбрались наружу. Влад вытащил свой чемодан и огляделся по сторонам. Стоял теплый солнечный денек, острые лучи насквозь пронизывали молодую листву, весна царила в моем поместье во всей своей свежей красе.

— Да, именно так я себе все и представлял.

— Что? — насторожилась я.

— Вы должны жить именно в таком месте, в таком доме.

— Почему? — глупела я с каждой минутой, попадая под невероятное обаяние Влада.

— Потому что это сказочный замок и в нем должна жить принцесса.

Он улыбнулся, и мое глупое сердце забилось быстрее. Нет, с этим надо что-то делать, скорее всего, я собственноручно буду с утра до вечера делать в доме Божены ремонт, лишь бы только ее сынок поскорее убрался в родные пенаты.

— Пойдем в дом, познакомлю тебя с Марком и Фредериком.

Я открыла двери, вошла внутрь, и Фредди бросился приветствовать нас. Я думала, что сейчас он обрычит и облает Влада, но он даже ради приличия ни разу не гавкнул, а сразу бросился к нему с поцелуями.

— Ух, какой ты хороший! Ух, какой замечательный! — Влад поставил чемодан и давай обнимать мою собаку.

Конец ознакомительного фрагмента.