ПУТЬ К СВОБОДЕ

Галина Николаевна Кошик

Ольга рано стала самостоятельной. Она привыкла все решать сама, и ни на кого не надеяться. В ее жизни было много предательства, боли и печальных событий, но Ольга прошла через все испытания. Она не потеряла себя, не сдалась, не предала своих принципов. После всех невзгод и печалей Ольга встретила свою любовь и наконец-то узнала, что такое счастье и свобода.

Глава 2. В ЛЕСНЫХ ПОСЕЛКАХ

Шел май девяностого года. Олиного мужа распределили в Уральское управление, на службу в колонию-поселение. Оля, конечно, в своей жизни уже успела хлебнуть и горя, и неприятностей, но тут она поняла вдруг, что все это — ничто по сравнению с тем, что ей придется испытать сейчас.

До колонии они добирались около девяти часов, в каком-то огромном автобусе, по ужасному бездорожью. Ехали по тайге. Она чувствовала себя очень плохо, еще в поезде всю дорогу ее тошнило — Оля уже знала, что беременна. Наконец, добрались до поселка, где молодоженам предстояло жить. Оля была ни жива, ни мертва, она чувствовала себя совершенно опустошенной. В маленькой одноэтажной гостинице им выделили комнатку с двумя железными кроватями и столом. Об отдельной ванной и санузле оставалось лишь мечтать. Единственный на всех проживающих умывальник находился в конце коридора, туалетные удобства — на улице, в ста метрах от гостиницы. Муж сходил в штаб, доложил о прибытии на службу, а на обратном пути пригласил местного доктора осмотреть Олю, так как она чувствовала себя очень плохо. Доктором оказалась очень добрая женщина, звали ее Светлана Матвеевна, она осмотрела Олю, поговорила с ней, стараясь отвлечь от плохих мыслей. Не обнаружив ничего страшного, посоветовала больше гулять на улице, дышать воздухом. У Оли, как оказалось, просто был шок — от увиденного…

Весь их поселок состоял из пяти домов и четырех бараков для осужденных. Со стороны это все казалось настолько ущербным, что даже не избалованная и с детства привыкшая к тяжелой деревенской жизни Оля не могла себе представить, что так могут жить люди, а здесь она увидела это своими глазами.

Спустя неделю им дали квартиру, и они начали устраивать свое жилище. Квартира была очень холодной. И, хотя на улице было лето, утром и вечером приходилось топить печь. Оля занималась хозяйством: готовила еду, убиралась, стирала. Муж с утра уезжал на службу и возвращался лишь поздно вечером, целыми днями Оля находилась одна. Позже она познакомилась с соседкой Валентиной Сергеевной, проживающей здесь уже много лет, ее муж был майором, они ждали пенсию. Валентина Сергеевна старалась морально поддержать молодую семью, она видела, как трудно Оле привыкать к новому образу жизни.

В магазине их поставили в очередь на товары по бартеру: холодильник, пылесос, цветной телевизор, стенку и, наконец, автомобиль. Все выдавалось в то время по норме. Им, как молодой семье, выдали два ящика тушенки, все остальные продукты в магазине делились соответственно рабочей душе. В промтоварном магазине всем распоряжалась жена начальника, решая, кому какую вещь продать. Распределялись даже импортные бюстгальтеры. Сейчас, конечно, невозможно узнать — их продавали по размерам или просто поштучно, ведь если не по размеру, то носить их ей все равно не удастся, хотя в то время это было и неважно, важно было то, что тебе достался, например, голландский бюстгальтер. О, как звучало! Может, сейчас это и вызывает смех, но в то время Оля слушала эти разговоры вполне серьезно, и не дай боже, чтоб кто-либо говорил бы об этом с сарказмом.

В то время, в начале 90-х, конечно, в колониях было все. А Царь и Бог этого «ВСЕ» был начальник колонии. И никто не имел права сказать и слова против этого человека. Конечно, было много недовольства — и со стороны осужденных, и со стороны тех, кто их охранял, но никто не смел обсуждать зоновские проблемы (если только на кухне у себя дома, да и то шепотом). Царило полнейшее беззаконие.

И вот именно они, наши молодые, оказались теми «героями», которые стали высказывать свое недовольство вслух. Это произвело эффект разорвавшейся бомбы. Весь поселок напрягся в ожидании последствий того, что кто-то пытается что-то изменить в их устоявшейся жизни.

Анатолий, муж Оли, пошел к начальнику — попросить, чтобы им отремонтировали протекающую крышу. В ответ получил только возмущение: «Только приехали, и уже что-то требуют! Тут люди годами живут, и ничего не получают!».

Конечно, было много таких бытовых проблем, с которыми мириться было трудно, Оля и Анатолий копили недовольство, где-то и высказывались, и это сразу отразилось на службе у мужа: начальник начал его притеснять. Сразу нашлись те, кто не преминул воспользоваться этой ситуацией. Эти «доброжелатели» старались, как бы ненароком, высказать недовольство, мельком рассказать обо всех беззакониях, что творятся в колонии, вовсю подзуживая новоприбывших на конфликт с начальством. Оля не совсем понимала, что творится вокруг, что осужденные живут у некоторых сотрудников дома в качестве прислуги, что некоторые сотрудники вообще не ходят на службу, что к начальнику приезжают высшие чины и просто отдыхают с размахом, с выездом на охоту, что продукты тоннами отгружают не в зону, а куда-то еще, что в магазине недостачу скрывают, просто поджигая его, хотя все ценности перед этим выносят…

И наша молодая пара, наслушавшись этих страшных историй, вдруг решила искать правду. Наивные, они тогда были уверены, что смогут чего-то добиться. Их можно понять: они, как молодые специалисты, требуют лучшее жилье, ведь у них скоро должен родиться малыш. Но как же трудно в нашем несправедливом мире отстоять самим, без поддержки «свыше», хоть какие-то права! Вот так и наши молодожены бились, «как рыба об лед», никому не нужные, решившие бороться с этой системой в одиночку. Закончилось все это тем, что молодого лейтенанта просто уволили из органов за нарушение дисциплины. Матерые офицеры с большими звездами на погонах, сидя в теплых кабинетах, посмеявшись, выжили их из зоны, не задумываясь о том, что этим сломали кому-то жизнь.

И Оле с мужем пришлось уехать. Они решили пожить с родителями, надеясь, что «на гражданке» им удастся устроить свою жизнь. Сначала все было даже хорошо, родители встретили их радушно. Однако с каждым днем жить с ними становилась все тяжелее. Начались постоянные ссоры, а недовольство со стороны отца Толи делали их существование невыносимым.

Живя у родителей Анатолия в их огромном доме, Оля мечтала о своей, совсем маленькой комнатке, но только чтобы она была их домом, чтобы никто не вмешивался в их личную жизнь.

У Толи с отцом не сложились отношения, и Оля понимала, что это она была виновата в этом, это она — бесприданница, вошла в их обеспеченный дом и стала камнем преткновения, но ведь им было хорошо вместе. Мачеха, в отличие от отца, относилась к молодым более лояльно, иногда жалела их, давала советы. Родная мама Анатолия погибла, когда ему было 8 лет. Его и двоих братьев воспитывал отец. Счастливым такое детство, конечно, не назовешь, они чувствовали себя немного изгоями, им всегда не хватало ласки и внимания, не хватало нормальной одежды. Какую-то долю любви детям давали бабушка с дедушкой, они их жалели. Потом отец женился, и, сколько Толя себя помнит, у них всегда была мачеха.

Как невестка, Оля самого начала не устраивала их. Они хотели бы для сына лучшей судьбы. Оля не льстила и не пыталась им понравиться, оставалась самой собой и говорила правду в глаза.

Муж искал работу, хотя бы временную, чтобы прокормить семью, но в те годы очень трудно было устроиться на работу, да и прописки у них не было. Почти три месяца они жили в таких непонятных условиях и, наконец, решили переехать в другой город, к сестре Оли. Они спешили, так как через два месяца у них должна была родиться двойня.

Оля очень тяжело переносила беременность, была очень худенькая, еле двигалась. Переезд окончательно подорвал ее и без того хрупкое здоровье. Вынашивать двойню, да еще с такими нервными переездами, оказалось выше ее сил. В поезде она чувствовала себя очень плохо. По приезду к сестре они сразу же обратились в клинику, и ее немедленно положили в больницу. Вопрос стоял уже не только о жизни детей, но и о жизни ее самой.

Судьба не дала случиться непоправимому, и вскоре на свет появились два замечательных малыша: девочка Маша и мальчик Миша. Конечно, было много проблем со здоровьем, но все закончилось хорошо, детки выжили, и Оля сама со временем восстановила силы.

За то время, пока она лежала в больнице, Анатолий устроился на работу и получил однокомнатную квартиру. Вроде бы жизнь начала немного улыбаться нашим героям. Но… всегда возникает «но».

В семье начались ссоры, которые переросли в постоянные скандалы. Они сами не знали, что делили и из-за чего ссорились, но упрямство обоих доходило до абсурда.

С двумя детьми справляться было очень сложно, в магазинах — пустые полки, все продукты по талонам. Оля не спала ни днем, ни ночью, она очень уставала. Непонимание со стороны мужа становилось невыносимым, она часто срывалась, без конца начиная ужасные ссоры. В душе зарождалось огромное желание просто уйти из жизни — от безысходности ее часто посещала такая мысль. У нее на руках двое маленьких детей, но сил, чтобы растить их, просто нет. Обратиться за помощью Оле было не кому, да и не хотелось «выносить сор» из дома. Иногда к ним на пару часов заезжала сестра, но Оле от этого легче не становилось. Как удалось ей в тот период справиться со всем этим, непонятно, но все же она выстояла, дети начали подрастать, стало немного легче. Почти три года они прожили в этом городе, но постоянное недовольство работой, желание служить и работать по своей специальности стали поводом для возвращения Анатолия на службу. Оля была согласна.

