Нокаут чемпиону. Первая часть

Галина Маркус

Никто из окружения знаменитого боксёра не понимает, почему он берёт эту проблемную, «особенную» девушку из Выхино на должность своего администратора – разве чтобы не ревновала его красавица-любовница. Но у кого из них – у чемпиона или его новой помощницы – окажется больше проблем? Кто из них возьмёт на себя львиную долю забот и страданий другого: тот, кто окажется здоровее физически или духовно? Да и кто из них больше нуждается в выздоровлении?

Раунд второй

Серый плюхнулся на сиденье, она заняла место рядом. На лице у парня блуждала довольная улыбка.

— Ну, как тебе Викуся? — полюбопытствовал он после того, как они выехали за ворота.

— А тебе? — спокойно спросила Ленка.

— У Гоши отличный вкус. Маринка как приехала тогда в гости с подружкой — Дракон сразу сказал: «Будет моя».

Ленка промолчала.

— Сожрёт она тебя, — с нескрываемым удовольствием сообщил Белозерцев.

— Зачем? Чем я ей мешаю?

— А ничем. Не нужны ей здесь никакие девочки-администраторы. Хоть ты и не представляешь опасности — но зачем Вике, чтобы кто-то ещё влиял на Мелихова?

Правда-матка в Серёгином исполнении вызвала не обиду, а злость.

— А ты чему радуешься? — прищурилась Ленка.

Парень сделал неопределённую гримасу.

— Ну… да так… Ладно… У нас с тобой шопинг намечается. Шеф дал кучу бабок — разгуляемся. Покажу тебе классный ресторанчик. Меня Райкин борщ уже достал, один жир плавает.

Ленке не хотелось поддерживать разговор, но Серый был в ударе. Он всё говорил и говорил — про Раю, Светку, Игоря, не замечая, как повторяется. Потом перешёл к собственным спортивным достижениям — девушка поняла, что Белозерцев считает себя чемпионом не хуже Мелихова. Вот только Серёге не повезло. Он вспоминал несправедливых судей, жаловался на травму. А потом прицепился к Ленке:

— Слушай… А ты… Вот в детстве, в школе как у тебя было? Дразнили, небось? Прикинь, меня «жиртрестом» прозвали. Тогда я в бокс и двинул, всем им потом показал…

Нет, она почему-то не могла на него сердиться. Белозерцев всё больше напоминал ей ребёнка, незнакомого со взрослыми хитростями, а её всегда подкупала искренность. Ленка уже не знала, нравится ли ей в Мелихове то, что он замалчивает проблемы и держит при себе свои мысли. С Серым, по крайней мере, можно не церемониться.

— Дразнили, — ответила она, — пока в простой школе училась, постоянно. Я один раз подралась. Представляешь? Большая уже была, четырнадцать почти. До сих пор стыдно.

— Ничего не стыдно, правильно сделала! — горячо возразил парень. — А как дразнили-то?

— Вот охота вспоминать! — засмеялась Ленка. — Потом родители перевели меня в языковую школу. Класс был уже девятый, люди посерьёзнее, на учебу настроенные. Я там сразу стала лучшей ученицей. Все оттуда в МГИМО и МГУ поступали.

— А ты поступила?

— Да я же говорила, что юридический заканчиваю.

— А, точняк! Гляди, приехали почти: здесь, коли пробок нет, двадцать минут езды. Просквозили — супер, вот бы обратно так, а то народ и в будни за город прёт — лето… Вылезай, давай. Да цепляйся, не выпендривайся, высоко ведь из джипа-то…

Они остановились возле дорогого, светящегося магазина. Ленка подумала, что Белозерцеву не доставляет удовольствия идти сюда с ней, стиснула зубы и, почти не хромая, вошла в торговый зал. Как назло, они оказались единственными клиентами. К ним тотчас подбежала вышколенная девица с волосами, выкрашенными в платиновый цвет:

— Добрый день, — колокольчиком прозвенела она. — Я могу вам помочь?

— Спасибо… но я пока посмотрю, — замялась девушка.

— Давайте, я вам что-нибудь подскажу, — настаивала продавщица, видя её нерешительность. — Что бы вы хотели?

Больше всего Ленке хотелось уйти. Но сзади мощной стеной возвышался Серый.

— Для приёма нужно вечернее платье, — пробасил он.

— Только неброское, — поспешила добавить девушка.

— Всё понятно, не беспокойтесь, — проворковала блондинка. — У вас сорок второй, верно?

Она принялась играючи извлекать наряды на согнутую калачиком руку.

— И ещё… — Белозерцев никуда не торопился. — Костюмчик, деловой. Ну, там, на переговоры или ещё куда.

— Брючный, — снова уточнила Ленка.

Она со страхом взирала на вешалку возле примерочной — количество шмоток на ней прибавлялось с огромной скоростью. И всё это никуда не годилось: красные, чёрные и голубые платья с глубоким декольте или с вырезом на спине… Ужас! Ленка сто лет не носила юбок, брюки были привычней, в них она чувствовала себя увереннее. Может, выбрать что-нибудь длинное, до пят? Нет, тогда получится этакая претензия на хозяйку вечера — девушка представила себе недоумённый взгляд Игоря.

Она спряталась, наконец, за задёрнутой шторкой, постояла с минуту, даже не притронувшись к нарядам, и, решившись, вышла обратно.

— Что-нибудь подошло? — девица была тут как тут.

— Нет… Сейчас… Я сама, можно?

Ленка снова начала ходить между рядами под пристальными взглядами продавщиц. Серёга решил помочь:

— Лен, глянь, а вот это? Тебе к глазам пойдёт. И недорогое совсем.

Она бросила взгляд и, как ни странно, зацепилась. Надо же, а Мелихов утверждал, что у Серого нет вкуса, она и сама так думала. Платье было вполне приличным, красивого темно-зелёного, почти бутылочного цвета, с открытым рукавом и треугольным вырезом — не слишком глубоким, ведь таким бюстом, который демонстрируют в вечерних нарядах, Ленка похвастаться не могла. Вот только длина… Слишком коротко. Но всё-таки это можно хотя бы померить.

Она вернулась в кабинку — там её уже ждали костюмы, принесённые другой продавщицей. Ленка снова задёрнула шторку и надела платье. Оно село на ней, как влитое, подчеркивая тонкую талию, но длина, и правда, оказалась повыше колен.

— Ну, как вам? — продавщица дежурила рядом.

— Кажется, хорошо… Не знаю… А у вас есть обувь?

— Да, конечно, там стоят туфли для примерки.

— Нет, к этому платью можно подобрать? На небольшом каблуке… Тридцать пять с половиной.

— Минутку.

Блондинка исчезла, а у занавески нарисовался Серый.

— Эй, мне-то покажи… Я заценить должен!

— Да подожди ты…

Продавщица принесла чёрные туфли — Ленке они сразу понравились. Каблук оказался маленьким, изящным и устойчивым, а качество кожи — превосходным. Ленка подумала, что, может быть, и не натрёт в них ноги. Она отдёрнула шторку.

Девушка не знала, решится ли она надеть это платье за пределами магазина. Она тревожно смотрела на Белозерцева. Но парень восхищенно присвистнул:

— Ух ты! Класс! Нет, как я его сразу увидел, а?

— Ты думаешь, длина нормальная? — беспокоилась Ленка.

— Супер! Пройдись… Тьфу, то есть нет, не надо. Давай, померяй теперь костюм.

И он обернулся к продавщице и приказал довольным голосом:

— Упакуйте! Мы это берём!

Кажется, Серый вошел в образ богатого покровителя неимущей девушки, забыв, чьи деньги тратит. Правда, у него имелась причина для гордости: наряд, действительно, выбрал он. Ленка, всё ещё в сомнениях, отправилась переодеваться. Но платье и в самом деле было чудесным. Интересно, сколько оно стоит? Продавец уже забрала наряд, а девушка не успела посмотреть ценник.

Костюм подобрался быстро — брюки тоже сидели отменно, видимо, в этом магазине были превосходные лекала.

Расплатившись, Серёга с Ленкой вернулись в машину. На предложение Белозерцева обмыть покупки, девушка, всё ещё под впечатлением от названной суммы, замотала головой — теперь от первого гонорара останется половина. Не таким уж высоким он оказался в свете цифры, указанной в чеке. Ленка и жалела, что пошла на поводу у шефа, и понимала — на празднике надо выглядеть как можно лучше. Особенно это стало важно теперь, после встречи с Викторией.

— Покажу тебе одно местечко — пальчики оближешь. Сама в такое никогда не пойдёшь. Да и я не пошёл бы, за свои-то, — продолжал агитировать Серый.

— С ума сошёл? — возмутилась Ленка. — За счёт Мелихова? Нет.

— Да почему? — удивился Серый. — Гоша ведь бабки дал, сдачу не требует.

— У тебя совесть есть? Сам говорил, у Игоря не густо.

— Думаешь, он на продуктах экономит? «Не густо» для тебя и для шефа — разные вещи. Твоя зарплата для него — просто копейки.

— Угу. А если таких, как я — десять человек… Да ежемесячно… Плюс ребёнок, дом, содержание.

— Про Вику не забудь! — хмыкнул парень. — А чем мы хуже? Слышь ты, экономист, пока есть возможность — пользуйся!

— Нет, поехали домой.

— О, кей. Не хочешь отдыхать за счёт Мелихова? — Серый не собирался выходить из роли мецената, она ему нравилась. — А за мой — как? Согласна?

Ленка с сомнением посмотрела на спутника.

— Всё, жрать охота, — он уже заводил мотор, когда зазвонил мобильный.

— О, Гоша…. Чего это он, интересно? — парень не спеша потянулся в карман за телефоном.

***

— Белозерцев, что трубку не берёшь? — Игорь стоял на крыльце магазина детских игрушек.

— А ты разве куда опаздываешь? — раздался ленивый голос приятеля.

— Слушай, что бы Настёне купить? Весь магазин обошёл, ничего не придумал. Вика уже нервничает, нас ждут у Санька…

— А я откуда знаю? У твоей Настёны всего полно.

— Вот именно… А вы там как? Нашли, что надо?

— Ага. Сам выбирал!

— Да? — с сомнением протянул Мелихов. — Ну и как?

— Дома покажем. А Викуся где, рядом?

— Нет. С продавщицей пошла советоваться. Вы — домой?

— Не-а, пообедаем сначала. Имей в виду — плачу сам. Такую девушку грех не угостить.

Игорь словно увидел сквозь трубку, как Белозерцев подмигивает, и поморщился.

— Ну-ну… — повторил он. — Не переусердствуй.

— В каком смысле? — хмыкнул Серёга.

— Всё, прости — Вика зовет.

