Глава 8
Время пути до границы созвездий Льва и Малого Льва, казалось, пролетело быстрее положенного. Из космической черноты проступили белоснежные пограничные станции, дрейфующие вокруг них корабли, и экипаж «Летателя» охватило нервное возбуждение. Тщательно выглаженный, причесанный и завитой Преал кружился по кабине управления, постоянно поправляя и теребя занавесочки на иллюминаторах. Необходимость этих занавесок он объяснял тем, что не хочет, чтобы с других кораблей подсматривали, чем на борту «Летателя» занимаются приличные люди. Над ним посмеялись, но занавески временно разрешили.
Если Преала не трогали и не привлекали к общественно полезным работам, прекрасно понимая, что обществу пользы от него всё равно никакой, то остальные наводили в корабле ослепительный порядок. Уга усердно чистил пульт управления, Тротил драил полы и стены, Фарот наводил глянец на аппаратуру и предметы обстановки. Самыми тяжелыми объектами оказались пищевой отсек, жилая каюта и гигиенический блок. Но проскочить через границу без проблем очень хотелось, поэтому работа спорилась.
За сутки до прибытия «Летатель» сверкал ярче звезд. Утомившиеся от непривычной уборочной работы, друзья собрались в кабине управления. Преал терзал занавески, остальные сидели за чистым-чистым пультом и смотрели в иллюминаторы на неумолимо приближающиеся станции. Пошевелив коллективным умом, на всякий случай придумали версию для контроля: по просьбе лучшего друга с Гармаша Гортензия (что поделать, никого больше на Гармаше они не знали, а информацию все-таки лучше подавать максимально приближенную к действительности) согласились привезти на Скиф фрукты какому-то полусумасшедшему, но страшно богатому родственнику Гортензия, согласившемуся оплатить все транспортные расходы, лишь бы ещё раз отведать этих восхитительных плодов.
— Почему же родственник сам не полетел на Гармаш вкушать восхитительные плоды, раз он такой богатый? — принялся искать дыры в истории Тротил.
— Он старый и очень больной, — сказал Уга.
— Буквально при смерти, — поддакнул Преал.
— А зачем мы везем ему такое несметное количество этих фруктов? — не сдавался Тротил.
— Чтобы милый родственник наелся раз и навсегда, — ответил Фарот. — Он полусумасшедший, что с него взять. А больше мы ничего не знаем, нас попросили, нам заплатили, мы и рады стараться.
— Если контролеры захотят осмотреть груз?
— Единственное, что мы можем им предложить: отогнуть пленку и посмотреть на фрукты. Насчет вскрытия и разгерметизации контейнеров будем дружно возражать, мол, не хотим потом своими средствами компенсировать владельцам порчу груза. Главное, чтобы они ни в коем случае не полезли внутрь! — Фарот ударил кулаком по пульту. — И вести себя надо естественно, не вызывая подозрений.
— Подлетаем… — голос Преала задрожал, как листик на ветру.
— Спокойно! — Фарот поднял взгляд на него. — О-па, ты чего это так несусветно разоделся? К чему все эти банты и оборки? На корабле пилоты должны носить комбинезоны с регистрационными номерами, особенно при переходе границы. Бегом переодеваться.
— Я плохо выгляжу в комбинезоне, — попробовал возразить Преал. — Неудачно прорисовывается впалая линия груди, а так же…
— Бегом, я сказал!
С тяжелым вздохом Преал удалился.
— Вот что, товарищи, — Тротил задумчиво смотрел на белоснежные станции, плывущие в черноте, — стоит, пожалуй, оставить затею с тосиками и поискать какое-нибудь дело на Скифе, разузнать, что там и как.
— Похоже, так и придется поступить, — кивнул Фарот. — Тем более, топлива нам хватит как раз только до Скифа, а чеков, если выплатят остальную часть, хватит на профилактический ремонт, кое-какие закупки по хозяйству, на провизию, воду и топливо.
— М-да, — сказал Уга, — корабль, даже если он такой простенький и неприхотливый как «Летатель», всё-таки дорогое удовольствие.