Они решили снова уехать жить и работать в лесные колонии. Сначала Анатолий уехал один, Олю с детьми он отвез в деревню к старшей сестре. Малыши уже подросли, им почти по три года, трудностей с ними, конечно, было немало, но основная проблема возникла не с ними, а со стороны мужа сестры. Он часто выпивал. Ему стало казаться, что Оля с детьми приехала жить к ним навсегда, и поэтому часто стали возникать скандалы. Оля, конечно, понимала, что надо срочно забирать детей и уезжать, ведь из-за нее страдает и сестра. После очередного скандала она отправила телеграмму Анатолию, чтобы он забирал ее с детьми.

В конце лета они уехали насовсем. И какова ирония судьбы! Анатолия снова направили работать в тот же самый поселок, к тому же самому начальнику, где он начинал свою недолгую службу в первый раз! Но этот приезд был для них совсем другим. Им сразу дали хорошую трехкомнатную квартиру, они привезли всю обстановку с собой и быстро устроились на новом месте. Теперь их не пугали никакие трудности, они знали, что никто и нигде их не ждет, надо самим строить свою жизнь и растить детей. Теперь все было по-другому. Они — повзрослевшие, повидавшие много на жизненном пути, — намерены отстаивать свое благополучие, никому не позволяя вмешиваться в их жизнь. Слишком дорогую цену они заплатили за прошлое.

Дети росли, муж работал, Оля занималась домашним хозяйством. Вот так и началось их долгое проживание в лесных поселках.

Жила Оля со своей семьей в восьмиквартирном доме в лесном поселке, где сотрудники занимались охраной осужденных, которые отбывали свой срок на вольном поселении. Вначале она никак не могла понять: вроде, человек сидит, и в то же время — ходит свободно по улице вместе с ее детьми. Страх, конечно, был ужасный. Но ведь люди привыкают ко всему, и со временем осужденные перестали вызывать у нее отторжение, она поняла, что они — такие же люди, как и все, просто находятся в трудной жизненной ситуации.

Там, в поселке, она познакомилась с женой одного осужденного, и даже стала с ней дружить. Таня, так звали ту молодую женщину, приехала в зону к своему мужу и вот уже несколько лет жила с ним. У них даже родилась дочка и росла на глазах у папы.

В то время осужденным разрешалось проживать семьями в лесных поселках, поэтому начальник выделил им квартиру, и муж Татьяны жил вместе с семьей, лишь в назначенный срок ходил на отметку, ибо таков закон. А так они жили, как нормальная семья, со своими праздниками и невзгодами, только Оле всегда казалось, что они относились друг к другу более бережно, старались каждую минуту поддержать друг друга, а уж как они нежно относились к своей дочурке — загляденье! Очень баловали ее. Таня всегда старалась приготовить что-нибудь вкусное для мужа. Он работал в лесу вальщиком, а это — очень тяжелый труд, и она, как могла, старалась поддерживать его. Так прошло три года, он отсидел свой срок, но они остались и дальше жить в этом поселке, теперь уже считаясь вольными людьми. Но он по-прежнему занимался валкой леса и зарабатывал неплохие деньги, ведь на воле тогда уже было трудно найти хорошую работу, особенно человеку, отбывшему срок. В стране вовсю шла перестройка.

Тем временем шли годы, дети подрастали. Оля не работала — она занималась детьми, домом. Дети в садик не ходили, ей всегда казалось, что там их научат только плохому.

Начальником в то время был Петр Петрович Иванов. Это был очень серьезный, солидный мужчина лет сорока пяти, он всегда всех оценивал только по работе. Недоразумения остались в прошлом. Анатолий, многое переосмыслив, с энтузиазмом отдавался работе. Вначале, конечно, начальник определил Анатолию испытательный срок. И Толе почти полгода пришлось работать без выходных, в любое время дня и ночи его поднимали и отправляли по делам колонии. Он никогда не отказывался, не возражал, просто старался делать свое дело, как положено. И, в конце концов, Петр Петрович признал его своим человеком, надежным, которому можно доверить все. Дисциплина в колонии тогда была отличная, никто не смел пьяным появиться на службе, а уж если начальник вызвал на «ковер», то душа стремилась замереть где-то на уровне носочков и не отсвечивать, пока все не уляжется.

Можно смело сказать, что в те годы в лесных колониях в глухой тайге начальник был, как сам Господь Бог. Справедливости ради надо сказать, что в то время и осужденные были другие, не то, что сейчас, — одни наркоманы да воры. Украл мешок картошки — в тюрьму, украл бутылку водки — тоже в зону. В девяностые в лесу на лесоповале работали матерые убийцы и насильники.

Хотя со временем Оля и привыкла жить бок о бок с осужденными, и они уже не вызывали у нее страха, как в первые годы, она всегда переживала за детей и никогда не отпускала их гулять без присмотра. Беспокоилась она и за мужа, ведь иногда сотрудники ездили на заготовку леса в тайгу с осужденными — по одному человеку.

Вот и в это воскресенье Анатолий был назначен сопровождающим осужденных до лесных делянок. Он должен был присматривать за ними, за их работой, чтобы никто не ушел в побег. К сожалению, в тайге тоже случались побеги. В лесу, где работали осужденные, была построена избушка для обеденного отдыха и приема пищи. Там же находилась рация, по которой сотрудник в любое время мог связаться с дежурным по зоне в случае непредвиденных обстоятельств. В тот день Анатолий, обойдя всех работающих, пошел доложить дежурному, что у них все в порядке и никаких происшествий нет, но только он открыл дверь в сторожку, как из-за угла на него накинулся осужденный с топором. Толя резко увернулся в сторону и бросился на зэка, быстро надел наручники. Потом доложил по рации о случившемся и срочно вызвал наряд, чтобы нападавшего забрали в зону. Таких нарушителей потом отправляли обратно за решетку, как не вставших на путь исправления, и свой срок они досиживали уже в закрытой тюрьме.

Петр Петрович похвалил Анатолия: «Давно надо было этого зэка закрыть на прежний вид режима, да все жалели», — сказал он.

Не только сотрудники находились в лапах опасности, неся службу в лесных поселках. Даже в маленьком поселке, где жили семьи сотрудников, где всего несколько домов и нет большого городского движения, нужно всегда быть внимательным и присматривать за детьми. Один случай, который произошел на глазах Оли и ее детей, оставил навсегда глубокий след в памяти. Детям тогда было по пять лет, но Оля всегда присматривала за ними; если уж и заходила домой по делам, то кто-то из взрослых всегда оставался с детьми. В тот день на улице детей было много, они весело играли возле сарая с дровами, строили домики. Оля стояла около подъезда у соседнего дома и разговаривала со своей хорошей знакомой Верой — та работала библиотекарем, и Оле нравилось общаться с ней, она была хорошим собеседником.

А по поселку в это время ездили лесовозы — это большие машины, груженые лесом, водителями на них работали осужденные. И вот на скорости из-за угла дома выезжает эта огромная машина и движется по направлению к Оле и Вере. И вдруг один мальчик срывается со своего игрового места и бежит прямо на лесовоз. Оля кричит: «Стой там!» А он, ничего не слыша и не видя, хватается за кабину своими маленькими ручонками, как будто пытается обогнать эту здоровенную машину. Водителю не видно этого маленького человечка, он смотрит на женщин, которые кричат и машут руками, но медленно продолжает ехать, и этого мальчишку подминает передними колесами прямо в лужу. Оля с Верой в шоке, в это время выбегает мама этого мальчика, в ужасе хватает его из-под колес машины. Водитель, конечно, обезумел. А Оля и с места не могла сойти. Хорошо, что на дороге была лужа — сделалась от колес выбоина, и колесо не совсем легло на землю, а осталось чуть выше — и только это спасло жизнь ребенку.

После этого случая Оля не могла ни спать, ни есть, ей казалось, что она виновата в этой трагедии, виновата в том, что сама не бросилась под колеса машины. Дети долго не хотели гулять на улице, а потом при виде машины сразу бежали к маме. Они стали какими-то тихими, и все время сидели дома у телевизора.

А мальчика сразу же увезли в больницу. Переломов у него, слава Богу, не оказалось, но он все равно целый месяц находился под присмотром врачей. Но Оля еще долго не могла смотреть на то, как мама выводила этого мальчика за ручку гулять, слезы на глаза наворачивались сразу, и все стояла перед глазами эта машина, эти мощные колеса, и этот щупленький несчастный мальчик, который в один миг исчез под колесами.

Никогда нельзя привыкнуть к страданиям детей, к их боли. Взрослые могут притворяться, улыбаться, но дети — они не умеют лгать, и боль или радость отражаются на их лицах. Испуг, который стоял в тот момент в глазах мальчика, остался на всю жизнь в памяти Оли.

Со временем Оля с Толей стали привыкать к новой жизни, все стало казаться им уже не таким ужасным, как показалось в первый раз. Они впервые увидели, какая красота кругом. Природа на Урале особенная. Воздух такой, что дыши — и не надышишься. Поселок располагался на берегу реки, а речка — широкая, но совсем не глубокая, течение быстрое, так как река горная. А рыбы водилось в этой реке — ловить, не переловить! Многие сотрудники после дежурства уходили на целый день рыбачить, и уже ближе к вечеру тащили целые котомки добычи.