Виктории рядом не было. Отрубив телефон, Мелихов продолжал стоять, пропуская входящих и выходящих покупателей. Он никого не видел — всё казалось серым, размытым, безрадостным. Надо было встряхнуться, но… Мысли образовали сплошной ядовитый комок. Последнее время приступы тяжелой апатии одолевали его всё чаще. Казалось, ничего хорошего больше не будет. С Настей он не справляется. Карьера, скорее всего, закончится после следующего матча: в таком настроении не выигрывают. Вика, конечно, старается, поддерживает, но что она может? Останется ли она с ним после проигрыша? И, если останется, чем зарабатывать на ту жизнь, к которой оба привыкли? А ведь есть ещё мать и сестра…

Мелихов знал, чувствовал, если проиграет — больше в ринг не выйдет. Этот страх мучил его давно — страх проигрыша, серьёзного проигрыша. В его жизни было только два поражения на профессиональном ринге, но тогда всё было совсем иначе. Никогда Игорь не допускал даже мысли, что больше не поднимется. И действительно, появлялся новый стимул, находились силы…

— Ну, что ты стоишь? Нам подобрали игрушки, пойдём, посмотрим!

Игорь даже не заметил, как появилась Викуся. Он послушно отправился следом. На прилавке лежали всевозможные Барби, дурацкие куклы без туловища — учиться накладывать макияж, несколько комплектов Лего, огромный игрушечный домик с меблировкой…

Мелихов снова достал телефон и набрал номер.

— Алё! — в трубке раздался детский голосок. — Пап, это ты?

— Я, Настенька, — голос у Игоря невольно изменился. — Зайка, у тебя ведь день рождения скоро. Помнишь?

— Да! Пап, забери меня, а?

— Тебя бабушка завтра привезёт, ладно? Слушай, малыш… А что бы ты хотела в подарок? Ты подумала?

Тон у Настёны перестал быть плаксивым.

— Ни-че-го, — проговорила девочка, демонстративно и по слогам. — Мне ничего не надо! Обойдусь как-нибудь…

Последовал трагический театральный вздох. Мелихов хорошо представил, как упрямо поджались у неё губки, а в глазах появилась то самое выражение, которое так раздражало его — упорная, хитрая мысль. До чего же в такие минуты дочь походила на Ольгу — такой же лицемер и манипулятор!

— Настён… — он старался быть терпеливым, но раздражение уже закипало в нём. — Будь человеком! Скажи, что ты хочешь, а то без подарка останешься.

— Я. Хочу. Маму, — с нажимом заявила Настя.

Этот эффектный ход она проделывала не впервые. Игорь прекрасно знал — это не трогательная тоска ребёнка по матери, а попытка шантажировать его самого, показать ему, какой он плохой отец. Все остальные при этих словах пускали слезу, но он только злился и выходил из себя.

— Хочешь маму? — ядовито проговорил он. — О, кей. Езжай к маме. Завтра же отвезу тебя в Германию. Прямо сейчас и возьму билеты.

Продавщицы с недоумением взирали на странного покупателя. Вика только качала головой — ей было жаль Мелихова. Но девочка, почуяв опасность, сбавила обороты.

— Не-ет… Не хочу, папочка, не надо… Я с тобой хочу… Это я про другую маму сказала… Добрую, не ту, плохую.

О, Боже! Игорь представил себе, что выскажет ему завтра бывшая теща. Доказывай ей потом, что не настраивал ребёнка против Ольги. Правда, и врать про любящую, но слишком занятую мать, Мелихов тоже не собирался. Да и незачем — Настя и сама всё хорошо помнила.

— Вика купила тебе подарки! — начал он.

— Не хочу Вику! — тотчас же заявила Настёна.

— А вот она для тебя старается, третий час бегает по магазину! — Игорь понимал, что делает что-то не так, но снова не контролировал ситуацию.

— Дай мне, — Викуля попыталась отобрать у него трубку. — Я сама спрошу, ты всё испортишь.

— Не хочу! — громко повторила девочка.

— А я не хочу с тобой разговаривать! — Мелихов нажал отбой.

Он знал, когда дочь в таком настроении, не стоит позволять ей общаться с Викторией. Противная девчонка сразу обидит Вику, а ему потом полдня успокаивать… Но девушка и сама поняла, что Настя высказала «фи» в её адрес.

— Скажи, Игорь, я что — злыдня какая? Она считает меня вредной мачехой! — глаза Вики наполнялись слезами. — А я ведь слова плохого Настеньке не сказала, ни разу!

Это было чистейшей правдой — девушка делала всё, что могла. В отличие от случайных приятельниц, которым его дочь была безразлична, сразу попыталась наладить с ребёнком контакт. Все эти месяцы, не обращая внимания на плохое поведение Настёны, продолжала привозить ей подарки, пыталась подружиться. Мелихов был реалистом: у Вики, конечно, есть свои недостатки, к примеру, она слишком ревнива. Зато по отношению к Насте упрекнуть её было не в чем. Она даже раздражалась на девочку куда меньше самого Игоря.

А Настя пользовалась своим положением на все сто. Обе бабушки наперебой ругали друг друга, обвиняя в чёрствости и неумении обращаться с малышкой. Рая со Светой прислуживали ей, как маленькой царевне, попуская грубость, а потом только охали. Предыдущая нянька, с более твёрдым характером, вызывала у девочки приступы дикой истерики, которые прекращались только после укола. Да и вообще, любые замечания и попытки наказать имели те же последствия. А при новой няне она вообще вытворяла всё, что хотела. Только отца и побаивалась немного. Смешно, но на «несчастную сиротинушку» больше всего действовала именно угроза вернуть её матери — туда, где она вновь станет ненужным и заброшенным созданием.

— Да ей никто слова плохого не говорит, — Игорь потёр вспотевшее лицо, — а что толку? Ты-то уехала вечером и забыла. А у меня…

Упрёк был несправедливым, на что девушка не преминула указать.

— Ты ведь сам не захотел, чтобы мы жили вместе! — она обиженно поджала губы.

Верно, Мелихову казалось, что, держа её на расстоянии, он мудро оберегает себя от новой семейной драмы. Поэтому Игорь благоразумно пропустил реплику мимо ушей.

— Заверните всё, — устало попросил он у продавщицы.

— Ну, и славненько, — успокоилась Вика. — Не расстраивайся. Всё будет хорошо. Поедем только скорее, Анечка уже звонила, нас ждут.

***

Белозерцев привез Ленку в симпатичный маленький ресторанчик. Она собиралась заказать что-нибудь недорогое, но Серый заявил: «Гулять, так гулять» и сделал заказ на своё усмотрение. В итоге девушка не справилась даже с половиной блюд.

— Ешь, давай! Смотри, какая худющая! Рано тебе на диеты садиться, — подзуживал спутник.

С ним было весело и легко. На обратном пути они застряли-таки в пробке. Серёга включил красивую музыку — и здесь у него оказалось всё в порядке со вкусом, и снова принялся развлекать девушку байками из спортивной жизни. Ленка немного нервничала — не хотелось в первый же день запускать дела. Пока ехали, позвонил отец — ему пришлось отрабатывать лишнюю смену за заболевшего сослуживца. Папа долго пытал Ленку — ему нужны были подробности, как она устроилась, спрашивал, не приехать ли за ней. Но, услышав довольный голос дочери, кажется, успокоился.

— Переживает! — хмыкнул парень после того, как она положила трубку.

— А ты как думал?

— А мой папаша пил беспробудно. Прикинь, они с матерью только два года назад развелись, а до этого она тридцать лет терпела, да ещё на защиту вставала, когда я пытался его уму-разуму поучить.

— А почему?

— Сначала говорила, мол, ради ребёнка живу, да и уезжать некуда — она-то сама из деревни, а он — москвич. Я её умолял в детстве — хоть в Саранск обратно, плевать, лишь бы его не видеть. Нет… Наверное, любила урода. Он в молодости красивый был очень. Шлялся, гулял…

— Не понимаю я этого, — серьёзно ответила Ленка. — Мне кажется, любовь должна быть требовательной. Вот как с детьми? Если не наказывать — только хуже им делаешь.

— Думаешь, с мужиком такое пройдёт? Не каждый позволит себя строить.

— Не знаю… Думать, наверное, надо, с кем жизнь связываешь.

— А если влюбишься так, что не сможешь думать? Умная она! А сама-то хоть раз влюблялась?

— А ты? — вопросом на вопрос ответила девушка.

— Нет, сперва ты скажи! — настаивал Серый.

«Разбежался, — подумала она, — вот возьму сейчас и так прямо всё тебе выложу!» Про то, например, как ей нравился в восьмом классе мальчик, и как она мечтала остаться с ним в классе дежурить. И однажды её мечта сбылась — учительница предложила заменить заболевшую Димину соседку. Ленка до сих пор не может спокойно вспоминать о том, что произошло дальше. «Не хочу с хромой! Назначьте мне лучше Волкову!» — разорялся парень, и учительнице пришлось уступить. Волкова была толстой, круглолицей троечницей, но даже этот вариант показался Димке предпочтительнее. «Я тоже с ним не хочу!» — только и хватило сил бормотать Ленке, чтобы сохранить хоть каплю собственного достоинства. Господи, как же трудно было не разреветься тогда! Но она не разревелась…

Или про то, как в английской школе влюбилась в одного парня. Они даже общались с ним — на учебные темы, мальчик был хорошим, без предубеждений. Ленка твёрдо решила ни единым взглядом не выдавать ему своих чувств, и у неё это получалось. Андрей встречался с её подругой, а девушку изредка допускали к совместному общению. После окончания школы все пошли своей дорогой, но с Андреем Ленка иногда перезванивалась — спросить, как дела.

В институте ребят в её группе было немного, и, слава Богу, девушка осталась к ним равнодушной. Держалась она обособленно, памятуя, как обходили её стороной те одноклассники, с которыми особенно хотелось дружить…

Или про пресловутое Интернет-знакомство…

— Обойдёшься, — отрезала она.

Серый обиделся и замолчал. Интересно, с чего он решил, что заслужил право на её откровенность?

— А вот я любил! — неожиданно хрипло признался парень. — В детском садике. Самая красивая девочка была. А мне дядька с моря ракушку привёз — ну, знаешь, в которой ветер шумит. Я её берёг, как драгоценность. А тут — любовь! Принёс этой девочке и подарил. От всего широкого сердца. А она взяла и другому пацанёнку отдала — тот ей больше нравился. До сих пор вспомню — как ножом по сердцу…

— И что? — аккуратно спросила Ленка после паузы. — Потом ещё влюблялся?

— Не-а. Хватило.

— Что, прямо-таки с детского садика? — недоверчиво улыбнулась она.

— Ага. Я ещё тогда сообразил — не стоят эти бабы того, чтобы ради них страдать.

— Как у тебя всё примитивно, — поморщилась девушка.

— Зато верно. О, двинулись, наконец, — обрадовался Белозерцев и снял машину с ручника. — Теперь я женщинами только пользуюсь — для своего удовольствия. И ни разу ещё не пожалел. Да вот хоть, возьмём Игорька. Выберет себе самую красивую и всю душу в неё вкладывает. А после страдает.

— Ну не выбирать же ему самую страшную, — усмехнулась Ленка.

— Да это само собой! Я про то, что нечего их любить!

Разговор этот был, с точки зрения девушки, совершенно пустым.

