Монастырские

Галина Мамыко, 2019

Вера Монастырская и Катя Небылица – подруги с детства. Вера в течение своей жизни переживёт много приключений. В поисках личного счастья она отобьёт у Кати мужа. Но дружба между героинями сохранится. Катя решится на необыкновенный шаг, что потрясёт Веру и изменит её жизнь. В романе Галины Мамыко «Монастырские» проходит жизнь поколений и судеб человеческих. Автор приглашает читателя заглянуть вместе с героями не только в прошлое, но и за завесу будущих времён. Герои ищут себя, оступаются, попадают в жизненные ловушки, вновь устремляются к поиску того лучшего, что так хочется найти в первую очередь внутри самого себя и поделиться с другими. За внешними буднями стоит главное: внутренний мир человека, его духовные ценности, устремлённость к добру и свету, несмотря ни на какие пропасти и бездны на жизненном пути.

Эпилог

«Сталин сдержал слово. Жизнь Игоря, Иры, Антона в дальнейшем шла под высоким покровительством. О их судьбе благодаря участию в 17‑м съезде стало известно многим. Написали о них в газете. Товарищ Сталин дал поручение подыскать для детей хорошую семью, чтобы взяли на воспитание. Такие люди нашлись, бездетная пара, коммунисты. Их представили Иосифу Виссарионовичу. Игорь согласился на усыновление. Антон с Ирой, когда узнали, что им предлагают жить под одной крышей с атеистами, запротестовали. Товарищ Сталин простил такое поведение своим любимцам. Игоря увезли в новую семью, там и вырос, ничем его не обижали… Дети закончили в Москве школу. Было выделено государством каждому по трёхкомнатной квартире», — закончил рассказ Сергей Поликарпович.

Анна Владимировна, посвящённая в тайны семейной легенды Монастырских, считает, что в рассказе Сергея Поликарповича акценты расставлены не так, как следовало, поэтому продолжает повествование.

«Что касается Иры и Антона. По окончании школы они решили пожениться, но началась война. Отложили свадьбу до победы. Войну прошли с молитвой к Богу, рука об руку, дошли до Берлина. «Бог хранил нас!» — рассказывали они потом своим детям. На свадьбе у Монастырских летом 1945 года почётными гостями были Сталин и его секретарь Ваня. Связь со Сталиным у Антона сохранялась до самой кончины вождя — через Ваню. А к нему был у Антона выданный Сталиным специальный кремлёвский пропуск.

Игорь на войне тоже был рядом с Антоном. «Чтобы эту троицу никто не разлучал!» — распорядился товарищ Сталин.

Как‑то накануне сражения Игорь сказал Антону:

— Мне приснилась смерть. Наверное, я погибну.

— Покайся, брат. А там — на всё воля Божья.

Смертельно раненого Игоря доставили в госпиталь. Антон просил врачей привести к брату священника. И — священника нашли! Чудо! Неизвестные люди привели батюшку, тот исповедал и причастил умирающего.

+++

После войны Антон Монастырский поступил в Московскую духовную академию. Принял священнический сан. В семье протоиерея Антония и матушки Ирины родилось девять сыновей. Шестеро были рукоположены в священники, а у троих жизнь пошла не по церковному пути. Один выбрал партийную деятельность, другой — бизнес, а один из сыновей стал бродячим бардом‑поэтом. Немалую часть жизни семья отца Антония прожила в Заполярье, туда Монастырских отправила хрущёвская власть. На старости лет вернулся отец Антоний в Москву, к тому времени вдовец, принял монашеский постриг.

«Так и появился среди нашей родни свой монах», — перебивает жену Сергей Поликарпович и больше на эту тему не хочет говорить.

Молча слушает воспоминания своих родителей Богдан Сергеевич Монастырский. Ему есть что добавить, но зачем. Он так и не рассказал домочадцам, как однажды к нему в служебный кабинет приходил протоиерей Антоний Монастырский. Он пришёл искать поддержки. «За «одурманивание советских граждан» меня собираются с семьёй на Север отправить. В ссылку. Не за себя прошу, за детей с супругой. Хотя бы их не трогали». Богдан Сергеевич держал себя холодно, запретил искать встреч. Он сильно раздражился. Когда двоюродный брат ушёл, Богдан Сергеевич на вопросы подчинённых сказал, что не знает этого человека. О чём говорить со священником коммунисту. Зачем он приходил, не знает. Прогнал. Его объяснения удовлетворили окружающих, а значит и тех, кто числился в тайных осведомителях органов госбезопасности. Была хрущёвская тьма, закрепившаяся в истории под названием «оттепели». Снова шли гонения на церковь.

Хотел Богдан Сергеевич рассказать жене о встрече с родственником‑священнослужителем, но раздумал. Мало ли. От греха подальше. Вот и сейчас, слушая рассказ отца о жизни племянника, Богдан Сергеевич укрепился в мысли, что всё сделал правильно.

В роду Монастырских эту историю передают из поколения в поколение. И, как это бывает, она обрастает новыми подробностями.

Конец сказа об Антоние