Часто семья в выходные выбиралась на природу, ловили рыбу, варили уху. Один раз взяли с собой и кота Яшу. Это был огромный сибирский красавец, весивший почти семь килограммов, и накормить его всегда было большой проблемой. Мишка ловил рыбу, а кот, как только видел, что клюнуло, и рыбу тащат, тут же подпрыгивал и прямо в воздухе впивался клыками в несчастную рыбешку. Так и не удалось им сварить в тот день ухи, практически всю пойманную рыбу съел Яшка. А на обратном пути им пришлось нести его на руках по очереди (тяжелый ведь) — кот так объелся рыбой, что не мог сам нести свой живот и через каждые два метра укладывался спать. Не могли оставить его одного! Обжора еле дышал, и Оля всю дорогу смеялась над ним. Весь обратный путь Яшка развлекал хозяев обильным мурчанием-песнопением, выражая этим благодарность за путешествие. После этого похода на семейном совете было единогласно принято решение: кота на рыбалку больше не брать! Всех, конечно, немного огорчило, что в этот день не удалось отведать ухи, но зато сколько положительных эмоций, смеха и радости все испытали при виде кота, летающего вслед за леской! Дети были счастливы, и еще долго потом рассказывали, пытаясь изобразить все движения, что вытворял Яша при «ловле» рыбы. Их кот был любителем рыбки, и Мишка с Машкой потом часто ходили на рыбалку ради своего любимца. Наловят ему рыбьей мелочи целую миску, он и доволен. Дети всегда заботились о нем, следили за тем, чтобы кот был сыт, все недоеденные кусочки или остатки они складывали ему в миску. Яшка нагуляется, прибежит утром и все сметет за пару минут, а потом валяется кверху пузом у них на кроватях. А с наступлением ночи Яша снова отправлялся куда-то по своим кошачьим делам. Кот ведь всегда гуляет сам по себе, и никакие лакомства не смогут задержать его дома.

И таких забавных историй, связанных с рыбалкой и рыбкой, было достаточно много в лесной жизни.

Как-то раз Оля с детьми находилась дома, и вдруг кто-то тихонько постучал. Она открыла дверь и увидела осужденного, который что-то держал в руках.

— Хозяйка, возьмите у меня рыбу, — попросил он, торопливо вытаскивая из пакета огромную рыбину.

— Но я не могу так просто взять, давайте, взамен что-нибудь вам тоже дам.

Он заметно обрадовался:

— А можно немного хлеба, и крупы какой-нибудь?

— Хорошо! — сказала Оля. Она знала, что осужденные плохо питаются, тогда еще их не кормили в столовой, и они сами зарабатывали себе на жизнь, поэтому она положила несколько сортов круп и булку черного хлеба. Забрав эту огромную рыбину, Оля отдала осужденному пакет с едой, он был очень доволен. Когда Оля занесла трофей домой, дети восторженно ее встретили, ведь они еще никогда в жизни не видели такую огромную рыбину. Да если честно, то Оля и сама первый раз в жизни держала в руках ТАКУЮ рыбу.

— Сейчас мы этого тайменя будем жарить, — сообщила она детям.

С криками «Ура!», они уселись за стол, с интересом наблюдая, как их мама разделывается с речным хищником. Оля долго мучилась, прежде чем смогла почистить эту огромную добычу. Наконец, все приготовления были закончены, и прекрасные, хрустящие, вкуснейшие кусочки рыбы оказались на тарелках у детей. Они сидели втроем за столом и с удовольствием уплетали рыбу, и детей не надо было заставлять и упрашивать покушать — они с огромным аппетитом поедали кусочек за кусочком, складывая косточки в отдельную миску для их любимого кота Яшки.

Наевшись рыбы, дети ушли смотреть «Спокойной ночи малыши» и готовиться ко сну. К сожалению, им редко удавалось вечером дождаться папу с работы, да и утром он уходил, когда они еще спали. Вот и в тот вечер Анатолий тоже пришел поздно, было уже одиннадцать часов, и Оля собиралась ложиться спать. Еще раздеваясь в прихожей, Анатолий принюхался:

— Чем так вкусно пахнет? — быстро вымыл руки, заглядывая в сковородку.

Оля рассказывала, как они «словили» рыбу, а Анатолий быстро ел, нахваливая вкусную еду. В то время уже начались перебои с выплатой заработной платы, тогда всем было трудно. Была задержана уже не первая зарплата, и даже хлеб многим не на что было купить. Выручало то, что вольным в магазинах колонии все давали под запись или в долг. Облегчало и то, что офицерам давали ежемесячный паек: крупы, масло растительное, консервы, мед, сухое молоко иногда рыбу или курицу, и у Оли получалось растягивать эти продукты порой чуть ли не на целый месяц. Но все равно было очень тяжело, иногда в конце месяца готовили просто одну сечку, отваривали, откидывали на сито, жарили лук на подсолнечном масле, смешивали с крупой и ели эту кашу с хлебом. И даже дети не капризничали, ели вместе со взрослыми, они понимали, что денег нет.

С задержкой зарплат сотрудники боролись разными способами: жены офицеров писали жалобы в разные инстанции, вплоть до Москвы. Оля никогда не ставила свою подпись в этих бумажках, один раз в жизни она уже искала правду, и едва не оказалась на улице с двумя детьми. Теперь она старалась не вмешиваться в эти сборища искателей правды, где люди улыбались, поддакивали, а вечером бежали доложить начальнику, кто и что сказал. Наверное, в таких местах это — необходимая мера, но Оля старалась жить своей жизнью, только своей семьей.

Так как денег в семье не хватало, она начала брать заказы на пошив одежды. К ее удивлению, клиентов было немало. Оказалось, не все в поселке были безденежными, у многих были заначки, только на людях все казались несчастными. В семье появились деньги. Ей нравилось это занятие, она с огромным удовольствием занималась любимым делом, шила женщинам юбки, блузки, иногда перешивала старую одежду на что-то новое, ведь некоторые семьи были не в состоянии купить ребенку обновку. И поселковые мамы часто просили перешить на меньший размер старую взрослую одежду. Оля с большим желанием делала эту работу, но она еще не знала, какими завистливыми и непорядочными были некоторые жены офицеров.

— Оля, ты мне пошила два месяца назад блузку, а сейчас она трудно стала застегиваться. Я не знаю, что делать, может, ты пуговицы перешьешь, или еще что-то сделаешь? — обратилась к ней однажды Роза, кассир колонии.

Оля хорошо помнила тот заказ. Блузка была из шифона, и заказчица хотела именно сорок восьмой размер, хотя Оля ее убеждала, что ей нужен пятидесятый. Вот, не прошло и двух месяцев, как блузка стала тесна, а исправить уже ничего нельзя, ведь шифон не распорешь и не сошьешь снова.

— Вам надо похудеть, — вежливо ответила Оля, стараясь не обидеть Розу.

Как оказалось, тема лишнего веса была весьма болезненной, и Роза, изменившись в лице и ничего не говоря, резко отвернулась и пошла прочь. Последствия не заставили себя ждать: с этого дня по поселку поползли слухи, что Оля очень дорого берет за заказы, что она наглая, грубая, высокомерная, и еще много всяких гадостей она узнала про себя и свою семью. На этом Оля прекратила брать заказы на изготовление одежды. Местные дамы с завистью отмечали, что она постоянно шьет себе чудесные новые платья, костюмы, вяжет очень красивые вещи: джемпера, пальто. А как она умела одеть своих детей! И когда Оля отправлялась в магазин с детьми, все женщины из штаба старались в это время как бы за чем-то нужным забежать туда, чтобы увидеть, что она себе новое сшила или связала. Она всегда вызывала огромный интерес у живущих там женщин, но близкой дружбы практически ни с кем не водила. Потом еще многие просили ее что-либо сшить или связать, но Оля категорически отказывалась.

Перестройка в стране продолжалась, а вместе с ней продолжалось и безденежье. Спустя время, люди узнали, что деньги офицеров просто прокручивали на депозитах свои же бухгалтера. В течение трех месяцев вся зарплата военных нескольких колоний лежала в банке на депозитных счетах — за это время набегали немалые проценты, которые потом оседали в карманах приближенных к этому делу людей. Но когда жалобы стали доходить уже до Москвы, неожиданно появились все деньги, и что самое интересное — были выданы за все пять месяцев сразу. Для всех это было счастьем, чудом, и люди радовались, что наконец-то теперь они смогут жить нормально. Сотрудникам, месяцами жившим впроголодь, были выданы огромные суммы, и все были довольны. Кроме бухгалтеров — эта братия свои зарплаты получала вовремя, и им сейчас получать было нечего. Зато они безмерно сожалели, что другим сейчас достаются такие деньги.

Оля с Толей решили купить на эти деньги новый цветной телевизор и ковер, это была их мечта. В один из выходных они отправились на своей машине в город. У них были старенькие «Жигули», которые за бесценок им отдали родители Толи. Машина по пути барахлила, и они, кое-как добравшись до города, отогнали ее в мастерскую, а сами отправились на рынок. К удивлению Оли, ковры оказались очень дешевыми, и Оля решила купить два: на пол и на стенку, в один тон. Еще они купили импортный телевизор, кое-что еще по мелочам, набрали продуктов, игрушки детям. Счастливые, они, наконец, отправились в обратный путь. Лишь к ночи добрались они до дома, но дети не спали, ожидая родителей. Оля оставила их под присмотром соседки Зины. Своих детей у Зины не было, они жили вдвоем с мужем. Зина была намного младше своего супруга, и Оле всегда казалось, что они были совершенно разными людьми. Муж ее держал свое хозяйство: поросенка, кроликов, а еще огромную овчарку. И Зина целыми днями была занята уходом за животными, работала в огороде, и никогда не выходила на улицу просто так — посидеть на лавочке, поговорить, посплетничать. Оля всегда удивлялась: ну, вот что нашла такая молодая и образованная девушка в этом не совсем приличном дядечке, ведь было видно невооруженным взглядом, что у него при виде любой юбки сразу текут слюни. Но, как бы то ни было, жили они вместе. И, вроде, еще до сих пор живут. Детей у них не случилось, но мужчина, вроде, об этом не очень и печалился. Оля поблагодарила Зину за то, что она присмотрела за детьми, подарила ей коробку конфет.