— А по-моему, — сказала она, — если никогда не любил, то многое в жизни потерял. Даже если это несчастливая любовь.

— «Потому что, если не любил, значит, и не жил, и не дышал», — подражая Высоцкому, пропел Серёга. — Романтика это всё… А я обеими ногами на земле стою.

— А я — нет, — засмеялась Ленка. — В буквальном смысле.

— О, точно! — ничуть не смутился Белозерцев, шутка ему понравилась. — Но тебе надо быть особенно осторожной, — неожиданно мудро предостерёг он. — Знаешь, воспользуется кто-нибудь твоим положением…

— Наверное, я увижу, если воспользуется, — серьёзно ответила девушка. — Но спасибо тебе… за совет.

Она замолчала. Больше говорить на эту тему настроения не было. Серый, как всегда, откровенен без заморочек. Отсутствие такта в его словах не отменяет их правдивости — вряд ли кто-нибудь полюбит Ленку такой, как она есть. В крайнем случае, как мечтает мама, найдётся хороший скромный человек, немного чудной, которому будет нравиться в ней интеллект. Вот только она не хочет такого. Ей нужен настоящий мужчина — умный и сильный. Такой, как… Стоп. Приехали! Неужели жизнь так ничему её и не научила? В какой момент Ленка начала смотреть на Мелихова в новом ракурсе? Что она вообще о нём знает? «Он знаменитость, практически женат, гуляет сейчас со своей Викой, вот и забудь о нём немедленно!» — строго приказала она себе.

Когда они подъехали, часы показывали половину шестого.

— Смотри-ка! — удивился парень. — Нянька нарисовалась.

— Где?

— Да вон, видишь, «Дэу Матис»? Наша Верка на нём ездит.

Они поспешили в дом. В гостиной, действительно, находилась незнакомая женщина. Она что-то рассказывала Свете, драматично всплескивая руками. Увидев их, Вера обернулась:

— Ой, Серёженька, милый! Видишь, какая история! Здрасьте, — женщина вежливо кивнула Ленке.

На вид ей было примерно столько же, сколько Рае, но впечатление няня производила прямо противоположное. У неё было круглое, улыбчивое лицо и несколько деревенская манера говорить. При маленьком росте у Веры полностью отсутствовали шея и талия, однако двигалась женщина легко и расторопно. Ленка попыталась представить, как она водит машину, но ничего не вышло — няне больше соответствовал образ сельской труженицы, чем дамы за рулём. Рассказывая, она постоянно перемещалась по комнате.

— Я-то думала, ещё денёчек отдохну — дитё у бабушки родной. И что за бабушка-то такая! Не может собственную внучечку уговорить!

— Да кто её может уговорить, Вера! — горничная сложила руки на груди.

— Эх… Оно и верно… Пойду, Раечке скажу, чтобы приготовила что-нибудь Настеньке. Только будет ли кушать!

— Стоп! — не выдержал Белозерцев. — В чём дело, я не понял?

— Да сейчас Настю привезут, — пояснила Света. — Она Юлии скандал закатила: «Хочу домой». А та, вместо того, чтобы отвлечь как-то, позвонила няне — мол, дуй в Жаворонки.

— А Игорь в курсе?

— Ой, Серёженька, ты уж сам ему скажи, я боюсь… — снова запричитала Вера.

— Ну да… Он там со своей женщиной на вечеринке, а я ему — давай обратно?

— Да зачем обратно? — вмешалась Ленка. — Здесь столько народу, что, с ребёнком некому посидеть?

Няня, впервые повернувшись к девушке, уставилась на неё с недоумением.

— Вер, это Ленка, то есть Елена, помощница Игоря. Она теперь здесь за всё отвечает, — радостно объявил Серый. — А Гошу, Лен, предупредить надо, а то он с Викусей завалится, а дома — сюрприз, все на ушах.

— Да почему на ушах? — не понимала Ленка.

— Да потому, что когда отца дома нет, Настя никого не слушается. А то ещё и нажалуется, что все её обижали, — пояснила горничная.

— Ну и что? Игорь свою дочку не знает?

— Да знает, — вздохнула Света, — вот только у него две крайности: или жалеет и потакает, или орёт на неё не по делу. А в каком он настроении будет — не угадаешь.

Белозерцев с интересом наблюдал за Ленкой — как поступит администратор. Сам он, похоже, звонить не собирался. Девушка пожала плечами — она не видела причины для паники. Под диктовку Серого Ленка набрала номер. Игорь взял трубку не сразу, а когда взял, то, кажется, половины не услышал — в доме громко играла музыка.

— Лена? — сообразил он, наконец. — Подожди минутку, я выйду на улицу.

После паузы его голос раздался вновь:

— Я не понял — что там у вас?

— Да ничего особенного. Вернулась няня, Вера.

— Зачем?

— Говорит, бабушка скоро привезёт Настю.

— Твою мать! Хорошо, скоро буду.

— Игорь! — торопливо начала Ленка, пока он не бросил трубку.

— Ну?

— Отдыхай, зачем приезжать? Что мы, с ребёнком не справимся?

— Да? — с сомнением протянул Мелихов.

— Я просто звоню, чтобы ты в курсе был, Сергей настоял.

— Ясное дело. Ладно, Лен, не могу больше говорить.

В трубке послышались гудки.

— Ну, какая реакция? Приедет? — поинтересовался Белозерцев.

— Я не поняла, — призналась девушка.

А Вера уже вовсю хлопотала. Она сбегала на кухню, потом бросилась в детскую — устраивать всё так, как любит Настёна. Ленка даже не успела толком переговорить с ней, как услышала металлический скрип раздвижных ворот — охранник впустил новый автомобиль. Нянька бросилась на улицу, Ленка с Серёгой отправились следом.

Из машины вышла холёная моложавая дама на высоченных шпильках, в узкой юбке повыше колена. Водитель открыл заднюю дверь, и на улицу выпорхнула девчушка. После всех ужасов, рассказанных о дочери Мелихова, Ленка с удивлением рассматривала появившееся перед ней худенькое, тщедушное создание. И эта малышка с косичкой и острыми коленками запугала весь дом? Девочка подошла поближе и исподлобья уставилась на незнакомку острыми, внимательными глазками. До чего же этот взгляд и выражение лица напоминало Игоря! Ну, а ребёнок-то хоть умеет улыбаться?

— Привет! — доброжелательно произнесла девушка. — Ты, наверное, Настя? А я — Лена, работаю здесь у твоего папы.

Девочка ничего не ответила, отвернулась, взяла за руку Веру и повела (именно так, а не наоборот) няню в дом. Ольгина мать крикнула вслед:

— Настенька! А поцеловать меня?

Но ответа не дождалась.

— Где Мелихов? — поинтересовалась женщина у Белозерцева.

— На приёме.

— Ну, ещё-ё бы! — Юлия демонстративно вздохнула. — Всё развлека-ается, по бабам таска-ается…

Никто не ответил, да она и не ждала ответа. Дёрнула дверцу машины, уселась позади водителя, и автомобиль покинул усадьбу. Ленка с Серёгой переглянулись.

— Ничего себе, — заметила девушка.

— То ли ещё будет, — хмыкнул он. — Пошли скорее, там без нас тяжко, наверное.

Из дома, действительно, уже доносились истошные крики.

***

В гостиной творилось полное смятение. Вера пыталась отправить девочку умываться, уговаривала её встать с пола, Света поспешно накрывала на маленький журнальный столик, одновременно пытаясь помочь Вере, Рая бегала туда-сюда, переспрашивая у Насти, что она будет: курочку или котлетку. А малышка сидела на ковре и повторяла, как заведённая, истеричным, визгливым голосом:

— Хочу к папе! К папе! К папе! Где папа? Где папа? Где папа?

Ленка присела перед ней на корточках.

— Насть. Папа будет поздно вечером. Он ведь не знал, что ты приедешь сегодня. Иди, вымой скорее руки.

Настя обратила на неё не больше внимания, чем на стол или кресло. Тогда девушка отошла в угол и стала наблюдать со стороны.

— Что будешь делать, командир? — насмешливо поинтересовался Серый. — Помнишь, что Гоша сказал: тебя этот геморрой не касается! Вытури их в детскую, пусть там орут. Давай, распоряжайся. Тебе ещё обзвон предстоит, забыла?

Но Ленка не спешила отправлять Настю в детскую. Чем больше девушка наблюдала эту отвратительную сцену, тем больше ей хотелось подойти и попросту отшлёпать маленькую скандалистку. Удивительно, почему до сих пор никто этого не сделал? Ленку, конечно, тоже баловали в детстве — всё-таки ребёнок с больной ножкой. Но за такое поведение она бы давно схлопотала.

Несколько секунд девушка колебалась. С одной стороны, ей не терпелось вмешаться. С другой — Игорь действительно освободил её от проблем с дочерью. Но он наверняка придёт подшофе. А значит, к их с Викой возвращению в доме должны царить мир и порядок.

— Света, будьте добры, поставьте поднос и идите к себе, — вдруг сказала Ленка.

— Что? — не поняла горничная.

— Выйдите все, пожалуйста. Вера, вы бы постелили пока Насте постель. Она кушать не хочет, думаю, сразу пойдёт спать. Рая, и вы тоже, очень прошу вас.

— Что-о-о?! — это «что» было куда грознее. — Да ты с кем?! Да ты как….

— Тихо, дамы! — пришёл на помощь Серый. — Вам что Мелихов сказал? Лена — за главного. Давайте — кыш все отсюда, хватит кудахтать.

Он захватил всех трех женщин одовременно своими огромными ручищами и буквально выдавил их в коридор, закрыв двойную дверь.

— Сережа, и ты… — добавила девушка.

Он послушно кивнул и скрылся. Впрочем, Ленка подозревала, что все четверо остались подслушивать. Девочка, кстати, уже несколько секунд как молчала — её монотонное «где папа?» прекратилось. Она с изумлением взирала на непонятную тётю, которая посмела командовать тут и оставить ребёнка без поварихи, няни и горничной. Настя словно выжидала, когда Ленка повернётся к ней с уговорами, чтобы выдать новую порцию крика. Но та, казалось, напрочь забыла про неё. Походила по комнате, поправила на диване чехол, потом подошла к столику, налила себе сока, села к Насте спиной и принялась медленно пить. Сзади царило недоуменное молчание.

— Будешь? — Ленка обратилась, наконец, к ребёнку, показывая на графин с клюквенным морсом.

— Хочу к папе! — обрадовавшись, тут же завела-заорала Настёна. — Ты — дура, дура, дура!

— Ясно, значит, не будешь, — спокойно констатировала девушка.

Она медленно допила, не обращая внимания на крики. Тогда Настя в порыве бешенства сняла с себя туфельку и со всей силы запустила ею в Ленку, попав ей в плечо. Девушка даже вскрикнула от боли и неожиданности. Несколько секунд она сидела, сжав зубы и с трудом удерживаясь, чтобы не наподдать девчонке той же туфлей по заднице. А потом встала и подняла обувку.

