Агний

Галина Полынская, 2000

Волею случая Лера оказывается втянутой в криминальную историю. Причем историю довольно странную – события закручиваются вокруг необычного молодого человека по имени Агний. Он явно обладает паранормальными способностями, и окружающие его люди уверены, что этот парень ангел.

Глава 3

Я перешла через дорогу и спряталась в тени деревьев. Погони пока не наблюдалось, но я каждую минуту ожидала, что на дорогу выскочат матерящиеся Толян с Пашуней. Внезапно шоссе осветилось рассеянным светом фар едущей машины. Я выскочила из своего укрытия и замахала руками. Старый белый «Москвич» резко затормозил, я бросилась к передней двери и рывком ее открыла. За рулем сидел немолодой мужчина в спортивном костюме, он с испуганным изумлением уставился на меня.

— Подбросьте к городу, — едва шевеля губами, попросила я.

— Садись, садись скорее, — он убрал с переднего сидения газеты. — Господи, дочка, кто ж тебя так…

Я упала на сидение и захлопнула дверь.

— Давай в больницу тебя отвезу, — сказал мужчина, увеличивая скорость.

— Нет, не надо.

— Что ж стряслось, дочка? — одной рукой он вытряхнул из пачки Яву и закурил.

— Да так, — неопределенно ответила я.

— Открой бардачок, там салфетки есть, — он вытащил откуда-то из-под сидения пластиковую бутылку с водой. — На, возьми.

— Спасибо, — сделав пару глотков, я смочила салфетку и, глядя в мутное зеркальце, принялась осторожно стирать с лица запекшуюся кровь. Выглядела я не просто ужасно, выглядела я чудовищно.

— Креста на негодяях нет, — пробормотал водитель, стряхивая пепел прямо на пол. — За что ж тебя так?

— Да ни за что! — в сердцах ответила я, выбрасывая в окно использованную салфетку и смачивая следующую. — Перепутали с другим человеком!

— Боже ж ты мой! — воскликнул мужчина и прикурил вторую сигарету.

— Можно и мне?

— Конечно, конечно. — Он протянул мне пачку и коробок спичек. Я прикурила, резкий дым ворвался в легкие, я зашлась надсадным кашлем. Острая боль пронзила правый бок, и я подумала, что у меня, должно быть, сломано ребро. Откашлявшись и выпив еще воды, я стала курить маленькими, короткими затяжками.

— Скажите, — выдавила я, наконец, восстановив дыхание, — что это за дорога?

— Ленинградское шоссе.

— Трасса Е—95, — пробормотала я, вспомнив песню Кинчева.

— Она самая. Давай все же в больницу отвезу, а?

— Нет, не надо.

— А куда?

— Знаете метро «Водный стадион»?

— Конечно, туда отвезти?

— Да.

— Живешь там?

— Да, — соврала я.

Согретая включенной на всю катушку печкой, я погрузилась в подобие вязкой дремы и очнулась только тогда, когда мы подъезжали к Водному стадиону.

— Куда здесь? — спросил мужчина.

Я объяснила дорогу, назвала улицу, но не стала говорить номер дома, наоборот, попросила остановить раньше, чем требовалось.

— Ну, счастливо тебе, дочка, — сказал мой безымянный шофер.

— И вам того же. — Я выбралась из салона и завернула в первый попавшийся подъезд.

Когда машина уехала я вышла на улицу и, обняв саму себя за плечи, чтобы хоть немного согреться, быстро, как могла, побежала к замызганной пятиэтажке. Время было поздним, светилось от силы три окна, включая Вовкино. Володя Колосков был моим старинным другом, можно сказать братом, знакомы мы были больше десяти лет. До того, как я переехала, мы жили в соседних дворах…

Отдыхая на каждой ступеньке, я вскарабкалась на третий этаж, перевела дух и позвонила в дверь. Долго не открывали, я позвонила еще и еще раз. Вовка наверняка был не один, но мне в тот момент не было мучительно стыдно за свое вторжение в личную жизнь Колоскова. Наконец за дверью послышались шаги, и недовольный Вовкин голос произнес:

— Кто там?

— Это я, Лера.

Дверь приоткрылась и показалась всклокоченная голова.

— Ле… — начал он и увидел мое лицо. На симпатичной Вовкиной физиономии отразилась небывалая гамма чувств.

— Можно войти? — я держалась за дверной косяк, едва не падая на пол. Володька вышел из состояния ступора, подставил мне свое плечо, обнял за талию и втащил в коридор, потом поднял на руки, отнес в зал и усадил на диван.

— Лерик, я сейчас, — сказал он, продолжая смотреть на меня с такой растерянностью, будто не верил в то, что это я. Потом он вышел и закрыл за собой дверь. Вскоре из спальни послышался его голос:

— Наташ, ты извини, так получилось, ко мне сейчас мама… с папой приехали, так что это…

Что ему ответила Наташа, я не расслышала, но минут через пять разъяренно хлопнула входная дверь. Вернулся Вовка, на ходу натягивая футболку.

— Бог мой, Лера, что случилось? — он присел передо мной на корточки и взял меня за руки.

— Какие-то уроды перепутали меня с какой-то Ингой и вот — результат, как говорится на лице.

В тепле, в квартире Вовки я почувствовала себя наконец-то в безопасности и если бы не дергающая боль, можно было подумать, что все это мне приснилось. Вовка с ужасом и сочувствием смотрел на меня, потом опомнился и бросился к телефону.

— Куда звонить собрался?

— В скорую!

— Стой, не надо.

— Почему?

— Потому что меня не отпустили, я сбежала и теперь меня будут искать. Боюсь, что в больнице меня найдут быстро. Я поэтому и домой не поехала.

Володя бросил трубку на рычаг. На скулах у него гуляли желваки, а синие глаза стали почти серыми — он был в бешенстве.

— Найду скотов, голыми руками передушу! — сквозь зубы процедил он.

— У тебя есть водка?

— Есть коньяк.

— Водка тоже нужна.

— Сейчас сбегаю. Коньяка налить?

Я кивнула. Володя прикатил из спальни сервировочный столик, на прозрачной крышке стояли полбутылки коньяка и тарелки с почти нетронутой закуской.

Пока он бегал в ночную палатку за водкой, я выпила три рюмки и съела пару ломтиков красной рыбы. От выпитого боль притупилась, а тошнота и головокружение усилились. Я закурила и услышала, как открывается входная дверь. Вошел Вова с бутылкой водки.

— Как ты, Лер?

— Обалденно. Мне бы теплой воды и полотенце, до ванны боюсь не доползти.

— Сиди не двигайся, я сейчас все сделаю. — Он сбросил с ног ботинки. Потом принес свой теплый спортивный костюм, снял с моих ног обувь и помог переодеться. Растревоженная боль усилилась, и мне пришлось выпить еще. Сдвинув в сторону тарелки, Володя поставил на столик кастрюлю с теплой водой и протянул мне чистое полотенце.

— И зеркало, — вздохнула я. Не было никакого желания снова смотреть на себя, но пришлось. Смывая теплой водой свежезапекшуюся кровь и протирая водкой ссадины, я подумала, что, скорее всего никогда уже не буду выглядеть как прежде. Накопившиеся страх, отчаяние и боль прорвались наружу, и я разревелась в родных, добрых объятиях друга.