Вечером, вернее, уже ночью, рассмотрели все покупки, дети очень радовались. Это были первые хорошие вещи, купленные нашей парой, и они гордились этим. Поселковые сплетницы и тут не остались в стороне:

— Весь дом коврами завесили, и все им мало, — визжала главбухша.

Это была очень странная женщина. Непонятно за что она возненавидела Олю и Анатолия сразу. Муж у главбухши работал заместителем начальника колонии по оперативной и режимной части — это второй человек после начальника колонии. Пил он по-страшному. У них было двое взрослых детей, Мария и Ванечка. Дочь — замужем за прапорщиком, а сын — избалованный повеса, не знающий ни в чем отказа. Мария была немного глуповатой, не в маму. Она сразу же попыталась подружиться с Олей и часто приходила к ней в гости. Маша была очень болтливой, и, не умея держать язык за зубами, выбалтывала все, что рассказывала дома мама. Мама рассказывала немало, и Маша могла спокойно выложить все, что слышала, любому встречному. Поэтому мать дочь недолюбливала, а всю свою материнскую любовь и ласку старалась отдать сыночку — Ванечке. Ванечка же воспринимал это, как должное, надежды ее оправдать совсем не старался, к ее мнению прислушиваться необходимости не видел. И вот однажды случилось так, что в колонию приехали работать две молодые особы не очень достойного поведения. Одна из них была очень сообразительная в плане личной выгоды. Хотя мать была категорически против их отношений, Ванечка не послушал ее и женился на Светочке. А Светочка только этого и добивалась. Молодоженам сразу же купили и квартиру, и всю обстановку, только ведь как жить без любви? Терпела-терпела Светочка, и не утерпела, загуляла. Вроде и дочка у них родилась, но ведь насильно мил не будешь. Завелись у Светочки разные кавалеры, и ребенок ей стал не нужен. Настолько ей этот Ванечка со своей мамой опостылели, что она любыми путями хотела от них отделаться. Закончилось все тем, что отказалась она от своей дочки, оставила на воспитание Ванечке, они развелись. Ванечка с мамой и папой уехали жить в Москву, там они квартиру получили по сертификату, внучку они растят сами, бабушка занимается теперь ее воспитанием. Ванечка поумнел, работает, служит в органах. А Светочка закончила свою карьеру плачевно: спилась, бомжевала, с работы выгнали… Вот так бывает: опасно выходить замуж ради выгоды и денег. Счастье не купишь.

А наши герои продолжали жить своей тихой спокойной жизнью. На работе у Анатолия все шло нормально. Начальник в нем души не чаял, все самое ответственное доверял ему, знал, что он не подведет. По служебной лестнице Толя тоже стал быстро продвигаться, и уже дослужился до начальника службы безопасности. И все было бы хорошо, но неожиданно Петр Петрович заболел. Он уехал в отпуск в Москву, и там у него случился инфаркт. Несколько месяцев он был в больнице, но и дорогостоящее лечение в московской клинике не принесло желаемого результата — Петр Петрович по инвалидности ушел на пенсию. Очень жаль было Наталью Сергеевну, его жену. Она так переживала, столько выплакала слез. Они с мужем всю жизнь прожили в лесу — с самого открытия этой колонии Петр Петрович служил здесь, он дослужился до начальника и находился на этой должности в течение семнадцати лет. Наталья Сергеевна все эти годы мечтала о том, что, когда муж выйдет на пенсию, они переедут в город, получат квартиру и будут жить только для себя. Она, как любая жена офицера, мечтала о доме, о своем собственном жилье. И что теперь? Муж — инвалид, кому сейчас нужна эта квартира и этот город, о чем теперь мечтать ей?

Трагедия, случившаяся с начальником, очень огорчила Анатолия. Оля, вспоминая, как она долгое время ухаживала за своей мамой, сочувствовала Наталье Сергеевне. Какое тяжелое время ждет ее, ведь все заботы и хлопоты по уходу за мужем сейчас лягут на ее плечи, и потребуется много терпения, которого, впрочем, женам офицеров не занимать.

Петр Петрович и Наталья Сергеевна навсегда переехали жить в Москву, где жил их единственный сын с семьей, готовый во всем помогать, а им сейчас, как никогда, требовалась помощь родных и близких людей.

После ухода Петра Петровича должность начальника колонии какое-то время оставалась вакантной. Новым начальником назначили человека со стороны — Сергея Ивановича Бабкина. Между старыми сослуживцами началась борьба за лучшее место под солнцем. Всем хотелось подобраться поближе к «кормушке». К цели шли любыми путями, старослужащие офицеры пытались пробиться наверх, переступая через совесть и честь.

Новый начальник был подполковником старой закалки. Никто тогда еще не знал, что в колонии он постарается воплотить сталинский режим. Кругом началась прослушка всех и вся, появились соглядатаи, которые усердно занимались тем, что вынюхивали и выслеживали. Новый начальник был человеком очень нудным и дотошным, но никто еще не подозревал, насколько он окажется мстительным, хитрым и жестоким.

Сергей Иванович приехал жить в поселок со своим пятилетним сыном. Никто не мог понять, почему с ними не приехала его жена. Он постоянно таскал с собой на работу этого мальчишку — Жору, и когда в зоне осужденные строились, папа разрешал сыну командовать ими: «Давай, сынок, строй их, скотов», — так он злобно отзывался о заключенных.

Спустя какое-то время, Оля столкнулась с глазу на глаз с Сергеем Ивановичем. Она, как всегда, гуляла с детьми около своего дома, он, вроде бы, шел своей дорогой, но вдруг повернул и пошел прямо к ней. Оля хотела быстро уйти домой, но это выглядело бы слишком глупо, да и детей она не хотела оставлять без присмотра. Тогда она решила: будь, что будет!

Он подошел, поздоровался, сел рядом, начал расспрашивать о жизни. На его лице играла такая ехидная ухмылка, что Оле подумалось, будто она разговаривает с хамелеоном. Он говорил очень медленно, тихо, как бы обдумывая каждое слово, каждую букву, но от этого становилось еще гаже, казалось, что он, как червь, лезет к тебе в душу.

— Почему на работу не идете? — спросил он.

— Хочу детей сама вырастить, — ответила Оля просто. — Мне здоровье детей дороже всех денег, — добавила она.

Одобрив ее решение, он вдруг неожиданно заговорил о том, что хочет найти для своего сына гувернантку:

— А не хотите ли вы позаниматься с моим сыном? Я буду за это платить хорошие деньги.

Такая постановка вопроса озадачила Олю, она не знала, что и сказать. Как бы превращая все в шутку, стала говорить быстро, не давая ему подумать:

— Мы люди маленькие, и запросы у нас такие же, а Вашему сыну, соответственно, и воспитание нужно педагогическое.

Ничего не возразив, он ответил:

— Звоните, если надумаете, я буду ждать.

У Оли на душе после этой встречи остался очень неприятный осадок, больше она не хотела попадаться ему на глаза. Потом начались звонки домой, начальник продолжал вносить негатив в ее жизнь:

— А где ваш муж? — спрашивал он.

— Уехал в город старшим автобуса, — отвечала Оля.

— А вдруг автобус сейчас сломается, и он уже сегодня не приедет? — какая-то странная идея всегда витала в мозгах этого человека.

Продолжая в таком духе, он старался психологически вывести Олю из себя. Хорошо, что с нервами у нее было все в порядке. А вот Олину подругу, Таню, которая жила вместе с мужем, уже отбывшим здесь наказание, он довел «до ручки».

Муж у Татьяны был непьющим, и жили они хорошо. Но тут нашему начальнику захотелось поставить Таню в такое положение, чтобы она полностью от него зависела и подчинялась ему. Он знал, что Татьяна дружит с Олей и часто бывает у той в гостях. Ему зачем-то надо было разузнать, какой климат у Оли и Анатолия дома, чем и как живет эта семья. Как-то вечером он подослал женщину легкого поведения в квартиру, где находились Татьянин муж со своим другом. Та пришла с водкой, предложила составить компанию. Ее впустили, пригласили за стол, а она, согласно заданию, сама пьет, чужих мужчин спаивает, домогается и лезет с поцелуями. В это же время Сергей Иванович вызвал Татьяну к себе в кабинет. Она вначале не поняла, в чем дело, а он, слово за слово, свое толкует:

— Где, Танюша, твой муж?

— На рыбалку ушел, — не задумываясь, ответила она.

А он потихоньку подвел ее к окну, приобнял за талию и бинокль в руки сует:

— На, посмотри в бинокль. В тот дом, что напротив.

Татьяна бинокль взяла, посмотрела, куда указывают, а там, прямо перед ней, сидит ее драгоценный супруг в обнимку с той «мадам». Тут, конечно, у нее дар речи потерялся, она на раздирающих душу эмоциях на все, что ей говорил начальник, согласилась.

После этой провокации все ее благополучие как-то рухнуло в один миг. И с Олей она поссорилась. Потом очень много проблем было у нее в семейной жизни, завела какой-то роман с осужденным, все пыталась кому-то доказать, что она должна жить лучше, чем все остальные. Поломал начальник ей всю ее жизнь, но с мужем они не разошлись, и после закрытия колонии уехали вместе к себе на родину.