— Я так понимаю, это тебе не нужно… Тогда выбрасываем, — Ленка подошла к окну, открыла его и со всей силы запузырила туфлю в сад.

Затем вышла в холл и заперла дом, чтобы Настя не смогла выбежать во двор.

— Ну, раз ты кушать не хочешь, сиди здесь. А когда Вера тебя позовёт, пойдешь спать, — произнесла девушка и покинула комнату.

Четверо сразу отпрянули от двери. Нянька рванула было к Настёне, но Ленка загородила дорогу:

— Вера, вы постелили постель?

— Нет…

— Постелите, пожалуйста, ладно?

Девушка старалась говорить вежливо и даже просительно, но в комнату никого не пропустила. Няня нерешительно потопталась и отправилась в детскую. Однако повариха так быстро сдаваться не собиралась.

— Все остынет! — заявила Раиса. — Ты что, собираешься уморить ребёнка голодом?

— А вы можете её накормить? Интересно, каким образом?

— Да Мелихов тебя сразу вышвырнет за такое! Он не позволит измываться над своей дочерью!

— Кто над кем измывается ещё! — не сдержалась Ленка и добавила:

— Кажется, на кухне что-то горит…

В коридоре, действительно, слышался запах подгоревшей каши. Рая, закатив глаза, ушла. Возможно, она бы и совершила попытку прорыва, но внушительная фигура Белозерцева не позволяла надеяться на успех. Ленка с облегчением вздохнула.

— Смотрите-ка! Молчит… — изумлённо прошептала Света: она подглядывала в дверную щёлку.

— А публики нет, — тихо ответила девушка.

Она незаметно приоткрыла дверь. Настя, казалось, не знала, как поступить, и упорно соображала. Рваться из комнаты — ниже её достоинства, ещё подумают, что испугалась! Наверное, можно было пошвырять тарелки и побить посуду — но ведь это неинтересно, если никто не видит. Ленка даже поразилась такому самообладанию — её племянник давно бы уже колотился в дверь с просьбами о прощении.

Девочка легла на пол и полежала так немного. Потом несколько раз перевернулась, встала и подошла к столу — значит, всё-таки голодная. Схватила гренку и, оглядываясь на дверь, запихала в рот. Потом налила себе морс, разлив половину графина на столик. В комнате зазвонил брошенный Серёгой мобильник, но Ленка входить не стала.

А Настя снова опустилась на пол и просидела так несколько минут, глядя прямо перед собой. Никто не шёл, и глаза девочки наполнились слезами. Теперь это была не показная истерика, а настоящее детское горе — все про неё забыли, папы, чтобы заступиться, нет…

— Я постелила! — шёпотом проговорила Вера, снова появившись в коридоре.

— Хорошо, спасибо, — приветливо улыбнулась Ленка. — Подождите здесь, пожалуйста…

Она взяла в руки первый попавшийся предмет — швабру, оставленную горничной, и вошла в гостиную, делая вид, что занята делом. Пару раз махнула по ковру, потом, будто случайно, перевела взгляд на девочку.

— Ой, Настя! А ты ещё здесь?

— Да, да… — закивала та, обрадованная, что её заметили.

— Я тут ужинать собираюсь. Давай со мной?

В глазах у Насти появилась напряженная точка, совсем как у Мелихова. Девочка размышляла — не начать ли скандалить? А вдруг снова оставят одну?

— Хочу к папе… — буркнула она и настороженно воззрилась на Ленку.

— Ну, это я уже слышала. Так будешь или нет?

— Хочу к папе! — крикнула девочка из-за всех сил.

— Ой, нет, — вздохнула Ленка. — Я привыкла к тишине. Иди-ка ты лучше спать. Я тут и одна с удовольствием посижу.

— Ты кто-о-о? — злобно пропела, почти провыла Настя.

Некоторое время они смотрели друг на друга в упор. Девочка изучала Ленку, а та глядела доброжелательно, но твёрдо.

— Ты кто? — повторила Настёна, сбавив тон и всё ещё не отрывая от противника взгляда.

— Я здесь работаю.

— Ты — убохщица? — презрительно уточнила девочка.

— Нет, я папин помощник. А кто начнёт мне мешать, будет сидеть у себя в комнате. Потому что у меня очень важные дела.

— Какие ещё?

— Вот, сейчас поужинаю и буду звонить друзьям твоего папы. Это очень срочно.

Ленка достала записную книжку, бросила взгляд на ребёнка и произнесла со вздохом:

— Вот только я никого не знаю… Их так много! Надо разобраться, а помочь некому.

— Я всех знаю! — высокомерно заявила Настя.

— Правда? Может, ты мне как раз и поможешь?

— Ладно, — с важным видом согласилась девочка. — А ты мне за это что?

— Да ничего, — Ленка пожала плечами. — Не хочешь, не надо. Я-то, правда, уже на тебя понадеялась… Ну да ладно, обойдусь.

— Нет, давай! — поспешно сказала Настя.

— Хорошо. Тогда поужинаем сейчас побыстрее и приступим. Садись за стол. Ой, нет, нельзя. Ты ведь руки не мыла. Давай, бегом — туда и обратно, я тебя жду!

Девочка несколько секунд постояла в сомнениях, а потом рванула в коридор — мыть руки.

***

— Серый, что происходит? Я не могу никому дозвониться.

— А ты где?

— Едем домой.

— Чё так рано? — усмехнулся Белозерцев. — Ленка ведь сказала тебе — отдыхай!

— Шутишь, что ли? Ленка сказала! Она ещё Настю не видела.

— Уже видела.

— Да? И что?

— А ты где?

— Скоро буду, только Вику завезу. Мы выпили немножко, взяли «трезвого водителя». Она и так расстроилась, что уехали раньше — вот, сидит не разговаривает со мной.

Игорь бросил виноватый взгляд на девушку, но та смотрела вперёд.

— Разве Викуся не хочет сегодня к нам? — невинным голосом поинтересовался Серый.

Мелихов сделал вид, что не услышал.

— Так что Настя? Вера справляется? — поинтересовался он.

— Приезжай, увидишь.

В трубке раздались короткие гудки. «Ну, ты зараза, Белозерцев», — подумал Игорь. Водитель остановил машину у Викиного коттеджа. Мелихов вышел и открыл девушке дверь.

— Игорь, я приеду теперь только на день рождения, — вздохнула она, когда Мелихов привлек её к себе и поцеловал.

— Хорошо, Викуль. Завтра всё равно тяжелый день. Не сердись, заяц… Ну, скажи, что не сердишься…

— Ну, не сержусь… — проговорила Вика, но на поцелуй не ответила.

Игорь вернулся в автомобиль. Через пятнадцать минут он был уже возле дома. Мелихов отпустил водителя и быстрым шагом прошёл через маленькую калитку, махнув рукой охраннику. Буквально влетел в холл, но, прежде чем войти в комнату, притормозил и прислушался к происходящему. Присутствие Насти в гостиной обычно сопровождалось громкими криками и запахом валерьянки. Значит, ребёнок в детской. Обычно запихать туда Настю удавалось не больше, чем на полчаса. Неужто нянька сумела уложить девочку спать?

Он уже собирался войти, как услышал негромкий разговор.

— Вот эту цифру знаешь? — голос принадлежал Ленке.

— Пять! — радостно отвечала Настёна.

— Ага, набираю… Слушай, а как зовут твою бабушку? Папину маму?

— Баба Валя!

— Валентина Михайловна, — послышался бас Серого.

— Ага… Значит, теперь звоним бабе Вале. Что бы я без тебя делала, Настя? Только ты сначала сама скажи ей: «Баба Валя! Приглашаю тебя на день рождения!» Знаешь, как она обрадуется? А потом уже я поговорю, ладно?

— Ладно!

Мелихов толкнул дверь и вступил в комнату. Веры в гостиной не было. В кресле, развалившись, сидел Белозерцев и щёлкал пультом программы — вальяжный, расслабленный. А на диване примостились Ленка с Настёной. Обе внимательно смотрели в телефонную книжку. В светлом, уютном пятне от торшера профиль девушки с забранными наверх волосами казался выточенным из слоновой кости, как на камее, которую носила на цепочке Нина. Высокий лоб, длинная шея, нежный овал лица… Ленка быстро подняла голову.

— А вот и папа! — объявила она, но почему-то сразу опустила глаза.

— Папа пхишёл! — Настя сорвалась с дивана и кинулась к нему в объятья. — Папуль… А мы здесь хаботаем!

— Да ты что?! — Игорь поднял ребёнка на руки.

— Да! Мы с Леной пхиглашаем гостей! Она без меня не может, только я всех-всех знаю!

— Верно, — девушка поднялась с дивана, — выручила меня, такой помощник отличный!

— А Вера где?

— Стелет Насте постель, — чуть замявшись, сообщила Ленка.

— Ты что-нибудь кушала? — поинтересовался Мелихов у Насти, не спуская её с рук.

Девочка была лёгонькая, как перышко. Сейчас он был не слишком пьян и не слишком трезв — лучшее состояние для того, чтобы впасть в сентиментальность. Любовь и жалость к дочери вдруг пронзили его сердце.

— Кахтошку, котлету, помидох и клюквенный мохс! — сообщила Настёна.

— И всё съела? — изумился Игорь.

Он всегда с содроганием думал о процессе кормёжки и старался сбежать из столовой на это время.

— Конечно, всё, — подтвердила Ленка.

— Потому что кто не ест, тот не может хаботать, — гордо добавила малышка.

Мелихов стоял, не зная, что и сказать. Давно в его доме не было такого покоя и умиротворения. Никогда не случалось, чтобы Настя так хорошо вела себя с посторонними, а ведь эту Лену она видит впервые. В чём же дело? Может, подобранная им на улице девочка — волшебница? Вот только бы знать — добрая или злая? И не рассеется ли сказка, не вскроется ли обман?

И вдруг Игорю показалось, что он одной ногой в другой жизни, а тьма почти отступила. Два дня назад, на бульваре, он столкнулся с чем-то для себя новым, ни на что не похожим, и — зацепился… Эта странная авантюра с помощницей… Интуиция, что ли, сработала? Но словно что-то руководило Мелиховым в тот момент, когда он внезапно решил, что случайная, незнакомая девушка должна теперь присутствовать в его жизни… в качестве сотрудницы, разумеется. А то, что она хромает… почему это, вопреки всякому здравому смыслу, только укрепило его решение? Просто стало так стыдно — за себя, за минутное свое колебание… А может, захотелось сделать что-то назло… неизвестно кому. Только Игорь тогда понятия не имел, к чему это приведёт. И сейчас — тоже… ничего не понимает. Кроме того, что Ленкино появление каждую секунду что-то меняет в затхлой атмосфере этого дома.

Игорь крепко прижал к себе дочку, забыв, что от него несёт перегаром.

— Ах ты, кисонька моя родная, — произнёс он дрогнувшим, не очень трезвым голосом. — Вот ты какая, оказывается, умница!

И почувствовал, как тонкие ручки Настёны крепче обвили его шею.

