День слепого Валентина

Галина Полынская, 2001

Марина просыпается в полнейшем беспамятстве после вечеринки и обнаруживает себя в чужой квартире, в постели с незнакомым мужчиной. Мужчина мертв, в его груди торчит кухонный нож. В панике девушка звонит своему бывшему парню в надежде, что он поможет ей выбраться из этой дикой ситуации. Молодые люди даже не подозревают, в какой водоворот событий им предстоит попасть. Столкнуться придется даже с самым настоящим театром смертей.

Глава 3

Спустившись этажом ниже, Марина вызвала лифт. Дожидаясь его, она вытащила шарф из рукава полушубка и обвязала его как платок вокруг головы, затем извлекла из сумки черные очки, с которыми никогда не расставалась, и водрузила их на нос. Просунув руки в рукава полушубка, она застегнула пуговицы, повесила сумку на плечо и вцепилась в кожаный ремешок.

С мягким гудением раскрылись дверцы лифта. Марина ступила внутрь и с удивлением увидела зеркала на стенах. Пока кабина ползла к первому этажу, девушка максимально прикрыла лицо шарфом, подняла воротник и надела перчатки.

Лифт остановился, двери раскрылись и взору Марины предстал здоровенный вестибюль с молодым парнем консьержем за подобием гостиничной стойки. Марина вновь ощутила противный ноющий холод внизу живота. Молодой парень с хорошим зрением и отличной памятью — это не подслеповатая старушка в застекленной конторке. Пытаясь двигаться спокойно и уверенно, Марина вышла из лифта и направилась к дверям, они казались такими невыносимо далекими… «Вот, наверное, как чувствуют себя преступники, совершающие побег из тюрьмы», — подумала девушка, передвигая ватные ноги. От волнения она почти оглохла и цоканье собственных каблуков по мраморному полу, слышалось ей тупым буханьем. И так не вовремя пришли на ум предпоследние кадры культового фильма «Леон» Люка Бессона, где главный герой, наемный убийца, переодевшись в одежду полицейского, идет к выходу из захваченного полицией здания. Его лицо уже светлеет в предчувствии свободы, и в этот момент ему стреляют в спину… Марина даже зажмурилась, ожидая выстрела.

Судорожно ткнув в кнопку кодового замка и толкнув двери, девушка глубоко вдохнула резкий морозный воздух и… не смогла выдохнуть. Перед глазами были детские площадки, автостоянка и все эта красота для нуворишей была огорожена высоченным каменным забором и для того, чтобы попасть на волю, надо было миновать эдакую проходную, стилизованную под небольшой красивый домик. «Все, конец — застучала в мозгах вернувшаяся боль, и Марина побрела к «проходной», — вчера меня тут уж точно изучили не хуже рентгена! Придется внешность менять… пластическая операция… или вообще уехать из страны… только на какие шиши, вот бы знать…»

Открыв дверь домика, девушка едва не взвыла: за стеклянной конторкой сидела тетка в таких очках, через которые, наверняка, были видны даже микробы на полушубке Марины.

— До свидания, — беспечно сказала тетке Марина, бодро топая к выходу.

— Всего доброго, — она навылет прострелила девушку взглядом, и Марина почти выпала на подгибающихся ногах на тротуар.

Перед нею было шоссе с мчащимися во все стороны машинами. С трудом сдерживая желание побежать, что есть силы, она заставила себя чинно направиться вдоль дороги. Отмахав на одном дыхании не меньше километра, она, наконец, спросила прохожего насчет метро и тут же полезла в сумку за сотовым. Набрав номер Дани, Марина с колотящимся сердцем слушала гудки соединения. Больше всего на свете она боялась, что Даня передумал и куда-нибудь уже ушел, или снова лег спать, или…

— Да?

— Даня! — с облегчением выдохнула Марина. — Ближайшее метро Кунцевская!

— Ты на Можайском шоссе, что ли?

— Не знаю!

— Ладно, не суть, езжай к метро и жди там.

— Да!

Отключив сотовый, Марина поймала машину и вскоре была у метро.

Проталкиваясь сквозь толпу, она подошла к палатке и купила банку слабоалкогольного коктейля. От первого же глотка замутило, но Марина упорно продолжала глотать отвратную жидкость, не сводя глаз с дороги, забитой машинами.

По ее мнению, прошло часов пять — не меньше, прежде чем показался старинный «жигуль» самого ужасного зеленого цвета, который только мог существовать в природе. Марина напролом бросилась к этой хорошо знакомой таратайке. Ловко пробираясь сквозь машины, Даня притормозил и Марина юркнула не переднее сиденье.