Через несколько месяцев к Сергею Ивановичу вдруг приехала жена. И все были очень удивлены, ведь он всегда говорил, что не женат. А мальчик Жора, когда у него спрашивали о маме, отвечал, что у него мамы нет, или обзывал маму «сукой и стервой». Те, кто слышали это выражение от пятилетнего ребенка, конечно, ужасались, и потом долго размышляли о том, что вырастет из этого мальчика с таким папиным воспитанием.

Но мама Жоры неожиданно приехала, и оказалась довольно приятной внешне и воспитанной женщиной. Потом она даже работала в школе преподавателем музыки. Ходило много слухов о том, что муж очень издевался над ней, что он очень тяжелый человек, и она, как могла, терпела его, а после срывалась и уходила в запой. Она просто снимала таким методом стресс. Многие жалели ее и даже сочувствовали. Оля тоже всегда относилась с пониманием к ее жизни, ведь жить рядом с таким человеком, ощущать постоянно его присутствие, выслушивать его речи и нравоучения сможет не каждая женщина, а она терпела все эти издевательства ради своего ребенка.

А потом в зоне случился очень неприятный инцидент. Один осужденный ушел в побег, его очень долго искали, все сотрудники находились в лесах уже не одни сутки. И вот, наконец, беглеца удалось обнаружить. При задержании он оказал сопротивление и, угрожая ножом, бросился на сотрудника, в связи с этим были применены средства защиты и силой надеты наручники. Его доставили в изолятор. От еды он отказывался, и начальник вечерами ходил проводить с ним беседы. О чем и как он с ним беседовал, никто не знал, но спустя два дня осужденному внезапно стало плохо. Когда доктор пришла его осмотреть, начальник запретил пускать ее в изолятор, а спустя несколько часов этот осужденный умер. Только тогда у него началась паника: начальник принялся всех уговаривать давать одинаковые показания, иначе, мол, все вы будете виноваты в его смерти.

Экспертиза признала, что осужденный умер от сердечной недостаточности, но суд все равно состоялся. Оля с Анатолием переживали за это происшествие больше всех, ведь Анатолий занимал должность начальника отдела безопасности, а это значит, что это он должен был нести полную ответственность за судьбу и безопасность осужденных. Выходит, он не досмотрел, что в изоляторе по ночам творилось что-то непонятное. И ведь вся дежурная смена молчала, что самое главное. Оля, как могла, успокаивала мужа. Убеждала, что он ни в чем не виноват, что его вины в смерти этого человека нет.

Все осложнялось тем, что Анатолий, находясь на этой должности, еще при прежнем начальнике заимел много врагов, которые хотели, чтобы он вообще уехал с этой колонии. Он был слишком честным и порядочным, но многих это не устраивало, иным же самим хотелось занять эту должность — они прослужили тут десятки лет, а тут приехал молодой лейтенант, и чуть ли не сразу — такая должность! А ведь для кого-то должность начальника отдела безопасности могла бы дать возможность обогатиться за счет осужденных, ведь там сидело в то время немало очень состоятельных людей. Но Толя таким не был, он считал, что работать и жить надо честно, чтобы потом детям не было стыдно за поступки их отца.

Когда начался судебный процесс, Анатолий сразу решил говорить правду, да вроде и придумывать ничего не пришлось. И хотя на него давили со всех сторон, он решил стоять на своем. Поначалу все шло гладко. Он дал показания в суде первым, вышел и решил сходить в кафе, перекусить, вроде и опасаться было нечего, ведь все сотрудники давали на предварительном допросе такие же показания. Но потом начались неожиданности — почему-то все отказались от своих слов. Позже Толя узнал, что их заставили все сказать иначе, что начальник им угрожал увольнением и еще кое-чем, лишь бы они показали на то, что во всем виноват Анатолий. Однако суд — не «шарашкина контора», судья разбирался основательно и, в итоге, пришел к верному выводу. Заговорщиков уличили в клевете, в чем они сознались, и дали, наконец, правдивые показания. Суд признал действия начальника незаконными и приговорил его к условному сроку без права занимать руководящие должности.

Конечно, кто-то радовался, что так все закончилось, но некоторые так и оставили затаенную обиду в душе. Им очень хотелось избавиться от Анатолия, они готовы были отомстить любыми путями. Особенно зол был на него один сослуживец. Он жил со своей семьей в том же подъезде, что и Оля с Толей. И до этого суда никто и не догадывался, какие истинные чувства царили в его душе. Он всегда был добр с детьми и с Олей. Никогда не выказывал какую-то неприязнь к Анатолию. Но, видимо, он настолько умело скрывал в себе эту ненависть, так научился лицемерить, что ни одна живая душа не могла бы догадаться об этом.

Жена у него была очень добрая женщина, она работала в школе учителем. Интеллигентка до мозга костей, очень красивая и умная женщина, высокая, стройная блондинка, всегда очень ухоженная сама, и дома у них всегда был идеальный порядок, она несла по жизни свой крест в виде непутевого мужа. И — то ли от гордости, то ли, наоборот, от унижения (муж постоянно пил, устраивал дебоши, гулял с женщинами, унижал ее) — она держала себя как бы на одну ступеньку выше других. Осуждать ее, конечно, за это не стоит. Они воспитывали сына, очень хорошего и умного мальчика, похожего на маму и внешностью, и характером. Впоследствии он поступил в военное училище и связал свою судьбу с армией.

Так вот, этот таинственный прежде и явный ныне «мститель», вынашивая в себе тайные планы мести, очень надеялся на то, что Анатолия накажут, и наконец-то он избавится от этого неподкупного сослуживца. Да и должность могла освободиться. Вдруг повезет? Но суд прошел, а его тайные желания не исполнились. Но, как оказалось, история на этом не закончилась — стали появляться какие-то жалобы, недовольство вынесенным приговором. И вот родственники погибшего осужденного потребовали повторного пересмотра дела. «Тайный мститель» был на седьмом небе от счастья, он бегал по поселку, развешивая объявления о повторном разбирательстве, с пеной у рта доказывая всем, что наконец-то суд во всем разберется справедливо и вынесет наказание настоящему виновнику смерти осужденного.

Многие сотрудники очень нервничали, потому что все процедуры пришлось пройти по новой. Но Анатолий и на этот раз стойко и мужественно переносил все испытания, что выпали на его долю. Потом, спустя много лет, он будет вспоминать эти события, как страшный сон, которого и врагу не пожелаешь. После проведения повторного вскрытия, не найдя ничего нового в показаниях свидетелей, решение суда, вынесенное первой инстанцией, было признано правильным, соответствующим закону.

Начальника, осужденного условно, уволили с должности. После его отъезда зона вздохнула с облегчением — все сотрудники и их семьи, даже осужденные, почувствовали какую-то свободу. Казалось невероятным, что один человек мог настолько затерроризировать всех людей своими манипуляциями, он сделал их зависимыми от обстоятельств, от чужих поступков. Он имел огромную власть над людьми, особенно с надломленной психикой, неуверенных в себе и в своих близких. Он жил чужими страхами, ему доставляло удовольствие причинять людям неприятности.

Жизнь продолжалась. Должность начальника колонии долгое время оставалась вакантной, пока, наконец, не появился новый преемник. Пожалуй, это был самый смешной и несерьезный человек, которому только могла достаться такая серьезная должность. Звали его Николаем Ивановичем. Он был подполковник, невысокого роста, очень подвижный, веселый и немного трусливый, как потом показала практика. На новое место он приехал один, жена и дочь остались жить на старом месте, да и кто бы захотел менять поселок городского типа на глухой таежный, находящийся в ста двадцати километрах от города по бездорожью. Как оказалось потом, и он сам, как потом узнали сотрудники, приехал всего лишь заработать очередное звание и больший оклад перед пенсией. То, чем жила эта колония, его совершенно не интересовало. Складывалось такое ощущение, что он пришел не работать, а играть в игрушки, до того все его действия со стороны казались детскими и нелепыми.

В это же время освободилась и должность заместителя начальника колонии. Претендентов на эту должность было много, в том числе, и Анатолий. Но и сосед Анатолия, этот злобный «таинственный мститель», спал и видел себя в этой роли, и в голове у него зрел план. Ради получения этой должности все средства хороши, так думал он. Выяснив, что когда-то они с Николаем Ивановичем служили вместе на одной зоне, он тут же пригласил его в гости на правах старого знакомого. Тем же вечером организовал шикарнейший стол. «Мститель» расстарался — он умел прекрасно готовить, про таких обычно говорят: у него «золотые руки». Большим умом он не отличался, будучи вместо этого богат на желчь и зависть. А венцом его хлопот стало то, что после обильного застолья он попытался подложить под своего нового начальника собственную красавицу-жену… Вот до чего довела жажда новой должности! Но, — увы и ах! — для него, и, к счастью для его жены, из этой затеи ничего не вышло. Николай Иванович оказался человеком чести и очень благоразумным. Своим заместителем он назначил Анатолия — честного, порядочного, работящего и надежного парня.

Дети росли, требовали больше внимания, но он только в отпуске мог побыть со своей семьей. Поэтому каждый год, летом, они все вместе ездили к родителям в ближнее зарубежье, там отдыхали, делали какие-то покупки, покупали одежду детям. На обратном пути они загружали целый багажник машины фруктами: яблоками, грушами, алычой, и все это богатство везли на Урал. Ведь там, в тайге, фрукты были в диковинку, а они привозили их целыми ящиками, угощали всех своих соседей, знакомых. Оля делала какие-то заготовки на зиму, варила варенье, компоты. Ведь зимой все это съедалось с большим аппетитом.

Да, все, вроде, было хорошо. Конечно, было много неприятностей на работе. Как без этого! Но Оля с Анатолием совместными усилиями справлялись со всеми трудностями. Когда люди живут одной целью, когда люди уважают друг друга, когда ценят друг друга, у них все получается. Наши герои стремились во всем быть опорой друг другу, старались не огорчать друг друга, и жизнь улыбалась им. Наверное, они это заслужили.