***

Ленка сама не ожидала, что так смутится, когда вернётся Мелихов. И ещё… Вика с ним не приехала, и девушка даже испугалась, осознав, как обрадовалась этому. Постель Насте давно постелили, и Вера ждала в детской. Ленка не стала признаваться шефу, что няню временно устранили.

Девушке было интересно наблюдать Игоря в роли отца, но не стоило дольше присутствовать при семейной сцене.

— Ну, наработались, теперь пора спать, — заявила она. — А остальных завтра обзвоним, да, Настён?

— Не хочу спать! — у девочки сразу испортилось настроение. Кажется, она приготовилась к обычной сцене.

— Жаль… — спокойно произнесла Ленка. — Я думала, ты и завтра мне поможешь. Но, если не выспишься, придётся обойтись без тебя. Вот дядя Серёжа, наверное, знает цифры. Ты считать-то умеешь, Сереж?

— Только до десяти! — честно признался Белозерцев.

— Ну, вот и отлично, этого хватит!

— Нет, я буду лучше хаботать, чем он! Он не умеет! — топнула ногой Настя.

— Тогда бегом в кровать.

— А ты со мной пойдёшь? — неожиданно поинтересовалась девочка.

— Куда это?

— Ко мне в комнату.

Девушка растерянно посмотрела на Мелихова.

— Доч, я тебе почитаю. Хочешь? — предложил он.

— Да! — обрадовалась Настя. — А что почитаешь?

— Что хочешь.

— Пхо Золушку!

— Давай про Золушку.

— А Вехка плохо читает!

— Не Верка, а Вера!

— Все хавно — плохо! Не хочу Вехку! — малышка напряглась и начала вырываться из его рук.

— Настя, прекрати, — занервничал Игорь, удерживая её.

Кажется, он боялся, что дочь раскапризничается при Ленке. Она усмехнулась про себя — был бы он здесь час назад!

— Ну, давай, будь послушной, — уговаривал отец. — А где же вторая туфля?

Девушка глянула на Настю, а та на неё. Ни той, ни другой не хотелось рассказывать историю разлучения пары.

— А она мне больше не нужна… — хитро вывернулась Настёна. — Лена, пойдём!

— Лена занята, — попробовал было отговорить её Мелихов.

— Не занята, не занята, она без меня не может звонить!

Игорь нерешительно обернулся на девушку.

— Насть, я приду через пять минут, пожелаю тебе спокойной ночи. Подожди меня в кроватке, — сказала Ленка.

Настя, секунду поразмыслив, согласно кивнула. Отец унёс ребёнка, а девушка опустилась на диван рядом с Белозерцевым. Тот многозначительно покачал головой:

— Знаешь, Мелихову не понравится, что ты лезешь в эти дела. Да и Верку жалко — выходит, не справляется.

— Да ну вас! — разозлилась Ленка. — Чего с такой малышкой «справляться», словно она враг какой? С ней надо, как с человеком… а не как с больной.

— Просто все Гошу боятся. И предыдущую няньку Настя уволила.

— Вот этого не понимаю! Что толку бояться? Ну, уволит, значит, уволит. А зачем такая работа, когда трясёшься постоянно?

— Тебе легко говорить! — нахмурился Серый. — У тебя мама с папой есть. А Верка одна на себе всё семейство тащит. Думаешь, ей тут в кайф?

Осознав его правоту, Ленка расстроилась.

— Не надо было вмешиваться, да? — виновато спросила она.

— Не знаю. Может, пару часов тишины того и стоят, — неожиданно равнодушно заявил парень и растянулся на диване, бесцеремонно положив голову прямо ей на колени.

— Эй! — она тут же вскочила. — Ты здесь не один.

— А что? Вдвоём не поместимся? — невинно поинтересовался тот.

— Ни в коём разе! — отрезала Ленка. — Ладно, пойду, покажусь Настёне… А то подумает, что обманула.

— Ну и что? Зато Мелихов собак не спустит.

— Детям врать нельзя, — упрямо помотала головой она.

***

Игорь в порыве отцовских чувств обещал почитать, но он и в трезвом-то состоянии не мог читать вслух, запинался, неправильно делал ударения и злился на самого себя. А сейчас дело совсем не шло. Вера суетилась, хлопотала вокруг них — то подоткнет Насте одеяло, то поправит подушку. Мелихов окончательно вышел из себя и прогнал няньку спать. Испуганная, она сбежала в смежную комнату. После этого Настя терпела буквально пару минут.

— Папа! Ты плохо читаешь! — заявила она. — Ещё хуже Вехки.

— Да, Настён, плохо, — признался он. — Отпусти меня, я спать хочу.

— Нет. Читай. Ты обещал! — приказала дочь.

Игорь снова взялся за мучительную сказку. В дверь тихонько постучали, и на пороге показалась Ленка. Лицо у неё было смущённое.

— Я на секундочку… Насть, спокойной ночи!

— Лена! Почитай! — потребовала Настя.

— Лена не хочет читать, — нахмурился Мелихов.

— Нет, хочет!

Ленка явно не знала, как поступить. Даже нетрезвый, Игорь прекрасно понимал — девушка боится, что он рассердится. Мелихов с усмешкой протянул ей книжку.

— Раз уж пришла — читай!

Игорь пододвинулся, и Ленка присела рядом на краешек кровати.

— Настя, смотри, как только дойдём вот досюда, — девушка показала страницу, — ты закрываешь глазки и спишь. Согласна?

— Ладно! — согласилась Настёна. — Папа, не уходи!

Мелихов, который уже было поднялся, послушно опустился обратно и, прислонившись головой к стене, начал потихоньку отъезжать, погружаться в дремоту. Сквозь сон он слышал ясный, выразительный голос Ленки — она так вдохновенно читала про Золушку, что Игорю даже начало сниться что-то сказочное. И вдруг Настя заявила:

— Лена! Я поняла: ты — Золушка?

— Я? Нет, — засмеялась девушка. — У меня нет ни злой мачехи, ни прекрасного принца.

— А кто тебе ножку поханил? Мачеха, мачеха!

— Нет, не мачеха…

— А, знаю! Тебя боженька наказал!

— Настя! — Игорь мгновенно открыл глаза. — Что за бред?

— Не бхед, не бхед! Мы с Вехой видели дяденьку — он тоже хломал и на костылях шёл. А Веха говорит: «Вот боженька за что-то наказал!» Ты, навехное, плохо себя вела, да?

— Нет, Настён, не успела, — серьёзно ответила Ленка и закрыла книжку (обещанная страница была прочитана). — Я так родилась сразу.

— Значит, боженька злой!

— Вовсе нет, никогда так не говори. Просто Он решил испытать меня. Он всегда людей испытывает, только всех по-разному.

— И меня будет?

— Конечно. А ты должна всегда оставаться хорошей, не обижать Веру и не расстраивать папу. И тогда, даже если Он решит испытать тебя, ты покажешь, что осталась храброй и доброй, и Он будет тебя очень любить.

— Как тебя?

— Ну… не думаю, что я такая уж хорошая. Но ведь Он очень терпеливый.

— Он тебя вылечит, да?

— Необязательно, — мягко проговорила Ленка, — наверное, нет.

— Значит, злой!

— Нет. Он поможет мне как-то совсем по-другому. Но я ещё не знаю, как.

Игорю очень не нравилась тема.

— Так, хватит, заканчиваем разговоры! — вмешался он. — Настя, давай, спать.

— Папа! Уйди сейчас! — вдруг потребовала девочка.

— Это ещё зачем?

— Мне надо Лену спхросить.

— А при мне нельзя?

— Нет. Это секхет.

Мелихов бросил на несчастную помощницу откровенно недовольный взгляд:

— Только недолго.

Игорь вышел из детской, прикрыл дверь, но уходить не спешил — наверное, сегодня был день подслушиваний. Как только он скрылся, девочка громким шёпотом спросила:

— Лен… А ты будешь здесь всегда?

— Не знаю… — растерялась Ленка. — Нет, конечно. Только пока работаю у твоего папы.

— А ты всегда будешь хаботать?

— Вряд ли.

— А если…

— Насть! Если бы, да кабы. Давай спать…

— Лен, — снова горячо зашептала Настя, — ты ведь не уедешь?

Несколько секунд за дверью царило молчание. Ленка, по мнению Игоря, могла бы сказать что-то типа «если ты будешь хорошо себя вести…» и достигнуть этим нужных воспитательных целей. Но её ответ прозвучал иначе:

— Не всё зависит от меня. Поэтому ничего обещать не могу.

— Все меня бхосают! — не по-детски сокрушённо произнесла Настя.

Хотя эту фразу на разные лады девочка повторяла регулярно, испытывая терпение отца, сердце у него сейчас сжалось.

— Глупости! Никто тебя не бросает, не выдумывай, — строго ответила девушка.

— Лена… не уезжай… пожалуйста. Я буду хохошо вести себя с Вехкой! — голосок у Насти был таким искренним и несчастным, что девушка забормотала:

— Я же ещё никуда не уезжаю. А если не буду здесь работать — ты можешь мне звонить. Я тебе куплю телефон и забью свой номер. Договорились?

— Ага, — согласилась Настя. — Только у меня уже есть телефон! «Нокя»! Он лучше твоего! Там фотоаппахат и четыре игхы.

— Все, спи, малыш… Потом расскажешь. Знаешь, кто тебе приснится?

— Кто?

— Золушка. И фея. В красивом длинном платье и с волшебной палочкой. А завтра ты её мне нарисуешь, давай?

— А дочки злой мачехи пойдут в садик! — мстительно произнесла Настя.

— Нет. Они пойдут в школу, где я училась, — ни с того, ни с сего заявила девушка. — Ну, всё, закрывай глазки.

Игорь не мог видеть, но готов был поклясться, что Ленка наклонилась и поцеловала ребёнка. Она вышла из комнаты, врезалась в Мелихова и испуганно замерла. Он отстранил девушку и прислушался к тому, что происходит в детской. Настя, памятуя обещание, лежала тихо.

— Так. Нам надо поговорить! — Игорь уже совсем проснулся и протрезвел. — Подожди в гостиной, я только умоюсь.

Он отправился в душ, разделся и несколько минут простоял под холодными, сильными струями, приводя в порядок мысли. Настроение у него изменилось. Прочь пьяные восторги! Теперь он чувствовал непонятное раздражение и… страх. Мелихов сам не знал, чего хочет. Главное — не поддаваться этим странным, новым, не нужным ему ощущениям. Не позволять никому проникать в его жизнь, занимать её целиком, обкладывать со всех сторон. Он знает точно: ни на кого нельзя полагаться, никому нельзя доверять. Никого и никогда Игорь больше не впустит туда — ни Вику, ни Серого, ни мать. Пусть там и тьма, и болото — но это его тьма и его болото. Короче, пора всё снова расставить по своим местам. Мелихов не поддастся на хитрости — не раскроется, не даст себя провалить и не втянется в игру на чужих условиях.

