Робкий босс

Галина Милоградская, 2023

Дима столько лет живёт один, что уже забыл, каково это – быть в отношениях. И симпатия к сотруднице конечно же лишь флирт, ничего большего. Но всякий раз, когда она появляется в кабинете, сердце падает в желудок. Глупо верить в любовь и тем более надеяться на ответные чувства, поэтому всё, что Дима может себе позволить – любоваться Наташей издалека, тайком вздыхая.Сева, конечно, не сводник, а всего лишь Димина правая рука, но смотреть на страдания начальства устал. Этих двух надо просто взять за руку и свести вместе. В этой борьбе всё методы хороши!

Глава девятая

Остаток дня прошёл для Наташи, словно во сне. Она что-то делала, о чём-то говорила, но мыслями была слишком далеко от работы. Мысли остались там, на диване в кабинете Димы. Руки до сих пор помнили мягкость его волос, а перед внутренним взором стоял завораживающе-тёмный взгляд, в который затягивало без возможности вырваться на поверхность.

Проворочавшись полночи, Наташа забылась тревожным сном и к утру чувствовала себя совершенно разбитой. Напряжение, скрутившее вчера, не отпускало, напротив — затягивало внутренности в тугой узел, заставляя сердце стучать с перебоями. Придёт или не придёт? И если не придёт, сможет ли она исполнить свою угрозу и протащить за ухо, как нашкодившего мальчишку, по больнице? Стоило это представить, как стало легче. Наташа задумчиво улыбнулась, в голове зазвучали его оправдания и просьбы отпустить. Она смогла воспроизвести малейшую интонацию его голоса, каждую фразу. Не сдержалась, захихикала.

— Смешной перелом? — раздалось над ухом. Наташа подпрыгнула, резко оборачиваясь — за спиной стоял Дима. Отложив рентгеновский снимок, который держала в руках, Наташа укоризненно посмотрела на него.

— Вы никогда не научитесь стучать?

— Зачем? — он пожал плечами. — Или…я мог застать тебя за чем-то непристойным?

— Извращенец, — проворчала обречённо. Насмешливый взгляд Димы ответил: что есть, то есть. Поднявшись, она обошла его, закрыла окно и кивнула на кушетку: — Раздевайтесь.

— Наталья Сергеевна, так быстро? — распахнул глаза Дима. — Не то, чтобы я был совсем против, но существуют же какие-то правила приличия…

— Дмитрий Николаевич! — от возмущения Наташа задохнулась, стремительно краснея. — Вы когда-нибудь научитесь думать о здоровье серьёзно?

— Хм, — он приложил палец к губам, — конечно, для здоровья это тоже полезно. Но я привык раздеваться перед красивыми девушками для обоюдного удовольствия.

— Дмитрий Николаевич! — зарычала Наташа, стиснув кулаки. Вены на висках пульсировали так отчаянно, что казалось — голова вот-вот лопнет. — На кушетку, быстро!

— Какое рвение, — пробормотал он, посмеиваясь, но спорить больше не стал, покорно снял халат и серую водолазку и лёг на живот. Приподнял голову, насмешливо уточнил: — Или, может, ты хотела, чтобы я перевернулся?

Успев подойти, Наташа молча ткнула его в затылок, заставляя лечь обратно, и со вздохом уставилась на напряжённую спину. Стиснув зубы, начала разогревать мышцы, разминая крепкими пальцами. Дима замолчал, поддаваясь её рукам, охота говорить отпала, осталось только блаженное расслабление, растекавшееся по телу.

— Это не шутки, — тихо проговорила Наташа, массируя каменную трапецию. — Вам действительно надо пройти курс физиотерапии, иначе потом придётся столкнуться с множеством неприятных последствий. С головной болью напряжённого типа вы уже столкнулись. Хотите дотянуть до судорог?

— Я совершенно здоров, — неразборчиво пробормотал Дима в подушку.

— Не обольщайтесь, — Наташа перешла к дельтовидной мышце, перекатывая её под руками. — В вашем возрасте, — продолжила ехидно, стараясь не отвлекаться на упругое, подтянутое тело, — начинают вылезать хронические болячки.

— Хроническая у меня только усталость, — всё так же невнятно ответил Дима.

— Надо больше отдыхать. — Наташа пожала плечами, зная, что он почувствует это движение.

— Наташ, — простонал он замучено, — может, поговорим о чём-то более интересном, чем моё здоровье?

Наташа замолчала, наблюдая за движением собственных ладоней, скользящих по его спине. Действительно, что она завелась? О собственном самочувствии он знает гораздо больше, чем она. И никогда не пренебрегал указаниями врачей, если было что-то на самом деле серьёзное. При таком сумасшедшем ритме, в котором он жил последние годы, не вылезая из операционной, на обычную простуду или головную боль просто не обращаешь внимание. Широкие плечи, узкие бёдра, рёбра под её пальцами — она водила медленно, завершая массаж мягкими поглаживаниями.

— У вас есть родинки? — вырвалось вдруг, прежде чем она смогла подумать.

— Родинки? — удивлённо переспросил Дима.

— Ну, — Наташа смутилась, — родинки, кажется, есть у всех. У меня, например, есть. А у вас? — Она внимательно осмотрела спину и с сожалением отступила на шаг.

— Одевайтесь, — вздохнула, не ожидая, что он ответит.

Дима сел, взял водолазку, но не спешил её надеть. Смотрел задумчиво, держа в руках, потом вскинул глаза и прищурился.

— Есть, — сказал неожиданно. Лучики-морщинки стали глубже, глаза зажглись лукавым огоньком. — Две.

— Правда? — как можно более равнодушно произнесла Наташа. — Покажите?

Он раздумывал примерно десять секунд, испытывая терпение на прочность. И когда Наташа готова была бросить: забудьте, вдруг отложил водолазку и потянулся к шее. Медленно, едва касаясь кончиками пальцев, он поднимался к мочке уха. Наташа затаила дыхание. Дима повернул голову, и в палате стало оглушительно тихо. Небольшая аккуратная родинка прямо за ухом — Наташа едва не застонала от разочарования, когда его пальцы прекратили движение. Сердце грохотало в горле, когда она подошла ближе, потянулась, замерла, почти коснувшись кончиками пальцев. Подняла на него глаза, и в желудке резко образовалась пустота. Он смотрел серьёзно, слишком серьёзно для лёгкого, небрежного разговора. Наташа сглотнула, протолкнула колючий комок по горлу и тихо спросила:

— А вторая?

— Вторая? — Дима хмыкнул, натянул водолазку и подхватил халат. Поднялся — Наташа не успела отступить, пришлось задрать голову, чтобы по-прежнему смотреть прямо в глаза. — Вторая, — прошептал, склоняясь к её уху, — находится в месте, которое неприлично показывать на медицинском осмотре.

Удар сердца. Ещё удар, и Наташа возмущённо ткнула его в грудь, полыхнув пунцовым. Дима послушно отступил, тихо посмеиваясь.

— Извращенец, — проворчала она, окончательно смутившись.

— Не думаю, что ты в полной мере осознаёшь, что означает это слово, — задумчиво протянул Дима. Привычно улыбнулся, склонив голову набок: — На этом приём можно считать оконченным?

— Ой, да идите уже! — махнула рукой Наташа, испытывая настоятельную потребность спрятать лицо в ладонях. А лучше — спрятаться самой, забиться в тёмный угол и там смаковать каждую деталь последнего часа.