Зимой морозы достигали пятидесяти градусов. И тогда кругом стоял очень густой ледяной туман, в котором идущего человека не видно было уже на расстоянии двух метров. Но даже в такие морозные дни осужденные жили и работали в обычном режиме, заготавливали лес, ведь план надо было выполнять при любых условиях. Многие годы на лесозаготовках работали так: зимой рубили, а весной сплавляли по рекам. Но наступило такое время, когда сплав леса по горным рекам стали запрещать, мотивируя тем, что это загрязняет природу. Какое-то время пытались вывозить его лесовозами. Но надо понимать, что отдаленность поселков от цивилизации слишком велика, ведь некоторые располагались глубоко в тайге, в сотнях километров от нормальных дорог, а в некоторых местах дорог вообще не было. Техника от такой нагрузки не выдерживала, постоянно ломалась, а затраты на топливо, запчасти и ремонт были несоизмеримо огромны. Вот тогда-то и стали закрывать лесные колонии, как нерентабельные. Вместе с этим и сами поселки оказались никому не нужны — слишком тяжелой обузой они были для государства. Осужденных стали развозить по другим колониям, где они могли с большей пользой для государства отбывать свой срок. Офицеров, прапорщиков и их семьи переселяли туда, где для них была работа.

Анатолию предложили равноценную должность в соседнем поселке, который располагался в тридцати километрах от прежнего, правда, еще дальше в тайгу. Другого выбора у них не было, и пришлось туда переехать.

Их заселили в огромный дом, очень красивый, хотя и еще не совсем достроенный, в нем отсутствовало отопление. Но Анатолий решил, что эту проблему он исправит сам. Начинали потихоньку привыкать к жизни на новом месте.

Поселок располагался в очень красивой местности. В отличие от предыдущего, он был очень чистый, а дома были расположены так, что транспорт не заезжал в жилую зону, где жили сотрудники с семьями. Зона с осужденными находилась отдельно, и существовала как бы сама по себе. В середине поселка находились детский сад и большая игровая площадка. Все дети играли там и всегда были на виду у мамочек: стоило только выглянуть в окошко — и всех видно, как на ладони. Недалеко, метрах в ста от поселка, протекала широкая речка, а по берегам росли земляника и смородина. Олины дети часто самостоятельно бегали собирать землянику, получалось и с куста полакомиться, и в туесок какой собрать. С ними всегда находился их друг — собака по кличке Лорд. Это был огромный четырнадцатилетний пес породы колли, он был уже старый и плохо видел, поэтому нюх заменял ему зрение. Достался он Оле и Анатолию по «наследству» от бывшего начальника колонии. Многие годы собака жила у Петра Петровича Иванова, но так как он заболел и вынужден был срочно уехать жить в Москву, чтоб продолжать свое лечение, Лорда ему деть было некуда, с собой они его взять не могли, тогда они и предложили Оле оставить его у себя, и дети очень рады были такому приобретению.

Вначале Лорд очень скучал по своим хозяевам, так, что даже ничего не ел целую неделю. Дети постоянно пытались как-то развеселить его, брали всегда его с собой гулять, и постепенно собака стала привыкать. Правда, иногда он все же слегка покусывал Машкины «тылы», но Мишкин авторитет собака сомнению не подвергала. А когда вся семья переехала жить на новое место, собаку забрали с собой, и Лорд быстро стал осваиваться на новой территории. Вначале он был «приличным», воспитанным домашним псом и прилежно караулил дом, а на мир смотрел только через решетку забора. Но постепенно дети научили его прыгать через калитку и показали ему все лазейки в заборе, где можно было беспрепятственно выйти на волю. Так собака на пятнадцатом году жизни познала все радости свободного передвижения. Лорд всегда старался не отставать от Мишки, ведь это был теперь его новый хозяин, которого всегда нужно было сопровождать. Он обожал, когда его чесали. Падая, подставлял бок, и был готов часами лежать и терпеть эту процедуру. В жаркие дни, найдя прохладное местечко, он мог часами лежать, абсолютно не двигаясь.

Однажды Анатолий повез Мишку в больницу на прием к врачу. На улице стояла ужасная жара, и собака с самого утра лежала, не шелохнувшись. Сначала Оля не придала этому значения. Как обычно, утром вынесла ему миску с едой и ушла домой, но спустя какое-то время обнаружила еду нетронутой. Тут Машка вдруг заметила, что Лорд уже слишком долгое время не движется. Он лежал около дома, вытянувшись, еле дыша. Нос у него был совсем сухой, и даже в нескольких местах появились трещинки, глаза его были плотно закрыты. Оля с Машкой пытались напоить его водой, но все было безрезультатно, собака не реагировала. Был уже вечер, они перетащили его в тень, и ушли домой. На душе было очень тяжело. Машка плакала. Оля, ожидая непоправимое, решила, что завтра попросит осужденного похоронить собаку, даже приготовила покрывала, чтобы завернуть его. С тяжестью на сердце они заснули. Проснувшись утром, Оля первым делом вышла на улицу. И каково же было ее удивление, когда к ней, требуя еды, подошел живехонький Лорд, весело помахивая своим шикарным хвостом! После этого случая все начали звать его притворщиком и лентяем.

После обеда из города приехали Мишка с папой. Они привезли с собой очень красивые ракетки для игры в бадминтон, а вместо воланчика — ярко-голубой шарик из пенопласта, которым так здорово было играть. Даже Оля с Толей играли, не говоря уже о детях. Всем было очень весело, только Лорд лежал в стороне и с ненавистью смотрел на этот летающий над плацем голубой мячик, который постоянно на него падал, и ему приходилось часто менять место своей лежки. Наступил вечер, все разошлись по домам. Когда же утром дети выбежали на улицу, их удивлению не было предела. По всему плацу, где они вчера играли в бадминтон, были разбросаны мелкие голубые частички, в которых дети признали остатки шарика. А Лорд лежал в этих мелких частичках и смотрел на всех очень даже счастливыми глазами, что выражал этот взгляд — всем было ясно:

— Теперь вы будете играть со мной, а не с каким-то там голубым шариком.

Дети были очень опечалены, но Оля с Анатолием только посмеялись над этим происшествием и дали детям дельный совет:

— Нельзя забывать своих верных друзей, особенно животных, им надо уделять внимание всегда. И еще, надо все свои игрушки убирать на место.

Шарик, конечно, они потом еще купили, но после этого случая дети всегда помнили о случившемся и убирали его после игры.

Время тогда было тяжелое. Осужденные питались плохо. Это сейчас государство — плохо ли, хорошо ли, — но все же кормит их три раза в сутки, а раньше они питались исключительно за свой счет, как поработают — столько и получат. Многие жили впроголодь, от голода порой падали в обморок. И использовали любую возможность, чтобы раздобыть еду. Ходили в лес, собирали ягоды и грибы, чтобы принести в поселок и обменять на хлеб и крупу. Иные шли в поселок и искали работу, чтобы заработать на хлеб: кололи дрова, столярничали-плотничали или что-то делали в огороде.

Оля часто вспоминала одного осужденного, отбывал он срок за убийство жены. Вечером пришел домой с работы, а она в постели с любовником. Побил ее и ушел, утром вернулся, а она — мертвая. Дали ему семь лет, половину срока отсидел в тюрьме, потом вывели его на вольное поселение, вот он и отбывал остатки срока здесь, в лесу. Срок его уже подходил к концу, когда от дочерей стали приходить письма с требованием отписать им квартиру, потому что они замуж вышли и теперь им жилье нужней, а он, мол, все равно в тюрьме сидит. Угрожали, что все равно никогда не простят его за то, что маму убил. Он спрашивал у них в письмах, куда же ему после отсидки деться и где жить, так они ему предлагали наняться в строители и жить где-нибудь у хозяев, так как домой они все равно его не пустят. Конечно, он отказался отписать им квартиру, уехал по окончанию срока к себе домой, как сложилась в дальнейшем его судьба — неизвестно.

Но то, что умел он хорошо строить, — это правда. Анатолий как-то попросил его построить им баньку, так он за несколько дней из готового сруба такую баньку сделал, всем на удивление! Внутри всю ее реечками обил, так хорошо получилось. Потом, когда весна наступила, он помогал им делать теплицу в огороде, делал все аккуратно и качественно, конечно, не бесплатно. Оля всегда за работу ему продукты давала, он был ей за это благодарен. Только Лорд всегда недружелюбно относился к нему, всегда облаивал. Но на то и собачья служба — дом охранять и близлежащую территорию, да на всех лаять, кто мимо дома проходит.

Однажды Оля вынесла псу целую кастрюлю пшенной каши, он понюхал ее, есть сразу не стал и пошел дальше лаять. А осужденный увидел эту кашу и говорит:

— Если бы мне такую кашу давали каждый день, то я бы согласился день и ночь около забора лаять.

Вот так голодно им тогда жилось.

Но потом случилось такое, что всем жителям поселка, не только осужденным, но и сотрудникам, пришлось выживать в крайне тяжелых условиях. В тот год стояла морозная и снежная зима. Снег падал, не прекращаясь, несколько дней, дороги все замело так, что никакая техника уже не могла пробиться в город за продуктами. Ситуация усугубилась, когда закончились запасы топлива. Помощь из города задерживалась — кто захочет ехать в тайгу за сто двадцать километров, с большой вероятностью встать на дороге и замерзнуть? Обычно в хорошую погоду раз в две недели приходила торговая машина с продуктами. Но тут случилось так, что про поселок как будто забыли, а ведь, помимо осужденных, в поселке находилось около четырехсот человек, которым каждый день что-то надо есть.