Он обернулся полотенцем, но, вспомнив утренний разговор, надел на мокрое тело банный халат. Ленка ждала его в гостиной, явно нервничая. При виде неё злость улетучилась, но раздражение осталось. Не дожидаясь нападения, девушка заговорила сама:

— Прости, Игорь. Я не хотела. Вечером я не знала, что делать, вот и нашла способ отвлечь Настю. Я не собиралась… я помню, что ты не хочешь, чтоб я…

Её рука теребила скромную серебряную цепочку на тонкой шее.

— В чем дело? — как можно безразличней ответил Мелихов. — Не надо оправдываться. Верка не справляется, тебе пришлось выполнять её обязанности. Прими благодарность.

— Нет, нет, Вера справляется! Это я вмешалась и приказала ей уйти. Она побоялась ослушаться и…

— Да не собираюсь я увольнять няньку! — нетерпеливо перебил Игорь. — Она хотя бы девочку любит, чего о других не скажешь. Ты это хотела услышать?

— Да, — с облегчением выдохнула Ленка.

— Но! — продолжал он чётким, строгим голосом. — Давай раз и навсегда распределим обязанности. Как ты понимаешь, у меня очень много дел. Можно сказать, из-за них я и не успеваю заниматься ребёнком…

Мелихов убеждал самого себя. Неожиданно он поймал взгляд девушки и очень четко прочёл его. «Ой ли? — казалось, вопрошала она. — Какие же у тебя дела, интересно, кроме тусовок и тренировок?»

— Да… — Игорь сбился с мысли. — Так вот! Ты мне нужна для того, чтобы освободить от всего лишнего. Ясно? Начнёшь заниматься с Настёной — она с тебя не слезет. Но я нанимал сотрудницу для другого. Ты что сегодня успела сделать? Два звонка?

Мелихов прекрасно помнил, что сам послал Ленку за платьем, но его понесло.

— Хочешь перейти в няньки? Тебе это ближе? Может, у тебя врождённый дар? — наступал он, радуясь её растерянности.

— Нет, — замотала головой Ленка, — нет у меня никакого дара. Просто… просто с Настей надо, как с нормальным человеком, вот и всё.

— Считаешь, у неё отклонения? — жёстко спросил Игорь. — Психологу показать посоветуешь? Ещё одна нашлась!

Ему хотелось сказать девушке что-нибудь неприятное, обидное, и он с трудом удерживался от настоящей грубости.

— Я не в том смысле совсем, — принялась оправдываться Ленка, запуталась и вдруг разозлилась:

— Да всё ты прекрасно понял! Запугали весь дом со своей Раей! Девочке даже замечание сделать бояться, не то что наказать. А я её сегодня чуть не отлупила… едва сдержалась!

— Я тоже едва сдерживаюсь иногда, — сдвинул брови Мелихов, — но не луплю. И никому не советую!

— Да кто я такая? А знаешь… иногда стоит. Она ведь проверяет, испытывает: что можно, что нельзя? Вот только… прежде чем лупить, надо заслужить это право!

— Каким же образом?

— Простым! Любить надо ребёнка.

Мелихов уже не понимал, кто из них кого «лечит». Нет, это уже ни в какие ворота не лезет! Да что она себе позволяет, в конце-то концов?!

— Считаешь, я не люблю собственную дочь? — прищурился он. — Ты и моим воспитанием решила заняться?

Девушка, конечно, почувствовала угрозу в его голосе. Но не испугалась.

— Любишь, конечно, — ответила Ленка серьёзно. — А она это замечает? Ты много с ней времени проводишь? По бабушкам распихиваешь… по очереди… Настя требует твоего внимания, отсюда и истерики. Это же очевидно.

— Что ты сказала? Что?!

— Игорь, прости… Говорю, что вижу, — девушка отвернулась.

— Куда ты лезешь? Что ты видишь?! Ты не знаешь, как я… что я испытал — с Настей… — Игорь не сдерживался больше, всё выплескивалось из него, как из переполненного сосуда. — Как я забирал её, как мы уезжали… Как при ней ругались с женой! Какие у Настёны бывали приступы — когда она остановиться не могла, до синевы, до икоты! Конечно, теперь она чаще притворяется. Но я боюсь, понимаешь? И ты меня учишь?! Ты?! Да что ты знаешь о жизни? Что ты видела? Ты вообще понятия не имеешь, что такое боль и страх!

Мелихов сам не понимал, почему вдруг сорвался. Для чего он так говорит с этой девчонкой? Его просто выводило из себя, что вот она стоит перед ним такая вся честная, правильная, за спиной — ни ошибок, ни грехов. И поучает, поучает… Да когда она всё успела понять? И какое ей до этого дело? Всё равно он ничего не сможет изменить! Игорь сделал круг по комнате, пытаясь прийти в себя.

— Конечно, не знаю, откуда мне знать… — тихо произнесла она.

— Ладно, всё, тема закрыта! Иди к себе! И к Насте больше не подходи, я сказал!

Мелихов повернулся к Ленке спиной. Он не знал, на кого больше злится — на неё или на себя. Но девушка не ушла. Помолчав, она снова заговорила, решительно и невесело:

— Игорь, я поняла. Тебе нужен кто-то другой, чтобы ни во что не вмешивался. А я не механизм, прости. Завтра уеду… сегодня уже поздно.

Мелихов резко остановился. Атака была его, но противник нанес встречный удар. Так… Нечестно бить ниже пояса! Он молчал, пытаясь понять цену угрозы. Разум подсказывал, что правильней не платить шантажистке, а интуиция шептала, что выбора нет, придётся лезть за бумажником.

Несколько секунд Игорь сопротивлялся, пытаясь быть последовательным. Какая-то чушь, честное слово! Не хочет — как хочет. Нужно, и правда, отправить эту наглую, неблагодарную девицу домой, и дело с концом. Найти, как она сама посоветовала, другого помощника. Какую-нибудь худощавую дамочку, сухую и исполнительную. Иначе всё кончится плохо, очень плохо. Уже всё идёт не так!

«А разве тогда, на бульваре, ты не знал, что всё с этого момента пойдёт по-другому?» — шепнул ему внутренний голос.

Мелихов развернулся и досадливо посмотрел на девушку.

— Ладно, извини, сорвался. Накопилось тут всякого. И ещё этот бой на носу… Не представляешь, как я оттягивал. А динамить дальше не выйдет — не дадут. Вот и дёргаюсь, как дурак… Ты меня устраиваешь, ясно? Так что проехали.

Он чуть было не произнёс, как Настя: «Не уезжай, пожалуйста!» И тотчас поморщился — это был удар по его самолюбию. Но живые глаза девушки, такие суровые только что, сразу отозвались на его слова — в них появилось сострадание. И вдруг ему впервые за многие годы захотелось ещё чуть-чуть пожаловаться и поныть. Он чувствовал, что не будет испытывать при этом унижения. Возможно, потому, что Ленка — не роскошная, успешная женщина, перед которой нужно изображать из себя мачо, а всего только…

А кто она, кстати? Почему её мнение вообще должно быть для него важно? Мелихов вдруг представил эту картинку со стороны: накачанный, крутой парень, чемпион с миллионным призовым фондом жалуется на жизнь Ленке из Выхино.

Он тряхнул головой и сказал, стараясь вернуть голосу строгие, деловитые интонации:

— Но с Настей я сам разберусь, слышишь? Ладно, сегодня так вышло. А завтра займись уж делами, пожалуйста. Будет приставать — зови меня, я дома. Пусть Верка работает. Ясно?

— Ясно, — глаза у девушки подозрительно заблестели.

Уж не реветь ли она собралась? Вот ещё не хватало! И ведь когда он орал, не заревела. А сейчас-то чего?

— Ну, что не так-то? — он развёл руками. — Сказал же, не злись!

— Я не смогу игнорировать Настю, — выдавила из себя Ленка.

— Ну… Я ведь не запрещаю тебе с ней разговаривать. Но чтобы работа от этого не страдала.

— Хорошо, — прикусила губу Ленка. — Я… постараюсь.

— Да, и… вот ещё что…

Стоило разрулить этот неприятный вопрос раз и навсегда.

— Ты что — верующая?

— А что, это надо было указывать в резюме? — снова нахмурилась девушка. — Так я его не писала…

— Да нет… Мне по барабану. Только ребёнку мозги не пудри. Я этих душещипательных тем терпеть не могу.

— Я заметила, — она подняла на него глаза. — Я и не говорю об этом на каждом шагу. Но Настя спросила, пришлось отвечать.

Под её взглядом Игорь вдруг почувствовал полнейшее отвращение к себе.

— Иди спать, Лен. Если я что не так сказал… Забудь. У меня бывает.

Она только кивнула и ушла, не пожелав ему спокойной ночи. Измученный, выжатый, Мелихов опустился на диван. Ну, и где же Белозерцев? Когда не надо, всё время торчит на глазах, а когда не с кем слова сказать…

— Ну, брат, тебе не угодишь! — послышался вдруг насмешливый голос.

Игорь вздрогнул и крутанулся на месте, не понимая, откуда ему вещают. В открытом настежь окне появилась широкая морда приятеля — похоже, он всё это время торчал в саду.

— Ну, ты и сволочь! — только и произнёс Мелихов. — Подслушивал?

Серёга одним движением перемахнул через подоконник и оказался в комнате.

— А в этом доме все подслушивают, — ничуть не смущаясь, ответил он.

— И что?

— Да ничего! Довёл девчонку… И рад.

— Серый!

— Сначала вешаешь на неё всё подряд. Она сразу говорит — командовать не хочу. Ничего, говорит Мелихов, справишься, я те слова не скажу. А потом начинаешь — этого не делай, того не трогай. Ты ведь, как я понял, отстраниться от всего хочешь, да? От всех проблем? Потому Ленку и взял. А она, дурочка, стараться начала. Не знает, какие мы противоречивые. Следующим ходом будет — не приставай к Рае! Потом — не попадайся на глаза Викусе…

— Слушай, Белозерцев! Ни хрена ты не понял! Пусть занимается делами, распоряжается домом и не лезет… в мою жизнь.

— А что такое твоя жизнь? Трахаешься да дерёшься. Ленка так здорово Настёну приструнила, никогда её такой не видел, за целый год — ну, ни разу ведь, Гош! Я бы на твоём месте молился на эту Ленку!

— Настя — это моё. Я сам справлюсь. Не надо думать, что я совсем…

— Просто у Ленки получается лучше, так чего ты взъелся! И наорал ещё — мол, я такой несчастный, а ты вся в шоколаде. А про три операции — помнишь, нет? Да ещё она мне сегодня про школу свою рассказывала, как её доводили.

— Тебе? — потемнел Игорь.

— Ну, не тебе же! Ты ведь только о себе думаешь!

— Я… Блин, Серый, хватит, мне и так хреново! Хватит мне… Сказок, Золушек несчастных. Не парь ты меня, а?

— Да это ты несчастный Золух. То бишь олух.

— У меня всё чётко. Всё нормально. Трезво, ясно, понятно. Здесь — Вика, здесь — Настя, здесь — мать. А здесь — бокс. Вот и всё. Ну, чего ты изображаешь из себя великого психолога? Забыл, как сам эту Ленку называл? А теперь в защитники лезешь?