— Но какое удовольствие этот корабль иметь, — Фарот потянулся, разминая руки и ноги. — Непередаваемое ощущение свободы.
— А также ощущения страха, голода, — принялся перечислять Уга, — плохого искусственного воздуха, ночных кошмаров, ненависти друг к другу членов экипажа, которая непременно развивается во время дальних перелетов… Я ничего не забыл? Простите, сразу вот так навскидку кое-что мог и упустить.
— Кому не нравится, может хоть сейчас садиться в капсулу и утекать с борта! — огрызнулся Фарот, плохо переносящий любую критику в адрес обожаемой техники.
— У нас её нет, — напомнил Уга. — Не накопили мы ещё на капсулу.
Вернулся переодевшийся в комбинезон Преал, и друзья мгновенно забыли обо всех своих распрях. Тщедушное тонконогое тельце, обтянутое эластичной чёрной тканью с воздушными кудрями сверху и увесистыми ботинками на толстой подошве снизу, производило весёлое впечатление. Преал немедля забился в самое дальнее кресло и отказался от всякого общения с командой.
В следующий момент ожил узел внешней связи и раздался приятный бесполый голос:
— Вы приближаетесь к границе пи-оэр-ти. Всему экипажу необходимо собраться в центре управления кораблем. Если у вас имеются грузы, не являющиеся личным имуществом пилотов, просьба предоставить к ним свободный доступ представителям пограничной службы.
— Начинается… — содрогнулся Преал.
— Спокойно, — Тротил сунул в рот трубочку, — расслабились и дышим. Кто знает, может, мы и в самом деле везем обычные фрукты, а всё остальное — плод нашей расстроенной от тягот и невзгод фантазии. Давайте сделаем приятные доброжелательные лица. Преал, возьми себя в руки, у тебя такой вид, будто ты прямо сейчас начнешь рыдать и каяться.
— Мне, — Преал судорожно сглотнул, — слишком уж непривычно пребывать в такой малоприятной ситуации…
— Привыкай, — усмехнулся Фарот, — то ли ещё будет.
— Что если вообще о грузе умолчать? — осенило Угу.
— Не стоит рисковать, — покачал головой Тротил. — Если захотят осмотреть корабль и наткнутся — неприятности гарантированы.
К «Летателю» устремился малый легкий корабль, и вскоре на борт поднялось пятеро представителей пограничной службы. Крепкие, коротко стриженые мужчины в одинаковой желтой одежде, с одинаково отработанной дежурной вежливостью и цепкими холодными глазами. После взаимных приветствий началось: откуда, куда следуете, что везете?
— Замороженные фрукты с Гармаша на Скиф, — ответил Тротил. — Частный небольшой груз.
— Фрукты? — переспросил командир отряда.
— Да.
— С Гармаша?
— Да.
— На Скиф?
— Да.
— Фрукты?
— Да.
Серые камешки глаз командира уперлись взглядом в широкую грудь Тротила, затем медленно, неторопливо взгляд поднялся к подбородку.
— Фрукты с Гармаша на Скиф?
— Да.
Перебивая друг друга, Фарот с Угой поведали командиру трогательную историю о родственнике Гортензия, его богатстве, старости и причудах. Командир слушал, но смотрел куда-то через плечо стоявшего перед ним Уги. Фарот украдкой проследил его взгляд. Смотрел командир на Преала. Съежившись, тот сидел в дальнем кресле и пытался беспечно улыбнуться, отчего на его сером от страха лице то и дело возникала противоестественная гримаса с диковатым оскалом.
— Что это с ним? — не выдержал командир.
— С кем?
— Вот с ним, — он показал месторасположение объекта пальцем.
— Он у нас поэт, — ответил Фарот, — писатель. Написал сегодня неудачно, вот и переживает.
— Где ваш груз?
— Идемте, провожу.
И командир с Тротилом вышли из кабины управления. Спускаясь по узкому трапу в грузовой отсек, командир, даже не посчитавший нужными назвать своего имени, шёл быстро, успевая, однако, за все мелочи зацепиться взглядом.
Открыв доступ в грузовой отсек, Тротил зажег свет и посторонился. Командир вошёл внутрь и окинул взором штабеля серебристых ящиков. Судя по легкому замешательству, он не ожидал, что ящики с фруктами будут упакованы в светоотражающую пленку.