Полки в магазинах совершенно опустели. Мука на складах закончилась, хлеба нет. Газ у людей тоже весь подошел к концу, хорошо, у кого в домах печки есть — готовили на них. Те, у кого были какие-то запасы, — делились с соседями, но много было и таких семей, которые жили одним днем, и покупали продукты лишь по мере необходимости. В один из этих тяжелых дней дети пришли из школы и рассказали о происшествии:

— Сегодня наша Ира упала в обморок на уроке. Вызвали врача, стали разбираться, что с ней? Оказалось, что она уже три дня ничего не ела, потому что у них дома вообще ничего нет.

Все дети стали предлагать ей кто печеньку, кто баранку. Учителя напоили девочку сладким чаем.

Эта голодовка длилась около полутора месяцев. Транспорт выйти не может — заправить нечем, солярки нет! И хорошо, кто-то из старожилов вспомнил, что раньше на просеках в лесу оставляли бочки с соляркой! Но до этого топлива надо было идти на лыжах около двадцати километров. Вызвались добровольцы из числа осужденных. Конечно, в сопровождении сотрудников. Брали рюкзаки, котомки: ставили туда по десять-двенадцать пластиковых бутылок из-под лимонада, и шли в тридцатиградусный мороз в тайгу, чтобы принести солярки. Некоторые даже по несколько раз ходили. Таким путем наносили топлива, заправили им бульдозер, и он пошел чистить дорогу в сторону города.

Со стороны города тоже вышел транспорт, чтобы пробить дорогу. Оказалось, что одному человеку все же удалось на лыжах выбраться из тайги, и он прямиком отправился на местное телевидение (видимо, уже не веря ни во что другое), где и сообщил, что в тайге голодают и замерзают люди.

Несколько дней спустя в поселок, наконец, завезли продукты. Хлеб был черствым, ведь машина шла почти трое суток, но люди все равно покупали не меньше десяти булок — про запас. Все, что привезли в магазин, было разобрано за несколько часов, люди изголодались.

А дети! Как радовались дети, когда, наконец, привезли хлеб! Они прыгали, хлопали в ладоши и кричали: «Хлеб привезли! Ура! Ура! Хлеб привезли».

С тех пор у Оли выработалась привычка всегда все покупать в запас. И сколько бы лет не прошло с той поры, она всегда будет брать продуктов много: а вдруг опять случится голод. Нет ничего страшней на свете, чем смотреть в голодные глаза детей. Они молчат, а ты по глазам видишь, как им хочется есть. И хотя семья Оли благополучно пережила этот период голодовки, у них в жизни еще будет такой момент, когда Оля снова увидит этот несчастный взгляд своих детей. Тогда она поклянется, что больше никогда не позволит загнать себя в такую ситуацию, чего бы ей это ни стоило.

В ту страшную и голодную зиму выживали любыми способами и осужденные. Рядом с Олиным домом строилась баня — для оперативного работника ее строил вечерами осужденный, который всегда вызывал у Ольги какое-то отторжение. Она всегда предупреждала детей, чтобы они не подходили к осужденным, особенно к этому. Кличка у него была «Лис», никто не мог понять, почему его так зовут. Наверное, потому, что он очень хитрый? И вдруг в поселке начали замечать, что стали пропадать домашние кошки. Жаловались соседки, а тут вдруг и у Оли кот куда-то пропал. Вначале она подумала: может, где гуляет, кот ведь. Но прошел месяц, а Яшка так и не появился.

А потом люди узнали, что этот «Лис» за то время, что занимался строительством бани, съел восемнадцать кошек: он хвастался перед своими собратьями, что из одной кошки получается тридцать два пельменя. Жители поселка были в шоке, когда узнали об этом. Рядом с ними ходил человек, который легко убивал. А если бы что-то другое ему захотелось покушать? Например, мяса ребенка? Это было очень страшно.

Спасло его то, что после случившегося его сразу увезли в другую зону, а то многие сотрудники тоже устроили бы ему «пельменную» жизнь, в отместку за жизнь своих кошек.

Каких только историй не случалось за годы, что Оля прожила со своей семьей в колониях! Копились не только плохие, но и забавные воспоминания, благо дети не давали ей скучать, вызывая бурю положительных эмоций своими проделками.

Около дома, где жила Оля, была проложена сливная канава. И труба, что была выведена у них с кухни, лежала прямо на земле, в открытом виде, и так как туда стекали все остатки после мытья посуды, то, естественно, это место для себя облюбовали вороны и сороки. Самым неприятным было то, что они много каркали, эхо разносило по трубе этот ужасный крик, и все было слышно в доме. Сколько раз гоняли их дети, пытались засыпать это место опилками… Напрасно! Вороны все равно слетались к излюбленному месту. И вот однажды Мишка с Машкой, ничего не сказав родителям, решили поставить капкан — они нашли его в старой сарайке, видимо, бывшие хозяева ставили на крыс.

Вскоре после этого Оля была дома одна. Вдруг у себя на крыльце она услышала какой-то непонятный стук… Через некоторое время стук раздался снова. Никого рядом не было, в дом так никто и не зашел. Ей стало интересно, что там такое творится? Вышла она на улицу, а за дверью, прямо на ступеньках сидит огромная ворона, смотрит Оле в глаза, каркает, а на лапе у нее — капкан! Помощи пришла просить, видимо, решила Оля. Но что с ней делать? В руки брать ее страшно! Надо как-то избавиться от нее… Позвала она Лорда, подумала: собаки же едят птиц, может быть, съест эту ворону, расправится с ней — все же какой-никакой защитник… Но Лорд на ворону никак не отреагировал. Ну, думает Оля, придется ей самой расправиться с птицей. Принесла лопату, замахнулась, да не тут-то было — рука не опускается! А ворона стоит перед ней и по-прежнему прямо в глаза смотрит. Пошла Оля за второй лопатой: одной кое-как придавила ворону, а другой стащила капкан с лапы. Ворона еще постояла немного, как будто никак не могла поверить в то, что на лапе уже ничего нет, оправилась немного от стресса и сделала первый прыжок, потом все быстрей начала скакать и, наконец, взлетела. И тут только собака превратилась в охотника. Лорд вдруг залаял и бросился догонять ворону, но та уже поднялась на метровую высоту от земли, и он не успел ее цапнуть. Когда птица улетела, собака еще долго лаяла ей вслед, виновато оглядываясь на хозяйку.

Оля долго думала, что же сделать с этим капканом, чтобы дети больше не сумели применить его по назначению. Припрятав его в надежном месте и заложив дровами, Оля пошла со спокойной душой домой. Когда Мишка с Машкой пришли домой из школы, она рассказала им всю историю, а они очень расстроились, что не видели всего этого своими глазами. Ведь, оказывается, они мечтали посадить ворону в клетку и сделать ее ручной. Но Оля прочитала им лекцию о том, что нельзя ранить птиц и животных, а еще нельзя сажать в клетки, лишая при этом воли. Дети поняли, что капканы и ловушки запрещено ставить для птиц и животных, потому что они могут пострадать от этого или навсегда остаться покалеченными.

С наступлением зимы дети наделали много кормушек для птиц, ведь зимой им живется очень голодно — земля замерзает и покрывается снегом, и трудно найти пропитание, а они на своем горьком опыте уже знают, что такое голодать. Поэтому каждый день Мишка с Машкой брали немного крупы и хлебушка, чтобы засыпать в кормушки для маленьких пташек. И, как будто в благодарность за зимнюю заботу о пернатых, ранней весной в их скворечник заселился скворец и вывел там маленьких скворчат. Дети даже летом подсыпали туда в кормушки хлебушек, и воробьи со всей округи устраивали драки из-за этих крошек.

Служба Анатолия протекала в своем режиме, дома он по-прежнему появлялся редко, большую часть времени находился в зоне.

Так совпало, что, когда Оля и Анатолий переехали жить в этот поселок, туда назначили начальником человека нового. Как говорят, «со стороны». Методы его работы сразу не понравились Анатолию, и он никак не мог найти с ним общий язык. Слишком лояльное отношение к осужденным, панибратство и личные связи дали почву для зарождения слухов и сплетен не в пользу всего руководящего состава, включая самого Анатолия. Этого начальника сняли с должности всего через три месяца, с формулировкой «за связь с осужденными». К смене начальников тогда все привыкли, они менялись слишком часто, наверное, время было такое. Нового в этот раз привезли представлять очень быстро. Эту кандидатуру все хорошо знали, так как он был частым гостем в колониях. Репутацию он имел хорошую, слыл честным, порядочным и добрым человеком. Анатолий его знал еще с тех времен, когда был курсантом: они учились вместе в одном учебном заведении. Но ведь не зря говорят, что власть людей портит. Так и тут, как оказалось, от честности и порядочности не осталось и следа. Работа с новым начальником пошла не очень хорошо. Анатолий стал ощущать какую-то неприязнь со стороны руководства, появилась какая-то недосказанность.

Игорь Михайлович часто уезжал в город — там у него была семья. Во время отсутствия начальника Толе приходилось всю его работу и свою делать одному. Иногда Игорь Михайлович не приезжал в зону по две недели, да и надо вспомнить, что та голодовка в поселке тоже прошла без него. Все это время он находился на больничном и жил в благоустроенной городской квартире со своей семьей. Зато, когда транспорт с продуктами пробился в поселок, он тут же приехал следом и гордо заявил, что это он все привез для людей. Тогда люди заметили, что у него на погонах появилась еще одна звездочка, — он стал полковником. Выходит, люди замерзали, голодали, кое-как выживали, а он за это звание получил. Конечно, случаются в этой системе такие мерзкие случаи, но вот этот, пожалуй, один из самых омерзительных. Этим были возмущены все жители поселка: как могло случиться такое, что Анатолий работал все дни и ночи, стараясь помочь всем выжить, когда положение людей было бедственным, а вся слава досталась другому — тому, кто не имел к этому никакого отношения! После этого случая, встречая на улицах города Игоря Михайловича, Оля смотрела ему прямо в глаза, но он всегда опускал взгляд. Хотя трудно было поверить в то, что в нем просыпалась какая-то человеческая совесть, или он испытывал стыд. Такие люди, к сожалению, живут только ради собственной выгоды, их совершенно не интересует жизнь и судьба других. К великому сожалению, таких людей работает много в системе исполнения наказаний. Чему они могут научить осужденного? Как они могут потребовать от него что-то хорошее, доброе, честное, если сами не знают значения этих слов?