— Забыл, — честно признался Белозерцев. — Правда, забыл. Вот сегодня покатался с ней — и напрочь забыл. И знаешь, она… Лучше многих. Я таких не встречал ещё. А ножки-то у неё… если бы не хромала — во сне только увидишь!

— Вот как? Ножки? Может, ты у нас влюбишься и женишься? — жёстко усмехнулся Игорь.

— А посмотрим, — вдруг ответил Серый. — Всё, я спать. А ты иди, просыхай и мучайся совестью!

***

Ленка вышла из гостиной и отправилась к себе. Плюхнулась на кровать и постаралась успокоиться. Кажется, у Игоря начались те самые закидоны. Но ведь он сразу предупредил: «Не трогай ребёнка!» А она — влезла. Может быть, Мелихов даже приревновал сегодня дочку… Ужас, как нехорошо получилось. А как было не вмешаться, как? Девушка знала — она и завтра не сможет оттолкнуть от себя Настю.

И всё-таки Игорь прав — нельзя приучать к себе ребёнка. Судя по тому, что Ленка в первый же день умудрилась напороться на конфликт, они с шефом могут и не поладить.

При одной только мысли, что придётся уехать отсюда, вернуться к своему подоконнику, у девушки что-то сжалось внутри. Нет, надо попробовать, постараться, найти компромисс.

Шеф… Что же он за человек, всё-таки? С первой встречи Ленке импонировали в нём выдержка, тактичность, уверенность в себе. Но сегодня он несколько раз проявил и вспыльчивость, и нервозность. Серый ведь предупреждал, что Мелихов — личность сложная, но как-то не верилось.

Ладно, хватит думать о нём… Что у нас завтра по плану? Вспомнив количество дел, Ленка слегка запаниковала. Во-первых, надо проверить, прислали ли мексиканцы соглашение, договориться со спарринг-партнёрами. Затем — Марк и меню. А значит, Рая… Послезавтра — приём. В самом деле, до игр ли тут с Настей?

Глаза у девушки слипались. Но прежде чем лечь спать, хорошо бы принять душ, вымыть голову. Ленка вспомнила, что не привезла из дома халат и банные принадлежности. Не слишком приятно после мытья снова натягивать джинсы, но — делать нечего. Надеясь, что Мелихов уже лёг, девушка потихоньку пробралась в ванную комнату. Разумеется, залезать в это огромное блестящее корыто с множеством ручек и массажных приспособлений Ленка не собиралась. Слава Богу, тут имелась обычная душевая кабина. На полочке стояло невероятное количество косметики и шампуней. Всё это, конечно, принадлежит Виктории. Ладно, сегодня можно вымыть голову обычным мылом, вот только расчёска осталась в комнате.

Ленка отодвинула защёлку обратно и вышла. С лестницы, ведущей на второй этаж, раздались шаги, и в коридоре показалась горничная. Увидев девушку, она удивленно подняла брови.

— Свет… можно вас попросить? — обрадовалась Ленка. — Я не взяла полотенце… И шампуня своего нет.

В глазах у женщины мелькнула какая-то мысль, она открыла было рот, но передумала.

— Да какие проблемы? — Света уверенно распахнула дверь в санузел. — Полотенце чистое я тебе сейчас принесу. Хочешь, возьми халат.

Голос у неё стал услужливым.

— А какой можно?

— Лучше вот этот, сиреневый — он ничей.

— Ага, спасибо.

— И шампуней здесь полно — не видишь?

— Да не хочется их трогать — Вике не понравится. А вы мне свой не одолжите? — осмелела Ленка. — Я потом куплю…

— Ну, ладно, — пожала плечами горничная, — подожди тогда.

— А вы долго? Где ваша комната?

— На втором. У Мелихова всё не как у людей: персонал, кроме няньки — наверху, а они с Белозерцевым — внизу. Там же ещё одна гостевая. Так что тебя он как белого человека поселил, к себе поближе, наверное.

Через пять минут Ленка получила огромное махровое полотенце и шампунь от Светки. Душ она приняла без удовольствия, наспех — вдруг Мелихову понадобится в туалет, начнет ещё дёргать дверь. Вылезла, надела указанный Светой халатик, который доходил ей почти до пят, обмотала голову полотенцем и вышла, побоявшись воспользоваться чужим феном. И, конечно же, сразу столкнулась с Игорем. Он шёл к себе — мрачный, как туча.

— Я тут… — залепетала она. — Ничего, что я?

— Да, забыл сказать — все, что нужно, бери сама, — небрежно разрешил шеф.

На Ленку он едва взглянул, кажется, мысли его были далеко.

— Игорь… Совсем забыла. Я составила тебе расписание.

— Отлично, завтра покажешь…

— Нет, но ведь надо уже с утра… Подожди, я сейчас, быстро.

Ленка бросилась к себе в комнату и схватила распечатанный листок. Полотенце на голове размоталось, девушка кинула его на диван и, как была, с мокрыми волосами вылетела в коридор. Мелихов уже открывал дверь собственной комнаты.

— Вот… — Ленка протянула бумагу.

— Сейчас гляну. Давай, заходи, — приказал он.

Она нерешительно переступила порог, ожидая увидеть шикарные апартаменты или, наоборот, нечто в спортивном стиле, но обстановка комнаты практически дублировала её собственную. Ничего лишнего, как в гостинице: полуторный диван, кресло, торшер, шкаф, только вместо письменного стола — журнальный столик. Неужели Вику устраивает подобная скромность? А где же двуспальная кровать и огромные зеркала?

Игорь пробежал текст глазами и кивнул.

— Угу… Первый завтрак в пять сорок пять, пробежка, второй завтрак… Основная тренировка — в двенадцать? Деловые вопросы, отдых — после обеда, время для приёма людей оставила? А, вижу, молодец… Полдник. Так… Вторая тренировка — в шесть, ужин в восемь. Ладно, годится. А Раю-то предупредила, что всё сдвинула?

— Нет ещё, утром скажу. Основной завтрак остался в восемь, только до него — не силовая тренировка, а пробежка и разминка на улице. Врач должен расписать каждый приём пищи по калорийности, так Виктор велел.

— Угу… Да ты садись, чего встала, — он кивнул на кресло.

«А чего садиться-то? — подумала Ленка. — По-моему, мы уже наговорились».

Мелихов бросил на неё внимательный взгляд, и девушка почувствовала себя крайне неловко. Видок у неё, наверное, был ещё тот: банный халат на два размера больше, мокрые волосы липнут к лицу.

— Почему не постриглась? — поинтересовался вдруг шеф.

— Забыла… — растерялась она. — Пока это платье выбирали…

— Да, кстати. Как с платьем, порядок?

— Кажется…

Она вспомнила — горничная давно принесла из гостиной свёртки, и теперь они лежат неразобранные в комнате. Девушка опасалась, что Мелихов прикажет продемонстрировать обновки. Но он ещё несколько секунд рассматривал её, а потом буркнул:

— Ладно. Утром в день приёма приедет стилист — причёсывать Настю. Пусть и тебе что-нибудь сделает.

— Спасибо…

— Всё, давай. Спокойной ночи.

Ленка с облегчением покинула его комнату. Развесила у себя в гардеробе наряды, которые сейчас, дома, казались ещё красивее. Расчесала волосы и легла, наконец, в постель.

Впервые за долгое время она забыла рассказать себе на ночь романтическую сказку про благородного принца. Перед глазами стояло только неулыбчивое, упрямое, такое мужское лицо Мелихова.

***

Под утро Игорю приснился тягостный сон. Обычно его редко посещали сны, только после каких-нибудь неприятностей. Ему снилась Вика — они собирались заняться любовью, но почему-то не в их шикарной спальне во флигеле, а в этой самой комнате. Девушка обнимала Мелихова, он тоже очень хотел её, раздел и бросил на диванчик, продолжая ласкать. И вдруг почувствовал, что в комнате кто-то есть, вот только обернуться почему-то не мог. А Вика настаивала: «Ну, давай же, давай…» Ощущение присутствия постороннего не проходило, Игорь с трудом повернул голову и в ужасе увидел, что в кресле сидит Ленка — спокойная и прямая. Он резко вскочил с дивана: «Лен… Ты чего?» «Я — хромая», — последовал ответ, и она уставилась на него своим странным, то ли осуждающим, то ли сочувствующим взглядом. Игорь резко подпрыгнул, проснулся и обнаружил, что действительно сидит на постели, а по спине у него течет пот.

«Фигня какая-то, — Мелихов попытался успокоиться, — слишком много ты обо всём этом думаешь. Просто в доме появился новый человек, заполнил какую-то нишу. Через несколько дней ты вообще перестанешь эту Лену замечать».

Хорошо, что выпил вчера не слишком много — голова не болела. Но, кажется, уже наговорил помощнице чепухи. Он почувствовал досаду. Надо снова взять с девушкой нужный тон — ровный и официальный. Игорь встал и бросил взгляд на составленное ею расписание. Ему не хотелось идти на улицу бегать. Дыхалку, конечно, надо тренировать, но… он устроит пробежку после завтрака, где-нибудь через час. С утра Игорь любил побить по груше, настроить себя на новый день.

Он отправился в тренажерку, не спеша сделал один подход к турнику и стал надевать перчатки.

— Ну, кто бы сомневался! — воскликнул, входя, тренер. — Встретил с утра Елену, говорит: «Тренировка в двенадцать, сейчас Мелихов бегает». Ну-ну… бегает! И чего расписание составляли?

— Вить, давай с завтрашнего дня…

— Так к бою не готовятся… Сегодня так, завтра сяк, — обиделся Виктор, однако послушно взял лапы, приготовившись ассистировать.

И тут в дверях появилась Ленка.

— Привет! — Мелихов, памятуя свое решение, старался говорить деловито-радушно, но приветствие вышло неловким.

— Игорь, у тебя сейчас по расписанию разминка и пробежка, — сказала девушка.

Она смотрела на него огорчённо и строго. Совсем как в дурацком сне, ему почему-то захотелось одеться.

— Не страшно. Позже побегаю.

— Игорь, — ещё раз повторила Ленка. — Если я тебе здесь не нужна, так и скажи.

— В чём дело, Лен? — нахмурился он.

— Вообще-то это ты спортсмен, а не я! Ты просил создать тебе график, контролировать его выполнение. Если ты первый меня не слушаешь, то кто будет слушать? И чем мне тогда заниматься? По дому гулять?

— Тебе, я вижу, понравилось меня отъездом пугать? — прищурился Мелихов. — Переборчик, тебе не кажется?

— А ты испугался? — усмехнулась Ленка. — Не на кого будет стрелки переводить? Меня эта роль не устраивает! Ни за какие деньги.

Для убедительности она даже помотала головой.

Игорь прищурился: девочка-то снова нарывается! Голос у неё звенел от возмущения, щеки стали пунцовыми. Тренер напряженно ждал, чем закончится сцена. Мелихов читал его мысли: «Интересно, как поступит наш самодур?» Сам-то Витёк, как обычно — в кусты: пусть другие лезут на амбразуру.

