Минус одна минута. Книга третья. Последняя земля

Галина Валентиновна Тимошенко

Что происходит с человеком, внезапно получившим то, о чем он мечтал много лет? А если он получил все это совсем не в той реальности, в которой прежде жил и мечтал, – что происходит в этом случае?! Сможет ли он одновременно справиться и с неожиданно сбывшимися мечтами, и с условиями этой совершенно новой для него реальности? А если в этой реальности живут еще и другие люди, тоже получившие все, о чем мечтали? Сумеют они договориться друг с другом и смириться с исполнением чужих мечтаний или нет?

14.30. За три дня до…

Стас выбрался из самолета и неторопливо пошел навстречу Зинину, сидевшему на корточках у ограды институтского парка.

— Меня встречаешь или просто кариатидой работаешь?

— А почему не атлантом? — с несколько уязвленным видом поинтересовался Зинин, нехотя открывая зажмуренные от яркого солнца глаза.

— Не тянешь, — коротко ответил Стас, протягивая руку, чтобы помочь историку подняться.

Тот, кряхтя, распрямил ноги сам, игнорируя протянутую ему руку.

— Понял, — безразлично пожал плечами Стас и повернул в сторону калитки, ведущей в парк.

Зинин двинулся за ним.

— Как там в Долине?

— Как всегда, болото, — не оборачиваясь, на ходу бросил Стас.

— Зачем ты тогда туда летаешь? — не отставал историк.

Последовал немногословный ответ:

— Надо, — и Зинин наконец-то счел за лучшее умолкнуть, хотя удовольствия ему это явно не доставило.

Спустя пару минут, когда они уже миновали вольер, Стас остановился и в упор глянул на Зинина:

— Так зачем все-таки ты меня встречал?

— А какие есть варианты? Поговорить хотел.

— Тогда пошли ко мне.

— А почему не в институт? — прищурился историк.

Стас вздохнул и снова зашагал в сторону общежития:

— Надоела мне укоризненная рожа Артема. Хоть бы вопросы задавал, что ли… Или просто сказал бы вслух, что я — полное дерьмо.

Зинин усмехнулся и тоже тронулся с места, даже не пытаясь догнать Стаса, чьи длинные ноги все равно были очевидно быстрее.

До самого общежития они молчали: Стас — чуть впереди, скептично настроенный Зинин — в нескольких шагах позади.

У двери в свою квартиру Стас слегка замешкался, шаря по карманам.

— Черт, куда я ключи задевал? — с досадой пробормотал он.

Он долго и методично обследовал все имевшиеся в его одежде карманы. Зинин немного подождал и сполз вниз по двери. Впрочем, снова оказаться на корточках ему было не суждено: дверь неожиданно открылась, и донельзя изумленный историк впал внутрь Стасова жилища.

Им обоим потребовалось какое-то время, чтобы осознать происшедшее. Стас был изумлен фактом незапертости двери, а Зинин — общим коварством реальности.

Первым с изумлением справился Стас: он перешагнул через продолжавшего лежать на спине Зинина, обернулся закрыть дверь и с любопытством поинтересовался:

— Одеяло принести?

Пока историк подымался с пола, Стас уже включил кофеварку и теперь задумчиво смотрел в окно.

— Я точно помню, что запирал дверь. И точно помню, что клал ключ в карман брюк, — сам себе недоверчиво сообщил он.

— Положим, ключ мог просто выпасть в самолете, — отряхиваясь, предположил Зинин.

— А дверь тоже могла просто открыться? — возразил Стас, вернулся к двери и начал внимательно осматривать замочную скважину.

Не найдя никаких следов взлома, он еще более озадаченным вернулся на кухню.

— Пошли, — позвал он. — Квартиру осмотрим.

Они вышли в коридор, и Стас тут же застыл на месте. Замешкавшийся Зинин чуть не врезался ему в спину и настороженно прошептал:

— Ты чего?

Стас ответил — тоже почему-то шепотом:

— Свет в ванной. И дверь приоткрыта.

Они помолчали, изо всех сил прислушиваясь. Тишину нарушал единственный звук: похоже, в ванной капала вода. Зинин на несколько секунд прикрыл глаза, потом глянул на Стаса и уверенно сказал:

— В ванне — вода.

— Чего ты орешь? Сам слышу, — поморщился Стас.

Зинин послушно снова перешел на шепот:

— Да нет, я имею в виду — вода из крана капает не в раковину, а в воду. Ты что, оставил в ванне воду?

Стас, забыв об осторожности, быстро зашагал в сторону освещенного конца коридора. Зинин на всякий случай остался на месте, готовый в любой момент отскочить куда-нибудь в сторону.

Стас резко распахнул дверь, и его фигура на миг замерла в светлом дверном проеме. Потом он, не оборачиваясь, позвал историка каким-то ненатуральным голосом:

— Иди сюда.

Зинин не слишком решительно подошел и тоже заглянул в ванную.

— У тебя в ванной вино, что ли? — озадачился он.

— Запах не узнаешь? — сердито огрызнулся Стас. — Это кровь.

Зинин принюхался и наконец все-таки удивился:

— Откуда тут кровь?

— Меня больше интересует, чья это кровь, — себе под нос проговорил Стас и подошел поближе.

Ванна была действительно полна воды, судя по цвету, смешанной с кровью чуть ли не пополам.

— Вот черт! — потрясенно прошептал Зинин.

Стас с силой дернул за цепочку затычки и зло спросил:

— Сейчас-то ты чего шепчешь?! Нет же никого.

Вода, остро и дразняще пахнувшая свежей кровью, быстро уходила, теряя насыщенность цвета, и через минуту сквозь нее стал виден лежащий на дне ванны кухонный нож.