— Привет, — Даня резко тронулся с места. — Давай, повествуй, я просто киплю от нетерпения узнать, во что же ты вляпалась.

— Сама бы рада это выяснить. — Приоткрыв окно, Марина закурила, стянула с головы шарф, но очки оставила. — Понимаешь, у меня ни разу еще не было так, чтобы из памяти выпала не только ночь, но и весь вчерашний день!

— Так прямо и весь? — Даня с недоверием посмотрел на Марину. — Вот уж воистину нарезалась до чертиков! Даже у меня так не получалось!

— Какие твои годы! — огрызнулась девушка. — Мне теперь крышка, понимаешь?! Может, хотя бы вид сделаешь, притворишься, будто тебя хоть немного пугает моя перспектива всю оставшуюся жизнь просидеть в тюрьме за убийство, которого я не совершала?!

— Сделать вид, конечно же, могу, — кивнул Даня лохматой светловолосой головой, — а ты уверена, что не совершала?

— Да ты что? — Марина поперхнулась сигаретным дымом. — Как ты мог даже допустить мысль…

— Ладно, угомонись, — он лихо проскочил светофор, — допустим, я верю, что ты не убивала, хотя… нарезавшись до состояния параллельного мира…

— Да ты пойми! — завопила девушка. — У него нож в груди был по самую рукоятку! Разве я могла бы… разве у меня хватило бы сил…

— Хватило бы, — безапелляционно заявил Даня, — на самом деле сделать это очень просто, человек мягкий и нож в него входит, как в масло.

— Прекрати! — сдавленно процедила Марина. — Меня сейчас вырвет!

— Но-но! Я недавно машину мыл! Хорошо, остановимся на мысли, что это сделала не ты. Глупо спрашивать, вдвоем ли вы пришли домой к несчастному?

— Глупо, — со вздохом кивнула она, — ничего не могу вспомнить… может, и на самом деле я… — девушка тоскливо уставилась в окно.

— Не ты, успокойся. — Даня закурил.

— Почему?

— Говоришь, проснулась с ним в одной кровати?

— Ага.

— А теперь представь, человек совершает убийство и благополучно укладывается всхрапнуть в обнимку с трупом. После такой стадии опьянения люди не выживают. Ты в любом случае уползла дрыхнуть хотя бы в другую комнату.

Звучало малоубедительно, но Марине очень хотелось принять слова Дани как самую что ни на есть истину. Даня курил, пристально глядя в лобовое стекло, но по напрягшимся скулам было ясно, что думает он отнюдь не о правилах дорожного движения.

— Скорее всего, тебя просто подставили, — наконец изрек он, — подсыпали что-нибудь, вызывающее временную амнезию или просто полный отруб, потом раздели, уложили… Кстати, когда ты проснулась, у тебя на внутренней стороне ног, ближе к паху мышцы болели?

— Что? — Марина с изумлением уставилась на Даню, не понимая, какое отношение это имеет ко всему произошедшему.

— После самого короткого, самого лёгенького секса, на утро у тебя всегда болели эти мышцы, болели до самого обеда. Не сильно, но болели. Вспомни, они сегодня болели?

— Знаешь что! — рассвирепела Марина. — Это просто издевательство какое-то! Я твержу тебе о том, что проснулась рядом с трупом! С трупом! Ты думаешь, я стала бы замечать, болит у меня там что-нибудь в паху или нет?!

— Вспомни, это важно, — настаивал Даня, — ну, пожалуйста.

Сердито сопя, Марина призадумалась и вынуждена была признать, что у нее ничего не болело.

— Ага! — торжествующе ухмыльнулся Даня. — Значит, у тебя с ним не было ничего!

— Ревнивый козел!

— Да нет, это ты тупая ослица, — он ничуть не обиделся, — теперь видно в натуральную величину, что это не было романтическим свиданием, во время которого ты, нахрюкавшись в поросячий хвост, прирезала дядьку. Тебя просто умело подложили на место преступления, ты потому жива и осталась, что должна была остаться живой, ведь ты — убийца. Ну, якобы убийца, — сжалился Даня.

— А почему вообще я? — Оцепеневшие с самого утра мозги отказывались служить верой и правдой.

— Наверное, просто под руку подвернулась, у тебя же на лбу написано, что ты тетеря, готовая хоть сейчас отправиться в тюрягу. Все, приехали.

— Куда приехали? — Марина осовело обвела взглядом панораму в не совсем чистых окнах машины.

— К тебе домой, — Даня с жалостью погладил ее по голове, — выходи, сиротка. Кофейку нальешь?

— Налью, — буркнула девушка, выбираясь из машины, — Данила, ночных горшков мастер!

— Жестокая убивца!