Игорь смотрел на девушку, пытаясь разозлиться. Собственно, будь сейчас перед ним его менеджер, Мелихов, не раздумывая, выкинул бы его вон. Такой интонации никто из прежнего персонала себе не позволял. Вчера Игорь сдался, но всему есть предел!

Только настоящий гнев почему-то не приходил, мысли утекали в сторону. Что-то в этой Ленке, и правда, есть такое… едва уловимое, что отличает её из толпы ровесниц. Вроде и говорит, и одевается, как все, но при этом словно заблудилась, забрела сюда из позапрошлого века.

Перед глазами неожиданно всплыл книжный разворот: справа — чёрная вязь стихов, слева — лёгкий рисунок пером: девушка в длинном платье, стройная, строгая, перед ней — нерадивый, провинившийся кавалер. Игорь даже попытался вспомнить строчки из того стихотворения, но не смог.

Эх, Нина, Нина… Пыталась привить парню любовь к поэзии. Только зачем она тому, кто зарабатывает на жизнь кулачным боем? Игорь, правда, до сих пор хранил несколько томиков — в память о детстве. Даже открывал их… тогда, в Германии. Когда задыхался от атмосферы, в которую погрузила его жена. Когда заблудился, запутался, и так не хватало резких, верных высказываний въедливой училки. Но поэты не помогли. Мелихов давно перестал верить в созданные ими миры. Боксёру не нужна тонкая организация — она уже принесла ему много бед.

Игорь тряхнул головой. Он опомнился — пауза слишком затянулась. Забавно — куда это его занесло? Узнал бы кто — вот посмеялся бы! Мелихов усмехнулся, зубами расстегнул перчатку и отшвырнул её в сторону.

— Ладно, командир. Ты права. Начнём с нуля. Вить, бери хронометр, пошли бегать.

***

Так… первый бой остался за ней. С пылающим лицом Ленка стояла в опустевшем зале. Она рисковала сейчас, но… или всё в этом доме пойдёт иначе, или — пиши пропало. А начинать надо с мелочей. Хотя не такие уж это мелочи! Ленка вспомнила вчерашний разговор: Мелихов отчего-то боится предстоящего матча. Сначала это событие казалось ей слишком далеким, но шеф дал понять, что бой состоится в ближайшее время. Значит, времени на подготовку остаётся всё меньше.

Ленка вспомнила про договор и бросилась к себе — проверять почту. Адрес Мелихова она не знала, поэтому продиктовала мексиканцу свой. Документы, действительно, уже пришли. Девушка пробежала глазами дополнительное соглашение, которому был присвоен номер два. Так, вот этот пункт надо разъяснить… Форс-мажор — тут всё понятно. Но какая огромная неустойка в случае отмены боя… И… вот это да! Они хотят назначить бой на начало следующего месяца! А место? Слава Богу, в Москве. Интересно, какова позиция Игоря? Готов ли он выйти в ринг в столь короткие сроки? Давно ли готовится? Нет, сперва надо почитать сам контракт.

Ленка начала переводить текст соглашения на русский язык — чтобы показать Мелихову. Потом-то перевод всё равно следует заверить нотариально. А нотариуса лучше найти заранее. Она бросила взгляд на часы — без пяти восемь, пора на завтрак.

В гостиной уже сидел Белозерцев.

— О! Привет! Ну, наконец-то! — Серёга широко развёл руками, словно собирался обнять.

Ей стало приятно от такой радушной встречи.

— Доброе утро, Серёж! А кстати, где твоя комната?

— А чё? В гости хочешь прийти? — подмигнул парень.

— Ага, вдруг понадобишься.

— Да слева от Игорька. Ты с одной стороны, я — с другой.

— Слушай, а Марку можно звонить так рано?

— Нужно! А то уедет по клиентам, не выцарапаешь.

Они дозвонились до доктора и договорились, что Марк подъедет в ближайшие полтора часа. По просьбе девушки Серый принёс контракт. Ленка устроилась в кресле и стала внимательно читать. Первоначально договор, подписанный в ноябре, только констатировал намерения сторон провести бой в течение года. Конкретная дата не указывалась, её предстояло уточнить соглашением сторон. Это самое первое соглашение прилагалось здесь же. Оказывается, матч должен был состояться весной, в Германии. В первом соглашении тоже закладывалась неустойка, но небольшая, значит, оставалась лазейка для перенесения мероприятия на более поздние сроки. Ею, видимо, и воспользовался Игорь, отменив апрельскую встречу.

— Пошли жрать, наконец, — потребовал Белозерцев, когда девушка вернула ему бумаги.

Они сели за стол, не дожидаясь хозяина. Светка быстро собрала им завтрак, а в столовую забежала Вера. Ленка пододвинулась было, чтобы дать ей место, но няня замотала головой:

— Нет, нет, Настенька ещё спит — вдруг проснётся, а меня нет! Я только кофе прихвачу.

Вера кинула на блюдце пару бутербродов, взяла чашку и, бросив на Ленку тревожный взгляд, убежала в детскую. Серый жевал и беззаботно болтал, а девушка всё думала о контракте, готовясь к разговору с шефом.

Наконец, в столовой появились Виктор и Мелихов. Видимо, Игорь уже принял душ, но вышел не в полотенце, как вчера, а в майке, которая, впрочем, не скрывала мускулистых плеч чемпиона. Усевшись рядом с приятелем, он принялся молча поглощать яичницу с беконом. Ленка медленно допивала чай, дожидаясь, пока шеф закончит завтракать. Наконец, он отодвинул тарелку.

— Игорь, — начала девушка, — пришло соглашение. Там есть принципиальные моменты, их можешь решить только ты.

— Давай, — он слегка напрягся.

— Сразу говорю, — предупредила Ленка, — я сейчас только об общих положениях, в ваших профессиональных моментах я не разбираюсь. Вот, например, что касается даты. Они предлагают провести бой седьмого сентября, хотя в первоначальном варианте — в течение года, значит, можно до конца октября. А сегодня ведь уже шестое августа… Это нормально?

Игорь, не отвечая, перевел взгляд на Виктора.

— Мы не готовы, — замотал головой тренер. — Почему седьмого? И почему сентябрь? У нас было почти три месяца в запасе — до конца октября-то.

— Почему седьмого, как раз понятно. У Гурьковых — боксёрское шоу, — заметил Белозерцев.

— У Гурьковых каждый месяц шоу! Ради Дракона могут и подождать до следующего. Это мексиканцы гнут!

— Из разговора по телефону я поняла, что они серьёзно настаивают на новом сроке, — заметила девушка.

— Блин, Игорёха, хреново так без промоутера! Может тебе всё-таки позвонить Дитеру? У них там есть разные хитрости, проведут переговоры сами, уломают… — предложил Серый.

— Нет. Как ты себе это представляешь? — поднял голову Мелихов. — Сначала: «Пошёл ты, без тебя справлюсь», потом: «Извини, ты мне нужен». Все расторгнуто, забыл?

— Но ведь Дитер знает, что ты просто вспылил.

— Нет, — категорически прервал его Игорь.

— А первоначальный срок предложили мы? — спросила Ленка.

— Не все так просто, — ответил Виктор. — Дата устанавливается иначе. Проводится конкурс под конкретный бой, например, «Мелихов-Будрес». Призовой фонд в результате зависит от интереса к встрече, от того, кто соперник. Победитель конкурса…

— То бишь, спонсор… — пояснил Серый.

— Да. Так вот, он обязан осуществить свои права в течение нескольких месяцев. Контракт был подписан в ноябре, а в конце года прошёл конкурс. Промоутеры Игоря всё согласовали тогда с мексиканцами. Бой планировался на апрель, но Мелихов в конце января расстался с Дитером и уехал. Встречу отменили, но договоренность с Будресом мы не расторгли, кормили его обещаниями. Фактически контракт до сих пор действителен, потому что подписывал его лично Игорь. Мексиканцы спешно инициировали под это дело новый конкурс, который прошёл неделю назад. Они даже про апрельскую неустойку готовы забыть. Промоутер Будреса взял расходы на себя, договорился в России — ну просто поймал нас в собственной берлоге. Так что срок проведения теперь — конец октября.

— Это и в рамках договора, — кивнула девушка, — год с момента подписания ещё не истечёт.

— Да, именно.

— Значит, должно всех устраивать? Чего же они хотят, эти мексиканцы? Зачем эта спешка?

Трое мужчин переглянулись. Никто не торопился с ответом. Ленка решила поставить вопрос иначе.

— А наши-то какие условия?

— Ну, не знаю… По мне — не хотят ждать, и не надо. И… я бы вообще отказался от мексиканца в этом году, — неохотно проговорил тренер, с опаской поглядывая на Мелихова. — Неустойка, правда…

— Пока она небольшая, — заметила Ленка. — Вы имеете в виду, отказаться от боя вообще? Даже если они уступят и согласятся на прежние сроки? Но ведь прошёл конкурс.

— Думаю… да, — решился Виктор. — Хрен с ним, с конкурсом. А у Игоря до начала следующего года, как обязал комитет, время ещё есть.

— Подождите, я не понимаю, — замотала головой девушка. — При чём тут начало года? Кто обязал?

— Ну, это другое. Мелихов для защиты титула по этой версии обязан провести бой до определённой даты — не обязательно с Будресом.

— Я же тебе объяснял, — встрянул Серый.

— Игорь… А ты-то что думаешь? — спросила Ленка.

Все, как по команде, уставились на чемпиона. Предложение тренера и остальные реплики он выслушал, глядя куда-то в окно, словно речь шла о чем-то неинтересном, его не касающемся. Наконец, Игорь поднял голову.

— Ну, и как ты себе это, Вить, представляешь? — медленно проговорил он. — Знаешь, что будут писать? «Мелихов сдулся, опять испугался… После тяжёлого разрыва с женой… Наверное, мы никогда больше не увидим чемпиона в ринге…»

— Да и хрен с ними! — горячо повторил Виктор. — Придёшь в форму — потом всем покажешь!

— Лена права — конкурс уже прошёл! Поводов бегать больше нет, как это выглядеть будет?

— Надо было расторгать договор сразу, не дожидаться нового конкурса… — качал головой тренер. — Ну, ничего, не страшно и сейчас. Спонсор оставит бабки при себе, вот и всё. А мы подберём другого противника, будет время на подготовку. Выйдешь до конца года, и все забудут про Будреса!

— Какого — другого? Мне тогда достанется Консалес! Не найдём мы никого больше.

— Консалесу мы сейчас точно продуем, — подтвердил Серый. — Этот засранец идет по трупам. Сорок пять побед к тридцати годам, ни ничьей, ни проигрыша… Гений от бокса! Гоша на два года старше, а боёв меньше провел… Консалес до Гоши только благодаря природе не добирался. В полусреднем всех громил, потом первый средний вес раскатал, и вот теперь во второй за поясами явился. Начнёт с «ОДжиЭн». С чем останемся? На Консалеса время надо…

Конец ознакомительного фрагмента.