— Ну-ка, снимите пленку.
— Со всех? — услужливо поинтересовался Тротил.
— Нет… вон с того, — он наугад ткнул в крайний левый ряд, — верхнего.
Тротил выполнил просьбу. Командир подошел к ящику и склонился над прозрачной крышкой. В легком тумане лежали замороженные фрукты трех видов. Командир созерцал эту картину так долго, что Тротил забеспокоился, не впал ли пограничник в анабиоз.
— Он у вас что, — наконец произнес командир, не меняя позы, — действительно сумасшедший?
— Да, — вздохнул Тротил, — у него женская логика и соответствующий взгляд на вещи.
— Соболезную.
Командир выпрямился и пошел к выходу.
— Корабль в удовлетворительном техническом состоянии? — спросил он на ходу.
— Более чем, — Тротил выключил свет и поспешил за ним.
Вернувшись в кабину управления, Тротил украдкой подмигнул Фароту.
— Хорошего пути, — сказал командир, махнул рукой своему отряду, и они покинули «Летатель».
Друзья напряженно смотрели в иллюминаторы до тех пор, пока пограничный корабль не отшвартовался.
— О-о-о-о… — с облегчением произнес Уга, — похоже, пронесло.
— Да уж, — Фарот потер лоб и посмотрел на Преала. — В следующий раз будем держать тебя в каюте, скажем, что ты болен, а еще лучше — мертв. Давным-давно мертв. Вот ведь глупое, трусливое, бесполезное существо, недоделанная форма скользкой жизни.
— Я тебя ненавижу! — всхлипнул Преал. — Я вас всех-всех не люблю!
Тротил сел за пульт и снял корабль с режима торможения, желая как можно скорее убраться подальше от пограничной территории.
— Больше никогда, — сказал Фарот, провожая взглядом удаляющиеся станции, — никогда не ввяжемся в сомнительные предприятия. Нам это не нужно, мы положительные герои, мы ни во что дурное не впутываемся. Я вот лично хочу обосноваться на какой-нибудь тихой планете и открыть небольшой ресторанчик, а когда дела наладятся, построить рядом заправочную станцию для малых частных кораблей. И всё, и любоваться закатами, потягивая свежее винцо.
— Какая невероятная тоска! — фыркнул Преал. Он пришел в себя и даже немного приободрился. — Как мелки и примитивны твои мечты и стремления! Неужели тебе не хочется совершить нечто великое, благодаря чему твое имя навеки впишут золотыми буквами в анналы Вселенной?
— В анналах Вселенной и без меня тесно, — лениво отозвался Фарот. — К тому же, как правило, туда вписывают имена славных, но уже мёртвых героев.
— Я всё равно считаю, что если твои мечты не идут дальше ресторана с заправочной, то и жить не стоит! Нечего занимать место в космосе, следует освободить его для героя!
— Для тебя его, что ли, надо освободить? Герой…
— А ты, Тротил, о чём мечтаешь? — поинтересовался Уга.
— Ну-у-у, — Тротил внимательно следил за показаниями приборов, — сначала я хотел бы увидеть, как рождается звезда, а после свой дом, жену и детей. И заниматься медициной вплотную, возможно даже стать ветеринаром, понравилось мне ушастому рыжику лапу вправлять. Преал, а ты чего хочешь?
— Я мечтаю проникнуть в секреты сущего, — он вскочил с кресла и принялся взволнованно мерить шагами кабину управления, — постичь тайны бытия, облечь их в самую прекрасную стихотворную форму и чтобы эти строки зазвучали в самом сердце Вселенной!
— Могуче, — кивнул Фарот. — Довольно бессмысленно, но могуче. Уга, а ты?
— А я, — смущено усмехнулся Уга, — хочу, чтобы мы никогда не расставались, потому что всегда мечтал о таких друзьях, как вы. Я же родом с Эльгроса. Сентиментальные люди называют её «планетой одиночества», там каждый сам по себе. Знали бы вы, как это безнадежно скучно. Это вообще безнадежно…