Мужчины озадаченно переглянулись.

— Нож-то хоть твой? — полюбопытствовал Зинин, и Стас сквозь зубы процедил:

— Мой, а то чей же?

— Уже легче… — пробормотал историк, и Стас кинул на него обозленный взгляд.

— Иди в комнату, я сейчас, — приказал он, и историк моментально и с удовольствием исчез.

Стас яростно оттер каким-то чистящим порошком ванную, все еще сохранявшую красноватый оттенок, потом долго мыл под струей воды нож. Тщательно вытер его первым попавшимся под руку полотенцем и сразу же бросил оскверненное полотенце в корзину для грязного белья.

С ножом в руке он ворвался на кухню, швырнул нож в раковину и раздраженно бросился на диван рядом с притихшим Зининым.

— Идиотская шутка! Какой кретин мог это устроить?!

Зинин негромко ответил:

— Желающих — вся Равнина. Выбирай любого, не ошибешься.

Стас изумленно уставился на него:

— Ты про что, дорогой?

— Я, конечно, не знаю, что имелось в виду… Но предполагаю, что желающих тебя убить здесь больше, чем каждый второй.

— Да почему?! — несказанно удивился Стас. — Думаешь, они все так уж скучают по тем благостным временам, когда им не требовалось разрешение Совета, чтобы что-нибудь сотворить? Да они все добровольно приходят!

— Не сомневаюсь, — ровным тоном согласился Зинин. — Я не про то.

Стас картинно вздернул брови и саркастически вопросил:

— Да? А про что же? Ты уж поясни, будь так любезен.

Зинин покосился на него и усмехнулся:

— Стасик, милый, все ведь прекрасно понимают: главный на Равнине — ты. Ты — единственный, кто может иметь все, что пожелает, и ни за что при этом не отвечать. Ты — тот, кто устанавливает правила. Думаешь, мало охотников занять твое место? Каждый же уверен, что был бы лучшим правителем, чем правитель действующий. Так было всегда, чему ты удивляешься?

— Ты тоже в этом уверен? — недобро прищурившись, спросил Стас.

Зинин развернулся к нему, вальяжно раскинувшись на диване:

— А как тебе кажется?

Какое-то время они смотрели друг на друга, но первым взгляд отвел Стас:

— Кажется, что уверен, — подавленно проговорил он.

— Правильно кажется, — кивнул историк. — Можешь не сомневаться.

— То есть ты тоже хотел бы меня… убить? — Стас говорил бесстрастно, только опавшие и слегка подрагивающие уголки рта выдавали изобилие метавшихся у него внутри чувств.

Зинин с некоторым облегчением выдохнул и расслабился, только сейчас поняв, какое напряжение владело им во время дуэли взглядами.

— Ну, не так кардинально, конечно… Но я действительно уверен, что на твоем месте я справился бы намного лучше. Во всяком случае, без жертв и массового внушения.

— Какого внушения? — немедленно насторожился Стас.

— Да брось ты, — с досадой скривился историк. — Я же не идиот. И Буряк не идиот. Иначе с чего вдруг все жители Равнины стали бы таскаться в Совет по поводу и без повода? И с чего бы им вдруг всем приспичило просить у нас разрешения на каждый чих? Мы не знаем, как ты это сделал, но это ведь наверняка твоих рук дело, правда?

— Ладно, проехали, — поморщился Стас. — Вернемся к началу. Ты хочешь сказать, что кто-то из здешних этой идиотской кровавой ванной мне угрожает?

— Скорее, не угрожает, а информирует о своих намерениях, — пожал плечами историк. — Мне почему-то именно так кажется.

— Ох, забавно дождик каплет… То есть они страстно благодарят, когда мы им что-нибудь разрешаем, смиренно принимают, когда мы им отказываем…

— Вообще-то разрешает и отказывает Совет, в который ты не входишь, — флегматично вставил Зинин, рассматривая давно готовую к услугам кофеварку. — Может, все-таки угостишь кофейком?

Стас, даже не услышавший реплику Зинина, сосредоточенно продолжал:

— А сами в это время придумывают, как меня грохнуть?!

Зинин тяжело вздохнул и решил обслужить себя сам. Он поднялся с дивана, подошел к кофеварке и, не оборачиваясь, спросил:

— Сам-то кофе будешь?

— Да вари уже! Буду, — с досадой отмахнулся Стас.

Зинин аккуратно установил на нужное место две чашки, нажал нужную кнопочку и только потом продолжил:

— Я не думаю, что все именно так, как ты говоришь. Скорее, эта мечта у них маячит где-то на задворках сознания… Так, легкий флёр ненависти. Ну и зависти, конечно. А может, как раз в первую очередь зависти.

Он перенес исходящие ароматным паром чашки на стол и наконец-то слегка удивился:

— А чего ты, строго говоря, паришься на эту тему? На твое счастье, ты парцел — как тебя убить-то?

Стас одним махом проглотил весь кофе и сердито возразил:

— Что-то я не помню, как это помешало Максову ружью убить парцела Василёва. А теперь подумай сам: было как минимум три человека, которые смогли что-то создать без разрешения Совета. Ты совершенно прав: в Совет за разрешением приходят те, которые не способны не прийти. Но с чего ты взял, что больше никто не сможет того, что смог Макс? А есть еще радикалы-галилеанцы, которые попрятались в пещерах… Они ведь как-то сумели преодолеть запрет на галилеанство? Так что помешает им смочь еще что-нибудь запрещенное?!

Зинин не спеша допил свой кофе, поставил на место вымытую чашку, обернулся и внимательно посмотрел на Стаса.