А Оля по-прежнему большую часть времени проводила одна. Муж постоянно находился на службе. Днем, конечно, она была занята детьми, жила их проблемами и заботами, а вот вечером на нее иногда наплывали воспоминания о детстве. Эти воспоминания всегда вызывали у Оли тоску в душе, и потом она каждый раз долго убеждала себя, что ничего этого уже нельзя вернуть назад, и то прошлое никогда не повторится, и вернуться в те места она уже никогда не сможет. Оля с грустью вспоминала своих родителей, которых уже давно похоронили, но особенно ее огорчало то, что ее две сестры живут очень далеко, и они не имеют возможности видеться годами. Оля всегда с завистью смотрела на знакомых, которые собирались в отпуск к своим родителям. Ей не пришлось испытать этого. Она знала, что ей с детьми ехать некуда, и их никто, никогда и нигде — не ждет.

Отбросив тяжелые мысли, Оля продолжала взрослую жизнь, со своими проблемами и трудностями, с которыми ей необходимо было справляться самой, без чьей-либо подсказки и помощи. Она училась жить с нуля, собирая по крупицам собственный жизненный опыт, ведь надеяться ей было не на кого. И пока что все у нее получалось.

Но вот опять пришли неприятные вести, стали просачиваться слухи, что все лесные поселки закрывают, а это значило одно: снова надо готовиться к переезду. Но куда? И зачем?

Пришло предложение переехать в поселок городского типа, который располагался в нескольких километрах от шахтерского городка. К тому времени все шахты уже были закрыты, и люди, что там работали, были безработными. Кто смог получить сертификаты — те разъехались по городам, остальные выживали тут, в бывших шахтерских поселках, в свое время процветавших и живущих совсем другой жизнью, нежели той, к которой привыкла Оля. Пьянство, наркомания, воровство и насилие процветало в этих богом забытых трущобах.

Оле и Анатолию в этот раз повезло с жильем: им досталась хорошая двухкомнатная квартира, уже с ремонтом, и соседи в доме попались нормальные, приличные люди. Школа в этом поселке была большая, хорошая — детям понравилась. Оля радовалась, что наконец-то дети смогут учиться в нормальных условиях, посещать разные секции и кружки. Самым любимым предметом у них была математика, и новая учительница сразу оценила достойный уровень знаний детей, стала заниматься с ними дополнительно. Она старалась дать им больше знаний, очень скрупулезно относясь ко всему, что касалось ее занятий. Дети, конечно, были очень довольны своими преподавателями, и их интерес ко всему новому возрастал день ото дня.

Зиму они прожили спокойно, но ближе к весне вдруг выяснилось, что Анатолия вывели за штат, и он подлежит сокращению. А как же столько лет службы в органах?! Где справедливость? Снова жизнь приготовила испытание, ведь надо как-то кормить детей. Толя не спал ночами. Безденежье угнетало, не давало дышать легко и вольно. Оля старалась поддерживать мужа, но ничего придумать у них не получалось. В конце концов, с ними поступили не по закону, и Толя собирался ехать на прием к генералу, ведь жить-то как-то надо.

На прием к начальству оказалось попасть не так просто. Первый день Толя так и просидел в приемной, но никакого результата не последовало. Лишь на второй день ему удалось записаться на прием по личному вопросу. Генерал оказался очень порядочным, понимающим человеком, он не стал искать в личном деле каких-то подводных течений, он просто предложил Анатолию новое место службы. Но сразу предупредил, что нелегко, очень сложно и трудно. Анатолию к такому не привыкать — он был тот еще трудоголик, да и выбора особо не было. Иной жизни, кроме привычной службы, он не представлял, поэтому был готов к трудностям и согласился на предложенное место.

Оля переживала, что детям опять придется менять школу, ведь только немного привыкли к нормальной жизни, и вот — снова переезжать. Думая о том, как переехать на новое место, Анатолий решил поехать один. Ведь еще неизвестно, что там с жильем, как получится самому устроиться. Оля думала, что все произойдет быстро и уже готовилась к переезду, но на деле все оказалось намного сложней.

В той колонии царил полнейший бардак, кто кем командовал было совсем неясно: осужденные никому не подчинялись, иногда даже казалось, что сотрудники выполняли задачи, поставленные осужденными. Анатолий с головой нырнул в этот «омут» и начал наводить порядок. Дисциплину среди сотрудников пришлось восстанавливать чуть ли не с нуля. В ход пошли разные методы, вплоть до увольнения особо лояльных к осужденным сотрудников. Иногда такой метод срабатывал очень эффективно.

О квартире удалось договориться с большим трудом, причем в том виде, в котором ее передали Анатолию, эта квартира для жизни была совсем непригодна, — требовался большой ремонт. Сам Анатолий так глубоко погрузился в работу, что даже не замечал, как проходят дни. Колония была смешанная, срок отбывали и мужчины, и женщины. Естественно, выявилось много нарушений. Климат там был райский, жара — больше тридцати градусов, все чувствовали себя, как на курорте. Анатолию было сложно вливаться в работу, незаметно прошел месяц и наступил второй.

Все это время Оля жила с детьми «на чемоданах». Оставленные мужем деньги закончились. А так как основные вещи Анатолий забрал, холодильника не было, готовить приходилось понемногу каждый день, продукты уходили быстро. Запасы закончились и осталась одна лишь гречневая крупа. И вот, отварив эту крупу в большой миске, Оля добавляла в нее маргарин и, разогревая небольшими порциями, кормила этим детей. Но одной гречкой сыт не будешь, и дети постоянно испытывали чувство голода. Оле было мучительно видеть их бесконечно голодный взгляд, и казалось, что это никогда не закончится. Они ожидали Анатолия каждый день и каждый вечер, с надеждой ходили встречать все вечерние рейсы автобуса, но он не ехал. Как это страшно — смотреть детям в глаза, когда они понимают, что ты им ничего не можешь дать, и молчат, а сами хотят есть. Вроде ведь и не война, и люди кругом живут, но вот не к кому им было обратиться за помощью. Они остались одни.

Чтоб прокормить детей, Оля решила что-нибудь продать. Она вспомнила, что сослуживец Анатолия, Артур, хотел купить у них сейф. Она предложила ему этот товар, Артур сразу же согласился: то ли он почувствовал, что Оле нужны деньги, или так совпало, но он тут же ей отдал сто рублей, а вечером забрал и сейф. И вот со ста рублями Оля с дочерью пошли за продуктами. Вначале ей казалось, что они смогут многое купить, но деньги закончились так быстро, что список желаемых продуктов не был исчерпан и наполовину, правда, два дня после этого они прожили совсем безбедно, и дети были довольны.

Но был и еще один «член семьи», проблема питания которого стояла так же остро, — они завели котенка. Нового любимца они приобрели на рынке, куда ходили покупать Машке кроссовки. Проходя мимо прилавков, они случайно увидели женщину, продающую белого пушистого котенка. И как только они увидели его, сразу поняли, что уйти без этого котенка не смогут. Машка так сразу и заявила, что ей совсем не надо кроссовок, что она еще в старых походит, лишь бы купили этого ей котика. Ну и, конечно, это чудо было приобретено без лишних разговоров. Пушистик был весьма любознательный, в доме не было таких мест, куда бы он не засунул свой маленький любопытный носик. Он постоянно путался под ногами, но, тем не менее, в дом вместе с котенком вошло море счастья, хотя и проблем добавилось не меньше.

Котенок рос, еды требовалось все больше, а питался он исключительно готовой кошачьей едой, правда, иногда ел отварную кильку. Но сейчас на магазинную еду денег совсем не было, а имевшиеся запасы корма тоже закончились. И тогда Мишка решил идти на заработки. Он бродил по заброшенным зданиям, по нежилой территории в поисках проволочек и железок, чтобы сдать их в пункт приема металла. Он целый день лазил в грязи, в каких-то ямах, но зато вечером принес домой 12 рублей, сказав, что это на еду Снежку. Машка быстро сбегала в магазин, купила полкило кильки, Оля отварила ее, и Снежок с огромным удовольствием ел рыбку не один день. Этот день всем запомнился — Мишка смог заработать первые свои деньги и кормить семью.

Через несколько дней, наконец, приехал папа и забрал их на новое место жительства. Он очень гордился тем, что Миша показал себя настоящим мужчиной и в трудную минуту поддержал всех, пусть и не самым привлекательным способом заработка. Но, как гласит поговорка: деньги не пахнут. Так и в этом случае это выражение, наверное, подходит: не важно, как заработаны эти рубли, важно, что они получены честно, а это главное. Потом еще не один раз Мишке приходилось таким путем зарабатывать на хлеб деньги, но он совсем не стеснялся этого, иногда даже гордился тем, что в трудное время он может принести пользу родным. А накормить Снежка — это святое. Животное не должно голодать, ведь мы всегда в ответе за того, кого приручили, — дети хорошо запомнили эти слова из сказки о маленьком принце.

Конец ознакомительного фрагмента.